«Больше двух месяцев живу без соцсетей». Куда пропал Волков и сможет ли Тактаров быть в его углу

В марте Александр Волков проиграл в первом раунде Тому Аспиналлу, но уже в апреле подписал контракт на 4-й поединок за 12 месяцев. Соперником Волкова станет его сосед по строчкам рейтинга UFC Жаирзиньо Розенстрейк (12-3 в ММА). Волков — № 7, Розенстрейк — № 8. Нюанс в том, что свой предыдущий бой Волков проиграл неожиданно быстро и многим казалось, что россиянину нужна пауза, чтобы перезагрузиться. Сам Волков дал только одно интервью после поражения и практически ничего о себе не рассказывал. — После последнего боя у вас в социальных сетях было 0 постов. Почему вы так закрылись? — Это не связано с боем против Аспиналла, это связано с той ситуацией, которая происходит сейчас в мире. Мне казалось, что у меня посты носят больше развлекательный характер. Я стараюсь не просто выкладывать публикации о том, как я потренировался, а какие-то смешные видео записывать или тексты интересные писать. А сейчас, мне кажется, не лучшее время для таких постов. По внутренним ощущениям чувствую, что не очень правильно так делать. Когда закончится все, может быть, снова начну это делать, но пока у меня [популярная социальная сеть] и YouTube немного на паузе. — Где вы тренируетесь, можно было понять только по двум публикациям других людей. Максим Дедик выложил фото с вами из Кисловодска и Кенни Джонсон — из Калифорнии. Вы говорили нам в интервью, что вроде бы так и планировали свою подготовку. — Да, все пошло по плану: я три недели был в Кисловодске, неделю провел в Москве и сейчас нахожусь в Америке. Приехал один, без моих тренеров из России, потому что никому не смогли сделать визы к этому бою. В Штатах тренировался с Тики Гоном (бывший боец ММА с рекордом 10-7) и с Кенни Джонсоном. — На этом турнире Олег Тактаров будет секундировать Рината Фахретдинова, при этом он очень давно хотел помочь вам в углу во время боя. Не планируете позвать его секундантом, раз уж он будет в одном помещении с вами? — Я его пока тут не видел, но, может быть, если увидимся, поговорим и сойдемся в характерах, то почему нет. Пока особо об этом не думал, если честно. Вроде бы у меня все в порядке с угловыми, мы с ними тренируемся, они понимают, в какой я форме, что я умею, чего не умею. Есть общее понимание. Вроде бы все хорошо. — У вас будет четвертый бой за год, и уже в прошлом поединке многие обсуждали, что у вас просто не получилось настроиться. Можно ли будет уверенным, что при такой частоте боев вы сможете настроиться сейчас. — Сложно сказать. Надеюсь, что буду заряжен и полон сил, потому что все-таки ситуация другая, соперники разные. В предыдущем бою, правда, были сложности психологические, но я не хотел бы оправдываться, я был в хорошей форме физически, но психологически не вывез. Такое случается, мы обычные люди, я тоже обычный человек, как и все. Я испытываю эмоции, чувства, какое-то волнение, какие-то мысли в голове появляются. Это немного отвлекает от поединка и от подготовки. Есть люди более восприимчивые, есть менее восприимчивые, получается, я восприимчив немного больше, чем другие бойцы. Сейчас я вроде в хорошей форме и чувствую себя хорошо, настроение хорошее, есть желание подраться. Четыре боя за год это не так уж и много на самом деле, но соглашусь, что я принял бой достаточно быстро. Просто почувствовал, что я в нормальной форме, и после последнего боя я не останавливался в подготовке. Приехал в Россию и вернулся в зал. — У вас было одно интервью после боя с Аспиналлом, вы там сказали, что вам поможет некий кикбоксер, сосредоточившийся на поп-ММА. Я понял, кто это, только на турнире в Омске, когда Ислам Каримов сказал, что был вашим спарринг-партнером. Но Каримов проиграл по правилам бокса бойцу ММА Михаилу Мохнаткину. Вам не кажется, что это все-таки не уровень Жаирзиньо Розенстрейка? — Ислам повыше и потяжелее, но, в принципе, он достаточно сильный парень и очень хороший ударник, похожий по манере [на Розенстрейка]. Может быть, ему где-то не хватает выносливости, но по большому счету он всю жизнь занимался боксом и кикбоксингом. И по стилистике он очень похож, он умеет взрываться, атаковать, бить ногами, у него сильные удары, так что это, можно сказать, мой ключевой спарринг-партнер. Я удивился, что он выступил в Омске, потому что мы только вернулись из Кисловодска и работали в больше степени над ММА. Но он свой бой провел достаточно неплохо, если учитывать, что он не готовился по боксу и вышел на коротком уведомлении. И на самом деле когда мы спарринговали, я чаще бил не руками, а ногами, как и он. Плюс ко всему я спарринговал немного в другом формате: по две с половиной минуты с каждым оппонентом, и Ислам выходил на концовки, когда я был немного уставшим. И нагрузки с ним мне вполне хватало. — А в США спарринговали с кем-то? — В Америке я уже спарринги не проводил, здесь я в основном работал на лапах и делал физическую работу. Работал на лапах с Тики, немного боролся, но уже не спарринговал. Прошел акклиматизацию, восстановил форму после перелета, потому что перелет был достаточно тяжелый, я летел 7 часов до Дубая и из Дубая 17 часов до США. — В бизнес-классе? — Да. — Вы выходили под песню 2517 «Зима-Мама», но в прошлом бою в Лондоне поменяли ее на «Мама, мы все тяжело больны» этой же группы. Под какой трек выйдете сейчас? — Скорее всего, выйду под тот трек, под который выходил в Лондоне. Пока, мне кажется, старый трек немного не подходит из-за ситуации в мире. Не хотелось бы, чтобы в этом кто-то увидел какую-то провокацию. — Розенстрейк стал автором жуткой травмы в бою с Алистером Оверимом, порвал ему верхнюю губу, и этот снимок стал очень популярным в интернете. Такие вещи вообще хоть как-то цепляют, когда ты сам профессиональный боец и должен драться с человеком, который может так жестко ударить? — Нет, никак не цепляют. Может случиться все что угодно и в любой момент. За свои 12 лет карьеры я к этому привык. Я понимаю, что любой соперник может попасть и нанести какую-то травму. Но конкретно следующий соперник меня не пугает. — И вы, и ваша команда обращали внимание, что в комментариях в интернете вам пишут много неприятных слов. Мне казалось, что вы, во-первых, слишком большое внимание на это обращаете, а во-вторых, это, возможно, меньшая часть вашей аудитории. Большая часть очень тепло к вам расположена, просто не пишет об этом в интернете. — Это, конечно, так, и я понимаю, что большинство болеет за меня. И даже когда я в жизни встречаю людей, они меня поддерживают. Просто интернет располагает к тому, чтобы были такие люди, которые пишут нелицеприятные вещи. Я не могу сказать, что меня это сильно задевает или цепляет, но создается общий фон. И общий фон часто бывает негативный. И даже мозгами я понимаю, что большинство адекватно болеет за меня, но так как люди, которые пишут гадости, более активны, они привлекают к себе внимание. И ты начинаешь думать, стоит что-то сказать или выложить или не стоит. Но сейчас я ничего не постил больше двух месяцев, живу без ютуба и социальных сетей, и все прямо хорошо. Теперь все только поддерживают и болеют.