"Дважды, когда я уходил из "Ак Барса", он становился чемпионом страны"
Воспитанник казанского хоккея Денис Архипов вспоминает о своей удивительной карьере
Денис Архипов, во многом, примечательный для хоккейной Казани человек. Первый воспитанник местного хоккея, уехавший в НХЛ, при этом задрафтован он был вторым. Он в числе наших первых сборников. Один из наиболее титулованных хоккеистов Казани на уровне молодежного хоккея, доказательством чему золото и серебро молодежных чемпионатов мира. При этом карьера Архипова удивительна тем, что Денис не входил в число лучших даже в своем возрасте, не видит у себя особого таланта, но служит примером того, как человек делает себя сам. Об этом мы поговорили в эксклюзивном интервью Дениса "Реальному времени", после мастер-класса, который Архипов провел на льду Дворца спорта "Ватан".
"Отправляясь на тренировку, иногда в автобусах засыпал на ходу"
— Денис, у вас в детстве были подобные мастер-классы, к примеру, от тех же ветеранов СК им. Урицкого?
— Нет, откуда. Замечу, что у нас льда было впритык, я вспоминаю, что на одной площадке у нас могли заниматься воспитанники трех годов рождения. Тренеры делили площадку на три части, и мы умудрялись на ней умещаться каким-то образом. И это еще учитывая, что мы на тренировку приходили к шести утра. А это же советская Казань, не как сейчас, когда у многих машины, на крайний случай можно такси вызвать. В итоге мама вталкивала меня в автобус, который уходил с нашей остановки в 5:13 и, опоздав на него, мы уже опаздывали на тренировку. Наверняка, я там со своей амуницией мешал многим, кто ехал на утреннюю смену, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Бывало так прижимали со всех сторон, что не дернешься, кемаришь на ходу. Это уже я сам не помню, по рассказам мамы…
Тем не менее, я считаю, что время было чудесное, помогало вырабатывать целеустремленность, быть собранным, что дает хоккей пацанам. Хотя гораздо важнее просто вырасти хорошими людьми. При этом я хотел бы обратиться к родителям, чтобы они не растили чемпионов, не давили на них. У моего товарища сын занимается, я видел их тренировку, и там была какая-то угнетающая атмосфера, когда родители очень злились на детей из-за каких-то их ошибок. С тренировки надо уходить с улыбкой, а не в слезах, ну что это такое?
— Ваше хоккейное детство попало на время, когда Советский Союз развалился, команда СК им. Урицкого потеряла хозяина — КМПО, и уж совсем никому не нужной оказалась детско-юношеская школа. Ваш однокашник Антон Сунцов ярко и в красках вспоминал тот период, когда практически не было амуниции, а уж генменеджер Виктор Левицкий мне в интервью жаловался, что клюшек не хватало даже основной команде…
— Честно говоря, я как-то не могу сказать, что это довлело на нас, хотя на момент развала мне уже было 13 лет. Да с формой были напряги, причем, ее даже нельзя было купить где-то, приходилось доставать, кто откуда мог. По-моему, как раз отец Антона Сунцова поехал куда-то в Чехословакию, и как-то помог решить этот вопрос. А в основном, форма передавалась "по наследству", от первой команды к молодежной, оттуда уже в детские команды. Тут надо отдать должное нашему тренеру Романову, поскольку Анатолий Петрович каким-то образом одевал наш возраст.
— А вы же пришли в хоккей нетривиальным путем, через занятия конькобежным спортом.
— Да, по детям я успел позаниматься в конькобежной секции, но запомнилось, что мне не совсем нравилось монотонно бегать по кругу, заниматься циклическим видом спорта.
"На первых порах разгонялся, и врезался в борт"
— От партнеров по хоккею вы заслужили прозвище "Электричка", и оставили в памяти то, что разгонялись, но тормозить не могли, и зачастую врезались в борт.
— Так и было. Но зато это заложило основы моего катания, я в своей группе был самым быстрым…
— Но не считались самым талантливым.
— Да, и прекрасно это осознавал. У нас был, во-первых, Сунцов, привлекавшийся к сборным России, Лева Трифонов (играл в Екатеринбурге, Нижнекамске, Перми, Самаре, Тюмени, Ханты-Мансийске, Череповце), очень выделялся Саша Прыгунов (большую часть карьеры провел в чемпионате Беларуси, как другие воспитанники казанского хоккея Максим Знаменский, Андрей Ромадановский, Михаил Шибанов, — прим. ред.). Пока не пригласили в первую команду, у меня даже в мыслях не было, что я лучший по своему году. Причем, у меня был период, когда уходил из хоккея, поступив на учебу в Казанский энергетический институт, и настраивался на дальнейшую карьеру электрика. И мне даже врезалось в память, как в один день к нам домой пришел тренер молодежной команды Чернецов, и Александр Николаевич прямо уговаривал моих родителей вернуть меня в хоккей. Я сам был против: "Хватит, надоело", но тогда родители прониклись, убедили меня, что на год можно вернуться, а затем снова поступить на учебу.
