Кирилл САФОНОВ: Барри Смит все делал правильно, но, видимо, ему не хватило эмоций и харизмы
Между прошлым и будущим
Во второй части интервью бывший хоккеист СКА, «Финикса» и «Аризона» (оба - НХЛ) рассказал, почему Ларионову трудно обойтись без кнута, что помешало Барри Смиту добиться успеха в армейском клубе и чем были опасны Марио Лемье с Петером Форсбергом.
Идешь бить Форсберга, а он первым плечо выставляет
‑ Хотя вы драться никогда не любили, все равно за океаном делать это приходилось.‑ Какие-то драки случались, но это было пару раз, чтобы постоять за себя. Но если вспоминать команды, за которые играл, у нас всегда имелись серьезные бойцы, которые в необходимом случае быстро разбирались с обидчиками. Например, в «Спрингфилде» рядом находился такой тафгай как Франсуа Леру - двухметровый франко-канадец. Я еще в юности читал, что он выполнял обязанности телохранителя Марио Лемье. Как правило, тафгаи разбираются друг с другом. Хотя и обычные игроки могут подраться... ‑ Причем в жизни, как показывала практика, большинство тафгаев ‑ тихие и спокойные.‑ Все хоккеисты вне льда очень добродушные ребята. В основном (смеется). Что касается бойцов, мне вспомнился Луи Дебраск. Он очень много играл в НХЛ и у нас в тренировочном лагере молодых постоянно подбадривал, заходил в номер, спрашивал, надо ли нам заказать пиццу, еще чего-нибудь. Да, и в СКА Александр Юдин очень хорошо относился и ко мне, и к Алексею Семенову: общался, подсказывал. Тафгаи на льду и в жизни ‑ разные люди. ‑ Нападающие, которых было не остановить, встречались?‑ В «Атланте» только начинал Илья Ковальчук, но уже очень ярко играл. А Слава Козлов нам тогда казался ветераном, хотя ему было 33-34 года. Дэни Хитли был в полном порядке. Что же касается других команд, то запомнился Петер Форсберг своей жесткостью. Ты идешь его в угол бить, а он первым плечо выставляет. Такой у него козырь был. Ну и, конечно, мне запомнился Марио Лемье из «Питтсбурга» - своим размашистым шагом. Катание у него вроде бы небыстрое, но очень мощное, широкое. С резкими ускорениями. Тогда за «пингвинов» много звезд выступало. Те же наши Ковалев и Морозов.
Сначала Хартли вспомнил про Ковальчука, потом про меня
‑ Поняли, почему в «Финиксе» перестали рассчитывать на вас как на игрока первого раунда драфта с соответствующими преференциями?‑ Начал я, наверное, неплохо в «фарме» «Финикса» ‑ «Спрингфилде». Набирал очки, играл достаточно стабильно и много. Североамериканские хоккеисты в таком возрасте еще не играют в «фармах». То есть я был один из самых молодых игроков в АХЛ, но меня по каким-то причинам не вызывали в «Финикс». У «койотов» тогда поменялось руководство и главный тренер. Людей, которые меня драфтовали, сменили. ‑ Новая метла метет по-новому. ‑ Потом меня подняли на один матч в НХЛ, который я провел неудачно: сыграл всего 6 минут, набрал «- 2» в паре с Даниилом Марковым. Потом меня поменяли в «Атланту». Там доверяли, все было хорошо, но команда находилась внизу турнирной таблицы, и молодым игрокам было достаточно сложно себя проявить. ‑ Но ведь тот же Ковальчук сумел это сделать!‑ Наверное, он изначально был игроком другого уровня. Поэтому и стал суперзвездой… Что касается меня, то, видимо, где-то недорабатывал, в итоге сложилось не так, как могло быть.Только с опытом понимаешь, что надо постоянно работать, пахать. И если возникают шансы ‑ цепляться за них зубами. В НХЛ тебе будут говорить о длинной карьере, улыбаться, но на это не стоит обращать внимание, поскольку когда становишься старше, то дают преференции уже более молодым игрокам, «свежим выборам» на драфте ‑ так у них работает система.‑ С североамериканскими тренерами у вас все складывалось, как хотелось?‑ Да, было достаточно хорошо. С тем же Бобом Хартли. Он мне доверял, общался со мной и вне тренировок. Много лет спустя, когда он уже стал тренером «Авангарда», читал его интервью. Боб вторым после Ковальчука назвал меня. Хотя я всего 30 игр за «Трешерз» провел. В России у меня не так хорошо складывались отношения с тренерами. Может, был ближе менталитет североамериканских специалистов. При Барри Смите в СКА я свой лучший сезон в карьере отыграл ‑ в паре с Дарюсом Каспарайтисом выходил.
