Ефим Гуркин: «В «Салавате» услышал от Юрзинова: «Ты что, Кольцов? Стой на синей линии и не делай лишних движений»

– На вас, как уфимца, повлиял стиль «Салавата Юлаева», который называли «организованным хаосом» и «бразильским хоккеем»?

– Да, но тут еще заслуга моего папы. Он тоже играл в хоккей, но не с шайбой, а с мячом. И был игровичком. Я тоже никогда не был защитником-домоседом и с ранних лет старался играть не прямолинейно.

Я выступал под 13 номером, и дома постоянно звучала фраза: «ты что, трамвай № 13?». Моему отцу нравились нестандартные защитники: Кольцов, Блатяк, Твердовский – тогда в Уфе таких хватало.

– Что-то эдакое отец вам подсказывал?

– Да. Была одна игра, еще по детям, когда я с его подачи начал подключаться в большинстве на дальнюю штангу. Мы такое даже не тренировали, и по нашему году никто из защитников других команд такого не делал. Я два раза сбегал – два раза забил. Удивились все: и я, и тренеры. Не удивился, наверное, только папа.

Когда адаптировался в МХЛ, старался играть также, и у меня получалось. Хотел сделать нечто подобное и за основной состав «Салавата Юлаева», но при первой попытке услышал от Юрзинова: «Ты что, Кольцов? Ты – Гуркин. Стой на синей линии и не делай лишних движений».

– То есть вы часто представляли себя Кириллом Кольцовым.

– Не представлял, но видел, как он играет. Это что-то невероятное. Его нельзя спародировать. Но, конечно, мне хотелось много играть в атаке. Что-то порой проскакивало.

– В чем был его секрет?

– Кольцов чувствовал игру, его действия соперникам было трудно предугадать, – сказал Гуркин.