Интервью с нападающим Сочи Артуром Тянулиным об игре с Мичковым, работе с Ларионовым и хоккейной экзотике

Артур Тянулин побил клубный рекорд «Сочи» и рассказал «Чемпионату» об экзотической карьере и игре в связке с Мичковым.

Сентябрь в исполнении «Сочи» подарил нейтральным болельщикам надежду на упорную борьбу за место в западной восьмёрке, однако затем «леопарды» снова начали кошмарную полосу. Одним из немногих, кто может занести этот сезон себе в актив, стал Артур Тянулин. Техничный форвард ещё в прошлом году здорово действовал в связке с Матвеем Мичковым, а сейчас синергия двух талантов помогла им обоим впервые в карьере пробить отметку в 40 очков.

45 баллов Тянулина позволили форварду установить новый клубный рекорд «Сочи» по результативности в сезоне: прошлый принадлежал Андре Петтерссону и был установлен в сезоне-2015/2016. Артур поговорил с «Чемпионатом» ещё до того, как установил достижение, и рассказал об экзотическом пути в КХЛ, игре «Сочи» в этом году и звёздном партнёре.

«Проигрывать — это отстой»

— «Сочи» в последнем месяце выиграл 8 матчей из 13. Команда в первую очередь психологически раскрепостилась? — Да, мы после череды поражений в хорошем смысле расслабились и стали показывать более классный хоккей. Когда мы показываем свой хоккей, приходят победы.

— Вы прервали серию поражений с родным для вас «Ак Барсом». Этот момент чувствовался каким-то особенным? — В целом был груз, ответственность перед болельщиками. Было приятно, Казань — мой родной город, «Ак Барс» вырастил меня, было приятно их обыграть. С тем же Евгением Свечниковым я играл в одной тройке, когда выступал за 1996 год. Много кого знаю — и Билялова, и Мифтахова, и Князева, который в аренду сейчас приехал.

— Важно ли побить бомбардирское достижение Андре Петтерссона? — Ребята в Питере прочитали в программке, а так особо не следил. Главное, чтобы были победы, в каждой игре хочется помогать команде, забивать голы, отдавать передачи.

— Вы в прошлом году уже пережили одну антирекордную серию поражений. Как этот опыт помогал переживать вторую подобную? — Это непростой опыт. Скажу просто: проигрывать — это отстой.

«В ECHL тафгаи дрались на ледозаливочной машине»

— В своё время вы не попали в молодёжку по своему году, хотя был хороший сезон в Оттаве. Что пошло не так? — Меня и Никиту Коростелёва за два дня до МЧМ просто отцепили. Причин особо не объясняли, оставалось немного времени — просто было «спасибо за работу», грубо говоря, и всё.

— Главная вещь, которой научились в канадской юниорке? — В первую очередь поразило отношение людей к хоккею. Для них это словно религия, они все горят, там нет ни одного проходного матча, даже когда ты летом играешь с любителями — заруба, никто не хочет проигрывать. Удалось поработать с крутыми тренерами, у нас в команде работали два ветерана НХЛ, которые провели там много сезонов — приятно с ними было работать, ты в любом случае будешь что-то от них черпать.

— Вы жили в «приёмной» семье? — Отличный опыт. Первое время было тяжело, до 17 лет я жил дома в Казани — а тут ты резко переворачиваешь жизнь и попадаешь в новую среду для себя, но я очень доволен.

— Николя Мелош рассказывал, что в полуфинале ECHL все игроки просто начали драться на раскатке. Ничего подобного не запомнили? — Я на ней присутствовал. Это была то ли шестая, то ли седьмая игра финала конференции. В низших лигах нормально, когда идут провокации, лезут под кожу — и вот там то ли кто-то из соперников красную линию переехал, то ли мы заехали на чужую половину. Там за это надо отвечать, пошёл замес, подрались четыре на четыре, игроков разняли и удалили до конца матча. Ещё был случай, который запомнился — ребята на лёдозаливочной машине дрались, тафгай из моей команды с чужим.

— Наггетсы с трибун зрители не кидали? — Нет, такого не было. Я играл в двух клубах: «Форт Уэйн» — вообще один из самых старых клубов в истории, там ничего нет, кроме хоккея, люди там очень его любят. Дворец на 10 тысяч зрителей, каждая игра битком, в продуктовом тебя все узнают, желают удачи. Второй клуб, «Брэмптон», был в 20 минутах от Торонто, и там хватало и «Мэйпл Лифз», и «Марлиз» в АХЛ, на нас внимания особенно никто не обращал.

