Алексей ЖИТНИК: Тихонов пугал базой, но меня это не беспокоило - она была моим домом

Защитника лучше Алексея Житника украинская земля не рождала. В 1990-х за океаном он был настоящей звездой, принимал участие в Матче всех звезд НХЛ, добирался до финалов Кубка Стэнли. Впрочем, прославился воспитанник киевского «Сокола» еще будучи игроком сборной СССР/СНГ, а потом долго выступал за сборную России. И об этом не жалеет.

Свобода и независимость - самое дорогое, что у меня есть

- Алексей, как проходит ваша нынешняя жизнь?- Между двумя городами: Киевом и Нью-Йорком. Дети сейчас учатся и живут в Америке, а я путешествую: то там, то здесь.- Одно время вы работали телекомментатором на одном из каналов. Больше в этой сфере не заняты?- Нет. Это был разовый опыт, лет восемь назад. Меня попросили, хотя я этому никогда не обучался. Сказал, если получится, - хорошо, нет - извините. Где-то годик поездил. Потом проект закрыли. - Сейчас вы - просто болельщик?- Какие-то проекты есть. Возрождаем киевский «Сокол», который уже лет десять не существовал, если не больше. На это неделе дебютируем в Украинской Хоккейной Лиге. Чем могу - тем помогаю - в хоккейном плане. Но, в принципе, больше фанат. Стараюсь быть в курсе хоккейных событий. Смотрю все чемпионаты: и НХЛ, и КХЛ. - От сегодняшней жизни получаете удовольствие?- Свобода - это такое чувство, которое и не купишь, и не продашь, и никакие деньги ее не заменят. Я - сейчас свободный человек и у меня есть чем заниматься: и для души, и для пользы. Никому ничего не должен, свой график строю сам. Свобода и независимость - самое дорогое, что у меня есть. Не считая, конечно, семьи.- Спокойно от хоккея отошли - не было ломок?- Я в 38 закончил. Как говорят классики: главное - во время уйти. Чтобы не было стыдно за все остальное. К этому шагу готовился, понимал, что 38 - возраст серьезный. У меня была возможность еще годик поиграть, были предложения в 2010 году. Но, когда выступал за московское «Динамо», перед плей-офф получил травму. Потом мать умерла в мае. Решил, что хватит играть, надо давать дорогу молодым. - Пришло время!- Все одно к одному. «Динамо» объединялось с ХК МВД - из двух команд создавали одну. У меня было предложение из нижегородского «Торпедо» - я отказался. В Киеве пытались создать коман­ду КХЛ «Будивельник», но не получилось. Решил, что это судьба и надо заканчивать. Был готов к завершению карьеры, хотя по хоккею, конечно, ностальгирую. У нас команда есть в Ночной лиге. Два раза в неделю тренировки, один - игра. Разыгрываем кубки, ездим на разные турниры - и в США, и в Канаду, и в Европу. Выступаю на пенсионном уровне. Мне этого хватает.

В ЦСКА нас просто «кинули», ничего не заплатили

- Кто самый жесткий тренер в вашей карьере?- Честно скажу, мне повезло. На протяжении всей карьеры у меня только с одним генеральным менеджером не сложились отношения. А так, все тренеры были очень хорошие, начиная от Анатолия Богданова в «Соколе». Дальше были Тихонов, Линди Рафф в «Баффало» на протяжении десяти лет, потом тот же Боб Хартли полтора года в «Атланте» - мне с ним нравилось работать. В год локау­та Билялетдинов в «Ак Барсе», Пан Вуйтек - в «Динамо», Хомутов. В «Лос-Анджелесе» Брайан Мелроуз, который сейчас на ESPN работает. Жаловаться не могу, всегда находили компромиссы.- Вы - гибкий человек?- Скажем так, находился в контакте со своими тренерами. Если им что-то не нравилось, так и говорили. Если нравилось - поддерживали. Не вспомню каких-то монстров. Может, Тихонов - все-таки он воспитанник Советского Союза. Помню, злился: «Надо оставаться на сборах, дома вы не выспитесь». А я служил в армии, жил на базе и мне на такие угрозы - фиолетово! База была моим домом (смеется).- Большинство российских энхаэловцев благодарны Тихонову за заложенный фундамент, позволившей им много лет выступать в НХЛ.- У меня была школа «Сокола», а там нагружали даже больше, чем в ЦСКА. Я прошел две «предсезонки» с «Соколом», и одну - с ЦСКА. Было с чем сравнивать… Впрочем, вероятно, в Союзе со всеми игроками работали серьезно. С молодежной сборной мы тогда без проблем обыгрывали канадцев и американцев. Не случайно на наш возраст оказался такой спрос. За океан уехало человек 40 - из ЦСКА, «Динамо», «Спартака», «Крыльев». И все были на хорошем счету в НХЛ. - Для вас было принципиально перебраться в НХЛ из родного «Сокола»? Клуб ведь получил компенсацию от «Лос-Анджелеса».- Скажу честно, в 1992 году нас в ЦСКА обманули, что обещали - ничего не заплатили. И я со свободной душой уехал. Как и все остальные. Времена были не самые легкие. Ребята, которые еще выступали в сборной, держались на плаву. А кто просто играл в чемпионате - еле выживали. Думаю, если бы все сложилось нормально, многие парни еще бы остались на родине. Но нас просто «кинули». И это исходило не от Тихонова, а от человека, который курировал ЦСКА.

