Брайан Бурк назвал великого Крутова колхозником, который сосал из «Ванкувера» деньги
Крутов провёл в «Ванкувере» один сезон и так и не смог принять североамериканский уклад жизни и тосковал по родине.
«Катастрофа, колхозник, который давно прошёл свой пик, много пил и высосал из нас кучу денег», — такими нелестными словами охарактеризовал великого Владимира Крутова бывший директор «Ванкувера» по хоккейным операциям Брайан Бурк. Крутов до НХЛ играл в одной из лучших пятёрок в истории хоккея, был двукратным олимпийским и пятикратным чемпионом мира, обладателем Кубка Канады, но в «Кэнакс» провёл всего один сезон – 11 голов и 34 очка в 61 матче. Спустя год «Ванкувер» от него отказался. Что не получилось у Крутова в НХЛ и почему Бурк так жёстко наехал на нашу легенду?
Как Крутов уезжал в «Ванкувер»
Бесстрашный, стремительный на льду, в жизни Крутов был добрым и бесхитростным. Не мог заставить себя замолвить словечко в ЦСКА, чтобы ему дали хорошую квартиру, не пытался закупаться в заграничных поездках дефицитными товарами, чтобы затем перепродать на родине. И про НХЛ говорил: «поеду, если отпустят».
«Ванкувер» в 1980-х был одной из худших команд лиги, и решил менять ситуацию приглашением русских. В 1985-м на драфте выбрали Игоря Ларионова, год спустя – Крутова. Но выбрать – это одно, а привезти советских игроков в Канаду в те времена было невыполнимой задачей.
Но «Ванкувер» не сдавался и принялся налаживать отношения с СССР – в 1986-м пригласил Анатолия Тарасова в качестве консультанта в тренировочный лагерь, затем организовал ему операцию на бедре в Канаде. Через год договорился о поездке одного из вратарей системы клуба и тренера в Москву для «обмена опытом». Параллельно руководство «Ванкувера» вело постоянные переговоры с советским посольством и Спорткомитетом СССР, но тщетно. Владелец «Ванкувера» и генменеджер команды даже летали в Москву в 1988-м, но ничего не добились.
Только спустя год, после того, как в Америку сбежал Александр Могильный, дело сдвинулось с мёртвой точки. В 1989 году звёзды советского хоккея отправились покорять НХЛ – летом контракт с «Ванкувером» заключил Ларионов, в начале сентября – Крутов.
Контракт Владимира был рассчитан на три года – зарплата $ 375 тыс. в год, ещё $ 400 тыс. в год полагалось «Совинтерспорту» за трансфер. Больше миллиона в год в то время зарабатывали только Марио Лемье и Уэйн Гретцки, так что это был очень приличный контракт – Крутов с Ларионовым стали самыми дорогими игроками «Ванкувера». Но, конечно, в реальности Владимир получил меньше – вычитайте агентские, налоги.
Бурк в книге рассказывает, что контракты советских игроков не соответствовали правилам НХЛ того времени. Например, в них был пункт о запрете на обмен и на ссылку в фарм-клуб. «Я пошёл к Гилу Штайну (Вице-президенту НХЛ), чтобы убедить его бороться за нас. Сказал ему: «Вы не можете одобрить эти контракты, просто заблокируйте их, и мы согласуем другие». Но он не собирался ничего делать, его позиция была: «Вы сами эту кашу заварили, сами и разбирайтесь». Они позволили трём русским (Крутову, Ларионову и Макарову. – Прим. «Чемпионата») играть на контрактах, нарушающих правила лиги. Думаю, в НХЛ так хотели получить этих игроков, что даже не собирались помогать нам выйти из этой ситуации», — пишет Бурк.
Один сезон в НХЛ – тяжёлая адаптация и тоска по родине
С появлением Ларионова и Крутова популярность «Ванкувера» тут же подскочила – трибуны заполнялись, болельщики раскупали абонементы, а посещаемость выросла с 13 до 15,5 тыс. Но Крутову было тяжело прижиться в новых условиях.
Скромный, застенчевый, немногословный – совсем не такой, как открытые и улыбающиеся североамериканцы. Ещё и английский язык он совершенно не знал. «К НХЛ и североамериканской жизни Володя никак не мог подстроиться. Кто-то приспособился, сразу стал канадцем — как Ларионов. Вова не сумел. Не хотел перед ними прогибаться, жить под чью-то диктовку. Вова — не очень общительный человек. Он, и уехав, жил в своём мирке и не мог выйти за его пределы. Он не мог искусственно улыбаться, выдавливать из себя этот «смайл». Там же всё время надо ходить как дурачку, сиять. А журналисты увидели, что Вова не улыбается, и начали писать: «Крутов вечно чем-то недоволен», — вспоминала вдова хоккеиста Нина Крутова в интервью «Спорт-Экспрессу».
В «Ванкувере» были недовольны и лишним весом Крутова. Он был коренастым, плотно сбитым, быстро набирал вес, плюс всё лето перед дебютом в НХЛ он, можно сказать, не тренировался, потому что в ЦСКА уже заявил об уходе, а свободного льда или хотя бы спортзалов в Москве не было. Да и привык, что в ЦСКА перед сезоном пашешь несколько месяцев, набираешь форму. А тут – всё сам, крутись, как хочешь, никакого режима, никто не следит за тобой и не держит по 11 месяцев на базе. Главный тренер «Кэнакс» Боб Маккэммон вспоминал: «Перед тренировкой он обычно заходил в магазин, брал два хот-дога, пачку чипсов и газировку. После тренировки возвращался в магазин за ещё одной порцией». А ещё любил выпить после матчей, всю жизнь курил…
Казалось, что Крутову будет легче всего адаптироваться к НХЛ – могучий богатырь с умопомрачительной техникой, который ничего не боялся на льду и всегда лез в самую гущу. Но канадский стиль не понимал и не принимал. И если Макарову в «Калгари» было легче – он попал в сильную команду, действующего чемпиона, строил под себя партнёров по команде, то Крутов и сам не любил командовать, и партнёры его не понимали.
