Трагическая история советского хоккеиста. Альметов пил, работал могильщиком на кладбище и умер в 52 года
Легендарность советского хоккея в сознании большинства любителей хоккея ассоциируется по большей части с образами великих троек Петрова и Ларионова. Трудно представить, но и до них в СССР также существовали сочетания, сыскавшие славу самых результативных и доминирующих в своем поколении. Одним из таковых было звено Локтев — Альметов — Александров, которое разрывало соперников в 1960-х. Именно о мозговом центре этого сочетания и пойдет речь. Sport24 рассказывает о трагической судьбе одного из самых талантливых хоккеистов Советского Союза Александра Альметова.
Будущий трехкратный обладатель кубка СССР и семикратный чемпион страны с детства был болен московским ЦСКА. Имея немалые успехи в учебе, юный Альметов частенько отвлекался и ездил в Сокольники, где в то время проводили свои тренировки армейцы. Дальше были юниорская команда ЦСКА и команда мастеров. С тринадцати лет кумиром молодого форварда был Всеволод Бобров, и по иронии судьбы именно в тот год, когда Альметов попал в команду, прославленный советский хоккеист покинул клуб.
О том, как именно Александр оказался в ЦСКА, во все времена возникало немало споров. Его будущий партнер по звену Константин Локтев рассказывал, что именно он посоветовал Анатолию Тарасову взять в команду еще совсем молодого Альметова. Однако сам Тарасов опровергал эту версию, утверждая, что заметил перспективного игрока еще в 15-летнем возрасте.
«Уже тогда мне импонировали мастерское ведение Александром шайбы, классическое положение — высоко поднятая голова, раскрепощенное туловище, эдакий танцевальный, без усилий, маневр — обводка, готовность выполнить любой прием как по всем канонам, так и в зависимости от игровой ситуации», — рассказывал о будущем центрфорварде своей команды великий тренер.
В девятнадцать лет Альметов заменил покинувшего команду Александра Черепанова, который играл именно с Константином Локтевым и Вениамином Александровым в первом звене армейского клуба. С того дня и до самого окончания игровой карьеры Альметова эта тройка выступала именно в таком составе.
«Локтев — Альметов — Александров. «Гроссмейстерская тройка», «тройка-эталон», «тройка академиков».. Как только не называли! Но главным было то, что с появлением альметовского звена утвердилась манера игры тройки, в которой взаимозаменяемость, разнохарактерность игроков обеспечили очень высокий уровень комбинационности», — восхищался двукратный олимпийский чемпион Вячеслав Старшинов.
Тройка неспроста называлась «альметовской». Именно Александр был главной силой этого сочетания и одним из лучших центрфорвардов всего Советского Союза. У него было все: ум, хитрость, быстрота принятия решений, чтение игры, шикарные оборонительные навыки. К слову, Александр Овечкин не первым из отечественных хоккеистов обзавелся постоянным местом в чужой зоне, с которого он забросил большую часть своих шайб. Особенностью Альметова, помимо нелюбви к силовой борьбе, было наличие своей точки в зоне атаки, с которой он чаще всего поражал ворота соперника.
«Душой тройки был ее центрфорвард. Хитрющий, всегда ставящий соперника в тупик. Саша Альметов не передерживал шайбу в мучительных поисках наилучшего решения — он находил его мгновенно. Чрезвычайно высокая техника позволяла ему творить чудеса в самых сложных ситуациях. Его результативность порой вызывала изумление. Однажды в матче с московским «Динамо» он забросил шесть шайб и нагнал страху на всех соперников на целый сезон», — делился своими впечатлениями от гениальной игры Альметова Анатолий Фирсов.
Советский центрфорвард провел в армейском клубе всю карьеру и был верен ему до самого конца. Несмотря на предложения от других команд, Альметов ни на что не променял свитер ЦСКА.
«Потому что считал — непорядочно это. Вроде как предательство бывшего клуба. Хотя какого-то особенного внимания со стороны ЦСКА он так и не дождался. Чаще всего армейские хоккеисты покидали свой клуб в звании майора и могли рассчитывать на достойную пенсию. Альметов уходил капитаном, на очень маленькое пособие», — рассказывал один из могильщиков Ваганьковского кладбища, на котором после окончания карьеры Альметов работал недолгое время.
За московских армейцев Александр провел около 250 матчей и забросил в них 211 шайб. А покинул команду после очередного загула, которыми, в условиях 11-месячной «базы», в то время грешила большая часть игроков. Анатолий Тарасов не стал прощать эту провинность своему игроку, а сам Альметов и не просил прощения, повесив коньки на гвоздь и вот так легко распрощавшись с делом всей жизни раз и навсегда.
«Саша мог играть и дальше. А то, что выпивал, — так все выпивали. Днем — напряженные тренировки, большие нагрузки, а вечером — двести грамм для расслабления. Просто Альметов был звездой. И требования к нему Тарасов предъявлял повышенные», — говорил Николай Эпштейн, заслуженный тренер СССР.
Напоследок Альметов лишь бросил фразу: «Не любил я ваши сложные тренировки — они мне всегда трудно давались. Другим-то они нравились, и я не хотел быть в команде белой вороной». И ушел в свободное плавание, где так и не сумел найти свое пристанище.
После окончания карьеры в 27 лет, у бывшего форварда ЦСКА и сборной Советского Союза впереди, казалось, была вся жизнь. Он пытался устроиться тренером в родной клуб, однако там ему неизменно отвечали отказом. Вакансий не было.
В попытках найти хоть какую-то работу, Альметов даже стал могильщиком на Ваганьковском кладбище.
«Деньги нужны были, вот и стал. Тренировать он не мог, сам говорил: «Из меня такой же тренер, как из телевизора наперсток». Ну а здесь вроде друзья вокруг, и заработать можно. Ненадолго его хватило, через восемь месяцев сам уволился. Не его это была работа, не Сашкина…», — говорил тот его коллега.
В начале 90-х Альметов вместе с женой отправился в Америку в поисках лучшей жизни. Так и не прижившись на чужой земле, известный в прошлом хоккеист вернулся на родину через полгода. Один. Говорят, что расставание с женой окончательно добило воспитанника ЦСКА. 21 сентября 1992 года в возрасте 52 лет он скончался после продолжительной пневмонии. Александра похоронили на том самом Ваганьковском кладбище, а на его могиле расположили памятник в виде огромной шайбы, на которой изображен сам форвард и форме сборной СССР.