«Сегодня я счастливый человек. Соблазнов в жизни много, но я верен своим принципам». Откровенный разговор с Вячеславом Фетисовым

«Матч ТВ» взял интервью у великого капитана хоккейной сборной, двукратного олимпийского чемпиона, известного политика и общественного деятеля Вячеслава Фетисова. Недавно «Матч ТВ» летал на Таймыр, где увидел, как команда «Легенд хоккея» обыграла местную сборную Норильска со счетом 9:8. И у нас была возможность снова посмотреть на великих хоккеистов. Как сказал Вячеслав Фетисов, «такой состав звезд вы не увидите даже в Москве. Это уникальный момент — на лед снова вышла пятерка Ларионова практически в полном составе. Приехали Игорь Ларионов, Сергей Макаров, Леша Касатонов, я — и в наших сердцах Володя Крутов, который ушел из жизни». В наших глазах Фетисов — рок-звезда хоккея. Нет лишнего веса, легкое катание, фирменный пас через полплощадки. Кумир поколений. Когда он шел после игры в раздевалку, то с трибуны свешивались дети: «Дядя Слава, можно ваш автограф?» 20 апреля легендарному Фетисову исполнится 65 лет, и «Матч ТВ» уже подготовил юбилейное интервью. «Академия Фетисова — лучшая в стране. Мы знаем, как готовить хоккеистов» — Почему вы прилетели в Норильск не со всеми легендами хоккея на чартере, а на день раньше? — Как у депутата Госдумы и председателя ВООП у меня здесь немало рабочих вопросов. С местными руководителями налажены хорошие контакты. Поэтому заранее планировал проехать по нескольким адресам. Норильск — уникальный северный город. Посетил храм, вновь построенный в районе Талнах. Поликлиника здесь будет лучшая в арктической зоне планеты Земля. Побывал в школе, которая дает особое образование детям — по аналогу гимназии Примакова в подмосковных Раздорах. Посмотрел, как строится жилье, которое будет предоставлено жителям и рабочим. Самые теплые слова благодарности людям, которые трудятся в непростых условиях и делают все возможное ради экологии. Я, как посол доброй воли ООН, уверен, что в ближайшее время Норильск станет самым чистым городом Арктики. — Природа тут потрясающая. — Я заметил, когда ехал из аэропорта — снег тут белый. В Москве снег местами черный как уголь. Тут не только думают об экологии, здесь мышление передовое. Запускают, например, производство на основе российских компонентов, и мы видим реальный процесс перехода на импортозамещение. Никакие санкции нас не достанут! Люди работают так, что показывают пример — как жить и развиваться в непростых условиях. — А еще в Норильске появится хоккейный клуб, который будет выступать в ВХЛ. — Да, и я увидел, как новость о профессиональной команде взбодрила людей. Большой хоккей здесь приживется, будет спортом номер один. А мы будем помогать методическими пособиями, учить тренеров, которые станут работать с детьми. Мы уже приезжали сюда с Академией Фетисова. У нас в Домодедово — лучшая в стране хоккейная академия, и мы знаем, как готовить ребят. Я уверен, что из региона в ближайшее время выйдут новые звезды хоккея. Да, на первых порах это будет ВХЛ. И это для начала уже хороший уровень. У меня есть инсайд по планам, но открывать их пока не буду. Скажу только, что в Норильске планируют строить новую хоккейную арену. «В Турции ни разу не был, отдыхать надо в России» — Меня удивило, что в прошлом году вы провели отпуск на Камчатке. Почему? Можно ведь было полететь в Турцию, на Мальдивы или в Майами. — В Турции ни разу не был, на Мальдивах тоже. В Америку летать не могу, поскольку нахожусь под санкциями. Но на Камчатке я оказался не поэтому. Давно хотелось там побывать, заодно удалось посетить и Курильские острова. Это какая-то фантастика на самом деле. Не только экзотика, а еще и неописуемая красота. В последнее время понял, что отдыхать надо в России. Плато Путорана — это что-то космическое. Байкал — неповторимое место силы. Надо сделать всё, чтобы сберечь этот уникальный природный комплекс с его особенной экосистемой. Любой шаг должен быть оправдан и просчитан, чтобы это не пошло во вред Байкалу. Это ресурс, который будет в ближайшем будущем самым важным. Ведь тут находится 20 процентов от всего мирового запаса чистой озерной воды. Кроме