Интервью с Борисом Тортуновым о чемпионской Магнитке, игре Ильи Набокова, Лукашенко-хоккеисте и хоккейной экзотике

Борис Тортунов был основным вратарём «Магнитки» 90-х, сейчас работает там тренером — а в промежутке между этим повидал хоккейной экзотики.

В этом «Металлурге» связь поколений чувствуется весьма сильно. На скамейке рядом стоят лидер команды 1990-х Андрей Разин, лидер команды 2010-х Сергей Мозякин и проведший в системе «Металлурга» 15 сезонов Ярослав Хабаров. Они наставляют парней, многие из которых либо родились в Магнитке, либо прошли местную школу. В тренерском штабе клуба работает ещё и один игрок той «Магнитки», пусть на скамейке во время матчей вы его не видите — речь о Борисе Тортунове.

Тортунов был основным вратарём «Металлурга», который в 1999-м выиграл чемпионат страны и Евролигу — пусть и запомнился кому-то в первую очередь голом, который был пропущен через всю площадку. Однако в карьере Тортунова было много интересного: и топ-клубы нашего хоккея, и тафгайский «Витязь», и команда Александра Лукашенко, и Словения. Во время финала Кубка Гагарина мы поговорили с голкипером о самых ярких страницах его карьеры.

«Гомоляко сказал при назначении: «Надо возрождать славу вратарской школы Магнитогорска»

— Вы — старший тренер вратарей системы «Металлурга». Как появилась идея создания такой должности? — Это Сергей Юрьевич Гомоляко решил. Вратари — другая каста людей, подход к ним нужен другой, необходимо знание вратарской деятельности. Сергей Юрьевич, когда занял пост спортивного директора, предложил мне такую должность. Он сказал: «Надо наводить порядок, заново возрождать былую славу вратарской школы Магнитогорска».

— Вы больше времени проводите на льду или в кабинете? За детьми следите? — Я выхожу с детьми младшего возраста и с игроками МХЛ на лёд. Не всегда, бывает в одно время два льда. Я подвижен постоянно, не бывает такого, что только сидишь в кабинете, с детишками тоже возишься. Я стараюсь не вмешиваться в тренировочный процесс, я смотрю, что делают тренеры, беру их план занятий, потом мы его корректируем с тренерами.

— Когда клуб убирал Загидулина и брал Подскребалина, насколько важным было ваше мнение? — Учитывается мнение всех людей, моё тоже спросили. На тот момент, когда мы летом выбирали Загидулина, на рынке свободных голкиперов, тем более с российским паспортом, не было совсем. Посреди сезона был выбор между Подскребалиным и ещё рядом голкиперов, я высказался в пользу Подскребалина.

— Насколько часто контактируете с вратарями именно основного состава? — Каждый день.

«У Набокова всё через работу, он себя преодолел»

— Вы в старых интервью говорили, что работаете больше по психологии вратарей. Как это проявляется в работе с молодой бригадой «Магнитки»? — Взять Илью Набокова — он три года в вертикали клуба. Первые два года в МХЛ была явно выражена проблема психологии, надо было понять и разобраться. В первую очередь он сам должен был в себе разобраться, ему подсказывали в этом направлении. Он полностью оснащён технически, это ни у кого сомнений не вызывало и не вызывает, но надо было найти себя в ментальном плане.

— А как эти проблемы проявлялись? Неуверенность в решающих матчах? — Конечно. Если кто-то следил, то Илья в МХЛ в шестых-седьмых играх неуверенно себя чувствовал, проигрывали матчи зачастую именно из-за его неуверенной игры. Он себя преодолел с помощью тренерского штаба, спортивного директора, капитана команды, сам работал — было много факторов, которые повлияли на то, что он сейчас показывает.

— У Ильи как будто не было переходного периода: из МХЛ — почти сразу основным в КХЛ… — А его жизнь заставила быть таким. Взять меня в 19 лет — я приехал в Магнитогорск, и получилось так, что отвоевал место второго-третьего вратаря в команде, а потом так постепенно сожрал конкурентов. И он точно так же, ему сразу пришлось взваливать на себя ответственность. Он выдержал, молодец. Всё через работу, он очень, очень трудолюбивый парень. Сейчас вообще такая тенденция, что нетрудолюбивые хоккеисты — как вратари, так и полевые — они максимум в МХЛ один год и заканчивают.

— Как он в таком молодом возрасте смог выдержать почти бесперебойный марафон в плей-офф? — А тут как раз всё просто: в молодом возрасте у него много физического здоровья, морально он созрел, подготовлен, ему всё это легко даётся.

