Интервью с Маратом Быстровым: детство, Ахмат, Астана, сборная Казахстана, Станислав Черчесов, Магомед Адиев и Сергей Ташуев

Путь Марата Быстрова — человека, который прошёл футбол с самых низов.

Мы встретились с Маратом Быстровым в одном из ресторанов Астаны. Он уже полтора года играет здесь за одноимённый клуб. Изначально хотелось поговорить о периоде в «Ахмате» и взлётах/падениях сборной Казахстана, но разговор сам вышел на детство футболиста и его историю преодоления.

«В детстве пропускал тренировки. Не хватало денег на автобус»

– В 15 лет я переехал с семьёй из Казахстана в Россию. Мы жили в посёлке Спасский, а заниматься футболом приходилось в Магнитогорске, который в 40 км. Иной раз домашние задания делал в автобусе. Хотя не всегда хватало денег, чтобы ехать на тренировку. Родители зарабатывали мало, а содержать нужно было и меня, и мою сестру. Не всегда находились деньги.

– Даже на автобус не хватало? – Да. Бывало, пропускал и тренировки, и турниры. Другие ребята 1992 года рождения хотели скинуться, чтобы я поехал с ними, но я сказал, что не хочу так. Неудобно. Один момент запомнил на всю жизнь. Как сейчас помню: у нас в Спасском автобус проезжал в 6:50 утра, а следующий – в 9:00. Получалось, что второй поздно приходил. Мне в 10:00 уже надо было находиться на поле. Так что садился на первый автобус, приезжал к 8:00 и ждал. Однажды ранним утром мы с мамой шли к остановке. Это была зима, вокруг темно, но мама заметила на земле кучу монет.

– Каких? – Много пятаков, были и монеты меньше. Видимо, кто-то просыпал, и они остались застывшие в снегу. У нас с собой был фонарик, потому что в 6:00 утра темно ходить по деревне. Мама отдала его мне держать, а сама начала собирать монеты. Я стоял, и у меня слёзы пошли. Стало так неприятно. Стыдно, что мама подбирает. Тогда сказал себе: нужно обязательно чего-то в жизни добиться, чтобы траты на автобус и все тренировки не оказались напрасны. Хотелось вернуть родителям всё, что в меня вложили.

– Став профессиональным футболистом, помогли родителям? Перевезли их в город? – Их поколение сильнее нашего. Папа всё так же работает на комбинате, не хочет просто сидеть на месте. И это, наверное, правильно. Не нужно останавливаться, а тут свой дом, что-то сажают летом, мама помогает бабушке. Вот они никуда и не хотят переезжать. Может, ещё получится. Мы вместе ездим отдыхать, хотя лишний раз на самолёте летать они уже не готовы. Вещи стараюсь им не покупать – больше деньгами помогаю. Они сами лучше знают, что им пригодится. Но, конечно же, начинается: «Нет, нет, у нас всё есть, ничего не надо».

«Неделю был в клубе – ничего не получилось. Взял повестку и ушёл в армию»

– У вас получилось заиграть на высоком уровне далеко не с первого раза. – В какой-то момент решил, что еду на просмотр в пермский «Октан» из Второй лиги. Если пойдёт, то останусь там играть, а если нет – и хватит уже с футболом. Неделю пробыл в клубе, ничего не получалось, и я уехал обратно. Просто взял повестку и ушёл в армию. Отзвонился родным, а потом отключил телефон и ни с кем не общался. Месяц-два пытался смириться.

– Депрессия? – Может, и так. Понимал, что после армии мне будет уже 22 года. То есть без шансов попасть во Вторую лигу. Тем более она тогда была по уровню намного сильнее, чем сейчас. В таком возрасте после года простоя – уже всё. Боролся с собой, но принял ситуацию. Армия – это реально школа для мужчины. Она меня успокоила и дисциплинировала. Там всё по расписанию, за тебя уже всё продумали. Твоё слово значения не имеет. В такие моменты понимаешь, что в обычной жизни у тебя столько возможностей, столько выбора. Были тяжёлые ситуации, однако мне армия зашла. Она закаляет. Дедовщина? Мне с ротой повезло. До сих пор общаемся с парнями.

– Сколько лет вашему сыну? – Пять.

– Вы бы хотели, чтобы он попал в армию? – Не знаю.

