Байки канадца Кевина Даллмана о КХЛ: жизнь в Казахстане, СКА, «Борат», русский газ, Мозякин, Ковальчук, Панарин
Защитник-рекордсмен КХЛ рассказал, как ему жилось и игралось в «Барысе» и СКА.
Кевин Даллман отыграл в КХЛ 11 сезонов с момента её основания и завершил карьеру рекордсменом по очкам, голам и передачам среди защитников, а в мае был включён лигой в «Золотой состав» – символическую сборную за 15 лет существования лиги. На днях он дал интервью в подкасте Spittin’ Chiclets, в котором поделился своей порцией баек о КХЛ, Казахстане и России. Конечно, не обошлось без историй о русском газе, а также о жертвоприношениях овец в «Барысе», особенностях игры в КХЛ, крутых хоккеистах, которые могли бы блистать в Северной Америке, но решили не уезжать, и о многом другом.
«Что, «Борат», Казахстан? Решил – поеду, покажу, что могу набирать много очков, и вернусь»
Даллман: Не думал, что вы меня пригласите, ведь Биз, когда я ещё был в «Барысе», как-то обращался ко мне с просьбой найти ему работу, а я его проигнорировал.
Биссоннетт: Да ладно! Я серьёзно к тебе обращался по поводу работы в КХЛ? Не помню такого!
Даллман: Ну, может, ты в шутку говорил.
Биссоннетт: Да не, это было на полном серьёзе! Знаю же, как там хорошо платят.
Даллман: Ты спрашивал, могу ли я найти тебе там работу. И я на самом деле обращался с этим вопросом к генменеджеру, но они решили взять сына генерала, парня, у которого случился приступ безумия против «Куньлуня» — он там всех побил, на скамейку их прыгал, его ещё дисквалифицировали за это.
Биссоннетт: Такого тоже не помню.
Даллман: Он прямо со вбрасывания одному двинул, потом другому, ещё одному, потом со скамейки кого-то выдернул. Всей команде накостылял. В общем, они хотели взять внука этого генерала.
Биссоннетт: Ты там столько времени провёл, удивлён, что у тебя нет русского акцента.
Даллман: Я хотел сказать вам об этом, если вдруг начну говорить на ломаном английском. Я там во время интервью специально говорил медленно. Дети даже удивлялись – папа, чего это ты так разговариваешь?
Уитни: В КХЛ же не так просто попасть, как кажется. Помню, думал – да я же в НХЛ семь-восемь лет отыграл, в КХЛ попасть – вообще не проблема. Но, оказывается, это довольно тяжело. Понятно, что элитные игроки могут туда приехать, когда захотят. Однако остальным не так просто получить работу в Европе, и тут важную роль играет агент. Правильные люди умеют подключать связи, чтобы заключать контракты в разных городах.
Даллман: Чтобы попасть в топ-команды, как СКА, ЦСКА, даже в «Салават», надо поиграть пару лет в КХЛ. Они хотят сначала увидеть, насколько ты хорош. Я-то в КХЛ попал в её первом сезоне, поэтому мне было чуть легче. Там как раз искали ребят из Северной Америки. Нас спрашивали, можем ли мы ещё кого посоветовать, кто может к ним приехать. Я им дал несколько имён, но они не заинтересовались. Ты прав, нужен русский агент, какие-то контакты. Может, скаут, поигравший в Северной Америке, кто-то, чтобы замолвил за тебя словечко. Я видел, что ребята туда поехали, агент сказал – давай тоже, деньги хорошие. И я согласился.
Уитни: У меня был самый убогий агент! Не помню его имя, он, наверное, подержанные «лады» продавал в Тольятти.
Биссоннетт: Это тот, с которым ты в джакузи сидел?
Уитни: Не, это Вадим, водитель, мы были дружбанами.
Биссоннетт: Он тоже был твоим агентом, ты просто не знал.
