Владимир ЛУТЧЕНКО: Сначала задача в Суперсерии-1972 была просто хорошо сыграть. Когда победили в первом матче, все поменялось

Хоккей. Легендарные имена

Во второй части интервью один из лучших защитников за всю историю хоккея поделился своими воспоминаниями о главных вехах своей карьеры.

Кулагин сказал: «Тебе дают шанс, сделай все, чтобы им воспользоваться, а в «Крылья» всегда попадешь»

- Владимир Яковлевич, как Тарасов относился к молодежи?- Называл нас полуфабрикатами, удальцами. Мы в два раза больше работали, чем ветераны. В ЦСКА помощником Тарасова был Борис Палыч Кулагин, который одновременно возглавлял и молодежную команду. Мы приезжали уже в семь утра на утреннюю тренировку, потом еще где-то полчаса занимались перед основной командой, а после тренировки еще час. Ну и вечером. Короче, целый день проводили на льду. - То есть, свободного времени вообще не было.- Да, Тарасов не давал нам зазвездиться. - Пока вы не попадали в основной состав ЦСКА, у вас вроде как было желание перейти в «Крылья»?- Не совсем так. Я постоянно пересекался в метро с вратарем Анатолием Рагулиным - братом Александра Палыча, который тогда перешел в «Крылья». Он как-то сказал: «У тебя мало шансов попасть в основу, состав приличный у ЦСКА. Давай, поговорю с Виноградовым, главным тренером «Крыльев». А я такой простой был: «Ну, поговорите». Через несколько дней услышал ответ, что меня хотят видеть в команде из Сетуни. - Начали собирать вещи? - Далее была тренировка у молодежной команды. Прибегает помощник дежурного по ЦСКА: «Тебя срочно вызывает Тарасов в Новосибирск». Там армейцы проводили очередной матч. Помню, что это было 8 ноября. - Почти подарок на праздник. - Испытывал такую эйфорию, хотя многие полетов на самолете побаиваются. Прилетаю, меня довозят до санатория Министерства обороны, где располагалась команда. Вхожу, встречает Кулагин. Говорит: «Зайди ко мне, разведка доложила, что ты в «Крылья» собрался. Я так растерялся, слова не могу сказать. Замялся: «Вот Анатолий Рагулин сказал…» - Понять можно.- Кулагин продолжает: «Тебе завтра дают шанс. Сделай все, чтобы им воспользоваться. А в «Крылья» ты всегда попадешь». Удачно отыграл ту встречу, а дальше уже провел и все остальные матчи сезона 1966/67. Но день дебюта - восьмое ноября - помню как праздник. На отрытый стадион в Новосибирске тысяч 15 народу, наверное, собралось. И почти все пьяные - мороз градусов 27 (смеется). С этого матча так дальше все и пошло. Летом уже закончил Эдик Иванов, и я начал играть в паре с Рагулиным, с тройкой Викулов - Полупанов - Фирсов.