этого, есть еще Алтай, Кавказ, Карелия, Арктика… Объехать все эти места — жизни не хватит! И самое интересное, что везде свой колорит — как кулинарный, так и природный, ландшафтный. Это за границей, куда не приедешь — гамбургеры, сосиски, кока-кола. А у нас даже наливки — везде свои, с прабабушкиными рецептами. Это и вкусно, и интересно, и заставляет влюбляться в Россию все больше и больше. Поэтому какие Мальдивы, какая Турция? — Интересно, что и наши энхаэловские звезды — Кирилл Капризов, Артемий Панарин провели свои лучшие сезоны за океаном после того, как побывали на Алтае, принимали там мараловые ванны, ходили по горам. Это ведь не просто так? — Думаю, что после окончания сезона я их там снова увижу. Тоже собрался на Алтай. Наша земля вообще изобилует всем, что связано с символами, традициями, устоями. Само понятие «дружба» принадлежит людям, живущим на нашей земле. Я в Америке долго жил — там дружба своеобразная, в Европе тоже. Там это совсем не то понятие, на котором мы выросли. Все эти моменты надо возвращать в нашу сегодняшнюю жизнь. В этом сила каждого из нас, которая сливается в общую силу. Такой была сборная СССР в мое время. Американцы до сих пор стараются ее секрет разгадать. А он очень простой — помимо таланта игроков в нашей команде было креативное коллективное мышление. Мы играли друг на друга и друг за друга, постоянно ощущая рядом плечо товарища. Поэтому, когда мы сейчас разбираем матчи прошлых лет, видно, что там смысл игры совсем другой. Мы шли не от индивидуального мастерства, а от коллективного творчества. Собирались в пятерку и нам даже тренироваться не надо было. Мы сразу понимали, что происходит. Это как у пчел. Со стороны их танцы в воздухе выглядят бессмысленными. Но на самом деле это не так. Просто, чтобы его понять, надо быть пчелой. По-другому никак. У меня сейчас смысл жизни поменялся — буду делать всё, чтобы люди правильно относились к климату, экологии. К природе, разнообразие которой исчезает у нас на глазах. Я счастливый человек — в моей жизни и работе есть смысл. И я занимаюсь ей с радостью. «Хоккейную историю собирали по крупицам, я это делал за свои деньги» — Расскажите о том, как вы собираете легендарные матчи сборной СССР. Ведь важно сохранять наше хоккейное историческое наследие. — А вы знаете, что у нас даже никакого официального архива нет? Мы с комментатором Женей Кузнецовым и энтузиастом Володей Набоковым сейчас эту историю по крупицам восстанавливаем. Собрали свой архив, начиная с сороковых годов. Своим внукам я могу оставить историю нашего хоккея. Но страна это не сохранила — всё разбазарилось, как и многое другое. — Как и где вы доставали эти уникальные материалы? — Через личные связи и знакомства, покупая на свои деньги. Все это заняло почти 20 лет. Но сегодня у нас есть архив, которым можно гордиться. Там и интервью интересных людей, Кузнецов много своей работы туда включил. Может быть, попробуем создать виртуальный музей, чтобы сохранить эти материалы для потомков. Ведь похоже, что Федерации хоккея России (ФХР) это не особо нужно. Соотносить нынешний хоккей с победным шествием сборной СССР — слишком большая ответственность. Проще об этом забыть, обозвать нас «Красной машиной» и обезличить все. Но я не позволю этого сделать. Поэтому со своими сподвижниками мы эту историю собрали, она есть. Единственное, пока мы не можем тиражировать ее публично в полном объеме, поскольку надо выкупать права. Вдумайтесь — права на наш хоккей могут принадлежать венграм, полякам, новозеландцам и так далее. Это же просто позор. А ведь это как раз и связано напрямую с силой нации, о которой мы говорили. Свои традиции надо беречь и приумножать. Надо ценить и уважать людей, которые эти традиции создают и хранят. «Боумен снял меня с игры за воспоминания о Кубке Канады-81» — Какой хоккейный матч вы хотели бы посмотреть на свой юбилей, чтобы получить удовольствие? — Даже не знаю, как ответить — 1800 игр, 23 сезона… Мы не пересматривали свои победные матчи. Да и атрибутику, которая сейчас могла быть очень ценной, не хранили. Администраторы раньше продавали нашу форму после турниров — думаю, что за копейки. У