«Пояс UFC — как золото Олимпиады». Перешел из вольной борьбы в ММА и заметно улучшил форму

У Романова 15-0 в боях ММА, 4-0 в UFC, и это, конечно, недоразумение, что его нет в топ-15 тяжелого веса. Ни один из его боев не прошел все отведенное время. В борьбе Романов становился третьим на чемпионате мира среди студентов, боролся с нынешними первыми номерами топовых сборных, тренировался с российскими вольниками, но в 2016-м провел свой первый бой в ММА и теперь выходит на 16-й. Мы говорили дважды, в одном интервью Александр рассказывал, что его фамилия связана с той самой династией и он хочет поискать следы своей семьи в Великом Новгороде. В другом — я спросил, когда его в последний раз пытались ударить на улице. Сейчас говорим о том, как и зачем переходить из вольной борьбы в ММА. — Слышал, что часто даже очень крепким борцам слишком непривычно пропускать удары в лицо и это сильно отталкивает от карьеры в ММА. Как вы через это проходили? — Любой нормальный человек, в жизни не пропускавший много ударов, если перейдет в контактный вид спорта, связанный с ударами по голове, подумает: «Может, ну его нафиг это все». Главное, чтобы был рядом нормальный тренер, который будет дозировать нагрузку. Который не станет тебя кидать в мясорубку, чтобы тебе отбили голову и ты дальше пошел своей дорогой. У меня тренер Эдуард Кеся, он ведет меня с первых дней в ММА и до настоящего времени. У меня получилось как — я пришел помогать с борьбой бойцам ММА в зал к своему тренеру. До этого у меня никакой практики в ударной технике не было. Я ни разу в жизни ни по лапам, ни по груше не бил. Для меня это было как марсианская пыль — все знают, что она есть, но никто ее не видел и не трогал. Первый спарринг — я нахапался так, что подумал, это точно не мое. Но я спарринговал с известным молдавским кикбоксером Александром Бурдужей, мы хорошо общаемся до сих пор, и я так скажу: на первый спарринг с ударной техникой надо выходить с тем, у кого есть адекватные соображения по этому виду спорта. С человеком, который в зал не приходит, чтобы кого-то посадить во время спарринга, а старается что-то показать. Научить. — А правда, что борцам проще осваивать ударную технику именно в ММА, потому что, когда борец работает в стойке, он не боится, что ему пройдут в ноги, и может свободнее действовать? — Откровенно говоря, я, работая в стойке, мечтаю, чтобы мне прошли в ноги, потому что там мне намного легче вести бой: атаковать, защищаться, контрить. — Ислам Махачев мне говорил, что вольникам бывает сложно выходить на приемы, потому что они привыкли фокусироваться на контроле в партере и стараются не терять позицию. — Когда я только начал изучать грэпплинг, была такая проблема, сейчас — нет. Сейчас я легче расстаюсь с позициями. Чувствую, что неудобно, меняю; не идет одно, пробую другое. — В какой момент вообще появилась мысль попробовать провести профессиональный бой? — Первый бой в профессионалах у меня был в шутку. Я досрочно выиграл три боя по любителям на чемпионате страны. Мне вроде как в шутку предложили выступить по профи. Мы также в шутку согласились. И вот как все получилось. До сих пор с тренером говорим — «доприкалывались». Вообще, я с детства мечтал об этом — у меня отец тоже тренер по вольной борьбе, и он с одного из сборов привез видеокассету с боями UFC. На одной из них были бои Олега Тактарова. И я загорелся, мне это казалось реально крутым. Потом Федор стал блистать на международной арене, я подумал: «Если у этих ребят получается, почему я не смогу?» И когда Эдик открыл у нас бойцовский клуб, все закрутилось, завертелось. Мне понравилось. — Уходят ли какие-то навыки чистого борца, когда в ММА выступаешь? — Мне кажется, что в некоторых скиллах ты даже лучше становишься. Когда я стал ММА заниматься, у меня немного подскочил уровень вольной борьбы. Я даже третье место зацепил на чемпионате мира (среди студентов. — «Матч