«Футболистам больше платят, нет потолка. Нужно быть отчаянным, чтобы уехать в Европу». Интервью хоккеиста Липанова

В 2017 году Алексей Липанов покинул «Динамо» и отправился в Канаду. На тот момент 18-летний центральный нападающий был капитаном юниорской сборной России, играл в Высшей лиге, а скауты клубов НХЛ называли его чуть ли не «новым Ларионовым». За три года в Северной Америке Липанов не стал ближе к основному составу «Тампы-Бэй», которая без него выиграла Кубок Стэнли. Теперь уже 21-летний Липанов возвращается в «Динамо» на правах аренды. В большом интервью Sport24 он рассказал об ошибках, расизме, разнице с футболистами и радости за российских хоккеистов «Тампы».

«В марте улетел из Нью-Йорка одним из поседних рейсов»

— Расскажите, где вы были последние восемь месяцев?— В марте я прилетел в Москву из Нью-Йорка одним из самых последних рейсов. Оставалось всего два-три, да и те постоянно переносили. В общем, улететь было непросто. Прилетел и честно сел на двухнедельный карантин. Потом, когда было все закрыто, мы с братом ездили в лес, занимались на турниках. Так проводили самые жуткие дни карантина. Потом, когда начали все открывать, Леха Марченко написал и предложил вместе покататься. Там было много ребят из КХЛ и НХЛ. Тренировался с ними летом, пока они не разъехались по клубам. Было совершенно не ясно, что будет с сезоном. Готовился, но непонятно к чему. Надо было быть всегда в форме. К октябрю, если честно, уже надоело просто тренироваться. Захотелось настоящего хоккея.

— Вы назвали карантин жутким временем. Как вы его переживали? Не доходило ли до паники и депрессий?— Депрессии, конечно, не было. Но быть запертым в квартире — это все равно тяжело. Если честно, мы с братом немного нарушали карантин. Выбирались на улицу бегать. Были опасения, что оштрафуют, но нужно было уже тренироваться.

— Коронавирус вас и ваших близких обошел стороной?— Семью, к счастью, обошел, а я переболел в июле. Потерял запахи, сделал тест — оказался положительный. Но не было ни температуры, ни кашля. Разве что небольшая слабость. Конечно, никуда не ходил. Как только вылечился — возобновил тренировки.

— Ваша последняя фотография в инстаграме — где вы в Сергиевом Посаде сидите на березе. Соскучились на чужбине по самому русскому дереву?— Точно могу сказать, что и в Канаде есть березы. Я видел своими глазами. А вот в Орландо, где я играл последний год, с этим проблемы.

— Что-то помимо русских березок вам напоминало в Канаде и США о родине?— Как минимум русские рестораны и магазины. Иногда не хватало всяких шоколадных батончиков разве что (улыбается). Мы живем в таком мире, что в любом его уголке можно найти что-то свое, родное. Разве что по семье скучал. Ну и по Москве — таких городов в мире немного.

— Москва похорошела при Собянине?— Провокационный вопрос! Бордюры точно похорошели. И плитка роскошная на Тверской.

«Каждое лето был на связи с представителями «Динамо», но хотел попробовать силы в системе «Тампы»

— Слышал, вы в «Динамо» взяли 61-й номер. Есть ли у этого подтекст?— Честно? Нет. Было всего пять номером свободных. № 2 не особо нападающим подходит. Из остальных выбрал 61-й. Довольно интересный, под ним Максим Афиногенов выступал.

— Вы родились в августе 1999-го. Тогда же Афиногенов уехал из «Динамо» в НХЛ. Совпадение?— Не думаю (смеется).

— Расцвет Афиногенова пришелся на ваше детство. А на кого вы смотрели в середине 2000-х?— Я тогда с отцом ходил на Суперлигу. Начинал заниматься в школе на «Спартака», так что среди кумиров были Иванов, Акифьев, братья Юньковы. Уже попозже, когда ходил по абонементу на «Сокольники», пытался походить на Ружичку, Радивоевича. Яркая команда была у Милоша Ржиги.

— Вас при переходе в школу «Динамо» быстро приняли за своего?— Я знаком был с многими ребятами, и уже буквально через неделю чувствовал себя как дома. Хорошо знал Марка Рубинчика, Пашу Колтыгина. Они и другие ребята помогали. С тренером Сергеем Голубовичем выстроились хорошие отношения. Он мне доверял, не душил.