О том, что попал на драфт, узнал случайно из газеты

- При этом вопрос - играть или нет за сборную на Олимпиаде в Альбервилле - у вас не стоял. Хотя у команды не было уже ни флага, ни гимна.- Да, мы оказались заложники ситуации. Никто не предполагал, что Союз развалится. Готовились как обычно. В итоге сыграли: Каспарайтис из Литвы, я и Петренко - с Украины. И в остальных видах спорта - то же самое, начиная с фигуристов, биатлонистов… Все выступали без флага и гимна под эмблемой МОК. Я был тогда еще молодой, но у многих ребят - последняя возможность выступить на Олимпиаде. - Получается, на Олимпиаде больше играли за себя. Каким же тогда был главный стимул?- В декабре я выступал на молодежном чемпионате мира еще за СССР, а на Олимпиаду уже поехали как сборная СНГ. Но мы - спортсмены, играли, чтобы занять первое место. Тем более что Олимпийские игры - раз в четыре года. И у тебя шанс, а хоккейная карьера - не такая длинная.- Представители «Лос-Анджелеса», когда вас начали обрабатывать по поводу переезда?- Меня никто не обрабатывал. Я узнал в 1991 году, что меня задрафтовали, причем, из газеты. Позвонили, сказали, вышла статья - почитай. Ну, думал: выбрали и выбрали! Особых планов не имел. Забрали в армию, была договоренность, что я два-три года буду за ЦСКА играть. Уже потом мой покойный агент Серж Левин-Ханли - он один из первых начал возить в Америку игроков СССР - приехал и сказал: «Если хочешь - могу представлять твои интересы. «Кингз» заинтересованы в тебе. Можем поехать этим летом». Я был на виду: выиграл МЧМ, потом Олимпиаду. Ответил: «Я - не против, обсуждай контракт». В итоге, подписал односторонний - «3+1». Гарантировали, что буду играть в «основе». И, кстати, до подписания контракта, там ни с кем из руководства «королей» не общался.

Гретцки и Курри - очень скромные и культурные

- С Ханли у вас получился долгий союз, хотя фигура не однозначная.- У всех агентов хоккеисты всегда переходят от одного к другому, а они думают, что конкуренты воруют. Атмосфера не очень теплая (смеется). Думаю и в России сейчас то же самое. Что-то поделено, но все равно идут собачьи бои. Я с Сержем сотрудничал десять лет, но потом понял, что надо поменять ситуацию и все делать немножко по-другому. Ушел от него и последние годы агентом у меня был Марк Гандлер, он тоже специализировался на хоккеистах из СССР. Мы свои обязательства друг перед другом вроде выполнили.- В НХЛ вы уезжали уже состоявшимся хоккеистом, но «Лос-Анджелес» тогда был очень крутой клуб. Опасения не возникало?- Команда была, конечно, достойная. Звезда на звезде! Я относился к партнерам с уважением, но не так, чтобы преклоняться. Хотя приняли меня очень хорошо. Грех жаловаться.- Что-то удивляло на первых порах?- Полный профессионализм. Не было сборов и тому подобное, как в СССР. Предоставлен сам себе. Тебя никто не контролирует, ты отвечаешь за себя сам. Главное, прийти за час-полтора до начала игры в раздевалку. Все остальное решает твои навыки, как готовишься летом. Тебе дают какие-то советы, но не более. - Кто в перенасыщенном звездами «Лос-Анджелеса» произвел самое яркое впечатление?- Естественно, Уэйн Гретцки. Мне посчастливилось играть с ним, с Яри Курри, с Люком Робитайлом. С ребятами, которые били рекорды, признавались лучшими, выигрывали кубки. В хоккее - это величины. Но в быту - среднестатистические личности, очень скромные и культурные.Игорь ГУРФИНКЕЛЬ. (Продолжение в следующем номере).