Интервью с Егором Подомацким об игре за «Локомотив», сборную России и работе в «Сибири»

Один из лучших вратарей Суперлиги 90-х и нулевых вспоминает свою карьеру и говорит о нынешней работе.

Егор Подомацкий — один из самых заметных вратарей той эпохи, когда в России было мало звёздных голкиперов. Подомацкий трижды становился чемпионом страны в составе «Локомотива», (который в период первого титула ещё назывался «Торпедо»), шесть раз ездил на чемпионат мира и был вторым вратарём в Солт-Лейк-Сити-2002, пусть и вообще не сыграл на олимпийском льду.

Во время своей игровой карьеры нынешний тренер вратарей «Сибири» считался игроком, который редко даёт интервью — на момент нашего разговора больших интервью с Подомацким не выходило очень давно. И сейчас знаменитый голкипер был достаточно скуп на слова, но ответил на все наши вопросы.

— Почему выбрали позицию вратаря, несмотря на стереотипы о ней? — Изначально из-за того, что плохо катался, всегда находился ближе к воротам. В конце концов мне и предложили занять эту позицию. В детстве ни у кого нет такого инстинкта самосохранения, под шайбу никто не боялся вставать.

— Как была организована подготовка вратарей в ваше время? — Честно говоря, никак. Просто встал в ворота — лови шайбу. В то время все были самоучки: что-то где-то увидел по телевизору и стараешься повторить. Нашими примерами были те, кого мы могли видеть сами. Вживую не удавалось кого-то видеть, в основном по телевизору, да и не так много игр показывалось.

— Что в первую очередь приходит на ум при словах «золотой» «Локомотив»? — То, что мы выиграли! (Смеётся.) При плохом коллективе невозможно что-то выиграть, у нас был прекрасный коллектив.

— Самый яркий момент, связанный с Сергеем Николаевым? — Это был мой первый опыт на взрослом уровне, так что каждый день был запоминающимся. Я пришёл молодым парнем в тогда ещё «Торпедо», и каждая тренировка — как праздник. Все его фразы и пословицы были крылатые, не буду приводить примеров (смеётся).

— Андрей Коваленко как лидер — какой он? — Лидер должен не только словесно вдохновлять, но и показывать своим примером на льду, доказывать. Именно таким он и был — и в быту, и на льду.

— Насколько сильно отличался Владимир Вуйтек от всех тренеров, с которыми вам довелось работать? — Прежде всего — в психологическом плане. Команда получила небольшую психологическую разгрузку, стало меньше давления, он не нагружал речами.

— Главный матч в карьере в Суперлиге? — (После паузы.) Не могу вспомнить. Самые запоминающиеся игры — это решающие, чемпионские.

— Самый сильный бросок Суперлиги рубежа веков? — Опять же: не стоит кого-то выделять. Обращали внимание на определённых игроков, на нюансы, кто как бросает, у кого какой финт. Раньше было меньше трансляций, была подготовка к командам-лидерам, что-то вспоминалось, а что-то нет.

— Вы играли на многих ЧМ. Самый памятный момент с мировых первенств лично для вас? — Самый памятный момент — первый вызов в сборную, ну а лучшие матчи я не привык выделять.

— Что происходило в команде образца 2000 года? — Не получилось полноценной подготовки. Игроков постоянно куда-то выдёргивали, то на телевидение, на какие-то передачи, презентации. Может быть, в этом причина. Шапкозакидательских настроений не было, ребята приехали играть и выигрывать. Прессу я тогда не читал.

— Чем Олимпиада в первую очередь психологически отличалась от чемпионатов мира? — Это соревнование, где собраны все лучшие спортсмены. Я был единственным игроком из Суперлиги, сначала волновался, переживал, потом было нормально. Хотелось, конечно, провести какое-то время на льду, но как решил тренер, так и получилось. Приятно было находиться в одной команде с Николаем Хабибулиным, посмотреть, как вратарь такого уровня работает как на тренировках, так и в играх.