– Вы же говорите, что это хорошая школа для мужчины. – Мне армия зашла, но она не для всех. Может, сын сам захочет пойти – ему решать. Просто я попал в элитные войска, в разведроту. Прыгал с парашютом, горная подготовка. Были командировки, играл в футбол со спортротой. Понятно, что на их фоне я был в порядке. Меня как-то раз не отпускали на тренировку – сразу звонок из спортроты: «Почему у него наряд? Он на тренировке нужен». Мне в результате сделали свободное посещение для тренировок. В конце уже нормально пошло: занимался, бегал, мышечную массу набрал. Хотя мысли о профессиональном футболе отбросил.

«Парни сказали, что меня ждут селекционеры, а я думал, просто шутят»

– А как получилось, что передумали? – После дембеля я не гулял, а на следующий день пошёл устраиваться в МЧС. Там были знакомые. График – сутки через трое. Ну и играть по любителям в третьей лиге чисто для себя. Думал, 30 тысяч – зарплата в МЧС. Ещё 15 тысяч – в любительской лиге. Будет под 50 тысяч, а для Магнитогорска это топ. Буквально четыре дня проходит, мы играем в Коркине – это под Челябинском. Кстати, оттуда родом хоккеист Артемий Панарин. А я так соскучился по большому футболу, вышел, забил. Оказалось, на матч приехали скауты из Челябинска. Там команда Второй лиги.

– Зачем? – Смотреть парня из нашей команды – Славу Баклана. После матча сказали, что меня люди ждут, а я думал, что парни просто шутят. В тот день позвали в Челябинск и Славу, и меня. Без того разговора с Михаилом Григорьевичем [Шафигулиным] не было бы моей карьеры. Он до сих пор в команде как тренер-селекционер, хотя, по сути, руководит «Челябинском». Нас пригласили на сборы, но я не хотел ехать.

– Почему? – Объяснил, что только-только из армии вернулся и иду работать в МЧС. Спустя время узнал, что у Михаила Григорьевича такая же история – он тоже после армии попал в футбол. Возможно, увидел себя во мне. Я ему ответил, что подумаю. А у меня даже бутс не было толком. Решил, что, наверное, не буду пробовать, пойду работать, а в футболе уже нереально закрепиться. И тут мама: «Маратик, вспомни, сколько мы тебя возили, сколько ты труда вложил, сколько вставал с утра, а тут люди сами тебя зовут». В результате передумал и всё-таки поехал.

– Волновались? – Конечно. Нас в первый день со Славой просто отправили передачи друг другу делать. Может, в команде даже не понимали, кто приехал. Потом уже сыграли в товарищеских матчах и подписали контракт на три года.

– Если до этого был вариант зарабатывать 45 тысяч, то сколько получалось в клубе? – Я попросил 30 тысяч рублей. Получалось 26 100 после вычета налогов. Хотя у меня была «лесенка» [прогрессирующая зарплата]. А шанса на поле пришлось ждать. За шесть туров – ни одной минуты не дали ни мне, ни моему другу. Только в 7-м туре я на пару минут вышел. После этого Слава решил разорвать контракт – так хотелось играть. Я говорил ему ждать. Тем более что он младше меня на три года. А тут сильная команда, постоянно в тройке в зоне «Урал-Поволжье».

– Так и не уговорили? – Нет. Может, какие-то семейные обстоятельства сказались. Он ушёл, а я на следующий матч вышел и при 2:2 головой в падении положил победный мяч в ворота «Спартака» из Йошкар-Олы. С тех пор у меня всё пошло. Со Славой мы до сих пор видимся, когда бываю в Магнитогорске. Он на комбинате работает, хотя был очень талантливый. В сборной Урала играл среди сверстников. Слава до сих пор вспоминает: «Я так жалею, что уехал тогда из команды!»

«Сказал администраторам «Челси»: «У вас минус один болельщик в Казахстане»

– В детстве болели за «Челси»? – Начал интересоваться футболом в 2005-м, когда мы переехали из Казахстана в Россию. Может, там футбол больше освещался. Может, просто у меня возраст подошёл, и я заинтересовался. Мне почему-то сразу понравились «Челси» и ЦСКА. Наверное, потому что у меня папа за «Спартак» болел, и я искал соперничества. Мы не пропускали московское дерби – каждый раз смотрели. В Лиге чемпионов тоже хотелось кому-то сопереживать, и я выбрал «Челси».