Пригласили на сборы еще перед Олимпиадой в Гренобле, но во Францию поехал Блинов

- Тогда, наверное, так и было в ЦСКА. Сидишь и ждешь своего шанса, пока кто-то не завершит карьеру?- Да, кому-то повезет, кому-то - нет. Человека просто так из великой команды не выгонишь. Что ни имя - то звезда. - Когда вы уже поняли, что под сборной находитесь, что близок шанс попасть в национальную команду?- Я просто об этом мечтал, а быть уверенным, считать себя железным кандидатом… Меня, правда, взяли на сборы перед Олимпиадой 1968 года в Гренобле.- То есть, вы могли теоретически и четырехкратным олимпийским чемпионом стать?- Да. Но в итоге там Виктор Блинов из «Спартака» выходил с Рагулиным. Сильный, техничный, бросок - все при нем было. Куда мне? Это Слава Фетисов уже в 20 лет был лучшим. Талант! Он и Лешка Касатонов - два великих защитника. - После 1968 года вас начали потихонечку подпускать к сборной?- Да, хотя я участвовал в первом Призе «Известий» в 1967 году в Москве, в 18 лет. Там сыграли две наши сборные. Я попал в первую, но это было условное название. За вторую, к примеру, выходило звено Полупанова.- А первый чемпионат мира для вас был в 1969 году?- Да, тогда Тарасов семь новых игроков взял в команду.- Вы были участником того скандала, когда Тарасов увел армейскую команду со льда в матче против «Спартака»?- Конечно. Мы в третьей двадцатиминутке при счете 1:2 забили гол за секунду до смены ворот (тогда решающий период делился на два отрезка по 10 минут). Но его судьи не засчитали, сказали, что время уже истекло. Ну и Тарасов увел команду. А с трибуны за встречей наблюдал Леонид Ильич Брежнев. Кстати, в фильме «Легенда № 17» утверждают, что он болел за «Спартак», хотя на самом деле, конечно, за армейцев. - Тарасова пытались сразу вернуть, делегации к нему ходили.- Да, всех подключили, давайте возвращайтесь на лед. Но он ни в какую! Только минут через 40 минут встреча возобновилась. Сразу с Анатолия Владимировича сняли звание «заслуженного тренера СССР».

Брежнев болел за ЦСКА, но хоккеистов никогда не награждал

- Он в этом плане был принципиальный. Если что-то решил, то все?- Да, был прямой. Знаете, почему он не стал главным тренером в сборной? Не любили его в «верхах»! Он никого не подпускал к команде. Ни представителей Спорткомитета, ни даже генералов. Только министр обороны Гречко мог прийти и все! - Чернышев более дипломатичным был?- Да, Аркадий Иванович, хоть и возглавлял «Динамо», команду МВД, но такой демократ. Очень приятный в общении. Хотя при необходимости тоже мог кулаком ударить о борт! Впечатляло! - Брежнев как-то общался с хоккеистами? Куда-нибудь приглашал игроков?- Нет, даже, когда после Олимпиады нас в Кремле награждали, его никогда не было. Только его замы - Мазуров, еще кто-то. Уже подзабыл. - Для вас в 70-е важнее все-таки были чемпионаты мира и Олимпиады или встречи с профессионалами?- Олимпиады, конечно, на первом месте, считались самой высокой целью. Хотя трудно сравнивать… Суперсерии - это исторические матчи, такой космический прорыв. Они были впервые, в новинку. Причем не только сами матчи, но и обстановка. Приемы, пятизвездочные гостиницы, которые мы никогда раньше не видели. Вообще побывать в Канаде и США - это было за счастье в то время. - Другая планета.- Да, конечно. Небоскребы, шикарные машины. Хотя за океан мы начали еще в 1960-е годы ездить, играть с полупрофессиональными командами. По нынешним меркам - с «фармами» клубов НХЛ. И уже тогда могли приблизительно сравнить уровень. - Тарасов, думаете, жалел, что так и не сыграл в качестве тренера с энхаэловцами?- Наверное, но я не знаю, что там получилось. Трудно сказать, почему они с Чернышевым приняли решение уйти. - Но Боброва все игроки, как я понимаю, тоже любили?- Да, конечно, он великий был игрок и тренер такого же ранга. «Спартак» приводил к чемпионству в Союзе. И ребята к нему относились хорошо. Он ведь никогда никаких оскорблений не позволял в адрес хоккеистов или чего-то подобного.