— Помните ли гол-фантом Самсонова? — Да. Я был на тот момент уверен, что это гол. Тогда не было видеоповтора — или просто не захотели смотреть его, что ли.

— И вы сами могли сыграть в сезоне немало матчей, и другие заметные голкиперы той поры. В теории это возможно сейчас? — Конечно, возможно, Люди могут играть по всему чемпионату, за исключением нескольких игр. Здесь много нюансов: в любой команде должно быть два вратаря, которые должны получать игровую практику, но всё зависит от физического и психологического состояния того или иного голкипера. Понятно, что любой вратарь хочет играть больше. Иногда получается по-разному.

— Как возник вариант с приходом в «Сибирь»? — По рекомендации бывшего коллеги Дэвида Немировски, который рекомендовал мою кандидатуру — мы с ним созвонились, и вот я здесь.

— Можно ли сказать, что одной из причин вашего приглашения в клуб была работа с Антоном Красоткиным в Ярославле? — Нет, это никак не повлияло на мой переход.

— Вы знаете Антона чуть ли не с младенчества. Как это влияет на ваши рабочие отношения? — Никак. Обычные рабочие отношения — такие же были в молодёжке «Локо» в Ярославле, такие же и сейчас. Просто мы очень хорошо друг друга знаем. Он всегда работает на полную — что на игре, что на тренировке, что на льду, что на подготовке к игре…

— Он правда в младенчестве тянулся к шлему, как рассказывал его отец? — Помню. В раздевалку заходили дети игроков, Антон был в их числе, постоянно подходил. Ему нравилась вратарская форма, вот и всё.

— Не думали: вот он, наш будущий вратарь? — Нет, не думал. Более того скажу: даже папа не думал (смеётся).

— Папа вообще хотел его в хоккей отдавать? — В хоккей — возможно, но точно не вратарём.

— Согласитесь ли с мнением, что тренер вратарей должен выстраивать более дружественные отношения с игроками, чем тренер нападающих? — Думаю, да. У меня меньше человек, чем у них! В душу каждому не залезешь, но что-то подобное происходит. После неудачной игры разбираешь матч, просто общаешься с игроком, показываешь видео — это всё обычное.

— Константин Барулин говорил, что до европейских тренеров по вратарям в России была слабо отлажена система подготовки. — Их фактически и не было, они стали появляться только после прихода в Россию иностранных специалистов. Этому стали больше уделять внимания, нанимать людей. Разговоры о том, что мы переняли стиль у финнов — странные: финские вратари вообще другие. Тренировочный процесс похож, просто нюансы другие.

— Американские журналисты отмечают, что наши голкиперы отлично подготовлены физически. — Само собой, физической подготовке уделяется достаточно времени у каждого вратаря на предсезонке, а в чемпионате уделяется большое внимание этому аспекту. Игр много, надо постоянно поддерживать эту форму. Если вратарь чего-то хочет добиться, то каждый фактор — ключевой.

— Помните ли обстоятельства травмы, после которой ваша карьера не вернулась на прежний уровень? — Порвался «крест» на тренировке — и всё. Тяжело было в плане реабилитации — раньше в командах не было реабилитологов, тебе нельзя выходить на лёд, а вся команда и медицинский персонал — на льду. Ты один, предоставлен сам себе в зале, в этом плане было тяжеловато: ты всегда привык работать в коллективе, а одному тяжело.

— Что можете сказать о том, что доигрывали в высшей лиге? — Не могу сказать, что я доигрывал, у меня теплилась надежда ещё — но получилось так, как получилось. Это был неудачный этап моей карьеры. Пиетета со стороны одноклубников не было, я обычный человек.

— Вы хотели, чтобы сын пошёл по вашим стопам? — Конечно, хотел — но если бы он не пошёл, то я бы не расстроился. Это было его желание.

— Как отреагировали на желание сына пойти в голкиперы? — Зачем его отговаривать? Человек сам хочет.

— Множество вратарей лиги называло именно вас своим кумиром — Бирюков, Самонов, Коновалов, Андрей Макаров. Как к этому относитесь? — Приятно, конечно. Мы старались! (Смеётся).