– Какая у вас была первая реакция, когда узнали о переходе 16-летнего казахстанского парня Дастана Сатпаева в «Челси»? – Гордость. Мы на тот момент ещё не были знакомы. Только потом в сборной встретились – трудяга, воспитанный, аккуратный, видна рука отца. Общается с нами на вы. Держался скромно, несмотря на переход в «Челси». Ну и как футболист действительно сильный: скорость, работа с мячом, удар с обеих ног, открывания, решения принимает умные – особенно для 16-летнего. У нас было 10 дней сбора национальной команды, и мы остались под впечатлением.

– У вас, как у болельщика «Челси», не было ощущения, как у героя легендарного мема: «Почему едет он, а не я? Когда я поеду в Египет?» – Нет. Для всего Казахстана это повод для радости. Это показывает, что реально уехать в Европу – просто нужно много работать и отдаваться игре.

– Что творилось в Казахстане, когда приехал «Челси»? – Все были рады. Ведь это большой клуб, который брал и ЛЧ, и АПЛ. Каждый болельщик хочет, чтобы такие команды приезжали. Ну и нам было интересно проверить себя на фоне «Челси». Огромный опыт для нас. Ну и ажиотаж был дикий, конечно. Как закончилась жеребьёвка, все сразу стали писать: «Билет, билет, билет…» Очень много. Мне больше 30 человек написали. И такое у каждого футболиста. Удалось помочь только самым близким.

– Вам, наверное, особенно хотелось получить футболку? – Да, обидно. Я долго ждал у их раздевалки, но не получилось. Было немного неприятно, и я даже сказал администраторам «Челси»: «У вас минус один болельщик в Казахстане».

«В Алма-Ате жёсткие пробки – многие пацаны гоняли на тренировки на самокате»

– Насколько вы счастливы в «Астане»? – Считаю, что глобально счастье вообще не в футболе. Мы все приходимся кому-то сыновьями, мужьями или ещё кем-то. Футбол когда-то закончится, а впереди ещё жизнь. Хотя, конечно, я счастлив, что попал сюда. Как говорил нам тренер, большая удача – заниматься любимым делом.

– Получилось, что вы ещё в 2018-м перешли в «Астану», но только в прошлом году дебютировали в команде. – Да, необычный путь. Изначально меня отдали в аренду. Потом в 2020-м тренер хотел меня оставить, однако я сам решил уйти. Понимал, что буду мало играть. В результате расторгли контракт. А в январе 2024 года вернулся сюда и смог уже полноценно прочувствовать атмосферу города и гостеприимство людей.

– Я первый раз в Астане, но показалось, что пробки тут порой на уровне Москвы. – В Астане ещё нормально. Мы сейчас год проводили домашние матчи в Алма-Ате. Там ещё жёстче. Центральная улица всё время стоит. Я и многие наши пацаны гоняли на тренировки на самокате.

– Сейчас в Казахстане продолжаете следить за «Ахматом»? – Конечно, смотрю игры. В этом сезоне не всё получается, но команда сильная и должна сохранить место в РПЛ.

– В «Ахмате» вы успели поработать с Сергеем Ташуевым ещё в его первый заход в клуб. У вас получилась своеобразная история отношений. – Сергей Абуезидович – непростой человек. Сначала играл при нём все матчи, а потом пришлось сделать операцию. Возвращаюсь, и он мне говорит, что не буду у него играть, если не стану приседать со штангой. Мне это было абсолютно непонятно. Я только после операции. Сербский врач, который мной занимался, говорил, что мне нельзя заниматься со штангой.

– Этот доктор был от клуба? – Да, меня «Ахмат» к нему на операцию отправил. Клубный врач это всё тоже знал и понимал, но у Ташуева было своё мнение.

– А потом несколько футболистов вылетели с «крестами», потому что веса были по 120 кг? – Да, большие веса. И они были у всех одинаковые – без учёта данных футболиста. Тренер говорил, что у него это во всех командах работало. Может, повреждения случились и не из-за этого – неизвестно. Тут уже просто психология сказывается. Раз — травма, два — травма, три — травма. «Кресты» – серьёзная штука. В такой ситуации ты просто перестаёшь доверять. Хотя потом я пробовал что-то делать со штангой на свой страх и риск. Даже сыграл пять-шесть матчей в старте. Вообще, Ташуев – хороший тренер. Да, он скорее из советской эпохи, но его подход даёт результат. Мы все люди и в чём-то можем меняться. Допускаю, что у него уже не такие жёсткие требования по штанге.

