Полузащитник «Химок» — откровенно о тяжелом сезоне, жизни вне футбола и встрече с Хабибом. Аяз Гулиев, известный болельщикам по выступлениям за «Спартак», летом прошлого года перешел в самый скандальный клуб лиги — «Химки». За полгода в Подмосковье полузащитник поработал с пятью специалистами (Юран, Писарев, Гогниев, Билялетдинов, Талалаев). Поругался с тренером, был отстранен от тренировок с командой, вернулся в строй уже с капитанской повязкой и вот теперь вылетает с ней в ФНЛ. Мы пообщались с Аязом и узнали все о тяжелом сезоне. И немного о «Спартаке». «Ни один игрок не хочет оказаться в ФНЛ после премьер-лиги» — Смотрел в понедельник «ПАРИ НН» — «Сочи»? — Конечно, смотрел весь матч. В первом тайме видел, что «Сочи» больше владеет мячом, но моментов толком нет. Понимал, что на второй тайм Нижний выйдет заряженными на двести процентов, что и случилось. При счете 0:2 стало ясно, что сочинцы вряд ли отыграются. Все нашим ребята следили за игрой. Радости не было ни у кого, мягко говоря. Все были поникшими, но виноваты сами, не нужно было доводить ситуацию до того, что мы зависим от результата других команд — На тренировке это обсуждали? — Настроения нет ни у кого. Что обсуждать? Все всё понимают. Без каких-то эмоций, никаких улыбок, у тренера такое же настроение. Ни один игрок не хочет оказаться в ФНЛ после премьер-лиги. — Ты считаешь, что вылетели по делу? — У нас постоянно были глупые ошибки, в РПЛ такое не прощается. Если это повторяется практически в каждой игре, то само собой итог будет таким. Мы делали недопустимые вещи на поле. Пропускать глупые мячи и забивать при этом больше — мало кому в мире удается. — Зимой не было ощущения, что вылет неминуем? — Понимали, что будет тяжело. Но самые худшие мысли отбрасывали. Думали о каждой игре, что нужно забирать очки. По одному-два очка упускали — вот итог. — В чем смысл оставшихся двух игр? Как себя мотивировать? — С точки зрения турнирной таблицы нет никакого смысла. С каким бы счетом не выиграли — ничего не изменишь. Сейчас нужно оставаться профессионалами, отрабатывать по полной, даже если это не повлияет на турнирную таблицу. Нельзя опускать руки. Люди приходят болеть за нас, надо сыграть для них. Бросать все нельзя. Осталось два матча, недопустимо спустя рукава выйти и ничего не сделать. — Сезон был в целом тяжелый. Есть радостный момент, достойный того, чтобы вспомнить о нем? — Старт чемпионата был позитивный, потом пошли сложности. — Ты перешел в «Химки» летом, но был еще вариант с «Ахматом». Чем обоснован выбор? — Разговаривали с этими клубами, но с «Химками» быстрее получил конкретику по ключевым вопросам. На тот момент уже прошла часть сборов, начало сезона близилось, нужно было определяться. Сам уже не мог ждать. В итоге и так пропустил несколько игр сезона, набирая форму. Если бы дальше тянул с этим вопросом, потерял бы еще больше времени. От кого быстрее получил конкретику — туда и пошел. — Многим игрокам важно, чтобы город был ближе к Москве. — Для не особо. Если переговоры хорошо складываются, то больше тянет к столице, но главное — как будет лучше для развития карьеры. В Москве для меня жизнь проходит так же, как в Махачкале, Ростове-на-Дону, где я играл. Особо никуда не хожу, только с командой. Плотный график — тренировки, восстановление. Если куда-то и идем, то уже после игры. — Посидеть в гламурном месте — не твое? — Не люблю такое. В ресторан хороший могу сходить, а где-то светиться — не мое. На тусовках вообще ни разу не был, даже в юности никогда не тянуло. Бывает, что старшие кому-то мозги на место вправляют, со мной такого не случалось. — После истории с пешеходом у тебя отобрали права на полгода. Не было мандража, когда снова сел за руль? — Ничего сверхъестественного, страха не было. Я же не задавил человека. Это никак не относится к ДТП. — После этого случая ты сменил автомобиль. Чтобы поскорее оставить позади ситуацию с американцем? — Нет, просто решил обновить. — В Грозном не было бы тяжело жить? — Когда играл в «Анжи», часто бывал там, каждые выходные ездил, мне нравилось в