— Вы покинули «Динамо» в 2017 году, и с тех пор то и дело возникали слухи о возвращении. С какой попытки динамовское руководство вас уговорило вернуться?— Я каждое лето был на связи с представителями «Динамо». Они не говорили «давай, переезжай» и не давали сразу контракт. Скорее спрашивали как дела, интересовались планами. Все-таки их воспитанник. За такое внимание им огромное спасибо.

— Генменеджер «Динамо» Виктор Меркулов говорил, что в прошлом сезоне вы отказались вернуться. Почему приняли такое решение?— Я хотел все-таки попробовать свои силы в системе «Тампы». У меня и тогда действовал контракт, и сейчас действует. Правильно ли я сделал? Это потом, когда закончу с хоккеем, можно будет рассуждать, какие были решения приняты: разумные или не разумные.

«Я в «Динамо» до конца сезона — так правильно с точки зрения развития»

— Проясните. Вы в «Динамо» до открытия тренировочных лагерей в НХЛ?— Насколько я знаю, до конца сезона. Чтобы не дергаться, спокойно здесь играть, набираться опыта, прокачивать скиллз. Это будет правильнее с точки зрения развития.

— Вам давали какие-то гарантии, обрисовывали перспективы?— Гарантий никто никому нигде не дают. Надо работать и доказывать. Как только тренерский штаб увидит, что я готов для первой команды — меня поднимут. Все зависит от игрока. Это надо заслужить. Я молодой игрок без большого опыта на профессиональном уровне. Ну какие у меня могут быть гарантии?

— В «Динамо» главный тренер — Владимир Крикунов, последний из поколения советских тренеров. Вы с такими яркими представителями олдскула еще не работали?— В некотором роде Сергей Голубович — это микст олдскула и ньюскула. У него были упражнения и из СССР, и новые тенденции он впитывал. Постоянно перенимал опыт, много куда ездил. Но со стопроцентным тренером старой формации я еще не работал. Впрочем, я думаю, таких тренеров как Виктор Тихонов или Петр Воробьев в КХЛ уже нет. Крикунов, уверен, тоже меняется. Не забывайте и о том, что в штабе «Динамо» есть Юрий Бабенко. Так что не думаю, что мы будем работать по советской тактике.

— Крикунов всегда ставил на первое место физическую готовность: баллоны и все в таком духе. Вы по шкале Крикунова на какой стадии готовности сейчас находитесь?— Хех, сложно сказать. Ответ на этот вопрос можно будет получить только когда дело дойдет до игр. Понятно, что простой длиной в восемь месяцев не может не сказаться. Индивидуальные занятия не сравнятся с командными тренировками.

— Вадима Шипачева, вашего коллегу по амплуа, проще потеснить или чему-то у него научиться?— Конечно, научиться! Я считаю, по прошлому сезону он и Кирилл Капризов — это два сильнейших игрока КХЛ. У Вадима огромный опыт: сборная, Кубок Гагарина, да тот же НХЛ. Кто-то осуждал Шипачева за то, что не выдержал и уехал, но надо понимать, какое было внутреннее состояние человека. В любом случае это был для него опыт. Мне есть, чему у него научиться.

«Мой отъезд из Высшей лиги в юниорские лиги Канады — это был шаг назад»

— Ваш бывший партнер по «Динамо»-99 и юниорской сборной Иван Чехович поехал в «Торпедо», где наверняка получит немало игрового времени. Вы же сразу попали в Высшую лигу. Так все-таки почему «Динамо»? Вы ведь были неограниченно свободным агентом.— «Динамо» — это клуб, от которого было конкретное предложение. Во мне были реально заинтересованы. Наверное, это главный фактор. У «Динамо» был план на мое развитие. К тому же, это клуб, который дал мне дорогу в профессиональный хоккей.

— Ваша команда «Динамо»-99 составляла костяк юниорской сборной, многие подавали большие надежды: Костин, Торопченко, Алексеев, Рубинчик, Чехович. Есть понимание, почему мало у кого карьера складывается гладко?— Это хороший вопрос. Можно кого угодно в этом винить: тренеров, команды. Но, наверное, дело в нас самих. Где-то кто-то что-то упустил, какие-то загоны в голове. Не надо искать оправданий и все получится со временем. Надеюсь, у всех ребят в карьере все сложится удачно. Нам еще по 21 году, можно перезагрузиться, и не раз.