Определенная жесткость нашим хоккеистам необходима
‑ Нашим тренерам не хватает открытости?‑ Наверное, у более молодого поколения тренеров она есть. У меня был опыт общения с Дмитрием Квартальновым, Дмитрием Юшкевичем, Петерисом Скудрой, которые сами были очень хорошими игроками. Они открыты для общения с хоккеистами. А вот у более старшего поколения немного другой подход. Но время рассудит, что правильнее. Взять выступление нашей «молодежки» под руководством Игоря Ларионова, при всем уважении к нему, на недавнем чемпионате мира. Он, кстати, работал в СКА консультантом по игре в большинстве в сезоне 2008/09.‑ Выходил с вами на лед?‑ Да. На сборе в Финляндии. Было упражнение - защитники должны выходть из-под давления. И Ларионов нас «поддушивал». Приходилось очень сложно, он постоянно «читал», куда ты пас отдашь или подкатишь. ‑ Словом ‑ Профессор! ‑ Да. Так вот что я хочу сказать про молодежь. Она требует не только пряника, но и кнута тоже. Определенная жесткость нашим хоккеистам необходима. Хоккей - это вообще эмоции, заряд. У меня в России были тренеры, у которых мусорные бачки в раздевалке летали, планшетки ломались. И Квартальнов, и Скудра очень эмоциональные. И это влияет на ход матча, может его перевернуть, зарядить игроков. ‑ При этом один из тренеров старой формации Борис Петрович Михайлов много сделал, чтобы Кирилл Сафронов превратился в хорошего хоккеиста. ‑ С Михайловым проблем не было, но не так много мы вместе отработали. Он меня взял, доверил какие-то первые матчи, а потом произошла смена тренеров и уже совсем другие люди пришли. Был у меня еще опыт работы с тренерами старой формации… При всем уважении к ним, хоккей на месте не стоит. Нужно чтить традиции, но обязательно двигаться вперед. И применять в тренировочном процессе и играх самые современные подходы, которые приносят успех командам. ‑ Вы вспоминали, что Михайлов подкармливал вас красной икрой. Что-то еще было забавное?‑ Да, как-то тепло он ко мне всегда относился. Однажды встретил его на матче ветеранов, очень приятно было подойти к нему - поздороваться, пообщаться.
С игрой, которую показывал в СКА, до НХЛ мне было уже не добраться
‑ На каком этапе вы решили, что надо возвращаться в Россию, а не продолжать штурмовать НХЛ?‑ Мне скауты «Локомотива» и «Ак Барса» звонили еще в Америку, мы общались. Понятно, что селекция идет всегда. В 2004 году наступил локаут, и я вернулся в Россию. Тогда многие очень хорошие хоккеисты играли в Суперлиге. Но сезон у меня вышел достаточно сложный, два обмена. Я сначала приехал в «Ак Барс», но провел там всего пару недель. В тот сезон стал чемпионом АХЛ в составе «Милуоки», мы играли до начала июня, а сборы у казанцев, которых тогда тренировал Вуйтек, начались уже в конце июня. ‑ Без отпуска оставались?‑ Я приехал в начале июля, потренировался там пару недель, но чешский наставник сказал, что у него 12 защитников. Мол, если есть предложения, мы тебя спокойно отпустим. Перебрался в «Локомотиве», где отыграл до первой дозаявки, а затем перешел в воскресенский «Химик», где тогда тоже собралась очень сильная команда: Каменский, Титов, Слава Козлов, Вишневский в защите, Мэнни Легаси в воротах. «Локомотив» в тот сезон стал третьим, а «Химик» закончил на девятом месте, в плей-офф мы не попали. Зато в подмосковной команде я и забивал, и отдавал, и играл очень много. Меня заметили в СКА и предложили контракт на три года.‑ Но, возвращаясь в Россию, вы ставили крест на мечте снова сыграть в НХЛ?‑ Три сезона, проведенные в СКА, сложились для меня не лучшим образом. И я понимал, что с той игрой, которую показывал, до НХЛ мне уже не добраться. Потом в питерскую команду пришел Барри Смит, и я продлил контракт после просмотровых сборов в конце сезона. Барри в меня поверил, и первый сезон сложился просто здорово. Я поставил рекорд по результативности среди защитников СКА. Потом его почти в два раза перебил Зубов. Шли разговоры, что я уеду за океан, даже мнение Смита спрашивал. Но предметного интереса и конкретного предложения не поступило. Родилась старшая дочь, и я решил продолжить играть в родном городе. ‑ Барри Смит похож на Скотти Боумэна, в паре с которым он работал долгие годы? ‑ С Боумэном я, к сожалению, не знаком. Но всегда знал, что Барри ‑ очень хороший тренер-ассистент. Он был в те годы незаменим в «Детройте». Может, ему немножко не хватило эмоций и харизмы как главному тренеру СКА. Вроде все делал правильно, но добраться до вершины армейцам с таким сильным составом что-то мешало.‑ Может, русский менталитет до конца не понял?‑ Нет, он нормально работал. Просто потом пришел эмоциональный Ржига… Знарок по-мужски мог ребятам сказать. Я считаю, что это нужно в профессиональном хоккее. В детском, наоборот, от этого надо уходить. А вот в профессиональном ‑ жесткое слово в раздевалке никогда не повредит! ‑ Насколько трудно дался вам переход к обычной жизни после завершения игровой карьеры?‑ Думал, что буду играть хотя бы лет до сорока, но жизнь распорядилась иначе - в 34 года закончил, травмы… Однако довольно быстро перешел в другие сферы, так или иначе связанные со спортом, хоккеем. На телевидение меня пригласили работать в роли эксперта, разбирать матчи с участием СКА. С детско-юношеским клубом стал заниматься на самом старте. Так, в принципе, и продолжаю. Коньки окончательно на гвоздь еще не повесил. Три раза в неделю играю в хоккей с ребятами, с бывшими профессиональными спортсменами. Тренирует нас Валера Покровский, участвуем в первенстве Петербурга. ‑ В противовес увлечению хоккеем вас в семье окружают одни женщины. ‑ Да, девчонок у меня много. Жена и четыре дочки. Поэтому мне приятно на работе заниматься с мальчишками, где-то на лед выходить. Но младшую дочку все-таки есть желание на коньки поставить. Если понравится, пусть играет в хоккей, команда и коллектив великолепно развивают характер и физические данные. А если появится братик, точно не будет скучно. Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.