Грозном. — Большое количество ребят из «Спартака» влияло на решение перейти в подмосковный клуб? — Да, общался с многими — Мирзовым, Зуевым, Митрюшкиным. Не нужно было время на адаптацию в коллективе, много своих ребят. Шутили на эту тему. — Когда ты пришел, тренером был Сергей Юран. Что запомнилось из этого периода? — Из-за того, что я пропустил сборы, меня отправили на короткую индивидуальную работу. Позже начал тренироваться с общей группой и только подошел к стадии, когда можно было выходить на поле, произошли перемены. Тяжело что-то сказать о Сергее Николаевиче, мы мало проработали вместе. Его увольнение стало неожиданностью для всех. Я удивился, когда увидел новости [об отставке]. — Привык к подобным околофутбольным вещам? — Бывает. Лучше никуда не лезть, а заниматься своим делом, это оптимальный вариант. Зачем думать об этом, какую пользу это принесет? Давно придерживаюсь позиции — нужно фокусироваться на себе, командных вещах. Но, конечно, в личных разговорах обсуждаешь такие истории, обычное дело. — Что пошло не так с приходом Писарева? — Это был его дебют в премьер-лиге. Он сам сказал, что пробует себя, это шанс для него. Что-то не пошло, мне тяжело ответить на этот вопрос, мы провели мало времени с ним. Даже не попрощались, узнали, что он уходит и все. А вообще мы с Николаем Николаевичем по молодежной сборной знакомы. Но сборная и клуб — разные вещи. «Такого не пожелаешь никому, каждый день просыпаешься, а настроения уже нет» — Когда пришел Гогниев, все говорили, что он смог дать заряд энергии команде. — Так и было. Дал нам адреналина, все воодушевились. Он импульсивный, заряд энергии никогда не падает. Видно, что его эмоциональность не наиграна. Артурыч такой человек, это не образ. — Тебе близок его футбол? — Да, но чего-то постоянно не хватало. Теоретическая часть всем очень нравилась. Нужно было улучшать детали. К сожалению, не получилось. — Кроме философии футбола многим запомнились хороводы. Видел в них пользу? — Задача — делать, что говорит тренер. Наше мнение особо никого не волнует. Тренер говорит — игроки выполняют. Неважно, как мы на это смотрим. Было бы неправильно заявлять, что мы не будем это делать. Улыбку это вызывало, но в то же время думаешь: «А вдруг получится? Интересно, что из этого выйдет». — С хоровода же ни одного гола не забили. — Нет, не забили (смеется). Со стандартов вообще не было голов. — У команды был ужасный отрезок — одно разгромное поражение за другим. Что говорили в коллективе? — Атмосфера, мягко говоря, не очень. Негатив у каждого. Заставляешь себя делать каждое движение. Такого не пожелаешь никому, каждый день просыпаешься, а настроения уже нет. — Самый тяжелый матч для тебя — поражение от «Спартака» 0:5? — Обидно, ведь играли реально хорошо. Первые два мяча получили быстро, в самом начале матча. Первый из-за невнимательности, второй привезли. Психологически тяжело начинать матч, когда уже 0:2. Сами имели много подходов, моментов, но реализация оставляла желать лучшего. Особенно на «Спартак» не настраиваюсь. Зачем? Это только сбивает, когда акцентируешь лишний раз внимание на чем-то или ком-то. Какая разница, кто соперник? — Ты был на всех зимних сборах команды, в отличии от многих одноклубников. Понимал, что происходит? — Сначала были молодые ребята, потом все начали потихонечку подъезжать. Понимал, что просто не успели привезти всех, кого хотят, и через 2-3 недели будет совсем другая ситуация. — «Химки» — единственный клуб, который поехал в декабре на сборы. — Да, хотелось отдохнуть побольше, но поехали. Ничего страшного. — Прямой вопрос. Внутри команды не было желания «слить» Гогниева, учитывая все происходившее? — У нас нет игроков, которые способны на такое. Всем нужен результат, у каждого есть задача, первоочередная — остаться в РПЛ. Об этом даже мыслей не было. «Людям хотелось приукрасить историю с Гогниевым, а по сути, ничего сверхъестественного не произошло» — Что произошло между вами с Гогниевым на сборах? Писали, что чуть ли до драки не дошло. — Понятно, что до драки дело не доходило. Произошло