Даллман: Самое забавное, что водители там везде пролезут – на командные вечеринки, в самолёты, в раздевалку. У нас тоже были хорошие водители, постоянно с нами тусили.
Биссоннетт: Когда ты туда поехал, у них там было расширение или что?
Даллман: У них вроде было что-то типа драфта расширения. Суперлигу закрыли и сразу же открыли КХЛ. У меня заканчивался контракт с «Лос-Анджелесом». Кажется, тогда Ягр туда ехал, Крис Саймон, Йозеф Штумпел.
Биссоннетт: А команда в Казахстане новая была?
Даллман: Это был их первый год в КХЛ, а до этого они лет 10 играли в казахстанской лиге, по силе это можно сравнить с чем-то вроде третьей юниорской лиги, настолько она плохая.
Адмирал: У тебя была потрясающая карьера в ОХЛ, потом ты неплохо выступал в АХЛ, получил шанс в НХЛ. Наверное, непросто было решиться уехать, ведь наверняка в детстве мечтал не о трёх годах в НХЛ, а хотя бы о 10? Тем более ты был одним из первопроходцев в КХЛ.
Даллман: Было тяжело. Я добивался успехов по молодёжке, прилично играл в АХЛ, потом был «Бостон». И я там много играл, по 20 с лишним минут, но сделал всего одну передачу. Майк Салливан тогда спросил: «Что думаешь, получится у тебя набирать очки в этой лиге?» Я ответил, что не знаю, но стараюсь, всё довожу до ворот. Однако дела у нас шли не очень, тогда ещё как раз Торнтона обменяли. В итоге меня отправили на драфт отказов, и меня забрал «Сент-Луис».
Так что да, у меня были какие-то успешные всплески, уверенность то была, то не было. И летом агент предложил мне КХЛ. Перед этим я ещё общался с Дином Ломбарди. Тогда нечасто можно было встретить небольших защитников, и Дин спросил, не думал ли я поехать в Европу, играть на больших площадках. Привёл в пример Рафальски, который так сделал, а потом вернулся в НХЛ. Я ответил, что подумаю над этим.
Ломбарди спросил, могу ли я набирать по 30-40 очков в НХЛ. Я ответил, что да, мог бы. Он сказал, что они меня подписывать не будут, и пожелал удачи. У меня была парочка других предложений, но только двусторонних, а агент сказал, что у него есть два предложения, от ЦСКА и «Барыса».
Я такой – что, «Барыс», Казахстан? Тем летом как раз вышел «Борат», и я его смотрел. Думал – это Казахстан, там правда всё так? Но мне позвонил Штумпел, это уже в августе было, когда начались сборы. Рассказал, что там нормально, много посольств, люди на английском говорят, перспективный развивающийся город. Мне предложили хорошие деньги, жена сказала – почему нет? И я решил – ладно, поеду, покажу, что могу набирать много очков, и вернусь.
Брат заказал мне торт с Боратом в зелёном купальнике, и я уехал в чёртов Казахстан!
«За 12 лет Астана стала мини-Дубаем, в город вкладывали огромные деньги»
Биссоннетт: Ну и как там было, как в фильме?
Даллман: Нет!
Уитни: Я там был, и город оказался гораздо лучше, чем я думал.
Даллман: Астана — перспективный город, подающий большие надежды. Из него хотят сделать мини-Дубай. Когда я впервые туда приехал, всё было не как в фильме, конечно, но и совершенно не так, как сейчас. Там очень много денег, и город сильно похорошел. Нервничал, конечно, когда ехал туда. Понадобилось много времени, чтобы привыкнуть. У нас никогда не было лимита на легионеров, и нам приходилось проверять меню, потому что там могли давать майонез и кетчуп к пасте или говяжий язык. Язык я попробовал – так себе, резиновый. Вот их традиционное блюдо из конины, бешбармак – это вкусно. Но за 12-13 лет, что я там был, всё очень сильно изменилось. Теперь там здорово, а их новая арена – это арена уровня НХЛ.