«Не мог представить, что Разин станет тренером»

— Вы были в первом составе «Металлурга», который играл в элите. Наблюдали лично, как строилась та команда? — Да, когда в дворец Ромазана заезжали. Девять лет провёл, много ребят видел.

— Я слышал, что «Металлург» тогда в провинции создавал все условия для игроков, которых и в Москве не было. — Это правда, совершенно верно, так и было. Как можно было заманить в те времена ребят из Москвы? Только финансовыми условиями. В те времена блага были другими: давали дублёнку, и люди радовались, была возможность получить телевизор, машину. Были другие возможности тогда.

— Команда тогда жила в одном подъезде? — А он и сейчас существует, этот подъезд. У ребят зарплаты другие, некоторые выбирают дома, квартиры. Подъезд никуда не делся, там живут тренеры клуба и детской школы, персонал. Я там до сих пор живу! Это помогло создать семейную атмосферу, всё дружно было.

— Почему из «Магнитки» 1990-х вышло столько успешных тренеров — как главных, так и помощников? — Секрета особого нет, был очень достойный подбор хоккеистов. Говорят, что не всегда великий хоккеист становится хорошим тренером, но они могут стать управленцами, директорами клубов. Где-то кому-то повезло, может быть. Действительно смотришь, что много ребят, прошедших Магнитогорск, работает в КХЛ.

— Возможно, влияние Валерия Белоусова? — До Валерия Константиновича был и Валерий Викторович Постников. Если учиться тренерскому мастерству, то у Белоусова, а если управленческому – то у Постникова, потому что он был сильным менеджером.

— В старом интервью вы рассказывали, что дрались с Андреем Разиным на тренировках. Он сильно изменился с игровой поры? — Про потасовки спросите у него, он тоже подтвердит. Я с ним не так близко контактирую по сравнению с тем периодом, когда мы оба играли в хоккей, не могу судить. Мы были игроками, совсем другие эмоции были.

— Могли представить его в роли главного тогда? — Точно нет, однозначно. Это он сейчас много разговаривает как главный тренер, а тогда он молчал всё время. Сейчас он из-за своей работы очень много говорит. Даже когда он был состоявшимся хоккеистом, то в основном молчал.

«Лукашенко и в своём возрасте любому фору даст»

— Как у вас появилась возможность сыграть за клуб Александра Лукашенко? — Я приехал жить в Беларусь, у меня есть друг — Олег Микульчик (бывший защитник «Металлурга» и сборной Беларуси. — Прим. «Чемпионата»). Он после окончания карьеры мне сказал: «Не хочешь попробовать? Давай предложу». Попробовал, поиграл. Это было три года, количество матчей я не считал. В какой-то промежуток времени жена сказала: ты во время карьеры меньше времени хоккею уделял, чем когда находишься там.

— С самим Лукашенко часто контактировали? — Четыре раза в неделю, 100%, так он тренировался. 15 лет назад он моложе был, сейчас поменьше занимается.

— Он вообще говорил, почему именно хоккей его так увлёк и когда это было? — Он играет во всё — и теннис, и в футбол, и плавает, и на лыжах ездит. Он очень физически здоровый мужчина, следит за своим состоянием. К нему большое уважение — в таком возрасте он любому фору даст сено покосить, дрова поколоть. Ребята на 20 лет моложе не успевают за ним.

Футбол он тоже любит, сейчас не позволяет здоровье в него играть. Хоккей на любительском уровне без единоборств легче, чем в футболе. Но я не спрашивал у него, почему именно хоккей в приоритете.

— Вот эти товарняки, которые президентский клуб проводит, это в первую очередь что? — Это полноценный турнир. Российский любительский хоккей, организованный Владимиром Владимировичем — это что-то похожее на белорусский хоккей, в который играет Александр Григорьевич. У нас страна большая, а там созданы команды на любительском уровне в каждой области, они играют между собой чемпионат. Есть чемпионаты города, там хоккей развит, его любят.

«В Словении я ужинал в Италии, а обедал в Австрии»

— Вы даже в «Хумо» работали в их первый и единственный сезон в ВХЛ. Насколько это было экзотично? Что больше всего запомнилось? — Откровенно говоря, этот год дался нам очень тяжело. Мы работали чисто на энтузиазме, я хотел уйти из клуба раза три, но наш главный тренер Евгений Попихин всех останавливал и говорил: «Терпим! Мы зашли сюда, через год посмотрим, пока терпим и терпим». Часто возникало ощущение, что хоккей там никому не нужен, возможно, так и есть. На конкретном этапе хоккей нужен одному лицу — председателю федерации хоккея, который сам играл, а всем остальным – не особо.