недопонимание по поводу моего нахождения в общей группе. Работа была тяжелая, если есть какие-то микроповреждения, то невозможно выполнить весь объем. За день до ситуации я думал, что смогу тренироваться, ожидал, что станет полегче, но на следующий день проснулся и понял, что не получится — небольшое повреждение, которые еще не прошло до конца. Артурыч закипел, я в ответ. В этом ничего сверхъестественного не было, такое случается в каждой команде. Возможно, людям хотелось приукрасить, чтобы было о чем поговорить. — По новостям у многих может создаться впечатление, что Аяз конфликтный человек — недопонимание с Доменико Тедеско, случай с пешеходом, сейчас вот Гогниев. — Да, понимаю, со стороны так и выглядит. Но на самом деле, если ко мне хорошо относятся, стараюсь отплатить вдвойне, ответить еще лучше. Если про меня лгут, могу закипеть, эмоции иногда берут верх. С Тедеско конфликта, кстати, не было, мы и слова друг другу не сказали. На теории я где-то отвлекся, перекинулся фразой с кем-то из игроков, он услышал, что кто-то шепчется, сразу с наездом спросил: «Что не так?» В ответ я цокнул и сказал, что нет никаких проблем. Ему это не понравилось, он попросил меня выйти. Это было смешно, докопался. Непонятная ситуация. С Гогниевым был мужской конфликт, с Тедеско — ни о чем. Писали, что я недоволен тренером по физической подготовке Чепзановичем, а мы виделись после этого — шутили, кричали друг другу: «Ну как ты там, мой враг?» Максимально удивился, когда и его приплели туда, а ситуаций, связанных с ним, просто не было. — Томас Цорн (бывший спортивный директор «Спартака» — «Матч ТВ») не способствовал примирению? — Не припомню такого. — Каким тебе запомнился Томас? — Были удивительные моменты, многие были в шоке, не понимали, что происходит. Томас знал, что конфликта с Тедеско у меня нет, но мы даже элементарно не могли организовать разговор. — После этих историй твое отношение к журналистам не изменилось? — Нет, есть ребята, которые делают свое дело нормально. Есть те, которым обязательно нужно что-то добавить, и, как правило, не особо правдивое и хорошее. Им по барабану, что хотят, то и пишут. К таким людям отношение плохое. Но у многих журналистов есть совесть, человеческие качества. — После конфликта с Гогниевым что происходило на сборах? — Я тренировался индивидуально. После прилета в Москву пропустил три игры, работал так же один. Незадолго до своего ухода Гогниев позвал поговорить на базе, мы все сказали друг другу, пришли к общему пониманию. В следующем матче я играл. — Была аудиозапись, где Гогниев кричал на тебя и Тихого. Что за история? — Артурыч сам знает, когда перебарщивает. Понимает, что это было лишним. Закипел, подумал, что что-то специально делается против него. Не знаю… Мы были в тренажерном зале, индивидуально занимались, в этот момент заходила команда на разминку. Он подумал, что мы его специально провоцировали. Это мелочь, он поддался эмоциям. Не знаю, кто выложил запись. — Гогниев часто себя накручивал? — Да, порой ситуации были простые, а он все равно мог злиться на что-то. — Зимой тебе не хотелось покинуть клуб? — Нет, я понимал, что все будет нормально. Хотелось доиграть сезон до конца, а не уходить в зимнюю паузу. На сборах мы общались с руководством, об уходе речи не шло. — В своем последнем матче Гогниев выпустил тебя в стартовом составе. Как трактовать этот жест? — Он же не знал, что уйдет. Если бы результат был положительным, то его не убрали бы. Мы с ним нормально попрощались, никакой обиды. — В течение сезона были задержки по зарплатам. Это давило? — Мы всегда могли поговорить с руководством, все по-человечески. Если были какие-то проблемы или необходимость — скажи об этом, и тебе помогут. «Вместе со всеми вечером узнали, что в «Химки» приходит Талалаев» — Как в команде восприняли приход Талалаева? — Неожиданно. Ничего не слышали и уже вместе со всеми вечером узнали, что приходит Андрей Викторович. Понимали, как он работает, какие требования будут. Он всегда заряжен на результат. Надеялись, что с приходом нового тренера таковой