— Вы играли за фарм «Динамо» в 2017-м, и вот — снова в Высшей лиге в бело-голубой форме. Алексей Липанов тогда и Алексей Липанов сейчас — два разных человека?— Само собой, это два разных человека. За четыре года я приобрел опыт, живя в другой стране. Уехал от семьи, от родины. Видел много игроков на своем пути, в лагере «Тампы» наблюдал за такими мастерами как Кучеров, Василевский, Хедман. Хочется подражать им, быть такими как они, но со своей фамилией на спине.

— Если бы вы могли вернуться на машине времени и встретить себя 18-летнего, что вы себе сказали?— Наверное, ничего. Тем более, что машину времени вряд ли изобретут (улыбается). Конечно, были в моей карьере ошибки, неправильные решения. Но сейчас не время рассуждать об этом. Надо двигаться вперед.

— Знаете, я могу понять, когда некоторые другие ребята уезжали в юниорские канадские лиги из МХЛ, но ведь вы уже играли среди мужиков. Отъезд тогда из Высшей лиги — не шаг ли это назад?— Шаг на зад. Абсолютно согласен. Наверное, не стоило уезжать. Играл с мужиками, дела были на тот момент весьма неплохи. Могу посоветовать ребятам, что из КХЛ и ВХЛ не стоит уезжать в юниорские лиги. Но главное помнить, что если ты в порядке — будешь в порядке везде.

«У футболистов больше возможностей, чем у хоккеистов: столько чемпионатов в Европе, выше зарплаты, никакого потолка зарплат»

— Вам не кажется, что «русского фактора» больше не существует, и не обязательно больше ехать в CHL, чтобы высоко уйти на драфте и построить карьеру в НХЛ?— Отношение к русским поменялось. Согласен. Большой фактор, если ты играешь в КХЛ — второй лиге мира и первой лиге Европы. Разумеется, к тебе особое внимание. Ты будешь цениться выше, чем такой же игрок, набирающий по 100 очков в юниорских лигах. Но надо понимать, что раньше не выбирали высоко русских игроков, потому что в КХЛ предлагали большие зарплаты. Сейчас с этим все немного иначе. Есть потолок зарплат. Так что нынче в России тяжело кого-то удержать.

— Да и бессмысленно это. Игрок все равно уедет туда, где развитие и конкуренция.— Тут я не соглашусь. 50 на 50. Зависит от воспитания, от взглядов человека. Посмотрите на наших футболистов. Они получают большие зарплаты, находятся в тепличных условиях, играют за сборную. Нужно быть отчаянным парнем, чтобы поехать на меньшую зарплату в условный клуб АПЛ из нижней половины таблицы. Недавно в Европу сорвался Алексей Миранчук, но это частный случай.

— Кирилл Капризов вырос по соседству с Александром Головиным. А среди ваших знакомых есть футболисты?— Да. У меня брат играл в футбол, закончил школу «Локомотива». Сейчас среди его сверстников играет Дима Баринов, вызывается в сборную России. Боевитый парень, крепкий, выносливый. Для опорного полузащитника это важные качества. С Рифатом Жемалетдиновым знакомы, наши семьи давно дружат. Вместе как-то в Турцию летали. Ну и, конечно, легенда паблика ВГИК Александр Трошечкин. Он выиграл три Кубка ФНЛ с тремя разными клубами, и теперь наконец-то играет с «Химками» в РПЛ.

— Покинул лучшую лигу мира…— К счастью! Он заслужил.

— Хоккеистов и футболистом часто друг другу противопоставляют. На ваш взгляд, менталитет у представителей этих двух видов спорта отличается?— Думаю, да. Я, кстати, считаю, что у футболистов больше возможностей. Столько сильных чемпионатов в Европе, а у нас путь один — в НХЛ. Зарплаты, насколько я знаю, в футболе больше. Нет потолков зарплат, зато есть лимит на легионеров. Это все влияет. Если ты русский футболист — тебе всегда дадут хорошую зарплату. Любой человек всегда хочет прилично зарабатывать. Это наша натура. Вы вряд ли согласитесь поехать во Францию на деньги в два-три раза меньше.