ТВ»), потом начал по грэпплингу выступать, в этом году стал чемпионом Европы. — Что бы вы сделали иначе, если бы снова переходили из борьбы в ММА, уже имея сегодняшний опыт? — Я бы намного раньше отказался от вредных привычек и начал бы серьезнее ко всему относиться. Отказался бы от многого в еде: от газировки, от сахара, от красителей, от выпечки и сладкого. Какие-то недосыпания, когда не вовремя ложишься, раньше или позже встаешь. Если ты решил встать на путь профессионального спортсмена, надо относиться профессионально ко всему. Я же говорю: любая оплошность — это твоя ошибка. — Вы первые бои проводили, как будто бы имея лишний вес, но есть теория, что для тяжа это не проблема. Хотя я слышал обратное. — А вы, наверное, не видели мою форму на последней фотосессии. Проблема эта у меня была, она надо мной висела, но думаю, что сейчас все будут приятно удивлены моей формой, я подсушился, стал весить 109-110 кг. Нужно постоянно над собой работать, у меня в планах есть еще больше избавиться от жира и нарастить еще больше мяса. Деловая масса есть деловая масса, но, когда она залита жиром, это тормозит тебя, твой организм, тормозит твою способность к регенерации. Только минусы. — А вы работаете с железом? — Да. Если работаем на функционал — веса полегче, если набираем силу, то потяжелее. Но от базовых упражнений я не отказываюсь. — Какие у вас рекорды в жиме и в приседе? — Жим был максимальный 160 и присед — 260 кг. — 260 кг на максимум — опасно звучит. — В целом, показатели в скорости и в силе растут, но 260 я присел года два назад и после этого перестал на максимум делать. Тогда у меня во второй раз спина стрельнула. Недавно опять было — я тянул 240 кг. — В борьбе даже олимпийское золото в некоторых странах не гарантирует вам больших денег. А в ММА ты, по крайней мере, понимаешь, сколько тебе заплатят за бой. Для вас это было важно? — Если быть откровенным, то первые бои ничего не приносят. Чтобы рассчитывать на хорошие дивиденды, нужно быть адекватным человеком и понимать, что придется потерпеть 2-3 года и провести 6-8 боев. Но так ведь в любом деле: в бизнесе, науке, спорте. Я сначала вообще не думал, что это может принести мне какие-то деньги. Со временем начал понимать, что вроде бы неплохо так получается, и жить стало легче. Сейчас это мой основной род деятельности, но когда я возвращаюсь домой, я продолжаю работать тренером у себя в городе. — Михаил Мамиашивили… — …легенда — …он сказал, что в ММА те люди, у кого не получилось в борьбе. — Я с ним соглашусь. Но меня это не задевает, я привык называть вещи своими именами. В борьбе я не стал топом. Может, из-за каких-то моих оплошностей, может, в чем-то я недорабатывал, недодерживал режим, в чем-то не столь серьезно относился к этому делу. Может быть, не до конца сильно осознавал, как я люблю это дело. Любая ошибка и любое поражение — это только твоя ошибка. Не виноваты ни погода, ни тренер, ни судьи. — Могли бы сказать, что пояс чемпиона UFC примерно равен олимпийскому золоту в борьбе? — По-любому. Я считаю, да. В каждом случае мы говорим, что это вершина айсберга. Олимпиада — вершина в борьбе, UFC — вершина в смешанных единоборствах. Если говорить про конкуренцию. Я бы про топ-15 тяжеловесов в борьбе сказал, что это мои хорошие знакомые. Некоторые — друзья. Гено Петриашвили, Таха Акгюль, Айаал Лазарев. Мы с юношеского ковра были в одной мясорубке, и это крепкие бескомпромиссные ребята. В ММА бьют, и кажется, что тут жестче. Но за свою карьеру борца я получил больше травм, чем за карьеру в ММА. — При этом есть эффект, будто чемпион UFC точно сильнее чемпионов других лиг. Но, например, базовые борцы Али Исаев и Анатолий Малыхин сейчас чемпионы лиг PFL и One Championship. Мне кажется, они могли бы быть опасны для первых номеров UFC Франсиса Нганну и Сирила Гана. — По-любому. Глупо это отрицать. Любой топовый борец может доставить проблемы любому ударнику.