«Непопадание на Евро-2024 – самое обидное, что было за карьеру»

– Потом в «Ахмат» пришёл Мирослав Ромащенко. Почему он на вас не особо рассчитывал? – У меня на тот момент был вариант с «Сивасспором». Эмоционально уже готовился к переезду в Турцию. Тогда футболисты из Казахстана перестали там считаться легионерами. Хотел уйти, однако не договорились по сумме трансфера. Остался в клубе, но главный тренер уже видел состав без меня. Всё понимаю, ему ведь отвечать за результат.

– Есть мнение, что Ромащенко – один из лучших в плане футбольной тактики, однако ему тяжело выстраивать отношения с игроками. Это так? – Он хороший тренер, отлично понимает футбол, а что касается контакта с игроками… Может, тут вопрос опыта и психологии. Понятно, что все всегда должны выкладываться, но человеческий фактор никуда не денешь.

– Как этот человеческий фактор сработал у вас в других ситуациях? – Тут есть пример Магомеда Адиева. Он так объединил сборную, что у нас был общий стержень. Хосеп Гвардиола как-то раз сказал, что люди на скамейке всегда будут недовольны, однако, мне кажется, у нас таких не было. Каждый переживал друг за друга. И это была рука тренера.

– Как именно он этого добился? – Словами. Чтобы это понять, нужно чувствовать атмосферу на тренировке. Мы все хотели ехать в сборную. Даже просто в заявку попасть. Возможно, в клубе это сложнее делать. Игры на потоке, и каждый раз нужно находить слова, но просто до этого так не было.

– Даже по интервью Адиева чувствуется, что с ним легко и он не пытается выпячивать себя. – Он придаёт футболистам уверенности. Вот я не играю за «Ахмат», но получаю приглашение из сборной. Думаю: «Зачем меня вызвали, если есть пацаны в тонусе?» Захожу в отель, а там Адиев сразу спрашивает, почему в клубе не играю. Объясняю ситуацию, и он отвечает: «Мара, ты у меня основной, я на тебя рассчитываю – готовься». Когда тренер к тебе так относится, то хочется оправдать доверие. Я хочу за этого тренера биться. Само собой, при любом тренере стараюсь максимально, но такие вещи имеют значение.

– Непопадание на Евро-2024 – самое обидное, что было за карьеру? – Да. Думаю, для многих казахстанских футболистов. У нас был пик – сошлись и тренер, и футболисты в хорошем возрасте. Все были объединены одной целью, дико обидно упустить такой шанс.

– Когда было реальнее пробиться на Евро-2024 – победив Словению или Грецию? – Словению. Мы были как раз на ходу – чемпионат ещё шёл. Всё складывалось хорошо. Даже не думали о втором шансе. И как раз со Словенией играли неплохо. Особенно во втором тайме. С Грецией тоже хотели, но там сразу не пошло. Наверное, это был наш максимум – мы заслужили то, что получили.

«Черчесов любил вспоминать, каким он был футболистом»

– Станислав Черчесов проработал в сборной Казахстана не так долго. Причём информация о его уходе стала появляться задолго до увольнения. А как это воспринималось в команде? – У нас уже закончилась Лига наций, когда пошли все эти разговоры. Мы просто читали новости и не знали ничего сверх этого. У всех своё отношение: кому-то было комфортно, кому-то — нет.

– А вам? – Тренер решает, кто и сколько играет. Причины я не выясняю – нам остаётся только стараться. Мы же играем не для тренера. Сегодня ты нужен, завтра – нет. У одного ты в старте, а другому не подходишь. Так везде. «Барселона» то хочет продать Рафинью, то он уже главный претендент на «Золотой мяч». Если ты не в основе, это ещё не значит, что ты плохой футболист. Просто у каждого тренера свой взгляд на игру и на футболистов. В этой ситуации остаётся только трудиться. Вот даже сейчас в клубе я не играю, но в сборной – основной.

– А какое осталось главное впечатление от Черчесова? – Когда его назначили, я был рад. Хотелось поработать с человеком, у которого такое большое имя. Он был в 1/4 финала ЧМ-2018. Помню, как сильно тогда болел за сборную России. Могли проходить хорватов. На клубном уровне у него тоже были хорошие результаты. Было интересно посмотреть, как оно получится в Казахстане. Черчесов – хороший тренер со своим стилем общения.

– Что он говорил? – Любил вспоминать, каким был футболистом, как тренировал. Такое интересно послушать. А меня называл Володькой. Видимо, это была шутка с отсылкой к Владимиру Быстрову.