Артём Яцкевич – о голкиперах московского Динамо Хантере Миске и Максиме Моторыгине и вратарском кризисе в Америке

Артём Яцкевич объяснил причины кризиса рынка вратарей в Северной Америке и оценил прогресс своей бригады голкиперов.

На старте нынешнего сезона вратарская бригада московского «Динамо» стала одной из самых обсуждаемых во всей КХЛ. Под особо пристальное внимание общественности угодил американский голкипер Хантер Миска, проводящий свой дебютный сезон в российской лиге. Едва ли не каждое действие 29-летнего американца вызывает бурное обсуждение в прессе и среди болельщиков, чего не происходит ни с одним другим хоккеистом в КХЛ.

Постепенно дуэт Миски и россиянина Максима Моторыгина добился заметного прогресса в сравнении со стартом регулярного чемпионата, что моментально повлекло за собой резкое улучшение результатов всей команды. На позапрошлой неделе Миска оформил первый шат-аут, сумев остановить атаку занимающего уверенное первое место в общей турнирной таблице «Локомотива» (3:0), а на прошлой Моторыгин помог своей команде выиграть на выезде в важном матче у СКА (4:2) и дома у действующего чемпиона КХЛ «Металлурга» (3:2).

О нюансах работы со своими подопечными, обстоятельствах приглашения Миски в столичный клуб и причинах большого кризиса рынка голкиперов в Северной Америке в эксклюзивном интервью «Чемпионату» рассказал тренер вратарей московского «Динамо» Артём Яцкевич, в межсезонье вошедший в штаб Алексея Кудашова. Перед переходом в стан бело-голубых 30-летний белорусский специалист успешно работал в «Югре», где в том числе вывел на новый уровень молодого Егора Заврагина, который сейчас играет за СКА.

«В плане тактики в «Динамо» пропагандируем ту модель, как играют вратари в НХЛ»

— Это ваш первый сезон в КХЛ, в котором вы с ходу получили в своё распоряжение двух очень разных вратарей — как в плане вратарской техники, так и в плане менталитета. Насколько разный индивидуальный подход вы применяете в своей работе с Хантером и Максимом? — Если мы говорим про подготовку уже непосредственно в самом сезоне, то в принципе в своей работе я всегда придерживался того, что с каждым вратарём работаем по-разному. Так было и в Высшей хоккейной лиге, так происходит и здесь.

У каждого вратаря на определённую тренировку есть свой план в зависимости от тех ошибок и тех недочётов, которые встречаются в игре. Есть то, что нам нужно улучшать. Так мы и выстраиваем работу.

Один вратарь выполняет одно упражнение, а полевые игроки ещё до тренировки заранее знают, что они будут делать. Когда второй голкипер встаёт в ворота, игроки также знают, что у него совсем другое упражнение. В таком ключе и работаем.

— Знаю, что в межсезонье вы отправляетесь в Северную Америку в летние лагеря развития в команды НХЛ. В этой связи очевидно, что вы отлично владеете английским языком. Насколько сильно это помогает в работе с Хантером, который проводит дебютный сезон в России? — Это неотъемлемая часть в общении, коммуникации и для его собственной уверенности. Если сильно не углубляться, то в принципе происходит же много различных ситуаций. Как между матчами, так и после неудачных встреч, и даже во время самих игр возникают моменты, когда его нужно просто поддержать. Конечно, важно это делать на уверенном иностранном языке, чтобы быстро переключать его с негатива на позитив.

— Расскажите подробнее о своём североамериканском опыте. Что он даёт вам как тренеру? — Что касается поездок в Америку, то мне повезло, что где-то пять-шесть лет назад я стал плотно работать с одним тренером из НХЛ. У меня был проспект их команды, которого они ждали у себя, поэтому мы очень плотно сотрудничали. Продолжаем общаться по сей день. Это очень опытный тренер, который много работает над развитием голкиперов.