меня после чемпионатов мира и Олимпийских игр ничего не осталось. А матчи… Вот на прошлый юбилей Женя Кузнецов собрал коллекцию всех моих голов. Так я ее до сих пор так и не посмотрел. Вспомнил бы, наверное, свой первый чемпионат мира в Праге, когда в 20 лет стал лучшим защитником турнира. Еще — первую олимпийскую медаль… — А победу над канадцами со счетом 8:1? За океаном тот Кубок Канады вычеркнули из памяти. — Этот матч тоже стоит особняком. У меня был момент в последнем сезоне НХЛ. Прихожу на раскатку пораньше, мотаю клюшку. Тут заходит наш тренер Скотти Боумен: «Привет! Как вчера провел вечер? Слышал, жена у тебя в Москву улетела. Чем занимался?». «Да, — говорю, — хоккей смотрел». Боумэн спрашивает: «Какой матч?». Я отвечаю: «Кубок Канады-81». Скотти молча развернулся и в тренерскую ушел, хлопнув дверью. Потом вышел на раскатку злой, бурчит: «Что-то я не помню — ты тогда играл или нет?». Я ему в ответ: «Скотти, ты же всех игроков с 60-х годов по именам помнишь, и кто каким хватом клюшку держал. А меня забыл? Я сыграл неплохо — плюс 3, пару передач сделал». Прихожу на игру — смотрю майки моей нет. Значит, не играю сегодня. То есть тренер меня снял с игры, за то, что я ему про 1981 год напомнил. — Так обиделся? — У нас были дружеские отношения. С его стороны это нормальный ход. «Ламорелло уговорил меня стать тренером» — Вы удивлены, что так много ваших друзей из НХЛ стали тренерами? — Из нашей знаменитой «Русской пятерки» «Детройта» уже не только Федоров, но и Ларионов в КХЛ работает. И Слава Козлов уже готов стать главным тренером. — Если бы не трагедия, то и Владимир Константинов, возможно, сейчас возглавлял бы одну из команд? — Володя был бы крутым тренером. Он очень четко чувствовал игру. Плюс — он уважаемый человек в хоккее, тоже ведь немаловажный факт. — Вы поработали тренером на Олимпиаде-2002. — Не только. Моя главная работа была в «Нью-Джерси». Благодарен генменеджеру Лу Ламорелло, что он меня тогда уговорил стать тренером. Лу просто на ушах у меня сидел: «Слава, ты должен…». А мне тогда хотелось просто отдохнуть после долгой игровой карьеры. «Нет, ты не можешь отдыхать! Мы на тебя рассчитываем». Потом дал мне подписанный контракт без цифр. Чтобы сумму я сам поставил. Я посоветовался с женой, контракт подписал и отправил ему обратно — тоже без цифр. Ламорелло мне звонит через пять минут: «Никогда не думал, что попаду в такую историю. Приезжай, будем договариваться.». В итоге меня стимулировали большими бонусами. На мне была игра в обороне и большинство-меньшинство. За четыре сезона «Нью-Джерси» по этим показателям был в тройке лучших. Здорово сработались в плане игры. Наше большинство со второго года никто не мог предугадать, тогда мы и стали обладателями Кубка Стэнли. Потом уступили «Колорадо» в финале. Команда очень красиво играла. Позже я встречал пацанов из «Нью-Джерси», и они говорили: «Слава, возвращайся». Там и произошло мое становление как тренера. Кстати, этот опыт потом здорово помог мне и в министерской работе. 20-часовой рабочий день, большие цели и задачи. Организация труда была на высшем уровне, но и требования очень большие. После этого я себя уверенно чувствовал и в министерском кресле, и вообще по жизни. «Мы в хоккее упустили слишком много времени» — Запомнилась ваша фраза на Олимпиаде-2008 в Пекине. Вы тогда сказали, что многого в жизни добились, но жалеете, что не развили свой тренерский путь. А ведь вы сборную России на Олимпиаде тренировали, бронзу Солт-Лейк-Сити брали, завоевали Кубок Стэнли как тренер «Нью-Джерси». — Жалеть уже не стоит — этот поезд ушел. Мне порой задают вопрос: смог бы я вернуться к тренерской работе? Хоккей я знаю, в игре разбираюсь. Но уже 20 лет не нахожусь в этой теме ежедневно, вернуться в нее трудно. Я многое успел сделать для страны помимо тренерской деятельности. Система управления спортом, которую я построил, работает до сих пор. Может, не хватило пары лет, чтобы эту ее докрутить — я говорю о системе подготовки юных спортсменов. Планировалось принятие закона «О спортивной подготовке». Если бы в 2009 году его приняли, то мы были бы впереди планеты всей — не только