будет. В начале стали набирать очки, но, к сожалению, у нас тяжелое положение в турнирной таблице — их нужно добывать буквально в каждой игре. Перестроиться за такой короткий промежуток времени, учитывая, что сменилось несколько тренеров, обновился состав — тяжеловато. Со всеми новыми игроками так быстро не сыграться, взаимопонимание не такое хорошее, опять же, новые требования тренера. Всем нужно время на адаптацию. У нас этого времени не было. В любом случае перестановка пошла на пользу. Мы стали набирать больше очков, но их не хватило. — В тренировочном процессе что изменилось? — У всех тренеров разные упражнения. Редко бывает, что что-то совпадает у разных специалистов. Логично, что разные тренировки, у каждого своя специфика подготовки. — Согласен, что игра стала более целостной? В обороне понадежнее. — Чем меньше пропускаешь, тем больше шансов набрать очки. В атаке есть люди, которые могут индивидуально что-то сделать. Согласен с тем, что нужно было в первую очередь наладить оборону, как бы хорошо ни играли в атаке — если в обороне действуем неуверенно, неправильно, то тяжело добиться результата. — Ты выходил с капитанской повязкой. Как воспринимаешь этот факт? — Приятно. Понимаешь, что доверили не просто так, стараешься не разочаровать. «Григорян прямолинейный, как видит, так и говорит» — В «Анжи» ты играл под руководством Григоряна. Какой он тренер? — Благодарен ему, мне было комфортно с ним. Я азербайджанец, он армянин, но Григорян сразу сказал: «Я вижу тебя, как игрока. Не думай о лишнем, мы свои». Сразу его зауважал. Бывает, что из-за каких-то нефутбольных вещей может что-то не сложиться. Но тут четко понимал, что нужно делать, чувствовал доверие. — На тренировках Григорян такой же, каким мы видим его по ТВ? — Да, прямолинейный, как видит, так и говорит. Никаких непонятных движений. Его чувство юмора — топ, смеялись постоянно. Скучно не было. — Удивился, когда «Анжи» в прошлом году «умер»? — Удивился, было обидно. Не думал, что дойдет до такого. Футбол в регионе любят, болельщики всегда приходили, хороший стадион, поля. Люди узнавали в городе. Я был недолго в Махачкале, а к ребятам, которые давно в клубе, постоянно подходили болельщики. — Григорян не звал с собой в армянский клуб? — Нет, ситуация понятна — меня бы не взяли туда. Ни один азербайджанец в Армении не играет. Это было бы не лучшее решение. «Хотел вернуться в «Спартак», потому что вырос там и прошел все стадии в этом клубе» — После «Анжи» ты попал в «Ростов» Карпина. Разные команды, тренеры. Что больше всего удивляло? — В «Анжи» я заиграл в премьер-лиге. Такой опыт ранее отсутствовал, сравнивать особо было не с чем. С Валерием Георгиевичем не был знаком. Когда я играл за «молодежку» «Спартака», он тренировал основу, только слышал о нем. Мой тренер из академии Алексей Леонидович Лунин говорил, что если сработаемся с Карпиным, он поможет. С Георгиевичем наладились отличные отношения, он мне реально помог, я много взял от него в плане подготовки — правильное питание, восстановление. Только хорошие воспоминания и благодарность, так же, как и клубу — президенту Арташесу Арутюнянцу. Опыт в «Ростове» пошел мне только на пользу. — Можно сказать, что ты за время работы с Карпиным стал более профессионально относиться к делу? — Это был мой второй сезон в РПЛ. До премьер-лиги не было такой уж жесткой дисциплины, молодежные команды — это немного другое. В «Анжи» с диетами, подготовкой было проще, у Карпина построже. От тренера по физподготовке Луиса были советы по питанию, даже мини-теории по этому поводу проводили. — Почему игроки так уважают Карпина? — Лично для меня было важно, что он всегда все говорил в лицо, прямой человек. Мне нравится эта черта в людях, отношусь к таковым с уважением. С ним можно по-свойски обо всем поговорить, он как футбольный отец. Я сильно прогрессировал под его руководством. Когда Георгиевич возглавил сборную, первым делом поздравил его. — Карпин говорил, что ты сильно хотел вернуться в «Спартак». — Могло сложиться иначе, наперед же не знаешь. Хотел вернуться в «Спартак», потому что вырос там и прошел все стадии в этом клубе. Я пришел в «Спартак» Олега Кононова из «Ростова». После него в команду пришел тренер (Тедеско — «Матч ТВ»), с которым мы не сработались. Если бы я изначально знал, что человек полная противоположность Георгиевича, то ни за какие деньги не ушел бы от «Ростова» и Карпина. Если бы был вариант вернуться в «Спартак» — только за. Цели такой нет, цель — прогрессировать. В любом случае эта команда — особенная для меня. Но если будут другие хорошие клубы, почему нет? — Сейчас вы на связи? — Передаем друг другу приветы, если увидимся — поговорим. После конфликта между странами наши отношения не испортились. В «Ростове» президент тоже армянин, с ним также отличные отношения. — Ты говорил, что отец часто отчитывал тебя уже во взрослом возрасте. Сейчас ничего не изменилось? — Если что-то сделаю не так, то он скажет. Никаких споров с отцом не будет, я сам все понимаю и знаю, что если родители говорят, то по делу. — Самый жесткий втык от отца? — За тот случай на дороге с американцем. «Я не говорил Азербайджану ни да, ни нет. Может быть, скоро обсудим переход» — Сейчас есть тенденция — многие меняют спортивное гражданство. Не планируешь? — Я не говорил Азербайджану ни да, ни нет. Есть куча моментов, которые нужно обговорить. Все время слышу — ждем и нужно обсудить. Может быть, скоро обсудим переход. В любом случае карьера строится на клубной деятельности, а не на сборной. Не исключаю свой возможный переход, но это не из-за нынешней ситуации. Речь об этом давно ведется. Но если я пойму, что, став легионером, будет тяжелее конкурировать в РПЛ, это будет уже другой момент. — Но ты как минимум думаешь о переходе. Почему? — В первую очередь я — азербайджанец. Но если это будет минусом в клубной карьере, то переход не стоит того. Ведь если не будешь играть в клубе — не будешь попадать в сборную, тогда смысл перехода пропадает. «ХАБИБ ПОЗВАЛ ЧЕЛОВЕК 5-6, ЧТОБЫ ПООБЩАТЬСЯ, ХОДИЛИ — Я, МИРЗОВ, БАКАЕВ, ДЖИКИЯ, АНАНИДЗЕ. НА ДРУГОЙ ДЕНЬ ПОЕХАЛИ ИГРАТЬ В ФУТБОЛ» — Ты большой фанат MMA? — Мне интересен этот вид спорта, слежу за Махачевым, давно нравится. После Нурмагомедова наблюдаю за Исламом. Лично мы не знакомы, а когда виделись с Хабибом, его рядом не было. — Расскажи о встрече с Хабибом. — Были в Дубае со «Спартаком» на сборах, Хабиб позвал человек 5-6, чтобы пообщаться, ходили — я, Мирзов, Бакаев, Джикия, Ананидзе. На другой день поехали играть в футбол. Видно, что у Хабиба большое желание, он любит этот вид спорта. — Когда ты приходил в «Спартак», тебя называли Хабибом, это так? — Да, еще в «Ростове» так называли, как-то само пошло, многие говорят, что мы похожи. Ну, хоть с хорошим человеком сравнивают. — Сам любишь побороться? — Да. Несколько лет назад часто спарринговались с братьями в зале, на матах, но они знали, что трогать ноги мне нельзя, чтобы избежать каких-то травм. Учитывая, что братья профессионально занимались, а я нет, то можно сказать, что они меня тренировали, вроде получалось. — Почему ты вообще не ведешь социальные сети? — Нет интереса себя снимать… Рука не поднимается, не тянет к этому. Я завел аккаунт, потому что были фейковые страницы, кому-то писали от моего имени. Пришлось связываться с техподдержкой, чтобы удалили не мои профили. После этого заблокировал свой настоящий аккаунт, интерес так и не появился. — Недавно закончился Рамадан. Ты соблюдал пост? — Соблюдаю с 15–16 лет. В условиях тренировочного процесса это тяжелее, но для меня пост — первостепенно, и приходится терпеть. В этом году повезло, что игры были в 14:00, до матча все равно ничего не ешь, а вот после — тяжеловато. — В «Химки» в первой половине сезона приходил священник. Как ты отреагировал? — Мы об этом не знали, я его даже не видел. — В 2019 году ты совершил хадж, как себя чувствовал после этого? — Тяжело объяснить, это нужно прочувствовать. Когда будет возможность — обязательно повторю. Прямые трансляции матчей МИР РПЛ смотрите на каналах «Матч ТВ» и МАТЧ ПРЕМЬЕР, а также сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
