«В машину отца стреляли из гранатомета». Интервью бойца ММА с двумя высшими образованиями и нулем поражений

У Мовсара Евлоева 60 тысяч однофамильцев и пять побед в UFC. Статистика Мовсара Евлоева в ММА 15-0. 5-0 в UFC. Весовая — до 66 кг. Боец родился в городе Сунжа и начал с секции греко-римской борьбы. Высший результат — серебро СКФО. Евлоев на очень хорошем языке рассказывает, что вне боев ему нравится собирать мебель и смотреть фильмы. Отец Мовсара долгое время работал начальником уголовного розыска в Сунженском РОВД. В беседе с корреспондентом «Матч ТВ» Евлоев рассказал о: Родственных связях с олимпийским чемпионом по борьбе Мини-банде в школе Покушении на отца Потере памяти после первого боя Ссоре с Петром Яном Конфликте с Топурией Уважении к России — Когда готовился к интервью, возникло ощущение, что Евлоев это безальтернативно самая популярная фамилия в Ингушетии. — Самая распространенная в Ингушетии. Все Евлоевы, как считается, пошли от одного человека. Не бывает такого, что двое Евлоевых и из разных родов. Несмотря на то что нас 60 тысяч в Ингушетии. 60 тысяч на 500-тысячную республику, прикинь?! 13% от общего населения, и получается, как одна большая семья. — У вас же брат тоже в боях? — Нас в семье четверо братьев. Старший тоже занимается ММА (статистика 4-3. — «Матч ТВ»). Один из младших выиграл чемпионат России по греко-римской борьбе, но недавно на чемпионате Москвы стал только вторым. Сейчас восстанавливается дома. — Олимпийский чемпион по борьбе Муса Евлоев тоже ваш родственник? — Наши отцы двоюродные братья. Но у нас это считается как близкие родственники. В Ингушетии даже троюродные братья в одном дворе живут. Сам тоже начинал с греко-римской борьбы, мой первый тренер Гилани Мухарбекович Калиматов, племянник нашего нынешнего главы республики. У него я тренировался пять лет. Когда дома, до сих пор у него тренируюсь. До борьбы еще занимался боксом, но я тогда еще несерьезно к этому относился, меня просто отец отправлял со старшим братом. Думаю, что я тогда больше мешал ему на тренировках. Потом меня с бокса выгнали… просто прогнали, я баловался все время. Раз 30 выгоняли, а поскольку домой идти два километра было, то брата отправляли со мной. Ему это надоело, и он отца попросил, чтобы меня на бокс не отправляли. И получилось, что где-то с 9-10 до 14 лет я никаким спортом не занимался. — Вообще, у нас отец мастер спорта по боксу, он постоянно дома какие-то соревнования устраивал. Просто собирал нас с братьями, определял приз, и мы соревновались. А потом уже открыли секцию греко-римской борьбы, я туда пошел. — Кто у вас был самым сильным в классе? — Я точно был далеко-далеко от этого. Можно сказать, что был самым слабым в классе. Но я рано в школу пошел. В первом классе пять лет мне было, следующий после меня по возрасту был года на полтора старше. И даже для своего возрасте я был маленьким: в 4-м классе весил 24 кг. После универа только набрал вес. Учеба мне легко давалась, хоть я и был ленивым. После пятого и шестого класса я уже не напрягался, и когда с урока сбежал в первый раз, меня не остановить было в этом. А по дракам со мной никто не связывался, потому что мы со старшим братом в одном классе учились и у нас была мини-банда такая: с одним связался, подрался с двумя. Причем он боксер, я борцом вроде был, но если драки детские были, то он, наоборот, бросал, а я добивал уже ногами. Выпустился из школы я в 15 лет, поступил, пять лет отучился и в 20 стал дипломированным специалистом. IT-технологии закончил в Ингушском государственном университете в Назрани, потом заочно на юриста отучился. — Что запомнили из обучения на IT-технологиях? — Честно, мало чего. Во-первых, я не хотел по специальности работать. Во-вторых, нас туда устроили, потому что в 2009-м, когда мы поступали, как раз стало престижным изучать все это, но с 2009-го же много чего изменилось. А сам я хотел или строителем пойти, или в структуры какие-то. В итоге туда и пошел: работал в МВД где-то 3-4 года. Ну как работал? Сначала работал, потом, когда стало получаться в ММА, мне стали давать поблажки, и я уже ходил только тогда, когда я дома. Поэтому я старался дома не бывать, а быть на сборах. — Что вы делали? — Работал в охране здания РОВД в нашем городе на КПП: форма, бронежилет, автомат. На стрельбы не часто ездил, потому что не очень часто был дома, но стрелял и из Макарова, и из Калашникова. — У