Пронин — о возвращении в ЦСКА из Северной Америки: «Остался ради клуба и Тихонова, но не ради денег. Я не мог его подвести»

Экс-нападающий ЦСКА и других клубов суперлиги и КХЛ Николай Пронин в интервью «СЭ» объяснил, почему в 1999 году вернулся играть в Россию, имея на руках контракт с одним из клубов АХЛ.

— Часть сезона-1998/99 вы провели в Северной Америке. Почему не остались за океаном? Хоккеисты вашего типажа ценятся в НХЛ.

— Я не был задрафтован в НХЛ, это минус для меня. Я поехал в Северную Америку с целью пробиться в НХЛ через сито низших лиг. Сложно занести тот сезон в актив, но я совершенно не жалею о том решении. Это колоссальный опыт в плане игры и уровня жизни. Я играл в не самых сильных лигах, но прекрасно знал, куда еду и как пробиться выше. Скажу больше — у меня уже был подписан контракт на следующий год с одним из клубов АХЛ. Но на тот момент произошла неприятная ситуация в ЦСКА, когда команда разделилась на два лагеря.

Вернувшись из Северной Америки, я доиграл сезон за команду Тихонова. После одной из последних тренировок Виктор Васильевич меня подозвал и попросил остаться. Как вы помните, тогда ЦСКА Александра Волчкова играл в суперлиге, а наш ЦСКА — в низшей лиге. У нас была непростая ситуация и с финансами, и с составом. Тихонов знал меня с 1996 года и попросил остаться — отказать ему я не мог.

Остался ради клуба и Тихонова, но не ради денег — такого не было по определению. У меня на руках был контракт с командой АХЛ, но я не мог подвести Тихонова, который в 16 лет взял меня в команду и дал дорогу в большой хоккей. Совершенно не жалею, что тогда остался в ЦСКА.

— Вас в 18 лет выбрали капитаном ЦСКА, когда возрастные игроки объявили забастовку. Что чувствовали в тот момент?

— Тогда перед одной из игр осенью 1997 года большая часть команды объявила забастовку из-за задержек по зарплатам. Естественно, эти люди не вышли на игру. Тихонов решил выставить состав из ЦСКА-2. Несколько человек из основы, кто не бастовал, остались. Я был в их числе. Тихонов знал меня, я проводил уже третий сезон в команде. Наверное, капитанство — это больше аванс от Тихонова. Приятно, что он выбрал меня. Возможно, чем-то я был симпатичен Тихонову. «Нефтехимику» мы тогда крупно влетели, но это уже другой вопрос.

— Можно сказать, что вы были любимчиком Тихонова?

— У него не было любимчиков. Для него не существовало авторитетов на льду. Все играли по заслугам. Он мог крикнуть и на людей с именем, и на игроков более старшего возраста. Причем все это было по делу. Возможно, некоторые игроки ему были симпатичны за свое отношение к делу, но я не помню, что у него были любимчики.

Полностью интервью с Николаем Прониным читайте на сайте «СЭ»