Постоять за себя мы могли, но нас постоянно заставляли терпеть

- Бобров как настраивал команду на Суперсерию-1972? Была ли установка выигрывать любой ценой или нет?- Задача была - хорошо сыграть. Но, когда победили в первом матче, все поменялось (смеется).- А сами игроки ожидали, что они уже в первом матче устроят разгром профессионалам.- Может, конечно, в первой встрече они как-то и недооценили нас, но мы знали, что канадцы обязательно сделают выводы. Поэтому уже второй матч был таким напряженным, и мы уступили 1:4. Но одновременно приноровились к их агрессивному стилю, поняли за счет чего можно побеждать - за счет скорости и игры в пас. Да чего говорить - серию матчей в Канаде мы провели здорово.- Во время серии общались как-то с канадцами или не получалось?- Да, были приемы, всё благожелательно: и им интересно, и нам. Хотя, естественно, канадцы более привычные к вниманию прессы, чем мы. - Вы были расстроены, что потом домашнюю серию в Москве не удалось довести до общей победы?- Конечно, но там нам больше мешали. Даже взять ситуацию с болельщиками, билеты сами распределяли, туда-сюда отвлекались. Постоянно товарищи из ЦК приезжали с наставлениями. Ну и сами виноваты. Все обвиняют Боброва, но причем тут он? Мы же выходили на площадку. В Канаде нас меньше тревожили. Разве что после первой встречи пришел наш посол в этой стране и сказал: «Вы сделали сегодня больше, чем мы за 25 лет своей работы». - Как относился Бобров к тому, когда канадцы начали откровенно бить Харламова? - Они хотели нас психологически вывести из себя. И Бобров призывал не отвечать на провокации, чтобы соперник удалялся, а мы реализовывали большинство - типа такого. Конечно, тогда драки для нас были непривычными, это сейчас обычное дело. Постоять за себя мы могли, но нас постоянно заставляли терпеть, мол, не надо, вдруг вы сейчас удалитесь. - И все-таки энхаэловцы тогда преднамеренно охотились за Харламовым, чтобы вывести его из строя? - Конечно. Боялись его! - Может, если бы дать им во время острастку, такого хамства и не было бы?- Возможно. Но после драки кулаками не машут.

Однажды Тарасов предложил: «Давайте вставать в четыре утра и созваниваться!»

- После завершения карьеры вы поступили в Высшую школу тренеров, которую возглавлял Тарасов. Неожиданная была встреча?- Да уж. Он говорил: «Лучше я тебя сейчас сниму с работы, чем кто-то другой». Учил творчески относиться к тренерскому делу (смеется). Однажды заявил: «Давайте вставать в четыре утра и созваниваться!» А у него такой режим был: где-то в 9 вечера всегда ложился спать и поднимался в четыре-пять ночи. Начинал готовиться к тренировке, писал конспекты, представляете? - Неугомонный человек.- Постоянно держал в напряжении, такие вопросы задавал - лучше не вспоминать (смеется). Так же жестко относился к тренерам, как и к игрокам. - Вообще, Тарасов сильно переживал, что рано оказался не у дел.- Конечно. Он жил хоккеем 24 часа в сутки. Это трудно пережить, когда ушел из профессии так рано - в 1974-м, когда мы «Крыльям» проиграли в чемпионате. Сколько ему было?- Всего 56. Сейчас в таком возрасте многие только начинают тренировать.- Величайший тренер. На каждой тренировке в свои конспекты что-то новое вводил. То есть скелет какой-то существовал, а мышцы постоянно наращивал новые. - А у вас был все-таки реальный шанс стать тренером? Вы ведь отработали только год в «Спартаке-2» с Кожевниковым. - К этому нужно иметь призвание. Как Тарасов, Тихонов всю жизнь посвятить. Да, ассистентом, наверное, был способен работать. Но я не мог кого-то обидеть, кому-то напихать. Пойти на решительные действия: отчислить игрока, еще что-то подобное…. Потом еще трудился детским тренером - в Америке. Но, чтобы по-настоящему стремится к каким-то достижениям, возглавлять клуб или сборную - не моё! - Поездка в Бостон в девяностые вам что-то дала?- Это была жизненная необходимость. Тогда на родине просто не было работы. А сам я никогда не любил себя предлагать, кого-то просить…. Но это здорово, интересный опыт: посмотреть, сравнить уровень хоккея в двух странах. Наверное, напомнил о себе. Потом меня пригласили скаутом в «Рейнджерс». Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.