— Вы как-то говорили, что в лиге Онтарио зарабатывали 400 с лишним долларов. В АХЛ было, как понимаю, 70 тысяч в год. Что может позволить себе хоккеист на эти деньги в Северной Америке с местными налогами?— Жил я обычно, хватало на все. По меркам России — это довольно большая зарплата. В Орландо, где я провел большую часть сезона, квартиру мне снимал клуб. Особых трат не было: такси, да покушать в заведениях. Считаю, что сейчас немного не то время, чтобы покупать предметы роскоши вроде дорогих часов.

— Николай Лемтюгов рассказывал, что когда оказался в «Пеории», его оставили буквально на произвол судьбы. Не сняли квартиру, не дали машину. Не понимая языка, сам он не смог ничего оформить. У вас были такие ситуации?— Нет-нет. Во всех командах были специальные люди, которые помогали с бытовухой. В «Сиракьюзе» работала девушка, помогавшая всем с расселением. Так ведь как? Ты снимаешь абсолютно пустую квартиру, а потом за $150-300 тебе подвозят мебель. Она показывала разные варианты, заказывала одно-другое, а я только платил.

«Альянс Алиу — это бессмысленно. Ни разу не слышал, чтобы темнокожему хоккеисту сказали «нигер»

— Кстати, всегда было интересно. Вы ведь почти во всех клубах были в компании соотечественников. Тренеров раздражало, когда вы кучковались, говорили по-русски? — Русская речь в раздевалке запрещена. Нам, русским ребятам, разрешали говорить в только на английском. Да что там, даже французоговрящим ребятам — канадцам — запрещали на своем языке общаться в присутствии других. Мало ли что он про тебя говорит, а ты не понимаешь? Лично мне все равно, назовут ли меня «русским идиотом». Я не пойду плакаться, не назову это расизмом. Ну сказал он и сказал — окей.

— Сейчас вообще в мире много вещей, на которые принято обижаться.— Все так. Я, кстати, играл с Акимом Алиу, который основал «Альянс хоккейного разнообразия». У него же мама украинка, он хорошо говорит по-русски. Мы довольно много общались.

— Какой он человек?— Да в принципе парень классный. Общительный, много шутит. Но так получилось, что он создал свой альянс…

— Вас это удивило?— Не особо. По общению с ним понятно, что это взрывной человек. Он всегда спорил с тренерами, доказывал что-то, даже если был не прав. Мало кому это понравится. Что касается «Альянса хоккейного разнообразия», то я считаю, что это бессмысленно. Я за три года в Северной Америке не видел ни одного случая расизма. Все люди имеют одинаковые права: пусть ты азиат, мексиканец, европеец или афроамериканец. Ни на кого не показывали пальцем. Никто не говорил темнокожим ребятам «нигер». Иногда читаю новости и удивляюсь, когда читаю новости, что кто-то кого-то обозвал.

— Да пора уже понять, что расизм — это не про хоккей.— Мне кажется, что это больше политика.

— Алиу в итоге 100 миллионов не дали.— Ну конечно, они такие условия там начали выставлять. Я считаю, что если ты хорошо умеешь играть в хоккей, делать бизнес, лечить людей — всем без разницы, какого ты пола, ориентации или цвета кожи. Если ты никого не трогаешь, не агитируешь, то к тебе не будет вопросов.

«Когда требуют играть проще — становишься примитивнее. Но если ты топ как Кучеров, то проблем не будет»

— Вы в «Бэрри» играли в одном звене с звездой «Каролины» Андреем Свечниковым. Его называют игроком без слабых мест, считается, что у него все навыки максимально равномерно развиты. А вы что-то можете выделить?— Андрей — самый одаренный игрок, с которым я когда-либо играл. Второе — это работоспособность. Банально? Но это правда. Круто то, что он не довольствуется своим талантом, а постоянно его совершенствует. Постоянно работает над бросками, передачами, техникой. Он даже в игре работяга. Не боится идти в стыки, в самое пекло. Как будто у человека вообще нет преград! Поставил цель и идет к ней. Ощущение, что у Свечникова никогда не было сомнений, что все получится.

— Вы, как человек, поигравший в лиге Онтарио, как относитесь к странным новостям, что там могут отменить силовые приемы?— Я считаю, что это бредовые предложения. Никто на такое не согласится. Это уже будет…

-…женский хоккей?— Зачем вы девушек обижаете? Там хоть и запрещены силовые приемы, но стыки все-таки есть. Я думаю, если отменить силовые, это будет любительский хоккей. Можно еще договориться, чтобы бросать только низом. Сомневаюсь, что автор этого предложения представляет, что такое хоккей.