по хоккею, но и по многим видам спорта. Вот сейчас как раз к круглой дате выпускаю буклет, где говорю спасибо своим коллегам и соратникам. Самое главное — своим друзьям в Росспорте, это выдающиеся профессионалы. Всё же быстро забывается. Забыли, с чего мы начинали строительство новой спортивной системы в 2002 году, чего добились. Как спасли и восстановили базы подготовки сборных команд, как запустили первый общедоступный спортивный телеканал, создали передовую федеральную программу развития спорта на десятилетний срок. Сейчас, например, другие начинают себе присваивать создание КХЛ. Но факты — вещь упрямая. — Игорь Ларионов предложил серьезно реформировать календарь КХЛ. Но получается, что лига не может это сделать без одобрения ФХР, а Федерация хоккея России должна получить разрешение у Международной федерации (IIHF)… — Главного тренера «Торпедо» Игоря Ларионова я поздравил после сезона, его команда вышла во второй раунд. Я раньше критиковал Игоря за работу с молодежной сборной, потому что за три недели обучить ребят играть в советский хоккей невозможно. Но он большой молодец, пошел на имиджевый риск и добился успеха с «Торпедо». Ежедневная кропотливая работа дает результат, если ты точно знаешь, что хочешь получить. При этом с Игорем у меня связаны большие сожаления. После Олимпиады-2006 я согласовал кандидатуру Ларионова на должность президента ФХР. Одновременно он мог возглавить и будущую Евроазиатскую хоккейную лигу. Не знаю, почему он тогда отказался. Кстати, у нас с Дмитрием Чернышенко было прописано важное положение в проекте ЕАХЛ, документ у меня сохранился. Если бы его приняли, то ФХР на лигу никак не влияла. Был бы совсем другой формат, в котором и европейские страны могли принять участие. Штаб-квартиру ЕАХЛ тоже планировалось разместить в Европе, чтобы в дальнейшем влиять на хоккей всего континента. Думаю, что и шведы, и финны, и все остальные европейские хоккейные страны такой проект поддержали бы. Уровень мог быть такой, что мировые топ-игроки выступали бы в европейских клубах. Можно было разбивать лигу на дивизионы и так далее. Идея была правильная. Вот сейчас Александр Иванович Медведев огорчается, что его редко вспоминают, как первого президента КХЛ. Но его заслуга как раз в том, что лига пошла по другому пути. И сегодня мы получили в ней клубы-олигархи и всё, что связано с отсутствием спортивного принципа. А в НХЛ тем временем у всех равные возможности. Худший по итогам сезона клуб обязательно берет лучшего новичка на драфте. Этот принцип был заложен в фундаменте Евроазиатской хоккейной лиги. И мы были бы сейчас на совершенно другом, космическом уровне, если бы пошли по этому пути. Но имеем то, что имеем. Понимаю переживания Ларионова, который сейчас окунулся во всё, что происходит. К сожалению, слишком много времени упущено. «Мы упустили выборы в IIHF, и победил не наш кандидат» — Почему у нас сейчас не складываются отношения с IIHF? — А как мы умудрились допустить, чтобы выбрали не «нашего» президента Международной федерации? Но это вопрос нынешнего авторитета ФХР за рубежом. Я скажу про позицию IIHF. Разговаривал с прежним президентом Рене Фазелем, когда был в Совете директоров КХЛ: «Почему IIHF признает контракты НХЛ, а наши — нет?». А он мне в ответ: «Слава, а ты знаешь, что у вас Трудовой кодекс превалирует над контрактом игрока?». То есть Фазель уже тогда работал в связке с ФХР. Потому что, если бы было иначе, как мы задумывали, то не было бы никаких Евротуров, и лига развивалась бы совершенно по-другому. Будучи сенатором, я сумел продвинуть закон о взаимоотношениях между игроком и лигой. Всё, что нужно было Медведеву — внести этот пункт в регламент КХЛ. Тогда ни один игрок из нашего клуба не уехал бы в НХЛ без должной компенсации. Причем, сумму можно было бы выставить любую. Тот же Кирилл Капризов уехал бы за очень солидные деньги. И НХЛ была готова их заплатить. Но тогда и в России ты не смог бы брать кого угодно в свой клуб и рулить, как хочется. К примеру, если б в «Адмирале» появились молодые талантливые хоккеисты, то их нельзя было бы просто так забрать в Санкт-Петербург или в Москву. Потому что