В НХЛ его основная роль называется Development Coach (тренер по развитию навыков). И вот он помог мне во многих моментах, помог всё систематизировать. Сейчас я могу сказать, что каждый элемент игры вратаря – системный. Вратарь знает, как и в каком положении он должен играть.

И я думаю, что тенденции игры вратаря в Северной Америки, наверное, это такая наша база, как мы играем с точки зрения тактики. Если говорить о технических моментах, то там очень сильна российская вратарская школа. А вот в тактическом плане в «Динамо» мы пропагандируем ту модель, как играют вратари в НХЛ. По тактике у нас всё-таки ещё есть разделение между голкиперами российской и североамериканской школ.

«Нам удалось систематизировать игру Миски. Но есть моменты, которые мешают ему сделать шаг вперёд»

— Вы уже были в «Динамо» в тот момент, когда клуб усиленно занимался поиском нового голкипера. Как и почему остановились на кандидатуре Миски? Как вы его просматривали? — Все знают, что мы изучали большой пул вратарей. Как говорил Алексей Николаевич Сопин, было много кандидатов, с которыми не получилось. После этого у нас остался определённый список вратарей, которых мы могли подписать. Пускай их будет три.

Мы посмотрели игры Хантера: некоторые вещи в них нам понравились, некоторые — не понравились. Плюс мы собирали информацию – о человеческих качествах, о поведении в быту, о профессионализме. Получили позитивные отзывы. Тут никаких вопросов нет – всё это подтвердилось.

Также мы собирали информацию, как он тренировался последние два года в Германии, потому что в зависимости от того, как человек тренируется на льду и на земле, можно понять по вратарю, какой у него ещё есть запас и что из него ещё можно выжать. Делал он определённые вещи или не делал. Если он эти вещи раньше не делал, то, допустим, мне как тренеру понятно, что он ещё может прибавить, если мы с ним начнём это делать. У нас остался пул, из которого мы и выбрали Хантера. В принципе, он понравился всему тренерскому штабу. Мы понимали, что от него надо ждать суперспасений и при этом будут какие-то необязательные голы. Над вторым компонентом продолжаем работать.

— То есть, когда он приехал в Россию и с первого матча на предсезонке начал играть в своей манере со всеми этими рискованными выходами из ворот, никакого удивления не было, потому что вы знали, что так оно и будет? Его манера игры же сразу бросилась в глаза – россияне так не играют. — Наверное, просто в его игре есть определённые детали, которых действительно нет у других вратарей. Есть тот момент, который нам нужно улучшать. И мы этим занимаемся. В принципе нам уже удалось систематизировать его игру, вследствие чего её качество даже по статистическим данным стало значительно лучше.

Но продолжают оставаться моменты, которые мешают ему сделать ещё один шаг вперёд. Это те привычки, которые уже давно у него укоренились. Над этим нам нужно сейчас сконцентрироваться и дальше работать.

«Первая реакция на шайбу Головкова – шок. На детальном разборе всё выглядит иначе»

— В июле Хантеру исполнилось 29 лет – это далеко не детский возраст. Насколько реально исправить технические моменты, которые преследуют его всю карьеру? Бросается в глаза, как он любит взмахивать ловушкой, словно желая сделать очень красивый сейв, а вместо этого происходят такие курьёзные моменты, как тот же гол Игоря Головкова. — Давайте тогда начнём с гола Головкова. Естественно, сразу после игры мы посмотрели тот момент. Конечно, первая реакция – шок. Вроде бы простой бросок, шайба летит прямо в ловушку, попадает в неё и залетает в ворота. Но дальше мы стали смотреть повтор момента с камеры из-за ворот, и там мы увидели всю ситуацию: пошёл бросок, а Хантер закрыт двумя нашими игроками – если бы шайба залетела под блин, или под ловушку, или бы он вообще её не коснулся – то всё это не выглядело бы так комично, как получилось.