Биссоннетт: Когда уезжали туда, у вас не было детей?
Даллман: Было двое, сыну тогда было два года, а дочке — четыре. В школу они ещё не ходили, это было хорошо. Но потом пошли, выучили русский, казахстанский, хорошо там освоились. Но главное беспокойство было по поводу еды. Нормальной еды там было не найти, когда мы приехали, там был только «Ти Джей Фрайдис», мы туда часто ходили.
Уитни: Москва – нереальный город, но в других местах там не найти хороший стейк!
Даллман: Там есть курица, есть говядина, однако хорошего стейк-хауса не было. Но у меня там есть приятель, который открыл несколько хороших ресторанов, стейк-хаусов.
Биссоннетт: А как там к «Борату» относятся? Считают, что это вообще не смешно?
Даллман: Мы постоянно смотрели «Бората» на базе или в автобусе. Нам нравилось! Но местным, думаю, нет, они считали, что фильм их высмеивает. Ну, так и есть, что уж.
Адмирал: А что тебе там нравилось?
Даллман: Первые два года были тяжёлыми, но у нас всегда было много легионеров, так что было весело. Они тоже приезжали с жёнами, были посольства, международные школы, потом город начал преображаться в мини-Дубай, в него вкладывали огромные деньги. Высотки, великолепные торговые центры, отличные рестораны с поварами из Италии, Испании, шефы уровня «Мишлен». Но туда почти никто не ходил, потому что там люди либо чертовски богаты, либо чертовски бедны.
Болельщики там отличные, сама организация – тоже. Нам всё оплачивали – машины, квартиры. И я там был успешен, это было главным фактором.
«Священник окропил всех водой, откуда-то дикий визг, полилась кровь»
Биссоннетт: Чем хоккей отличается от Северной Америки?
Даллман: Во-первых, большая площадка. Во-вторых, там очень много мастеров. Силовой борьбы было мало, и игроки такие техничные, что на больших площадках легко находили тебя передачей где угодно, как будто Радулов. И у тебя так много пространства, что ты просто бросаешь и попадаешь.
Силовой игры было мало, но мне она нравилась. Драться никогда не хотел, да от меня этого и не требовали. Хотя у некоторых команд были тафгаи. В целом из-за больших площадок там было больше пространства для розыгрышей.
Уитни: Помню, как мы с вами играли. У вас были ты, Боченски, Доус и Бойд. И кто был пятым, было совершенно неважно. Вы постоянно были вместе на льду, и в том матче, что я играл, у тебя было четыре передачи. Я ещё тогда думал, как тебе, должно быть, классно играется в хоккей. Эта тройка была нереальной, её было не остановить! И ты всегда с ними выходил, набирал очки. Вы всё время играли вместе, что было очень важно.
Даллман: Да, были я, Майк Ландин и эта тройка. Боченски приехал через пару лет после меня, потом Бойд и Доузи, потом Ландин. Мы всё время тренировались вместе, как пятёрка. И даже они, нападающие, играли по 23-24 минуты за матч, а мы с Ландином – по 25-26 минут.
В первый год всё, чего я касался, заходило в ворота. Это когда я установил рекорд по голам. Просто вставал перед воротами, шайба прилетала мне на клюшку, и я забивал в пустые. Вообще непонятно как, типа отскакивает от стекла и прямо на меня. Просто всё залетало, и в итоге я побил рекорд Фетисова. Казахстанцы устроили мне фотосессию, я лежал на льду, позировал, а вокруг разложили 28 шайб.
Биссоннетт: А тигр был?
Даллман: Тигр — нет, это «Амур» всегда выводил на лёд маленького тигра. А у нас перед каждым сезоном приносили в жертву овцу. И когда новую арену построили, тоже. Нас позвали ко льду, мы в полных непонятках. Говорят, что будут проводить обряд для новой арены. Мы подумали, что это вечеринка, а нас выстроили в ряд, пришёл священник, стал окроплять всех водой, и тут откуда-то дикий визг – ААА!!! На лёдозаливочную машину полилась кровь, у нас у всех испанский стыд, Мэтт Фрэттин вообще побелел. А потом эту овцу приготовили, и мы её съели. Это полезное мясо, постное.