сперва они должны достичь возраста неограниченно свободных агентов. Это еще одна упущенная возможность, потому что такого пункта в регламенте КХЛ до сих пор нет. Но надо мух от котлет отделять. Систему драфта надо срочно вводить, количество мастеров в команде сокращать до минимума заявки. ВХЛ должна быть не самостоятельной лигой, а состоять из фарм-клубов КХЛ. Тогда появится смысл. А сегодня мы деньги просто так тратим, ни на что. Вот возьмите и создайте в Норильске фарм-клуб ЦСКА. Это же будет круто! В городе будут за армейцев болеть, потому что пацаны из их команды завтра смогут стать армейскими мегазвездами. Это как раз система, которая даст в нашем хоккее совершенно другой результат. «Луч» выкинули, и футбол на Дальнем Востоке загнулся» — Несколько лет назад вы создали хоккей на Дальнем Востоке. Сейчас «Адмирал», как 10-летний ребенок, подрос, окреп и на равных бьется в плей-офф с «Ак Барсом». Вас радует, что в регионе сейчас хоккейный бум? — Очень радует. Когда мы принимали решение о создании клуба во Владивостоке, то я понимал, что так и должно быть. Там с первого же сезона билеты продавали по тройному номиналу. Женщины приходили на хоккей в вечерних платьях. Шли как на праздник. Я очень благодарен Саше Могильному и Саше Филиппенко, которые в невероятно сложных условиях достроили дворец и создали команду. Помню, как Могильный мне звонил: «Саныч, я больше не могу!». Это казалось невозможным, но клуб создали. А самое главное — создали атмосферу вокруг команды, которую народ сразу полюбил. К возрождению «Адмирала» я тоже руку приложил, когда команда вернулась после пропущенного сезона из-за пандемии. Удалось поговорить с Михаилом Мишустиным перед его поездкой на Дальний Восток. Попросил, чтобы он эту тему поднял. Очень благодарен, что премьер-министр поговорил с губернатором, и «Адмирал» вернулся в КХЛ. Я счастлив, что хоккей там развивается. Это же и есть настоящая геополитика. Помните, каким шоком было для жителей Приморья, когда «Луч» убрали из Премьер-лиги? Все из-за того, что футболистам якобы было тяжело летать на Дальний Восток… Ну ни фига себе! Ты профессиональный спортсмен, который живет в огромной стране. Значит, обязан летать туда, где тебя ждут и хотят видеть. Но «Луч» выкинули из Премьер-лиги, и футбол на Дальнем Востоке, по сути, загнулся. В хоккее пошли по другому пути. Здесь уже и Александру Медведеву надо спасибо сказать — он мне фактически на слово поверил, что с клубом все будет в порядке. Мы как раз после моего 55-летия вместе полетели во Владивосток. И там приняли это историческое решение. А ребята из «Адмирала» — молодцы. Я рад, что они хорошо провели сезон, что на трибуны во Владивостоке вернулся болельщик. Две команды — «Торпедо» и «Адмирал» — стали жемчужинами этого хоккейного сезона. «Надеюсь, мы увидим сборную России на Кубке мира» — В НХЛ с огромным уважением относятся к российским игрокам. Вот Овечкина очень торжественно поздравили с 800-м голом. Ваню Проворова поддержали, когда он отказался надевать свитер с символикой ЛГБТ. Почему такое теплое отношение? — Думаю, если бы у нас были футболисты такого же уровня, как хоккеисты, их бы тоже уважали. Наши ребята в НХЛ — суперзвезды, любимцы публики, ведут себя корректно. Это послы России в США и Канаде, которые влияют на моральную ситуацию. Я хорошо знаю главу НХЛ Гэри Беттмэна, это умнейший хоккейный деятель. В свое время он увидел в НХЛ огромный потенциал, пришел туда, задешево купил всю Европу. В том числе и весь наш хоккей был продан тогдашними руководителями за 150 тысяч долларов компенсации. За Каменского еще миллион платили. И вдруг — 150 тысяч стало. Беттмэн первым понял, что за счет европейцев сумеет раздвинуть НХЛ по всему континенту. Тут он большой молодец. Надеюсь, что его усилиями мы все же увидим сборную России на Кубке мира. — Во главе профсоюза игроков НХЛ встал новый человек — Марти Уолш, бывший министр труда в США. И первым же его заявлением стало возвращение игроков НХЛ в международные матчи. — Это престиж лиги. Ведь НХЛ разрослась за счет того, что открыла международный рынок игроков. Сумела создать геополитический бизнес, когда в