The Wall Street Journal (США): советская политика по-американски

В 1991 году на Рождество президент Советского Союза Михаил Горбачев произнес прощальную речь, и существовавшая 70 с лишним лет эпоха российского революционного социализма закончилась. Несколько десятилетий спустя дух СССР возродился при массовой поддержке в США.

Когда в 1976 году я приехал в Москву, где шесть лет проработал корреспондентом, меня поразили красные флаги, развевавшиеся над зданиями правительственных учреждений, и мрачные улицы, на которых не было рекламы, за исключением ярких аляповатых плакатов, с изображавших рабочих со сжатыми кулаками, требующих прекращения гонки вооружений.

Когда распался Советский Союз, казалось, что вместе с ним прекратились и попытки советских идеологов навязать иллюзорную, вводящую в заблуждение версию реальности. Фрэнсис Фукуяма (Francis Fukuyama) в своем эссе 1989 года «Конец истории» («The End of History») написал, что марксизм-ленинизм как альтернатива либеральной демократии обречен. В то время я утверждал, что стремление превратить политику в религию не исчезло.

На протяжении последних четырех лет истории из прошлого служили предупреждением о росте влияния фашизма в США, но реальная опасность заключается в превращении «толерантности» в идеологию со своими судами, информаторами и наказаниями, что напоминает Советский Союз.

Одним из фундаментальных основ Советского Союза была контролируемая пресса, в которой все освещение событий было организовано таким образом, чтобы оно подтверждало лживую идеологию.

Мой московский Москве Владимир Федоров пошел работать в информационное агентство ТАСС, которое предлагало читателям не новости, а «правильное» изложение событий, особенно касавшихся США и «язв капитализма» — расизма, преступности и безработицы.

В первый же день работы в ТАСС Владимиру вручили репортаж информационного агентства «Юнайтед Пресс Интернэшнл» (United Press International) об американской компании, которая содействовала продажам высококачественных автопокрышек и предлагала заменить старые покрышки бесплатно.

Владимир хотел «зарубить» эту статью, но его начальник ее переписал. В новом варианте было написано: «На коварном капиталистическом рынке фирмы часто предлагают некачественную продукцию. Именно поэтому известная американская фирма была вынуждена заменить шины более низкого качества». Заголовок статьи звучал так: «Обман покупателя».

Через несколько недель Владимиру дали статью о том, что тюрьмы на Фиджи настолько комфортабельны, что люди предпочитают оставаться там, чем жить на свободе. Он написал статью, что жизнь на Фиджи настолько невыносима, что люди предпочитают жить в тюрьме. Коллеги поздравили его. Он сказал себе: «Здесь я сойду с ума».

Когда-то в американских СМИ использование советских методов работы было немыслимо. Но в августе 2016 года обозреватель газеты «Нью-Йорк Таймс» (The New York Times) Джим Рутенберг (Jim Rutenberg) написал, что если журналисты считают, что Дональд Трамп является «демагогом, играющим на худших расистских и националистических тенденциях в стране», тогда необходимо «выбросить учебник американской журналистики». И «Нью-Йорк Таймс» в своих новостных статьях начала называть заявления Трампа «ложью» и замалчивать новости, которые были выгодны Трампу, такие как появившиеся осенью этого года новости о Хантере Байдене (Hunter Biden).

«Нью-Йорк Таймс» опубликовала идеологизированные материалы об истории США, согласно которым американская революция была предпринята для защиты рабства, и распространяла эту идею, несмотря на возражения историков и собственных фактчекеров.

Советская система также опиралась на полное уничтожение академической свободы. Чистой и правильной наукой считался марксизм-ленинизм. Но идеология вызывала очевидные вопросы: почему в «бесклассовом обществе» существуют специальные магазины для чиновников? Если социализм положил конец войне, то почему в 1969 году СССР и Китай начали войну из-за острова Даманский?

Если эти вопросы пытался поднять студент, его исключали из комсомола, коммунистического союза молодежи. А это означало конец всем надеждам на продвижение по службе. В Москве я знал одного молодого человека, который не поддавался запугиванию и продолжал задавать вопросы. Его поместили в психиатрическую больницу.

Советский стиль стал реальностью, в США регулярно отменяются выступления лекторов и докладчиков по идеологическим соображениям: в июле в Атлантическом колледже в Бар-Харборе, штат Мэн, отменили беседу в дистанционном режиме с Леонардом Лео (Leonard Leo) из Общества федералистов из-за «момента истины, который сегодня переживает наше общество». В моей альма-матер, Чикагском университете, факультет английского языка объявил, что «будет принимать только тех, кого интересует учеба по специальности с параллельным изучением предметов в рамках Афроамериканской программы — истории, культуры, религии и политики афроамериканцев.

В довершение ко всему Советский Союз рассчитывал на готовность людей предать даже родных и близких. Режим считал Павла Морозова (1918-1932) героем-мучеником. Он жил в деревне на Урале, когда власти проводили коллективизацию сельское хозяйство. Когда Павел узнал, что его отец помогает крестьянам прятать зерно, он прошел 55 километров до ближайшего города, чтобы сообщить о нем в ОРПУ. Его отца арестовали, а Павла зарезали родственники.

Я вспомнил о Павле Морозове, когда прочитал в «Нью-Йорк Таймс» июньскую статью чернокожего писателя Чада Сандерса (Chad Sanders). Обращаясь к своим белым друзьям, он написал, что ему не нужны их «СМС со словами любви», и предложил им вместо этого перестать общаться с членами своих семей, пока те не пришлют денег для поддержки движения «Жизни чернокожих имеют значение» (Black Lives Matter) или не присоединятся к их протестам.

Когда Михаил Горбачев начал реформы, которые привели к распаду Советского Союза, он сказал, обращаясь к США: «Мы собираемся сделать нечто страшное для вас. Мы собираемся лишить вас врага». 29 лет спустя стало ясно, что он был прав. Без идеологического вызова со стороны Советского Союза мы погрязли во внутренних конфликтах и сделали из них идеологию.

Да, действительно, марксизм является более стройной и внятной системой мышления, чем «вокеизм», идеология социальной справедливости. Но даже интеллектуальная «каша» может породить тоталитарные привычки, если она удовлетворяет эмоциональную потребность и становится средством интерпретации.

Противоядием является верность высшим ценностям. Но для этого необходима моральная серьезность, которую умиротворенное общество, находящееся в плену поверхностных представлений не внушает.«Запад не знает и не хочет знать, что его породило, — пишет кардинал Роберт Сара (Robert Sarah) гвинейский прелат. — Это самоудушение ведет к появлению новых варварских цивилизаций».

Советского Союза больше нет, но по неустроенному миру бродит его призрак. Найти путеводную звезду для нравственного развития общества — это самая важная задача, стоящая сегодня перед США.