«Один игрок СКА дышал закисью азота и пропускал тренировки. Потом его уволили»
Биссоннетт: Это всё глупые традиции КХЛ. Мы у всех ещё спрашиваем о русском газе или других безумных вещах, которыми вы там занимаетесь. Ты пробовал русский газ в первый год, когда забил 28 голов?
Даллман: Нет, с ним меня познакомили уже в Петербурге. А первые четыре года я о нём даже не слышал. Мы о нём никогда не говорили, а просто напивались. СКА – это вообще другой уровень! Док всем раздавал таблетки – это перед тренировкой выпить, это – перед матчем, а это – после матча. Когда я приехал в Петербург, Патрик Торесен и Тони Мортенсен говорят – приехали ребята с газом! Недели две прошло с начала сезона, я думаю – что за ребята с газом? А они говорят – ты должен попробовать этот газ, эта штука меняет сознание. Я сразу – окей, я в деле!
Мне сказали, что на него надо записаться. После тренировки первый прибежал, записался, мне пытаются объяснить, что происходит. Подходит Тони Мортенсен и рассказывает, что в прошлом году у них был один швед (Речь, очевидно, о Маттиасе Вейнхандле. – Прим. «Чемпионата»), который с этого газа словил приступ паники, очень испугался. Потому что нельзя было вставать, а он встал – вырывал провода из этой штуки, упал, всё снёс.
Была специальная комната, где доктора проводили эту процедуру. Ложишься на стол, тебя подключают к аппарату с большим чёрным шариком, вставляешь в рот специальный мундштук и вдыхаешь. И начинается – вух-вух, тела не чувствуешь, но всё слышишь, как будто плывёшь по галактике. Я начинаю потеть, спрашиваю – что происходит? Газ останавливают, просят меня показать большой палец, если всё в порядке, или палец вниз, если что-то не так. Потом надо посидеть минут 15, успокоиться. Я прихожу в себя, но чувствую себя настолько легко, как будто плыву! Мне сказали, что такие ощущения будут до конца дня. Я иду в душ, одеваюсь, обедаю, потом приходит док с голубой пачкой таблеток, эквивалентом «Виагры», только не таким сильным. Говорит – это тоже прими. Сверху на газ, и завтра ты будешь лучшим игроком на льду! Ну я принял и весь день и весь вечер – ух!
Прихожу на арену, там, как всегда, таблетки. Но ребят проверяли, так что, видимо, всё легально. Эти ребята – СКА – просто на другом уровне! Персонал, ресурсы, которые у них есть, мы просто летали! Я не понимаю, как нас вообще в том году кто-то обыгрывал. Ковальчук и все остальные это делали, и мы были просто непобедимыми.
Биссоннетт: Можно сказать, что от газа вы играли в два раза лучше и могли проводить смены в два раза длиннее?
Даллман: Да. Выносливость зашкаливает, разум ясный, не устаёшь. Это было очень странно! Ребята дышали газом каждый матч, я – время от времени. Наверное, всё-таки хоть немного он вреден. Следующим летом я рано приехал на сборы, мы подписали одного парня, и ребята говорили, что он проблема. Потому что он дышал закисью азота у себя в машине, а потом пропускал тренировки. Ребята выходили, видели, что он опять в машине сидит, открывали дверь, а оттуда вываливались эти баллоны. Это было не единожды, и в итоге его уволили.
А потом газ стали продавать в клубах – ксенон, настоящий русский газ. Ходил продавец с чёрными шариками, шарик стоил около 5000 тенге, то есть четыре бакса. Люди пили, курили кальян и дышали этим газом, а потом были как зомби на танцполе.