— Еще один ваш бывший напарник по «Динамо»-99 Ярослав Алексеев как-то раз взорвал информационное пространство, рассказав о диких вечеринках новичков в лиге Квебека. Стринги, мужские памперсы, печенья в заднем проходе. В общем, целый букет. Вы своими глазами видели что-то подобное?— Я — нет! Только от Ярослава слышал разные истории. Я играл в трех командах и нигде такого не было. Вечеринки новичков проходили спокойно, с уважением ко всем. Играли в какие-то игры, веселились, никто никого не щемил.

— Однажды вы говорили, что в лагере «Тампы» вам отрыли глаза на то, что вы всю жизнь бросали не с той ноги. На еще какие-то вещи время в Северной Америке вам глаза открыло?— На саму игру. Я понял, что надо постоянно быть в движении, не опускать голову. Там много уделяют внимание нюансам: как у тебя спина работает во время катания, что делают твои локти. В каждой команде есть два-три человека, которые отвечают за технику. Эти люди сначала работают с тобой в лагере развития, а потом приезжают в клуб на пару недель в сезоне. Наибольший акцент делают на катание. Смотрят, под каким углом ты ставишь ногу, когда тормозишь. Потом понимаешь, что это все делается, чтобы тебе было проще играть.

— Было такое, что вас как игрока хотели переделать не в ту сторону, не как вы считали правильным?— Не то чтобы хотели переделать… Просто в том же «Сиракьюзе» роль была такая. Когда ты выходишь в четвертом звене — нет задачи забить гол. Есть задача вбросить шайбу в зоне, побороться, а главное — не пропустить.

— Считается, что умным техничным центрам не всегда идет на пользу игра в нижних североамериканских лигах. Тот же Миша Воробьев вернулся в Уфу не в лучшем состоянии. Вас ведь тоже звали чуть ли не «новым Ларионовым».— Если ты топ, как тот же Никита Кучеров, то проблем не будет. Вы посмотрите на него — это же классический разыгрывающий форвард. Классический советский хоккеист: увидел партнера, отдал, открылся. Он не бежит сломя голову. Никита — очень тонкий игрок! Таких очень мало. А так, конечно, от тебя тренер там на первых порах требует играть проще. Оттого, конечно, игра становится примитивнее. Человек перестраивается, привыкает ко всему. Научиться бежать и бить — всегда можно, а вот отдавать тонкие передачи и видеть поляну на 360 градусов…

— У вас это не притупилось?— В игре увидим. Пока провел только одну тренировку.

«На разминке в ECHL шайба вышла за красную линию, а там Грэттон сидит и грозно смотрит на меня»

— Я разговаривал с Даниилом Миромановым. Он на удивление положительно отзывался о ECHL. Мол, это лига развития, уровень игроков там почти как в АХЛ, и всегда много игрового времени. Разделяете мнение?— На самом деле, Ист Кост — это не та былинная лига, о которой рассказывали страшилки, мол там сплошные тафгаи бьются. Лига омолаживается, уровень достаточно хороший. Спускают за игровой практикой игроков с энхаэловскими контрактами.

— Скаутам клубов КХЛ стоит срочно бежать изучать ECHL?— Не думаю. Все-таки если мы говорим об иностранцах, то их всего пять в каждом клубе. Думаю, на эту роль нужны более опытные легионеры, поигравшие хотя бы в АХЛ. Если не было бы лимита — другое дело. Желание у ребят в Ист Косте зашкаливает! Там почти нет тех, кто доигрывает. Высшая лига, как вы видите, тоже омолаживается. Это общая тенденция.

— Вы говорите, что в ECHL почти нет ветеранов и тафгаев, но может быть встречали какого-нибудь последнего в своем роде головореза?— Может быть помните тафгая «Витязя» Джошуа Грэттона? Я с ним столкнулся, когда мы играли с его «Южной Каролиной». Дело было на разминке. Вроде катаюсь, никого не трогаю, но тут шайба сантиметров на 20 вылезает за красную линию. Грэттон в этот момент сидел на красной линии с расстегнутым шлемом. Ему на свою команду было пофиг, он за нашей следил. Посмотрел на меня, в общем, грозно. Я потом глянул, что за фамилия на спине: Грэттон? Все понятно (смеется).