Он не видел бросок, и он молодец, что вообще среагировал на полпути, но вся его предыстория в прессе накладывает дальнейший отпечаток. После этого гола на следующем собрании Алексей Николаевич Кудашов показал команде этот момент. И сказал, что, с одной стороны, с трибуны всё выглядит так, будто это простой гол, в котором виноват вратарь. Но с другой — мы видим, что у нас один игрок поехал не туда, куда надо, из-за чего создал скрин вратарю и тот выглядел дураком.

С трибуны всё выглядит по-другому. И если я буду смотреть игру с одной камеры или с трибуны, то так же всё будет выглядеть по-другому. Но когда ты делаешь детальный разбор, всё получается иначе – многие лёгкие голы будут казаться тяжёлыми, а многие голы, которые кажутся тяжёлыми для болельщиков, для меня как для тренера вратарей будут считаться лёгкими.

Права на видео принадлежат ООО «КХЛ». Посмотреть видео можно на официальном сайте Континентальной хоккейной лиги.

— Спустя несколько месяцев после начала работы с Хантером вы видите больше позитива или негатива? — Вот как раз если вернуться к первой части вашего предыдущего вопроса про его обучаемость. Я работал со многими взрослыми вратарями и могу заметить, что Хантер – большой молодец в плане того, как он меняет свою систему игру. Он очень быстро меняется – именно в тактическом плане. Он слушает и всё выполняет.

Но есть те вещи, которые в нём давно заложены и которые не связаны с тактикой. Это его тело, его биомеханика, его координация. Вот они тяжелее всего поддаются исправлению. Тактику игры в принципе мы с ним уже проработали. Он знает систему и чётко ей пользуется.

Но теперь нам нужно сделать больший акцент на другие вещи. Есть четыре момента, над которыми после игры с «Локомотивом» мы ежедневно работаем. Это тяжёлые моменты. Как вы сказали, это всё то, что заложено в нём с детства. И только время покажет, как он будет их исправлять. Это действительно тяжело.

— Справедливо ли утверждать, что на Хантера вы тратите больше времени, чем на Максима? И с Моторыгиным вам работается проще, потому что он обладает лучшей техникой? — С Максимом проще в том плане, что он находился в нашем лагере развития, тогда как Хантер по семейным обстоятельствам приехал только на 10-й день предсезонного сбора в Минске. С Максимом мы ещё в лагере развития обсудили те вещи, которые ему надо исправить. Это касается и стойки, и техники, и тактики игры.

Он сразу получил много информации. Максим как солдат – ему говоришь, он делает. И он молод, поэтому легче всё заходит. И тот цикл, который мы отработали в лагере развития на предсезонке, помог ему по-другому выстроить систему игры и переварить некоторые вещи.

С Хантером у нас не было такой возможности. Мы начали работу только в середине августа – меняли одно, второе, третье. Надо понимать, что мы и с Максом много работаем, но он моложе, и ему всё даётся легче. Плюс у него есть некоторые базовые вещи, такие как, например, катание, терпение на ногах, координация. Они у него изначально на другом уровне, чем у Хантера. Из-за этого Максу легче заходят вещи.

«Игра Миски рассматривается под микроскопом. Здорово, что люди его обсуждают»

— Завершая тему Хантера, у вас есть понимание, почему он стал самым популярным вратарём у российской прессы и у многих болельщиков? Ни одного игрока в лиге не обсуждает так активно, как каждое действие Миски. — Мне кажется, что основной момент здесь заключается в том, что кандидатура вратаря в топ-клуб «Динамо» была самой обсуждаемой в КХЛ. Все сильно ждали, кого мы привезём. Мы подписали такую фигуру… Конечно, она была неоднозначна с точки зрения его статистики и того, откуда и с каким бэкграундом он приехал.

Естественно, дальше игра Хантера уже рассматривалась под микроскопом. Где-то критика в его адрес была обоснованной, а где-то было видно, что люди просто ждут его ошибок, и им уже без разницы, что он делает. Они просто ждут любого момента, чтобы вылить на него свою критику. А так как он уже сам по себе стал популярным, то это всё продолжается, и люди за ним следят. Наверное, это здорово, что есть интерес у болельщиков и что люди его обсуждают.