— Что за города Форт-Уэйн и Брэмптон, в которых вы играли? — Ты занимаешься обычно там спортом, нигде не гуляешь и уделяешь время своей работе. Если особо никуда не ходить, то нормально, у меня проблем никаких не было. В АХЛ некоторое время провёл в Туксоне (фарм-клуб «Аризоны», город находится в том же штате. — Прим. «Чемпионата»), отличное место, там зимой +30°С — как Сочи у нас, одно удовольствие.

— В юниорской «Оттаве» вы играли с нынешней звездой «СЮ» Сашей Хмелевски. На русском общались? — Два года играли, в одной тройке выходили. Он уже тогда был русскоязычным, мы много общались вместе, с нами был и Степан Фальковский, был русский вратарь Лёня Лазарев, мы много держались вместе. Саша уже тогда был очень хорошим хоккеистом, способным, человеком с очень большими скиллами.

«В Китае ел жареных кузнечиков — на вкус, как чипсы»

— В китайском клубе вы играли с местными уроженцами. Каким был их уровень? — В первую очередь хочу отметить, что меня туда пригласил тренер, с которым я работал в ECHL, был прекрасно с ним знаком, понимал, на какие роли я туда еду. Он прекрасный психолог и тренер, сделал хороший коллектив, где были и канадцы, и американцы, и белорусы, и русские, и китайцы. От местных ребят я ожидал худшего, видно, что хоккей — чуть неестественно для них. Они очень старательные, китайцы — трудолюбивый народ, если будут больше времени уделять подготовке, то будут хорошие хоккеисты.

— А как общались с ними? — В Китае тяжело с языками — в той же Южной Корее больше на английском говорят, это проще. Хоккей сближает, находишь способы — через переводчика, жестами.

— Что в бытовом плане больше всего удивляло в Китае? Поигравшие там люди говорили про жуткие пробки. — Да, вождение страшное. Ты выходишь на «зебру», и водитель может тебя сбить, даже не заметив. Движение странное, для русских было бы тяжело водить машину.

— Нельзя не спросить про экзотическое питание… — Мы жили в отеле, там была любая еда на вкус — хоть европейская, хоть азиатская, никаких проблем. Однажды с китайцами, с которыми общались поближе, сходили на рынок — там питаются люди, у которых нет больших средств. Они едят кузнечиков, скорпионов — мы попробовали один раз. Кузнечики в кляре, на вкус они, как семечки или чипсы.

— Недавно ваш бывший менеджер Сергей Савельев вспоминал, что в Крефельде каждое ваше касание шайбы встречали овацией, когда вы играли там в сборной… — Вообще, в Крефельде тоже очень старая команда, и хоккей — главный вид спорта в городе: футбольная команда играет то ли в третьей, то ли в четвёртой лиге. Люди помнят, очень приятно, ждали и после игры, и во время игры хлопали. Сергей тут не соврал.

— Следите за своими бывшими командами вообще? — Да, особенно следишь на следующий год после ухода. Мы в хороших отношениях с Сергеем остались, я смотрел и болел, чтобы у них всё получалось. Он собрал неплохую команду, но не получалось вывести в плей-офф, чуть-чуть не хватило.

«Ротенберг — лидер в раздевалке, максималист»

— Вы говорили, что работали с Ларионовым в олимпийской сборной. Он уже тогда стремился донести свои идеи до игроков? — У нас было всё скомкано, был ковид, много кто болел. Тренировались только два дня на сборе, если я правильно помню, но за неделю я очень много получил. Игорь Николаевич вселяет в каждого игрока уверенность, а в плане питания просто не было времени рассказывать, как правильно всё это организовать. В хоккейных и психологических аспектах это был просто неоценимый опыт.

Помню, мы проигрывали после первого или второго периода, начали заводиться, кричать «давайте поработаем, сейчас побьём их». Игорь Николаевич это услышал, зашёл и подправил: мы не работяги, привёл в пример музыкантов, которые приходят не работать, а играть. Ребята были удивлены такому. Ларионов прививал нам, чтобы мы играли, а не работали.

— Кажется, в вашей взрослой карьере тренеры менялись каждый год, а в «Крефельде» — несколько раз за сезон. Как это может влиять на становление игрока? — Ты стараешься выложиться на максимум: если отдаёшься хоккею, работаешь, то тренер будет видеть это.

