Почему тренер Анатолий Тарасов добивался таких ярких побед

Мне двадцать семь лет. Работаю в спортивном отделе, пишу в основном о зимних видах: лыжи, хоккей, биатлон... Прихожу по делу в дом к Анатолию Владимировичу Тарасову, хочу расспросить его, как это он смог из зеленого мальчугана, который имел прозвище Птенец, сделать великого вратаря Владислава Третьяка.

Тарасов по обыкновению суров, он встречает меня у порога обычным вопросом:

- Ну-с, молодой человек, с чем пожаловали?

И как всегда, на выручку приходит его супруга, милейшая Нина Григорьевна:

- Толя, ты пригласи человека в гостиную, я уже чай там накрыла.

Все еще не снимая с себя маску отца-командира, Тарасов изучающе смотрит на гостя. Он терпеть не может всяких дилетантов, подозрительно относится к нашему брату-журналисту, а чтобы его вызвать на откровенность, надо сильно постараться. Но, к счастью, мои вопросы о Третьяке топят лед, мы садимся у журнального столика, начинаем беседовать.

В длинной череде хоккейных героев Тарасов, безусловно, стоит на одном из самых первых мест. Тут и внешние показатели: безумное число побед в самых престижных турнирах, одержанных командами, которые он тренировал. И сама личность тренера, его подходы или, лучше сказать, его уникальная философия - в этом смысле никто близко не подошел к Тарасову ни у нас, ни в Канаде.

В ту пору советскому человеку не положено было выделяться, почти все ходили в одинаковых нарядах, говорили одинаковые слова, читали одни и те же газеты. А Тарасов демонстративно возвышался. Он мог в знак протеста против несправедливого (как ему казалось) судейства увести свою армейскую команду со льда, и это в матче против спартаковцев, когда на трибуне сидел генеральный секретарь Брежнев. Мог вопреки указаниям свыше взять в состав сборной невыездного игрока, то есть спортсмена, который по каким-то причинам попал в черный список органов.

Большой спорт у нас был частью большой политики, а коли так, то и тренеры, и мастера считались с теми указаниями, которые исходили от руководства. Тарасов тоже считался, но при этом умудрялся быть независимым.

Друг моей юности армейский вратарь Владислав Третьяк рассказывал, как Тарасов учил своих питомцев преодолевать страх и боль. Он включал в тренировки бокс, борьбу, заставлял хоккеистов прыгать с высоких стенок. И горе было тому, кто во время таких занятий допускал хотя бы маленькую слабость.

"Однажды в Швейцарии после раскатки Тарасов оставил на льду Шадрина, Зимина и меня, - рассказывал Владислав. - И говорит нападающим: "Один из вас бросает по воротам шайбу, а двое других в это время толкают Третьяка, бьют его, всячески ему мешают".

Ребята засмущались: как это мы будем Владика бить?

"Вы что, голубчики! - загремел на весь каток голос Тарасова. - Нашлись тут кисейные барышни. Вперед!"

"Ох, и досталось мне тогда, - вспоминал Третьяк. - Я был весь в синяках и ссадинах. А тренер тут как тут: "Вам больно, молодой человек? Тогда вам надо не в хоккей, а в куклы играть". Потом отмякнет немного. "Запомни, тебе не должно быть больно. Забудь это слово - "больно". Радуйся тренировке. Ра-дуй-ся!"

Однажды во время подготовки сборной СССР к какому-то важному турниру Тарасов говорит игрокам: "Ну все, со льдом сегодня покончено, бежим в бассейн". Дело было на территории ЦСКА в Москве, бассейн там в двадцати метрах от ледового дворца. Ну разделись все, сидят в раздевалке, ждут, что дальше будет. Тарасов показывает на Бориса Майорова: "За славным капитаном команды все на пятиметровую вышку - бегом марш! А оттуда головой вниз!"

Майоров нерешительно поднимается со скамейки, идет к вышке, а Сологубов ему шепчет: "Боря, ты попроси Тарасова - пусть он вначале сам покажет пример". Капитан сборной мгновенно сориентировался: "Анатолий Владимирович, а мы не знаем, как надо прыгать с вышки головой вниз. Просим показать".

Тарасов, как он потом признался, ни разу в жизни с вышки не прыгал и вообще высоты побаивался. Но что делать? Полез он по ступенькам, встал на краю мостика, на минуту задумался и... прыгнул. А вслед за ним в воду посыпались и все остальные. Включая хоккеиста, который не умел плавать. Этого бедолагу отговаривали: тебе, мол, прыгать необязательно, посиди. А он: "Еще подумает тренер, что я трус".