Когда я вернулся в Казахстан, то сказал, что нам нужен этот газ, все русские им дышат. Поговорил с доком, с людьми, отвечающими за финансы. Мне сказали, что недешёвая штука, но я был готов сам её оплатить, говорил — нам нужен этот газ, ребятам понравится. У нас сильные легионеры, все хотят попробовать газ. Через несколько недель док зовёт меня к себе, открывает дверь в кабинет, а там – баллон больше метра в высоту. Привезли газ!
Я такой – чудненько. Док набрал мне газа в специальный пакет, домой типа. Я ему – ты что, не будешь мониторить? Он – да не, всё нормально, это тебе домой.
Кэм Баркер сказал, что должен это попробовать. Мы были соседями, я довёз его до дома. Сидим в машине, он такой – я готов, что делать? Я решил первым подышать, хотя тоже никогда сам этого не делал! Сделал пару вдохов и началось – вух-вух! Кэм тоже подышал, у него тоже этот вух-вух начался. Сразу видно, когда человек под газом, потому что тело застывает. Очнувшись, говорит – это 10 из 10! Потом в Казахстане он тоже в клубах появился. Это невероятно, и люди ведь от него травмировались, падали.
«Жена вела блог о жизни в Казахстане, писала о коррупции. Это задело кого-то за живое»
Биссоннетт: Из Казахстана ты переехал в Петербург. Это твоя результативность помогла пойти на повышение? В Санкт-Петербурге ведь платят совсем другие деньги, и ты живёшь в невероятном городе в России, он ведь на Москву похож?
Уитни: Сделаю ремарку. Играть за СКА – главная цель всех в КХЛ. Организация, арена, город — всё просто нереальное. Я, даже просто смотря матчи по телевизору, думал, что с удовольствием бы там поиграл. В «Барысе» были расстроены, что ты уехал, или понимали, потому что это СКА?
Даллман: Нам не то чтобы пришлось уехать, но моя жена за год до этого начала вести блог о своей жизни в Казахстане, который кое-кого задел за живое. Она писала о коррупции, например, о том, что полиция тебя остановит, если едешь на грязной машине, и будет вымогать деньги. Или о том, что из крана идёт коричневая вода, о том, как там мучат животных. То есть о вещах, с которыми сама там сталкивалась. И некоторым в правительстве это не нравилось, хотя другие люди, наоборот, хвалили её. В общем, это дошло до клуба, генменеджер думал, как лучше поступить. Жену мою, что ли, выгнать из страны? Ага, вперёд!
И тут появилось предложение СКА, мы посидели с агентом и генменеджером «Барыса» и решили, что я поеду в Петербург, а дальше посмотрим. Всё спокойно разрулили, без обид. Но пошли слухи, что нас просто выгнали из Казахстана, потому что моя жена грубо отзывалась о правительстве страны. На самом деле, ничего такого, просто кого-то это задело за живое. Ну и столько денег, как в СКА, больше нигде было не заработать.
Адмирал: А заявление клуба о том, что тебя не стали продлевать, потому что ты сдал и они не вышли в финал, это просто прикрытие?
Даллман: Ну, в плей-офф мы неважно играли. Выходили туда каждый год, но вылетали в первом раунде. И я мало очков набирал в плей-офф.
Когда приехали Линдей Вей, Мэтт Фрэттин, Доус ещё был. Мы в паузе чемпионата поехали в Дубай, хотя в клубе были против. Пауза была короткой, потом был тяжёлый график. Но мы шли на первом месте, поехали в Дубай, отдохнули. Попросили вернуться на день позже – до матча всё равно время ещё было. И после этого мы проиграли 16 матчей подряд, выпали из зоны плей-офф. Генменеджер разнёс всех легионеров, мол, мы в Дубае тусили, не тренировались, поэтому сейчас проигрываем, и так далее.