— Самый запоминающийся момент при работе с Назаровым в Сочи? — У Андрея Викторовича каждый день запоминающийся. Рад, что поработал с таким человеком: он достаёт из тебя всё, всё вытаскивает, не даёт быть безразличным. Если чужая команда хочет тебя обыграть, то должна постараться, он заставит свою команду бороться до последнего.

— На турнире 3х3 вы успели поиграть с Романом Ротенбергом за команду Петербурга. Как вас туда занесло? — Тренировался в Москве, приехал поиграть в хоккей. Был наслышан о Романе Борисовиче, поработал с ним в одной раздевалке. Была классная команда — Никишин, Князев, Гущин, очень талантливая молодёжь, приятно было в такой компании находиться. Ротенберг был лидером в раздевалке, и, хотя турнир был товарищеским, все были настроены выиграть. Это человек-максималист, хочет выигрывать любые матчи. Это запало в душу: когда выходишь, то думаешь только о победе.

— Насколько сильно обмен Рендулича повлиял на игровую «химию» команды? — Думаю, некорректно обсуждать обмены игроков, но хочу отметить, что Борна великолепный человек и хоккеист. По-русски он тоже прекрасно говорит. Когда ты хороший человек, то легко входишь в любой коллектив.

— Не стали ли 1:10 от «Северстали» тем ударом, после которого клуб повалился? — Сложно анализировать, нужно спрашивать у тренерского штаба. Вообще, нет разницы, проигрываешь ты 0:1 или 0:10: через 20 часов у тебя новая игра, которую ты можешь выиграть и набрать два очка.

«У Мичкова хоккейное сердце, хоккейный мозг»

— И у вас, и у Хуснутдинова давно наиграна связка с Мичковым. Долго пришлось делить роли? — Не делили никаких ролей, просто пытаемся играть в хоккей, получать удовольствие и помогать команде в каждой игре. В каких-то играх не получается, нужно находить причины этого и играть стабильно. Я прекрасно понимаю, что Матвей любит находиться с шайбой, это его самая сильная сторона, и стараюсь отдавать ему шайбу, когда есть возможность.

В прошлом году мы оказались в одном звене, когда кто-то получил травму, сразу забили «Спартаку» гол, и потом полноценно нас свели вместе. Кажется, за 16 последних игр мы набрали 18 очков, было понимание, и в этом году тоже знали, чего ждать. Понадобилось немного времени, полгода не играли вместе, две недели надо было вспомнить всё это, потом мы неплохо играли.

— В прошлом году некоторые скауты говорили, что Матвей зазвездился. Как он ставит себя в коллективе? — Многое говорят, но ты не поймёшь, пока не побудешь с ним в команде. Это голодный парень, который не любит проигрывать, у него есть характер. Он любит хоккей до мозга костей, у него хоккейное сердце, хоккейный мозг. Матвей не любит проигрывать — ни на тренировках, нигде. Всем не угодишь, кому-то ты будешь нравиться, кому-то нет. Главное — продолжать работать, он суперталантливый игрок.

— Можете ли сравнить Мичкова с кем-то из тех игроков, с кем пересекались в OHL? — У него очень интересный стиль, такого голевого чутья я не вспомню, это высочайший уровень. У него всё есть, это очень талантливый хоккеист, надеюсь, что в ближайшем будущем будет играть в НХЛ, как и задрафтованный «Миннесотой» Марат Хуснутдинов, буду болеть за них.

— В хайлайты залетал ваш гол из-под ноги. А повторить лакросс никогда не хотелось? — У нас в тройке есть специалист по лакроссам (улыбается).

— На новогодние праздники «Сочи» удавалось привлечь по 9-10 тысяч зрителей на матчи. Есть ли потенциал всегда собирать такую аудиторию? — Мне сложно судить как хоккеисту — пусть наш отдел маркетинга работает. Мы базируемся в Сириусе, там не так много людей по сравнению с Сочи, в каких-то местах тебя узнают — кого-то больше, кого-то меньше. Сочи — перспективное место, где очень любят спорт.

— Что нужно изменить в следующем сезоне, чтобы попасть в плей-офф? Сможет ли этот костяк достать из себя больше резервов? — Моя задача как хоккеиста — выходить на лёд и отдавать всё, что могу. Нельзя найти одну конкретную причину, из-за которой не получается попасть в плей-офф, это совокупность факторов. Уверен, что есть резервы, которые мы можем использовать.