В итоге, я провел этот год в молодежке, ничего, казалось, особого не произошло, а под конец мы поехали на региональный турнир, и сыграли там достаточно удачно. Причем, еще один факт, доказывающий, что ничего в этой жизни не бывает зря, мы не должны были ехать на тот турнир, но кто-то отказался, по-видимому, из-за недостатка финансов, а мы их заменили. Помню, апрель месяц, мы приехали с турнира на ж/д вокзал, я раскладывал форму, и ощущал, что все, с хоккеем я закончил. Сейчас сдам форму, и вольный человек. И опять встретил Чернецова, и он меня ошарашил новостью: "Денис, тебя вызывают на сборы первой команды".
Моисеев сказал: "Мне кажется, из него выйдет толк"
— Это какой год?
— 1997-й, который все казанские любители хоккея должны запомнить, как самый неудачный. Основная команда заняла второе место в регулярке, а в плей-офф вылетела в первом круге после поражения от саратовского "Кристалла", ставшего 15-м. Это был шок, который Юрий Иванович Моисеев решал запросто: "Раз не умеете играть, то будем тренировать индивидуальное мастерство", назначив сборы практически сразу, после вылета из плей-офф. Получается, что у основной команды вообще не было отпуска, а вместе с ней отправился и я, больше, наверное, для комплекта. По сути, для меня это было удачное стечение обстоятельств.
— Но вы же потом, во-первых, остались в основной команде, затем и попали в молодежную сборную страны, завоевав с ней серебро молодежного чемпионата мира.
— Тут тоже нельзя переоценивать себя, поскольку играл я в основе маловато (здесь Денис скромничает: 50 матчей в сезон, 22 очка, очень неплохо для 18-летнего юноши, который еще вчера хотел заканчивать с хоккеем, — прим. ред.). Ну, а в молодежную сборную на первый год взяли просто потому, что "Ак Барс" тогда был на виду.
— Вы играли под руководством Моисеева, а это был определенный знак качества. Как он к вам относился?
— Не могу сказать, он не делился. Хотя уже потом Айрат Кадейкин рассказывал, что на каких-то сборах в Финляндии он высказался насчет меня: "Мне кажется, что из него выйдет толк". Но, лучше слов говорит то, что он очень много дал мне в хоккейном плане. При этом, стоит отметить, что Юрий Иванович не любил работать с молодыми, особо не брал их в команду, по сути, я был единственным, кто работал под его руководством. Вот его слова: "Зачем мне нужна молодежь, если деньги у нас есть, и можно купить мастеров". Я это услышал и запомнил.
"Уезжая в НХЛ, решил, что пора сменить обстановку"
— Вы стали вторым "барсом", которого поставили на драфт, после Артема Анисимова, но, в отличие от него уехали в НХЛ. Это произошло уже при Владимире Крикунове?
— Да, тогда мне позвонил агент с информацией, что в НХЛ есть некие тренинг-кампы для молодежи, которые проходят в июле, и спросил: могу ли я приехать в распоряжение "Нэшвилла"? Я тогда засомневался, отпустит "Ак Барс" или нет, переговорил с Владимиром Васильевичем, который не очень хорошо отнесся к перспективе моего отъезда, и я прекрасно понимаю его, когда надо формировать состав, а тут уезжают хоккеисты с действующим контрактом. Но тогда за лето пришло много новых, помню, Павел Дацюк появился в команде, и я решил, что надо, наверное, сменить обстановку, поскольку новый коллектив, новый тренер, с которым непонятно как сложатся отношения? В результате, оказалось, что в этом плане я напрасно переживал, поскольку в будущем много поиграл у Крикунова, и все у нас было прекрасно.
По приезду в Америку мне сразу предложили контракт. Было очень приятно, хотя скажи мне сейчас 20-летнему — "хочешь поехать?" — я бы отказался. Поначалу были проблемы с английским, хотя я начал изучать его в последний год моей игры в "Ак Барсе", но в "Нэшвилле" мне повезло, что был латыш Карлис Скрастыньш, воспитанник советского хоккея плюс два чеха Орсаг и Эрат, которые помогали мне на первых порах. А американцы устроили для нас уроки английского с учительницей, которая приходила к нам на занятия раз в неделю.