вас же папа был начальником уголовного розыска. — Да, он в 2008-м или в 2009-м после последнего покушения вышел в отставку. — Это был как раз следующий вопрос… — Эти годы были тяжелые для Ингушетии, много экстремистов, боевиков и часто покушались на сотрудников, которые какие-то должности занимали. На отца, наверное, покушались раз 10. Наш дом взрывали, его машину обстреливали (regnum.ru пишет, что в ноябре 2006-го был обстрелян автомобиль Магомеда Евлоева; ria.ru упоминает покушение 7 ноября 2007 года, когда был ранен водитель Евлоева. — «Матч ТВ»). — Вы что-то из этого запомнили? — У меня с тех пор агрессия к людям, которые убивают сотрудников, потому что они сотрудники. Какая-то такая мода пошла, да и, наверное, по всему миру такое есть, что к сотрудникам полиции предвзято относятся. В России же обычный человек, когда видит сотрудника полиции, думает, лишь бы он не докопался. И из-за конкретных людей в органах тень падает на всех. Несмотря на то что мне было 10-12 лет, я помню, когда отец выезжал на работу или приезжал, мы смотрели под машину, нет ли там взрывного устройства. Если на улице стояла незнакомая машина, мы подходили и спрашивали, что этот человек тут делает, к кому приехал, кто он. Задавали наводящие вопросы. В отца стреляли из гранатомета. Был бронированный уазик. и его насквозь пробил заряд. Хорошо, что не взорвался, а просто обжег всех, кто там был. Если бы взорвался, все было бы по-другому. Обстреливали. У отца есть ранения. Был случай, когда их вместе с дядей обстреляли. Дядя до сих пор работает, его зацепило просто, а парень, который был водителем, ему вообще ноги изрешетило. — У вас первый бой был в Китае, вы там пропустили удар, вас повело, и через две минуты 20 секунд после этого вы выиграли удушающим. А как это получилось? — Сначала объясню, насколько жестким был удар, который я пропустил… Вот после боя мне подняли руку, я вышел, поздоровался с главой республики, он тогда приехал (на тот момент Юнус-Бек Евкуров. — «Матч ТВ)», Федор был, с ним поговорил. И я потом смотрю, на экране в зале фрагменты боя показывают, вижу, как я падаю на канвас, и думаю: «А это сейчас было?» То есть я вообще не помнил этого момента. Я на автомате прошел в ноги, он закинул гильотину, и, видимо, в этот момент я восстановился: пришел в себя, он устал, и я его задушил. Мне кажется, пошло на пользу, что я был потрясен ударом и как бы даже не пришло на ум сдаться от его приема. Просто бывает такое, что наглухо засыпаешь. А бывает, что на секунду отключаешься и если не успел постучать, то потом из ослабевшего захвата уже можно попробовать выйти. Главное — не спешить сдаваться. Очень часто попадаюсь на этот прием. У меня шея длинная, и проходы в ноги, которые я делаю, они способствуют. Но когда тебя в зале ловят на такой прием, у тебя и сопротивляемость ему развивается, меня дольше приходится душить, чтобы я заснул. Сейчас, когда тот бой смотрю, думаю, как так можно было плохо выглядеть. Я после каждого удара проваливался. После каждого пропущенного удара ноги не держали. Сила была, выносливость была, может, за счет этого и вытянул. — Когда в последний раз вы могли подраться на улице? — 2013 год, предпоследний курс универа. Подрался, потому что на моего друга толпой напали, пришлось помочь ему. Помню, была зима, шел снег, а всегда же неудобно драться в зимних вещах: у меня пальто, двое штанов. Я и так не особо подвижный, а еще в этом во всем. А они уже знали, на что идут, надели спортивное. Но получилось нормально выйти из этого. — Пальто, видимо, снять пришлось. — А они сами сняли, порвали мне пальто. Новое, я только купил. Дорогое на то время. — Сколько? — 7500. В то время я только борьбой занимался, особо бить не умел. Махались мельницей. Бороться тоже особо не получается, когда на тебя четверо нападают: одного отталкивал, второго бил, третий бил меня в затылок, на него переключался. Короче, эти фильмы, где Джеки Чан дерется с толпой, не соответствуют реальности. Даже непонятно, кто выиграл, кто проиграл, нас разняли быстро. — Мне кажется, в небольших городах на Кавказе сложно подраться так, чтобы потом к этому никто не подключился. — Наоборот, в Ингушетии, например, если сразу не побил кого-то, то потом сложнее. Уже родственники подключаются, все стараются уладить мирно. А сейчас я уже и не слышал, чтобы кто-то дрался на голых кулаках, без холодного оружия или огнестрельного. — У