В сборной Советского Союза Тарасов работал на пару с другим великим наставником - Аркадием Ивановичем Чернышевым, который возглавлял московскую команду "Динамо". В играх внутреннего чемпионата страны это были два непримиримых соперника, зато когда они готовили сборную, то становились удивительно гармоничным дуэтом. Азартный, яростный, весь клокочущий от избытка энергии Тарасов и внешне совершенно невозмутимый, суховатый, немногословный Чернышев прекрасно дополняли друг друга, являя сплав опыта, мудрости, педагогического таланта, преданности делу. Говорят, что не всегда ладили - ну и что? Зато результат всегда был самый высокий: золото трех Олимпиад, множества мировых и европейских чемпионатов.

В решающем матче чемпионата мира 1971 года в Женеве наша команда после первого периода проигрывала шведам - 2:3. В раздевалке, понятное дело, царило невеселое настроение. Чернышев пытался растормошить ребят, говорил какие-то добрые слова. Тарасов перед самым выходом на лед сел на скамейку и будто бы для себя запел: "Это есть наш последний и решительный бой..." Так запел, что у закованных в хоккейные доспехи рыцарей глаза влажными сделались. Они вышли на лед и буквально разгромили своих соперников.

Хоккей для тренера был чем-то вроде высокого искусства. Или - магии. Он умел добиваться от своих питомцев невозможного. Тот же Третьяк рассказывал, как Тарасов учил его брать шайбы, летящие в ворота со скоростью реактивного самолета.

"Ты должен научиться читать мысли, - наставлял он молодого голкипера. - Еще до того, как соперник бросит шайбу, ты должен знать, куда будет сделан этот бросок. Ты должен предугадывать, как в следующий момент будет развиваться атака, кому нападающий отдаст пас, когда и куда последует бросок по твоим воротам. Ты должен знать про хоккей лучше любого другого хоккеиста, вот тогда из тебя получится великий вратарь".

"Если кому-то казалось, что шайбы сами летели в мою ловушку, то это совсем не так, - говорил мне Владислав. - Я вовсе не фокусник. Мне помогал дар предвидения - тот самый, которому научил Тарасов".

Нагрузки, которые он давал на тренировках своим армейцам, казались чудовищными, немыслимыми для нормального человека. Но при этом Тарасов умел создать такое настроение, что эта работа выполнялась шутя. "Тренироваться взахлеб!" - требовал он от своих ребят. На каждое занятие приходил с новыми идеями и заражал ими хоккеистов.

Иногда в ЦСКА приезжали на стажировку игроки других команд, в том числе из ведущих зарубежных клубов. Но после двух-трех занятий они обычно собирали свои чемоданы и, держась за сердце, отправлялись домой: "Мы до таких нагрузок еще не доросли".

Вот где кроется секрет той удивительной легкости, с которой армейцы в самых трудных матчах одолевали соперников. Тех затейливых комбинаций, которые плел на льду нападающий Валерий Харламов. Той стойкости, которую всегда проявлял в обороне защитник Александр Рагулин. Тех чудес, которые демонстрировал вратарь Владислав Третьяк.

Однажды я пригласил Анатолия Владимировича выступить в клубе Института стали и сплавов, где вел устные тематические вечера. Он пришел. Завладел микрофоном. И два часа без перерыва держал зал. Что там творилось: люди стонали от восторга, бешено аплодировали или, наоборот, сидели тихо-тихо, дыханье затаив. Я это выступление записывал на диктофон. Потом расшифровал - странно, вроде бы, ничего особенного Тарасов не говорил, рассказывал про хоккей, про победы и поражения. Отчего же тогда зал цепенел? А вот отчего: Тарасов вдобавок ко всем другим своим качествам был великим актером, он умел держать паузу, знал, как зажечь аудиторию, как повести за собой, как разбудить сильнейшие эмоции. Это редкое качество. Вот и такой урок преподал мне тогда Анатолий Владимирович.

По печальной прихоти судьбы на пике его карьеры и буквально накануне эпохальных встреч с канадскими профессионалами Тарасов был отстранен от руководства сборной. А ведь именно он больше всех других сделал тогда для того, чтобы советские хоккеисты наконец померились силами с лучшими игроками НХЛ. Миф о непобедимости "кленовых листьев" приказал долго жить.

Формально Тарасов к этому причастен не был, "сливки" сняли другие. Но ведь если говорить по большому счету, то победила тогда наша школа хоккея - та, основы которой заложил именно он, великий тренер Анатолий Тарасов.