Все же было непривычно поначалу, когда приезжали в команду, без всяких тренировочных сборов. И сразу через три недели мы начинали играть товарищеские матчи. В этом плане мне повезло, что в первый год я приехал со сборов, заложив функциональную готовность на первом сборе в Турции. А уже со второго года привык тренироваться самостоятельно, тем более, что нам давали программы, расписанные буквально по дням. Непривычной еще была интенсивность игрового календаря, поскольку в России мы привыкли за неделю играть два матча, три максимум, поскольку в чемпионате страны было только 16 команд. А в Америке за пять-шесть месяцев умещалось по 82 игры, не считая плей-офф. Поэтому даже тренировочного процесса в сезоне нет, занятия позволяют разве что молочную кислоту разогнать, размяться.
— В итоге, вы отыграли четыре года, и вернулись в Казань в локаутный сезон, когда столица Татарстана готовилась отпраздновать 1000-летие победой своей любимой хоккейной команды, но не получилось. Оглядываясь назад — почему? Может, в той команде были какие-то группировки — легионеров, НХЛовцев и местных игроков?
— Да я не могу так сказать, группировок точно не было, единственно, отмечу, что многие приехали в тот "Ак Барс" просто для того, чтобы себя занять на сезон. Ну, хотя бы те же канадцы — они что, очень хотели выиграть чемпионство? Понятно, что для нас, казанцев, это было важно, но, когда у всей команды не было общей заряженности на результат, то мы и получили то, что получили. Для меня это был шок, такой же, наверное, как у моих старших партнеров в 1997 году, когда "Ак Барс" вылетел от Саратова. А теперь я столкнулся с тем, что мы проиграли две домашние игры Ярославлю, потом выиграли матч в овертайме, и в итоге уступили и вылетели. Чемпионами стали уже на следующий сезон, но меня в команде не было.
"Победили в Континентальном Кубке, и сразу попали на побоище с "Трактором"
— А почему вы покинули "Ак Барс"?
— Вот почему случился мой переход в "Атлант", я сейчас даже и вспомнить не могу в деталях, единственно, отмечу, что со мной дважды происходило так, что я уходил из "Ак Барса" накануне его чемпионства, во второй раз в 2008-м. Причем, тут дело не в каких-то напрягах с Билялетдиновым, поскольку с Зинэтулой Хайдяровичем у меня были хорошие отношения.
С другой стороны я рад, что поиграл в Мытищах, где базировался "Атлант". Полный дворец болельщиков, которые до того никогда вживую не видели хоккей, приятно было играть в этой атмосфере. До этого мы играли в Воскресенске, городе жившем хоккеем, вырастившим такое количество звезд мирового масштаба. Там, кстати, еще Илья Ковальчук поиграл, у которого были напряжные отношения с "Атлантой Трешерс", а тренировал нас чех Милош Ржига. В конце сезона попал в состав сборной, там был шикарный состав, но мы проиграли в овертайме чехам, и это был только четвертьфинал. Потом снова был сезон в НХЛ, за "Чикаго", после которого я понял, что пора закрывать эту страницу жизни с НХЛ. Вернулся в Казань, и сразу же с "Ак Барсом" выиграл Континентальный Кубок, который российские команды очень долго не могли завоевать. Помню, сразу после Нового года мы полетели в Ригу, где проводился финал этого турнира, победили, вернулись, и сразу же попали на домашнее побоище с челябинским "Трактором".
— Мне по секрету сказали, что вы уже много лет не выходили на лед.
— Сначала закончу рассказ по карьере. В итоге я ушел из "Ак Барса", и команда снова стала чемпионом. Затем были Нижнекамск, ЦСКА, Нижний Новгород, куда меня вообще непонятно зачем приглашали, поскольку тренировавший команду наставник из Финляндии делал ставку на своих. И закончив с хоккеем в 2013-м, в возрасте 34 лет, я не вставал на коньки буквально до сегодняшнего дня. Хотя сейчас есть много мест, где можно поиграть по любителям, на том же чемпионате Казани сейчас собираются такие составы, что подумаешь: а пройдешь ли в него?
Но как-то не тянет меня на лед. Считаю, что моя карьера удалась, поскольку она могла закончиться гораздо раньше, еще в 1996-м, если бы ко мне домой не пришел Чернецов, или годом позже, если бы Моисеев не пригласил на сборы. Если бы в начале моей карьеры не было таких людей, которые видели во мне какой-то потенциал, который я сам в себе точно не замечал, то никакой карьеры у меня бы и не было.