Понимаете, это такая информация, на которую мы никак не можем повлиять. Мы можем контролировать только нашу работу и влиять лишь на то, что делаем на льду и на земле. С точки зрения психологии можем влиять на то, как работаем и воспринимаем эту информацию. Но с самим фактом того, есть информация или нет, мы ничего не сможем сделать.

— Что вы думаете относительно того, должен ли быть чёткий и безусловный номер один на плей-офф, или там тоже возможна ротация голкиперов? — Думаю, что можно менять, но это не значит, что я буду предлагать вариант с постоянным чередованием голкиперов. Нет, может играть и один вратарь. А может сработать и вариант с подменой. У ЦСКА однажды произошёл хороший момент…

— Ларс Юханссон и Илья Сорокин в 2018 году? — Да, это был их полуфинал Кубка Гагарина со СКА. Когда они выиграли четвёртый матч с Сорокиным, потом выпустили Юханссона на пятый – и тот отыграл на «ноль».

В прошлом сезоне в «Югре» у нас была ситуация, когда в команде был явный первый номер Владимир Сохатский. Он начал серию, мы проигрывали 0-2, и по нему было видно, что ему нужна ментальная и психологическая пауза. Под ним у нас был молодой и уверенный в себе молодой парнишка – Егор Заврагин. Мы дали ему сыграть, он одержал две победы в трёх матчах, и дальше мы вернули Сохатского и выиграли серию.

Но тут тоже надо понимать, что в Высшей лиге другой календарь: там два дня играем, два дня — пауза, два дня играем, два дня — пауза. Когда у тебя между играми один день паузы или два – это совсем разные вещи. Если у тебя два дня паузы и ты проиграл, то несколько ночей проживаешь с этим чувством.

Важно, как ты реагируешь между играми, как разговариваешь с одним и вторым вратарём, чтобы они оба понимали ситуацию и свою роль. Надо быстро реагировать и быстро принимать решения. В плей-офф надо биться. Это не одна игра, это серия. И важно выйти на нужную полосу, чтобы было неважно, ведёшь ты 3-0 или горишь 0-3.

«Прескаутинг – очень тонкая тема. Информацию надо давать лишь тем, кто может исполнить»

— Вы сами только что вспомнили о работе с Заврагиным, который сейчас играет за СКА. А ведь в системе «Югры» в прошлом году находился ещё и Евгений Волохин, теперь выступающий за «Сочи». Насколько пристально следите за своими бывшими подопечными? — Много общаюсь практически со всеми вратарями, с кем отработал какой-то промежуток времени. К примеру, в «Сибири» сейчас играет Денис Костин, с которым мы очень давно вместе работали, потом он летом приезжал ко мне на сборы, и мы продолжаем общение. Прошли наши игры, можем что-то обсудить. Это такой дальний пример.

Перед Заврагиным в КХЛ уходил Никита Подскребалин. В первый год после того, как они уходят в КХЛ, идёт большой контакт – и с их стороны, и с моей стороны есть большой интерес, потому что проделана большая кропотливая ежедневная работа. Конечно, интересно следить за тем, что с ними будет дальше.

То же самое касается и Егора. Он вышел на новый уровень. Сейчас смотрю все его игры – созваниваемся, разговариваем, что-то обсуждаем.

— На прошлой неделе «Динамо» встречалось со СКА, но Заврагин из-за травмы не смог принять участие в этом матче. Если бы Егор играл, то какой акцент вы бы сделали в предматчевом видеоразборе? Какое внимание вы уделяете прескаутингу? — В моём понимании прескаутинг по вратарю соперника в принципе должен включать в себя конкретные и точные вещи. Не должно быть замыливания глаза и установки в стиле «бросай только в сторону ловушки – тогда точно забьёшь». Может ведь быть и небольшая разница. Один вратарь отбивает в сторону ловушки 90 бросков из 100, а в сторону блина – 95 из 100. В игре иногда складываются такие ситуации, когда я подхожу к игроку и говорю, куда надо бросить – он бросает и забивает. Один раз с Уилом так и получилось. А другой раз не получилось (улыбается).