вас как-то внезапно получился конфликт с Петром Яном в сентябре 2019 года. Я правильно понял, все случилось, потому что Петр посмотрел неполную версию вашего интервью, решил, что вы сказали, что побьете его, и сразу же в ответ выложил видео вашего спарринга и написал: «Прите до конца как мужчины, а то скидываете маски, где вам удобно… для начала перейди в мою весовую категорию, если что-то хочешь…» И дальше пошло. — Да, сгоряча, как это обычно и бывает. — У вас один менеджер Саят Абдрахманов, он же вас помирил? — Нет. По крайней мере, мне он никаких советов не давал. Мы с Петром созвонились, я сразу вылетел в Таиланд из Ингушетии. Когда увидел, как он на меня газует, решил, что лучше будет лично с ним поговорить и решить этот вопрос, потому что все, что можно было сделать в интернете, мы уже сделали. Когда с глазу на глаз поговорили, поняли, что просто оба были не правы. — Уточню, вы просто из-за конфликта в интернете полетели из Ингушетии на Пхукет? — Да. Помню, что два дня, пока в дороге находился, места себе не находил, даже не спал двое суток. Я был очень зол, что меня обвинили в том, в чем я себя не считал виноватым. — Что вы вызывали Яна на бой? — Якобы я вызвал Петра. И вот эти видео, которые гуляли в интернете, от того, что ты их удалил, большой пользы нет тому, против кого эти видео были. Их же все равно уже сохранили и распространили. Но я понял, что и вины Петра нет. Он сказал, что поспешил, да. — Мне еще показалось, что в видео вашего спарринга не было чего-то жесткого? — Да ничего там не было. Просто если ты со мной спаррингуешь и это проходит на уважении, то нужно хотя бы спросить, надо ли это выкладывать или нет. — Закроем эту историю: что было, когда вы прилетели на Пхукет? — Я позвонил Петру и сказал, что прилечу. Он сказал: «Давай, прилетишь — поговорим». У него же тоже какая-то агрессия была в мою сторону. Он же считал меня виноватым. Но, наверное, в процессе, пока я летел, страсти чуть-чуть улеглись. И у него, когда он посмотрел полную версию интервью, агрессия сошла на нет. Мне кажется, адекватный человек может понять, если он в чем-то не прав. И должно быть мужество признать свою ошибку. В любом конфликте есть же две стороны. В итоге прилетел, позвонил ему, сказал, что я на месте, спросил, куда нужно ехать, Петр сказал: «Давай я сам приеду, скажи куда». — Допускали, что подеретесь? — Я и летел туда, чтобы подраться… В принципе, я никогда в жизни никого не ударю первым, даже если не я виноват. Все равно постараюсь сделать так, чтобы человек понял, за что он виноват и за что он получает. Но в нашем случае все всё поняли до того, как встретились. И Петр видео удалил, и мы извинения друг другу принесли, уже смысла не было драться с ним. Я вот думаю, что и это интервью можно так нарезать теперь… надеюсь, теперь уже Петр на опыте посмотрит, если что. Просто вот подумай, что могло бы из-за этого получиться, если бы кто-то из нас был неадекватный или мы бы решили сразу с ножей начать. В России всегда трудно трэштоком заниматься, потому что одна сторона может легко не выдержать и где-то второго поджидать, чтобы выяснить отношения. — Прошло 2,5 года, и у вас сейчас конфликт с Илией Топурией (11-0), который должен был стать вашим соперником в UFC. А вы теперь тоже к этому на опыте относитесь или собираетесь лететь в Испанию с ним поговорить? — Шенгена нет… Я с ним пересекался, мы на уважении вроде отнеслись, он мне писал в директ без всякого негатива (Евлоев снялся с боя с Топурией из-за коронавируса, в ответ на это Илия написал несколько жестких сообщений в твиттере. — «Матч ТВ»). — Я слышал такую теорию, что некоторые бойцы готовы были бы принять трэшток и не оскорбляться словами перед боем, но очень тяжело, потому что все вокруг начинают тебе говорить: «А почему ты ему только на словах отвечаешь?» Дословная цитата моего собеседника: «Даже родители жены могут тебя не понять, если ты не ответишь на оскорбления». — Сообщений очень много пишут. Я даже могу не заходить никуда, мне просто скидывают в инстаграм, в ватсап, везде. Это даже отвлекает. Я уже и так зол на этого человека, уже готов разорвать его в ринге, просто главное — зайти туда, а тебе это мусолят постоянно, напоминают. Да, для раскрутки это надо делать, но если человек не переходит границы. — Илия Топурия перешел границы? — Он не задел мою семью и мою нацию, такого не было. Мне просто было непонятно — я заболел коронавирусом, неделю не мог встать с кровати, и он прилетел в Калифорнию, начал говорить «где ты?», назвал меня трусом, начал говорить «если двое мужчин договорились подраться, то там, где я вырос, было принято приходить на обозначенное место». Что-то такое, тупняк какой-то. Ты слушаешь, и тебе стыдно прямо, испанский стыд. — Так он же из Испании. — Кстати! Ну вот, не может же быть человек таким тупым, чтобы считать срыв боя из-за коронавируса, от которого умирают люди, недостаточно веской причиной. Смешно, что он сам через пару дней не смог сделать вес, хотя парень вышел против него на коротком уведомлении. Тогда его самого тоже можно назвать трусом. — Он говорит, что вы даже не попытались сдать второй тест. — Бывает, что ты получаешь положительный тест, но чувствуешь себя хорошо. У меня было такое после взвешивания перед боем с Нейтом Ландвером. Я был уверен, что второй тест придет отрицательным, и очень переживал, хотя тогда был на пике своей форме. Но тут я чувствую, что у меня такое состояние, в котором я даже вес бы не сделал, потому что не мог тренироваться. После болезни пришел в зал, сделал тренировку, и на следующий день мне поплохело, просто потому что дал нагрузку. Я даже за сердце в тот момент испугался. Решил перетерпеть этот момент, восстановиться, и я могу вам сказать, что месяц прошел, а я до сих пор нормально не тренировался. За день до этого интервью я был на обследовании в клинике, и только там мне сказали, что можно начинать подготовку к этому бою, что все в порядке. — Вам дали другого соперника, а что будет, если вы до боя в одном помещении с Илией окажетесь? — Будем надеяться, что этого не произойдет. Для его благополучия. В любом случае за последнее высказывание мне придется с него спросить. Не знаю, возможно, у меня сейчас просто агрессивное настроение, но со временем ты начинаешь к чему-то привыкать. Хотя я и понимаю, что он делал это для боя и для меня это тоже какую-то пользу принесло. Аудитория у меня выросла. — Вы говорили, что после коронавируса попробовали протестировать себя комплексом на выносливость и очень устали. А что за комплекс? — Когда хочу себя проверить, я всегда делаю такой комплекс. За одну минуту надо сделать 5 подтягиваний, 10 отжиманий на брусьях, 10 прыжков на планку 40-45 см, и, когда спрыгиваешь, делаешь отброс ног. И после 10 запрыгиваний с отбрасываниями делаешь пять взятий штанги на грудь с пола и с подъемом над головой. Штанга — 40 кг. Вот эти четыре упражнения надо сделать за минуту. Таких кругов по минуте десять, перерыв между ними 30 секунд. В сумме 15 минут с отдыхами, но тебе этих 15 минут более чем достаточно. Мне всегда нравились кроссфит-комплексы, бег на длинные дистанции, плавание в бассейне. Я не быстро делаю это, но долго и в хорошем темпе. Если я в форме, то за три раунда меня трудно заставить задышать. — Вы говорили в интервью, что вам хватает 4-6 часов, чтобы выспаться. Это по-прежнему так? — Да. Я вчера заснул после трех, проснулся в 6:30, помолился, позавтракал, лег и проснулся уже окончательно в 9. То есть в сумме часов 5 я спал. Даже и на сборах я мало сплю. Может, потому что энергии много не трачу в жизни, только на тренировках. — Такое количество сна сказывается на компьютерных играх. — Нет-нет, мне не нравится. У меня и Play Station была, и компьютер заряженный купил, думал, буду время убивать, но не мое это. Я фильмы смотрю, сериалы, аниме смотрю, если сами сюжеты интересные. — Вы в одном интервью чуть забавно оговорились: вас похвалили за хорошую речь, вы сказали, что знаете русский язык, потому что старались учиться и добавили: «Я и сам русский». — Это оговорка, конечно. И в принципе, мне от недалеких людей прилетало за это. Любой, кто знает, что я ингуш, понимает, что я не продал свою нацию. Но мне писали: «Как?! Ты продал свою нацию?! Ты забыл, кто ты?!» Много раз присылали в директ этот кусок из этого интервью… Я считаю себя гражданином России, очень уважительно отношусь к этой стране, но никогда не забуду, кто я и откуда. Просто я же ММА лет в 19 начал заниматься, до этого больше ходил на борьбу, но акцент в принципе был на учебу. Меня и дома с этим напрягали, могли штрафные санкции ввести, если какой-то зачет не получалось закрывать. Да и делать вроде бы нечего было, кроме как учиться. И я старался средний уровень держать в учебе, чтобы если на работу выйти, совсем тупым не быть.