Эксклюзивное интервью с Никитой Крыловым о перспективах Анкалаева, работе на шахте, коррупции

Также Шахтёр рассказал о жизни в Донбассе.

19 марта на «О2 Arena» в Лондоне пройдёт турнир UFC London, который возглавит бой между Александром Волковым и англичанином Томом Аспиналлом. Кроме Волкова в турнире примет участие немало российских бойцов. А также в карде выступит украинский боец Никита Крылов, которому дали в соперники №11 полутяжёлого веса Пола Крэйга. «Чемпионат» пообщался с Никитой в преддверии поединка о раскладах в дивизионе, проблемах с визой, перспективах Магомеда Анкалаева и работе на шахте.

— Никита, расскажите, пожалуйста, как прошёл ваш кэмп? Где прошли ваши сборы? — Мой кэмп прошёл хорошо, за исключением нескольких моментов. Но они присутствуют в любом кэмпе. Поэтому больше настороженности вызывает, если всё гладко проходит.

Готовился я в Твери под руководством своего первого тренера по смешанным единоборствам Андрея Николаевича Фалеева. Уникальный человек, уникальный специалист. Рад с ним воссоединиться. Мы с ним проделали огромный объём работы.

Также я регулярно приезжал в Москву, в клуб к Александру Волкову, преимущественно на спарринги. — Не было проблем с получением визы? Были ли опасения что вас могут развернуть на таможне по прибытии? — Так складывается, что контракт с UFC и соотвественно виза оформляются на украинский паспорт. Поэтому у меня были опасения, что могут не пустить моих секундантов, но благо всё прошло хорошо. Один из парней, Андрей Астахов, прилетел вместе со мной. Мы объяснились, нас поняли. У второго была небольшая задержка на паспортном контроле, проверка информации, но также пустили без проблем. — Насколько Пол Крэйг серьёзный соперник для вас? — Любой соперник серьёзный. Я считаю, что боец из топ-15 дивизиона не может быть слабым бойцом. Но я также понимаю, что общим уровнем он немного ниже в каких-то аспектах, менее опасен, чем моя прошлая оппозиция. Есть определенные опасения, у него есть ярко выраженные стороны и сферы боя, в которых он представляет особую опасность. Но я считаю, что мы всё проработали и ко всему готовы. — А вы знали ли, что ваш соперник работал учителем? — Нет. Очень интересно узнать, какого предмета? — Кажется, он преподавал труд в рамках одной благотворительной программы. — Значит, мы с ним коллеги. Я в своё время был учителем физкультуры. — Как вам недавний перформанс Магомеда Анкалаева? Какие перспективы вы видите у него? — Скажу честно, весь бой я не посмотрел. Несколько близких мне товарищей описали ход поединка. Но я посмотрел обзор боя. Могу поздравить его. Так или иначе, всегда радуешься за своих бывших оппонентов, когда у них получается выигрывать. Заодно ты понимаешь свой реальный уровень.

Но я сейчас считаю его одним из главных претендентов на титул с такой серией. Также есть Александр Ракич, которого довольно долго маринуют и которому не дают претендентский бой. И мне было бы интересно посмотреть на противостояние Анкалаева и Ракича, учитывая, что титульный бой уже назначен. Таким образом, определится главный претендент на пояс. Но если схватку с Ракичем не устроят, тогда Магомед вполне может считаться главным претендентом на бой против Тейшейры или Прохазки.

— Кого вы считаете сильнейшим полутяжем на сегодняшний день? — Есть чемпион, чьи заслуги нельзя принижать. Тем более Гловер вызывает у меня неподдельное чувство уважения и радость за то, что реализовал свою давнюю мечту и стал чемпионом. Пока он сильнейший, но есть не один и не два парня, которые на хорошем уровне и с отличными скиллами. Сложно кого-то выделить отдельно, для меня Анкалаев, Ракич, Прохазка, наверное, составляют тройку из равных претендентов.

— Удивил ли вас Гловер Тейшейра завоеванием пояса в 42 года? — Меня он не столько удивил, сколько порадовал. И, конечно, понимая физическую силу и умения Блаховича, для меня Ян смотрелся чуть приоритетнее в том бою. Но также я знаю, что у Гловера отличная база по джиу-джитсу и хороший бокс. И, в принципе, это не выглядело случайностью — то, что произошло, потому что у Яна было поражение от того же Сантоса, когда он идёт откровенно в размен и может пропустить навстречу. По-моему, он также пропустил от Гловера. Его чуть болтануло, и Тейшейра воспользовался возможностью, перевёл его, чтобы работать со спины. Даже в нашем бою он забирал спину. И в разговоре после боя отмечал, что не ожидал от меня такого сопротивления в партере и что обычно, когда он забирает спину, бои на этом заканчиваются. Он здорово сделал свою работу, и я неподдельно рад за него.

— С кого из бойцов вы берете пример? — Сложно сказать. Я стараюсь не определять для себя кумиров. Но, наверное, основной пример того, что упорный труд, дисциплина и вера в собственные силы окупаются, — это Гловер Тейшейра. Также отмечаю его возраст, в котором он стал чемпионом. Это один из главных людей, на которых можно смотреть и понимать при этом, что никогда не поздно. И если упорно тренироваться, дозировать нагрузку, всё реально. — По поводу вашего прозвища Шахтёр. Знаю, что вы родились в Луганской области. Приходилось ли вам работать на шахте? — Да, я работал. Я из шахтёрской семьи. У меня дед начинал с должности обычного проходчика после училища и доработал до заместителя директора шахты. Его кандидатуру несколько раз выдвигали на пост директора, но он сам отказывался от этого. Отец имеет горное образование и также работал в шахте. Но до определенного периода, ещё при Украине, когда многие шахты позакрывались, были частные шахты. Кто-то называет их копанками, «дырками». На таких, в принципе, я и работал. Впервые я пошел туда на летнюю практику, когда мне было 13 лет. Я работал на поверхности. И с тех пор старался использовать время для получения определённого заработка. А в совершеннолетнем возрасте пошел работать под землю в проходку. Но я не занимался непосредственной добычей угля, а только делал первые засечки, то есть молотком рубил. Тем не менее я понимаю, как устроено шахтоуправление, хоть и проработал там два года.

— А потом вы пошли учиться в университет? — Нет, я пошёл работать на шахту во время учёбы в университете. У меня было устойчивое желание — с пятого или шестого класса — стать юристом. Мне всегда были интересны право и его история. И я до сих пор этим интересуюсь, но больше на частной основе. А когда я пришел в университет, то первые годы обучения открылись с не самой лучшей стороны. Прежде всего, то, что всё основывалось на коррупции. Профильные предметы мне были интересны, но всё остальное было сложно сдать, реализовать, потому мы проплачивали. Поэтому я в определенный момент решил, что если нужно платить, то можно платить за всё, и пошёл работать на шахту. То есть приезжал на сессию, завозил кому надо и возвращался обратно работать.

Но всё это время я интересовался юриспруденцией и понимаю её в какой-то мере, однако мне не приходилось и, наверное, уже не придётся использовать свой диплом. Кстати, у меня был крайний выпуск, то есть у один из последних дипломов в нововосточной Украине, который был выдан с украинской лицензией.