Но редко получается так, что бросок производится с убойной позиции. В основном игрок въезжает в круг, против него действует защитник, и в этот момент для вратаря очень важно, насколько твой же защитник перекрывает тебе обзор. Может быть так, что он закрывает обзор, где ловушка, а где блин – нет. И вратарь начинает смотреть со стороны блина, а бросок идёт под ловушку. Тут прескаутинг не будет работать.

Иногда эта информация даже может мешать. Её надо давать точечно и только тем людям, которые могут исполнить. И это должна быть исключительно конкретика. Очень часто прескаутинг выглядит примерно так: «Обстреляйте его со всех позиций и сделайте всё – трафик, подправления и так далее». Ну так любому голкиперу трафик будет мешать.

— Я тоже могу дать установку, что надо закрывать обзор вратарю и активно работать на добивании. — Ещё часто говорят, что надо активно лезть на ворота. Ну так против всех вратарей надо делать. Это просто общая информация. Всем надо бросать с убойной позиции возле головы над ловушкой или блином. Но таких чистых бросков за игру ты сделаешь… Ну, пускай семь на всю команду. Поэтому многие игроки прескаутинг и не любят, при этом для кого-то это моральная поддержка.

Есть пример одного вратаря, которому действительно стоит бросать условно из района от лицевой до точки вбрасывания в дальний угол. Надо вот просто бросать в те места, и команда начинает полностью концентрироваться и бросать только оттуда. А у нас же команда мастеровитая. В игре возникают опции, когда можно отдать тонкий пас на завершение, но мы этого уже не видим, а концентрируемся только на выполнении данной установки. Это большой минус прескаута.

У нас была одна игра, в которой мы должны были накидать кучу голов их вратарю, а в результате забили один гол, упустив львиное количество моментов. Возможно, если бы не было этого прескаутинга, то мы бы комбинировали, и тогда бы всё сложилось иначе. Поэтому тут есть как плюсы, так и минусы. Каждый выбирает для себя – делать это или нет, что давать, а что не давать. Тема очень тонкая.

— После победы в Челябинске реализовавший решающий буллит Седрик Пакетт рассказал, что заранее знал, что будет исполнять, потому что в воротах «Трактора» играл Зак Фукале. Это была своего рода послематчевая бравада или действительно можно выбрать нужный финт именно под вратаря? Как это работает? — Когда играешь против некоторых вратарей, необходимо сделать определённые действия, чтобы получить ответную реакцию, которая даст тебе нужное преимущество. Это сработает. Но всё равно это зависит от того, может ли игрок это исполнить.

Допустим, ты говоришь игроку, что ему нужно сделать ложное движение. Один игрок поймёт, что нужно показать движение плечами, руками, и всё классно выполнит. А другой подумает, что надо просто показать руками.

Каждый человек по-разному воспринимает информацию и понимает этот элемент. Или ещё другой пример: нужно отдать сильный пас – кто-то это поймет и вложит в пас 90% силы, а кто-то — 60%. Вот в этом и заключается разница.

Допустим, почему есть классные игроки, которые определяют игру и результат, а есть те, кто не может столько отдать и столько забить? Их разница в том, что классный игрок может решить момент. Он получает шайбу и в этот момент может измерить намного больше опций, чем игрок, не обладающий таким талантом. Он может определить, насколько удобно пришла шайба, где находятся соперники и как сильно они ему мешают, где находятся его партнёры и может ли он выполнить передачу. Наконец, классный игрок может оценить позицию вратаря и какие зоны у него открыты.

Возможно, он даже вспомнит, что ему говорилось на прескауте. Всё это он может оценить за доли секунды. Конечно, должны быть хороший бросок и хороший пас. Но есть много игроков, которые могут и бросить хорошо, и отдать хорошо, но за этот короткий промежуток времени не могут сделать других действий. Они не могут оценить, где находятся их партнёры, не могут оценить развитие атаки, не могут оценить, где вратарь. И, как правило, они просто бросят.