— Не было желания сказать ему «Джошуа, я вырос на ваших драках!»?— Если честно, нет (смеется). Вообще с такими игроками нет особого желания контактировать.

— Когда играешь в Ист Косте, чувствуешь себя брошенным?— Нет, ни в коем случае! Из «Тампы» звонили, ко мне приезжал тренер по развитию. К тому же, меня вызывали в АХЛ. Я там провел полтора месяца, так не сыграв ни одной игры. Отправили обратно в «Орландо», но после одной игры снова вызвали в «Сиракьюз». И вот тогда я уже провел за них четыре матча.

«Я к победе «Тампы» не причастен никаким боком, но рад за пацанов: поздравил Волкова и Сергачева»

— «Тампа» вас выбрала на драфте в один год с Сашей Волковым. Видели его «десять минут великолепия»? — Конечно, я в прямом эфире смотрел! Шока не было, а радость за Саню была безумная. Три года он был одним из лучших в АХЛ. Его держали, держали, а особых шансов не давали. Забивал по две шайбы за матч на предсезонке, а ему говорили «да-да». Он своим терпением заслужил Кубок Стэнли. Кто знает, быт может, без него и не было этой победы?

— Анализировали, почему его фамилия на Кубке Стэнли, а вашей там нет?— Когда Волков драфтовался — ему уже было 20 лет. Он сразу целенаправленно ехал в АХЛ, тогда как меня отправили в юниорскую лигу. Саня попал в нужное время, в нужную команду. Хотя ведь он просил обмена. Волков еще в прошлом сезоне был игроком уровня НХЛ, я могу понять его разочарование.

— С ним или с кем-то из ребят из «Тампы» переписывались по ходу плей-офф?— С Мишей Сергачевым. Переписывались во время их первого раунда — группового. Тогда было меньше напряжения, больше свободного времени. Обменивались сообщениями, всякими смешными видосиками. Потом уже решил его не тревожить. Ну а после победы поздравил и Волкова, и Сергачева. Общаемся с парнями.

— Весь плей-офф смотрели? — В основном ключевые матчи. По две-три игры в серии. Время неудобное все-таки, но я следил, иногда вставал посмотреть.

— Вы хотя бы на 1% чувствуете причастность к победе в Кубке Стэнли? Понятно, что вы не выходили на лед, даже за фарм-клуб почти не играли. Но ведь все равно являетесь частью этой организации.— Да нет, вы что! Я к этому не причастен ни каким боком. Рад за пацанов, рад за организацию, которая уже года три была контендером. Но в организации может быть сколько угодно игроков задрафтовано, но выигрывают те, кто на льду.

— Виктор Хедман получил «Конн Смайта». А ваша версия?— Я так понимаю, выбор был между Хедманом и Пойнтом. Тут видите как? У Кучерова и Поинта примерно поровну очков. Дали бы одному — было бы неправильно по отношения к другому. Решили выбрать нейтральный вариант. А Хедман в порядке! Считаю, что это сильнейший защитник НХЛ за последние лет пять.

— Вы в тренировочном лагере против Хедмана хоть раз выходили? Каково это?— Да, конечно. У нас были игры «3 на 3» и «5 на 5». Но лагерь — это не показатель уровня игрока. Такие звезды правильно оценивают обстановку. Не особо хочется получить травму. Нет стыков, особо жесткой игры. Но все равно, когда мимо Хедмана проезжаешь — это прикольно. Это мечта каждого ребенка поиграть против таких людей.

— Ваш контракт с «Тампой» действует до 2022 года. Какие цели вы для себя ставите к окончанию этого срока?— Есть глобальные цели, а есть реалистичные. Если говорит о реалистичных, то нужно закрепиться в АХЛ, после чего получить квалификационное предложение от «Тампы». А для того, чтобы к тебе по-другому воспринимали, нужно проявить себя в «Динамо». Отношение к простому проспекту из юниорской лиги и к игроку из КХЛ, как ни крути, разное. Будем смотреть, что «Тампа» думает насчет моего будущего, развития. Особо далеко заглядывать не вижу смысла.

Подпишитесь на хоккейный Youtube-канал Sport24