одной команде играют ребята из разных стран — с разными религиями, цветом кожи, уровнем образования… Сейчас НХЛ — пример международной спортивной политики для всех недалеких деятелей, которые попирают наши спортивные права и точно угробят то, что раньше приносило доход. Олимпийские игры — самое смотрибельное в мире мероприятие, это всем понятно. Олимпийская деревня — это символ мира, к которому мы все стремимся. В жизни всё бывает. И, как показывает история, все конфликты когда-то заканчиваются. Но Олимпиада должна в любой ситуации оставаться послом мира. «Меня хотели продать как раба» — В вашей телепередаче «Фетисов» наряду с ток-шоу прекрасно «заходят» интервью один на один. Если пофантазировать — какого гостя вы хотели бы пригласить к себе, чтобы поговорить по душам? Даже если выбирать из тех, кто уже ушел из жизни. — Хотел бы побеседовать с Михаилом Сергеевичем Горбачевым. Мы с ним однажды пересекались. Было бы интересно с ним вновь пообщаться. Помню, он меня увидел, подошел: «Слава, вот меня сейчас корреспонденты мучили. Но вы же в Советском союзе счастливо жили? Вы же всех побеждали. А они меня ругают…». «Да, — говорю, — нормально жили. А вы зачем мою страну развалили?» Горбачев голову опустил и пошел к выходу. Интересно было бы с ним поспорить, поговорить о том, что произошло тогда. — Вспомнилось ваше знаменитое фото. Вы стоите в аэропорту перед вылетом в Америку, в клетчатых брюках. В руках держите паспорт СССР, приложив его к сердцу… Что бы вы сейчас сказали тому парню, который улетал в НХЛ? — Пожелал бы удачи. Мне перед Олимпиадой пообещали, что после Игр в НХЛ я улечу первым, потому что заслужил. Ламорелло меня еще раньше хотел видеть. Но я сказал: «Дайте мне на Олимпиаде сыграть. Чего вы мне сейчас-то мозги пудрите?». Потом оказалось, что Лу три раза прилетал в СССР. Наше хоккейное руководство с ним о цене договорилось, меня хотели продать как раба. Меня это так задело, так не понравилось… Мне определили зарплату — 1000 долларов в месяц. Спрашиваю — почему тысячу? «Потому что посол столько получает». «Ну тогда, — говорю, — пусть посол и играет!» Для меня это стало делом принципа. Конечно, я тогда настрадался. Было страшно. Мы с женой вдвоем остались. Потом появились новые друзья, был знаменитый поход на программу «Взгляд», где ведущие встали за меня. Тройка Быков — Хомутов — Каменский тоже заступилась. Саша Розенбаум стал другом, Стас Намин, Иосиф Кобзон, Сашка Абдулов. Это всё люди, которые тогда встали рядом, и меня поддерживали. Был, конечно, соблазн еще раньше убежать. Мы как раз играли в Нью-Джерси, Ламорелло ко мне подходит: «Мы закончили переговоры, но они тебя не отпустят. Поехали-ка съездим на ужин в Нью-Йорк». Приезжаем, он показывает в окно: «Вот это будет твой дом. Завтра около него будет мерседес стоять. А вот это твой контракт. Привезу тебя сюда вместе с семьей». Но я отказался. Не мог, не хотел убегать из своей страны. Так и сказал ему: «Понимаешь, это мои принципы». Лу вышел из машины, обнял меня… Потом каждый божий день звонил. Хотя в те времена дозвониться до Советского союза было нереально, и все разговоры прослушивались. Я поднимал трубку. «Слава, это Лу, ты о’кей?» — «О’кей». И мы вешали трубки. Для меня этот отъезд стал отдельным этапом в жизни, пришлось постоять за свои права. Я горжусь, что тогда не соблазнился и не поддался, а сумел уехать достойно. Иначе вся моя жизнь сложилась бы иначе. Если бы убежал, министром спорта в России никогда не стал, не участвовал в подготовке Олимпиады в Сочи. А сейчас каждый раз, когда там пролетаю и вижу все изменения, тепло на душе. Три тысячи спортивных объектов, 400 катков, стипендии Президента для наших олимпийских чемпионов, восемь лет сенаторства в Приморском крае; да и сейчас я депутат, посол пяти программ ООН, которые связаны с окружающей средой… Сегодня я счастливый человек. И все это определилось еще в конце 80-х, когда я уезжал в НХЛ. Соблазнов в жизни много, но я остался верен своим принципам. Никогда не хотел получить паспорт другого государства. Я российский гражданин и горжусь этим. Мне многое удалось сделать. И, надеюсь, еще многое предстоит.