Он начал сезон в звене с Ларионовым, потом их развели, потом его стали сажать в запас. Иногда на льду в нём всё же просыпался тот самый Крутов, которого знали и любили в СССР, но это случалось редко.
«Он был как рыба, выброшенная на берег, так и не смог приспособиться к жизни в Северной Америке. Сейчас мы забываем, насколько непросто было первым русским в НХЛ. Они покидали свою систему, культуру, приезжали в не самый гостеприимный мир, где СМИ и игроки смотрели на них с видом: «Что эти русские тут забыли, они отбирают нашу работу и наши деньги». Крутов уехал из страны и команды, которая полностью контролировала его жизнь. Но не смог адаптироваться к свободе», — вспоминал его партнёр по «Ванкуверу» Пол Райнхарт.
Ларионов считает, что Крутов мог стать суперзвездой НХЛ, если бы захотел: «Вове просто не хватило времени, чтобы его до конца узнали. Парень-то он очень душевный, чистый. Но из-за языкового барьера он так и не успел создать тот контакт с людьми, при котором всем бы это стало ясно. Вопрос в том, насколько он хотел быть за рубежом, горел ли у него огонёк в душе, чтобы переступить через себя и доказать, что он и там может играть. Мне казалось, что ему не хватило года-другого, чтобы адаптироваться и выйти на свой уровень. Не сомневаюсь, что он мог бы стать в НХЛ суперзвездой. С его талантом, мастерством, стилем игры это было абсолютно реально».
Как Крутов уезжал их НХЛ – контрактные споры «Ванкувера» с «Совинтерспортом»
После окончания регулярного чемпионата (в плей-офф «Ванкувер» не попал) Крутов с семьёй улетели домой, в Москву. Хотя в «Кэнакс» настаивали на том, чтобы он остался на лето – тренировался, учил английский, привыкал к новой жизни и самодисциплине.
Крутов не остался и вернулся в Канаду в сентябре, буквально накануне тренировочного лагеря. На медобследовании ему насчитали пять кило лишнего веса. Прозвище Танк, которым Крутова встречали в НХЛ, ещё в прошлом сезоне трансформировалось в Пончик. «Мы хотели, чтобы он приехал в отличной форме, показал, что он готов отрабатывать свой контракт. Но этого не случилось. Мы верили, что это игрок мирового уровня, который приедет и докажет это. Мы дали ему все возможности это сделать», — говорил генменеджер клуба Пэт Куинн.
Крутов блекло провёл предсезонку, затем не попал в заявку на первый матч сезона. «Руководство сыто им по горло. Мы не раз делали ему жёсткие предупреждения, а он приехал в тренинг-кэмп в ужасающей форме, и мы решили, что больше не будем это терпеть. Это очень грустно, ведь мы так надеялись на него, болельщики так тепло его приняли. Всё было в его руках», — говорил Бурк.
Крутова хотели отправить в АХЛ, но контракт это запрещал. В «Ванкувере» отказались платить ему зарплату, но не могли легально выкупить его контракт. Он стал тренироваться с местной студенческой командой, а затем началась долгая процедура расторжения соглашения. Сам Крутов не был жадным и легко относился к деньгам – помогал всем друзьям, был готов снять последнюю рубашку. Но «Совинтерспорт» не собирался отказываться от положенной по контракту суммы.
«Мы отправили его домой, но русские всё равно хотели получить $ 750 тыс. и подали на нас в арбитраж в Стокгольме. Мы изначально согласились на такие условия в контракте, но НХЛ всё равно могла заблокировать этот процесс, потому что имела исключительные права на игроков лиги. Но НХЛ отказалась это делать.
Я поехал в Стокгольм с юристом, слушания прошли замечательно. Юрист Крутова предлагал урегулировать всё до решения суда, но мы отказались, я был уверен в победе. А арбитраж встал на сторону русских по всем пунктам. Я был полностью ошарашен. «Ты хоть пытался бороться, хоть что-то там сделал?», — спрашивал меня Куинн. Чтобы ещё больше позлорадствовать над нами, русские пытались получить с нас ещё $ 150 тыс. за судебные издержки. Мне пришлось ещё раз лететь в Швецию, я смог снизить эту сумму до $ 50 тыс. Я всегда любил Стокгольм, но после той истории лет 10 не мог себя заставить вернуться туда», — пишет Бурк.
Чуждая Крутову система не смогла перемолоть простого русского парня и выплюнула его, но сам он отнёсся к неудаче в НХЛ философски. «Я же советский человек, меня постоянно тянуло домой. Вроде всё хорошо: чисто, опрятно, дороги хорошие, еда и вкусная, и дешёвая. Но — не моё! Не могу я жить, когда у тебя наперёд до сорока лет всё расписано», — рассказывал Крутов.
История всё равно запомнит его не как провалившегося в НХЛ русского, а как великого хоккеиста, блестяще игравшего в лучшем звене мира, завоёвывавшего для СССР чемпионские титулы.