Всё вышесказанное полностью переходит и на буллиты. Всё зависит от того, насколько талантлив игрок, насколько развиты его ориентация в пространстве и понимание того, что происходит на площадке, и вдобавок к этому – позволяет ли его технический арсенал исполнить такой момент.

«Тренеры вратарей в американских школах – это маркетинг. В России всё иначе»

— Когда в межсезонье «Динамо» искало вратаря в Северной Америке, то спортивному блоку так и не удалось никого подписать из НХЛ/АХЛ. Многие из тех, кому раньше за счастье было подписать двусторонний контракт, летом оставались в НХЛ на одностороннем соглашении. Вы видите сильный вратарский кризис в Северной Америке? Неслучайно же российские вратари настолько заметно доминируют в НХЛ. — Такой хороший вопрос, на который можно очень длинно отвечать. Начну с конца: почему начался массовый приток российских вратарей и почему они добиваются такого успеха в Америке. Сейчас разговариваешь со скаутами, и они говорят, что их цель – задрафтовать российского вратаря. Это реально панацея. Почему это произошло?

Первый момент – в чём заключается разница между североамериканской и русской школами подготовки? Там всё осуществляется за счёт родителей. У них в школах нет тренеров вратарей. Школы частные: туда придёт тренер вратарей на один-два раза, может быть, раз в две недели, а может быть – и раз в месяц. Это очень мало. Там люди должны ходить и платить.

Плюс родители на 99,9% не разбираются во вратарстве. Им может казаться, что один тренер работает плохо, потому что он делает такие простые и неинтересные вещи, а у другого всё так весело – у него вратарь пляшет, отрабатывает ситуации, которые случаются раз в 12-15 матчей, а может быть, и за весь сезон не случатся. Зато это же интересно — не так, как у всех. А тот парень, который работает скучно, у него рутинный процесс – движение, бросок, движение, бросок. Он делает те вещи, которые максимально часто встречаются в игре.

Там платит родитель, который не разбирается в происходящем. Он отдаёт большие деньги и ждёт отдачи, но не понимает, что совершает неправильные действия. У меня есть хороший знакомый, который мне объяснял, почему успех в России, а не в Америке. У них тренеры – это маркетинг. Они должны заинтересовать родителя и продать свои услуги. Возможно, они должны делать какую-то ерунду, чтобы это зацепило людей.

— Словно продажа рекламы. — Они должны заработать, тогда как в России всё устроено иначе – государство платит деньги, и тренеры имеют право делать то, что они считают нужным.

Плюс второй момент. Наверное, лет семь назад мы получили большую информацию из Северной Америки, Финляндии, Швеции. Взяли их методики и стали работать на постоянной основе. Я знаю, что в прошлом или позапрошлом году состоялась конференция, на которой тренерский состав в Швеции выразил мысль, что теми темпами, которыми работают россияне и так, как они растут, они их начинают съедать.

Вопрос — почему? В своём окружении мы пришли к ответу, что российские вратари и в целом голкиперы со всего нашего постсоветского пространства работают намного усерднее, потому что воспитаны на том, что им нужно работать, терпеть и преодолевать. Западное воспитание устроено так, что нет ничего страшного в том, что дети не учатся терпеть и преодолевать.

Может быть, с точки зрения психологии у нас и плохо, что ребёнка могут загнобить и что ему тяжело, но, если человек это преодолеет, если правильно выстроена работа с тренером, если идёт верный посыл от родителей, тогда он становится сильнее ментально, сумев справиться со всеми трудностями. И он трудоголик, потому что мы очень много работаем. Допустим, в своей разминке мы можем сделать больше вещей, чем североамериканцы или европейцы за время всей тренировки. Все знают Сергея Бобровского. А я доподлинно знаю, как много он работает. Он большой молодец. Так не каждый сможет.