Ты воспринимаешься там как гость, который приехал сюда забирать их деньги, хотя они там в хоккее ничего не понимают. Когда мы играли первую игру и забивали, нам хлопали — когда нам забивали, тоже хлопают. На следующие игры мы на каждое сиденье клали правила игры в хоккей, чтобы не объяснять. Зритель при этом ходил, людям понравилось, была посещаемость по шесть тысяч. Но было мало людей, которые хотели развивать хоккей, имея такой дворец и зрительский интерес.

— Вы успели поиграть в тафгайском «Витязе» в первый сезон КХЛ. Как запомнились вам американские бойцы? — Это тоже связано с Гомоляко, он уже тогда закончил и стал тренером, а я ещё играл в хоккей. Он предложил поиграть в нормальный хоккей, пусть и в роли второго вратаря, потому что основным был Алексей Волков. Попробовал — получилось, ещё на два года продлил себе карьеру.

Из этих ребят выделялись Крис Саймон и Дарси Веро. Крис — великолепный человек, великолепный хоккеист, и как тафгая его все уважали. У Дарси уже шесть детей было, он целеустремлённый, тихий в жизни, спокойный, играющий в хоккей. Был и первый номер драфта Брайан Берард, но он приехал к нам уже с травмой глаза, пропустив до этого год. Он великолепный защитник, но травма не дала ему выйти на прежний уровень. Другие ребята уже были немного отмороженные.

— Чем успели запомниться три матча в Словении? — А я там больше сыграл! Словения вообще шикарнейшая страна, дай бог там всем заканчивать карьеру. У меня было пять километров до Австрии, семь километров до Италии: я завтракал в Словении, обедал в Австрии, ужинал в Италии, шикарное место (смеётся). Я бы продолжил играть в хоккей, но у меня родилась дочка, и мне из-за этого пришлось закончить карьеру, были сложности.

В плане хоккея… Вот в России говорят, что сложно добираться на автобусе три-четыре часа. Там ты спокойно раскатывался, садился на автобус, ехал девять часов в Венгрию, играл там матч и ехал обратно. Никто там за день не приезжает ради отдыха, никто никаких сложностей в этом не видит.

«Мог сыграть на ЧМ, но надо было платить $ 50 тыс.»

— Ваше поколение называют «самоучками», они работали без тренеров вратарей. Как вы тогда занимались? — Всё правильно, так оно и есть. Всё сами подсматривали, высматривали, всё только сами. Это сейчас ребятам повезло, что ты можешь им подсказывать, 95% схватывают и понимают, что подсказывают для их блага, а не требуют что-то ненужного. Никто никогда никого не переучит, по крайней мере, в нашей магнитогорской школе — наоборот, развиваем. Хотим, чтобы летом они играли в баскетбол, волейбол, развивали другие качества.

— За счёт чего получился такой всплеск в последнее время — и почему были такие проблемы в 90-х? — В наше время не было таких проблем — были и Набоков, и Хабибулин, много вратарей. Макс Михайловский ездил в Америку, всему своё время. 10 лет назад были одни финны в Америке, меняется поколение. Зато у нас сейчас проблемы с вратарями, все уехали в Америку (смеётся). Сейчас поколение сменится, через года три новое поколение зайдёт, всё наладится.

— За сборную в официальном матче вы так и не сыграли. Были ли близки к попаданию на ЧМ? — Я прошёл все сборы третьим вратарём, когда играл за «Крылья Советов» (сезон-2001/2002), Валерий Константинович Белоусов был в сборной. Но все переходы тогда были платные, и я возвращался в «Металлург». Белоусов сказал: тебе играть не придётся, а «Магнитке» придётся платить за тебя как за члена сборной, $ 50 тыс. Раньше такие переходы были, из-за этого взяли Витьку Чистова (вратарь «Северстали». — Прим. «Чемпионата»). Он сборы не проходил, за три дня до отъезда поехал. Та команда второе место заняла, он стал заслуженным мастером спорта.

— За вашей спиной висит список всех вратарей системы, и там даже ребята 2017 года рождения есть. Что можно привить семилетнему вратарю? — Катание и любовь к хоккею, чтобы шайбы не боялся.

— Как изменились требования к вратарям после вашей игровой карьеры? — Если в процентном отношении брать, то на 110%, это даже словами не описать. Поменялась техника, физподготовка — совсем другое, здесь они занимаются меньше, чем мы в своё время. Я не играл в тот хоккей, в который играют они, пришлось расти вместе с ними, разговаривать, советовать. Мы тоже учимся!

— Кто прямо сейчас лучший вратарь России? — Я Василевского выделю. Да, пускай в этом году были травмы определённые, но он очень сильный вратарь. У нас все по-своему сильные, в плей-офф НХЛ посмотрите.