После ещё одного поражения, кажется, в Сочи, генменеджер говорит – Кево, Линден, Мэттью, жду вас у себя в кабинете завтра утром. В самолёте мы пьём, прилетаем в шесть утра. Встреча назначена на 10, я такой – да никуда я не пойду! К чёрту всё, мы только с выезда, мне надо к семье. Линден и Фрэттин пошли, а я нет. Они рассказали, что он устроил им разнос, показал им их статистику, и всё. И зачем только звал?
На следующий день был День благодарения, мы пошли к Доузи, я пил винишко. На следующий день мы должны были ехать на следующий выезд, а я думаю – да никуда я нахрен не поеду, не хочу играть за этого генменеджера. Пропустил выезд, в понедельник мне устроили разнос, во вторник команда снова проиграла. В среду вернулась, в четверг матч. Я не тренировался, ничего, бухал до четверга. Сыграл 32 минуты с «Куньлунем», мы выиграли, после этого я пошёл к президенту клуба. Сказал, что никто за этого генменеджера не хочет играть, и его уволили.
Но нас обвиняли по любому поводу! Да, мы 16 матчей подряд проиграли, но это ведь не только наша вина! Просто не везло.
Уитни: Нельзя винить легионеров, ведь казахстанские игроки слабые, и у иностранцев нет поддержки. Сложно тащить на себе всю команду.
Даллман: У них были хорошие игроки. Антропов вернулся, Старченко был. Но глубины не было, да. И в любой ситуации козлами отпущения всегда делали легионеров. Там и сейчас так в командах, где много легионеров. В «Сочи» легионеров винили во всём?
Уитни: Нет, наоборот, с русских спрос был гораздо больше. А нас, можно сказать, оберегали. Но, может, дело в русских тренерах, а в Казахстане по-другому.
Даллман: Ну и платили нам много, это тоже имеет значение. Казахстанцам платили копейки. Наверное, у них были причины вешать на нас всех собак.
«В локаут в СКА тусили каждый вечер, но всем было по барабану. Они были королями»
Биссоннетт: Каково было жить в Санкт-Петербурге?
Даллман: В городе очень много англоговорящих, потому что рядом Финляндия. И там своя атмосфера, зимой солнце выходит только на пару часов, а летом оно вообще не заходит, это фантастика. Всё пропитано историей, много музеев, архитектура потрясающая. Клубы, рестораны, в общем, там было круто. Если побываете в этом городе, точно влюбитесь в него. Красивые женщины, куча денег, потрясающий город для игры. В Москве, Петербурге, даже в Казахстане так разбрасываются деньгами!
Уитни: А о Ковальчуке расскажи? Он там был рок-звездой?
Даллман: Да, куда бы ни пошёл. В локаут у нас были Бобровский, Тарасенко, Панарин, Ковальчук, Калинин, Крис Летанг даже там подписался. Полный фарш. Они были королями, просто королями. Тусили каждый вечер, но всем было по барабану. Мы, кажется, в том году всего 12 матчей проиграли. Эти парни были королями. Ковальчук и сейчас крут.
Биссоннетт: А там же сейчас Фёдоров?
Даллман: Нет, он в ЦСКА, два раза подряд становился чемпионом. Он и в КХЛ успел немного поиграть, за «Металлург». И здорово играл!
«Зачем Мозякину было куда-то уезжать, если в Магнитогорске он получал по $ 7-8 млн?»
Биссоннетт: Назови игроков в России, которые тебя больше всего впечатлили? Чтобы прям неприличный уровень таланта, были такие?
Даллман: Когда я там играл? Мирасти тоже об этом говорил – Панарин. Ему было 18, когда он играл за «Витязь». Потом перешёл в СКА, мы вместе играли. И он обыгрывал любого. Такой талантище! И в Северной Америке о нём никто не слышал, пока он не приехал! А в КХЛ он был очень хорош, хотя тогда был ещё щупленьким, это сейчас стал мощнее.
Многих можно назвать. Кирилл Кольцов, защитник. Он вполне мог бы успешно выступать в Северной Америке. Никогда не видел парня, который мог бы так легко и свободно играть в атаке. Он подкидки делал через головы прямо на крюк!