Залог успеха российских вратарей в том, что мы смогли взять на вооружение всё лучшее от них и стали работать. В каждой нашей школе есть тренеры вратарей, чего нет в Америке. Если же сравнивать с Европой, то у них, как правило, работают волонтёры. То есть они занимаются сначала одной работой, а потом идут на вторую. У нас тренеры полностью погружены в процесс. А если это фанатичные люди, то они ещё и землю будут делать, и лёд, и ещё других вратарей разбирать. Мы работоспособнее: наше воспитание заточено на то, что мы бойцы. Всё это и привело к тому, что сейчас российские вратари ценятся сильнее представителей других стран.

«Оборонительная система среди команд КХЛ преобладает над оборонительной системой в НХЛ и АХЛ»

— При этом в 2024 году в НХЛ фиксируют наименьший процент отражённых бросков за очень долгое время, чуть ли не худший результат за 20 лет. В чём вы видите причину? — Вроде меньше 90%. Средний показатель составляет 89% с чем-то.

— За такой процент в КХЛ вратаря морально казнят во всех телеграм-каналах. — Мы должны понимать — чем круче лига, тем больше в ней игроков с лучшим уровнем исполнения. Это раз. Там больше трафика. Это два. А скрин – это очень большая часть забитого гола.

Ещё один важный момент. Если мы берём КХЛ, то в широкой своей массе, в основном у нас очень хорошо выстроена оборонительная система. Лично моё мнение: если выстраивать пропорцию, то оборонительная система среди команд КХЛ преобладает над командами с оборонительной системой в НХЛ и тем более в АХЛ. Поэтому в АХЛ у вратарей всегда маленький процент сейвов – много контратак, много промахов в обороне – там преобладает атакующий хоккей.

Форма. Я не знаю, пришёл ли уже стандарт вратарской формы в КХЛ к американскому стандарту, но думаю, что нет. Сравните силуэт вратаря в НХЛ и в КХЛ, и вы прочувствуете разницу. В НХЛ у каждого вратаря чипованная форма под номером. Твой нагрудник посмотрели перед сезоном, измерили и присвоили номер. К тебе может подойти комиссар и проверить. У нас же ты отсылаешь форму, а дальше измерений уже не происходит. Можно измерить во время игры, если взять тренерский запрос. В ВХЛ я брал семь или восемь запросов, и все запросы сработали (улыбается). Но этот вопрос должна поднимать лига, а не я. Многое мы берём из НХЛ, и я думаю, что этот момент тоже к нам когда-то придёт.

— Зато в КХЛ гораздо чаще удаляют вратаря за сдвиг ворот. Это же усложняет игру голкиперам? — Да, в КХЛ приняли простой принцип: если сдвиг ворот, то виноват вратарь. Из-за этого меняется стиль игры вратаря. Что сделали в НХЛ? Они сделали шире стойки штанг. Когда этим летом ездил в Америку, то снимал там ворота и просто был ошарашен. Там огромный штырь. И я теперь понимаю, почему у них мощные вратари отталкиваются от штанг, а ворота остаются на месте. У нас же Хантер в каких-то городах вставал в ворота, и я отчётливо понимал, что если он будет так играть, то ему хана – мы весь матч в меньшинстве сыграем из-за сдвигов ворот.

Я отправлял этот момент в лигу. Мы говорили с инспекторами. И они сказали, что надо размораживать лёд, чтобы сверлить новые отверстия большего размера, чтобы туда вставали такие штыри. У нас же пока решили, что вратарь виноват в любом сдвиге, а бывают такие ситуации, когда ворота просто не стоят.

Несколько лет назад «Салават» играл с «Трактором» в плей-офф. 3-1 в серии в пользу Уфы. Пятый матч серии у них дома. Последние две минуты. А вы знаете, что сдвиг ворот в последние две минуты матча – это буллит. Высокий вратарь Федотов сдвигает ворота. Как тренер вратарей я вам скажу, что это точно произошло неспециально. Но назначили штрафной бросок, «Салават» забил и вышел в следующий раунд. Такие моменты очень обидны.