Многие могли бы играть в Америке, но так и не приехали сюда. Сергей Мозякин, он же не играл в Америке?
Уитни: Не помню уже, что там было, но он буквально на минутку приезжал в «Коламбус». А как за «Металлург» играл — просто вынос мозга! Я поверить не мог, что он не звезда НХЛ. Он меня поразил. И не только он, Зарипов ещё, снайпер.
Даллман: Да, у них было классное звено. Зарипов, Мозякин и Коварж. Так что многих можно назвать, и я удивлён, что они не уехали в Северную Америку. У нас в Казахстане тоже был такой, Роман Старченко, он до сих пор играет. Мы с Антроповым постоянно пытались его уговорить поехать в Америку. У него нереальная скорость, мощный бросок, отличные руки, ноги шириной с дерево. А он просто не хотел уезжать, говорил, что ему комфортно в Казахстане. Он зарабатывает неплохие деньги, потому что всегда хорошо играл, набирал по 30 очков, и его там любили.
С Мозякиным то же самое. Зачем ему куда-то ехать, если в Магнитогорске он получал по $ 7-8 млн? И таких ребят много.
Уитни: Там ещё очки по-другому начисляются. Если в НХЛ я отдам пас на другого защитника, тот бросит, и потом нападающий сыграет на добивании, мне запишут вторую передачу. А там не так, чтобы тебе засчитали передачу, надо сделать пас на партнёра, который тоже делает пас на следующего, и тот забивает. Там нет «дешёвых» вторых передач. Действительно странно, ведь если ты отдал под бросок и гол забили с добивания, то это ведь не настоящая передача, но в НХЛ её засчитывают. Поэтому 30 очков в КХЛ – это много. А люди смотрят на статистику и думают – ну, 30 очков, ничего особенного. Не понимают, что там не так много очков засчитывают, как здесь.
Даллман: Да, и, если попросишь, чтобы тебе где-то засчитали вторую передачу, ничего у тебя не выйдет. К тому же там не говорили на английском, я только под конец мог немного объясняться на русском. В общем, передачи набирать там тяжело.
«Показал Вею сумку с деньгами. Он говорит – будь осторожен, как бы тебя не ограбили!»
Биссоннетт: Насколько жёстко русские бухали?
Даллман: Играл я там с одним парнем. Ему какие-то уколы в плечо ставили, чтобы он слишком сильно не бухал. Не знаю, что ему кололи, что-то, чтобы ему было плохо от выпивки.
Адмирал: А платили там как – наличкой, банковским переводом?
Даллман: В Казахстане нам открывали счёт в местном банке и туда переводили. Напрямую в американский банк переводить было нельзя. Знаю, что в «Витязе» многим платили в конвертах. Я там квартиру покупал, а деньги не перевести, чек не выписать. Так что пришлось снять $ 500 тысяч и передать их риэлтору наличкой. Я Линдену Вею показал эту сумку с деньгами, он сказал – мужик, будь осторожнее! Как бы эти чёртовы казахстанцы тебя не ограбили! Так что да, думаю, во многих командах платили наличкой в конвертах.
Уитни: А с квартирой сейчас что, ты её продал или оставил?
Даллман: Оставил и сдал. Они же хотели сделать меня тренером, писали мне, когда уволили своего тренера, приглашали на его место.
Биссоннетт: Поехал бы туда тренировать?
Даллман: Не знаю. Мы в мае с сыном туда ездили на церемонию КХЛ, и я встречался с владельцем клуба. И он дал понять, что хотел бы, чтобы я помогал тренировать команду, а также помогал вывести молодёжный хоккей на североамериканский уровень. Но у меня жена уже какое-то время болеет, поэтому мне и пришлось завершить карьеру. И чтобы куда-то ехать, нам нужен там доктор. Мы всё ещё общаемся, они хотят меня в тренеры. Но я начну это обдумывать, только если все факторы идеально сойдутся.