«Там восемь лет так живут». Никита Крылов — про турниры в Лисичанске и помощь Волкова перед боем с Густафссоном

Интервью бойца UFC, который пил кофе на месте взрыва «Точки-У». Никита Крылов дебютировал в UFC в 2013 году. Из действующих бойцов, выходивших в UFC под российским флагом (или говорящих на русском языке), раньше Крылова этого не сделал никто. Сейчас статистика Никиты в главном промоушене мира 8 побед, 7 поражений, и впереди у него бой с суперзвездой прошлого. Соперника Крылова, Александра Густафссона, считают соавтором одного из лучших боев в истории UFC и одним из лучших бойцов среди тех, кто не смог завоевать чемпионский пояс. — Ваш последний оппонент, Пол Крэйг, выиграл треугольником у семи соперников. Как получилось, что 19 марта вы стали восьмым? — Да я точно знал, что он будет делать. Не могу объяснить, почему я ломанулся и начал держать его в партере. При том что пару раз поднимался, просто когда сам хотел. То есть думал: «Сильно ли он меня держит?» Поднимаюсь и не чувствую никакой опасности. Думаю: «Можно еще поколотить». И как-то так вышло, что меня затянула не та волна, на которую настраивался. И за это и поплатился. — А тактика какая была? — Держаться в стойке и разбивать его. Бороться мы точно не планировали. Я это понимал и на тренировках в борьбе больше делал упор на вставания, на оборонительные меры. И сказать, что это [что происходило в бою] хоть как-то входило в мои планы, точно нельзя. Возможно, как-то он мне в голову залез своим поведением. Можно только воспринимать это как урок и вести работу над собой. — В 2018-м вы проиграли будущему чемпиону Яну Благовичу, выйдя на бой в очень плохом состоянии. Потом Гловеру Тейшейре (Тейшейра тоже стал чемпионом) и также с конкретной проблемой. Потом Магомеду Анкалаеву с кистой в плече и теперь Полу Крэйгу из-за очень глупой ошибки. Не боитесь, что вся карьера превратится в уроки? — У меня настрой не меняется, и поражения по-прежнему воспринимаю как опыт. Понимаю свои возможности и верю в них. Пока мне нравится, буду драться. Понятно, что из побед приятнее извлекать уроки, но и с поражениями это можно делать. — Вы мне раньше говорили, что ваша карьера родилась из драк на Донбассе. Когда вы ездили по маленьким населенным пунктам и дрались с парнями, которые тоже могли считаться крутыми. Сейчас по сути то же самое получается делать в UFC. А в этом всем вообще есть желание взять пояс? — Это некритично, но внутри я все больше понимаю, какое развитие и ход боя может быть с тем или иным бойцом. Хорошо знаю свой дивизион, и мне интересно во второй раз подраться с теми, с кем уже бился. Все это время я тренируюсь, но считаю, что все еще развиваюсь. Последние два года прошли не очень благополучно, но сейчас вообще не так много позитива, так что это не главные мои огорчения. Мне пока все нравится, получаю удовольствие от работы над собой. — Вероятно, вы почти ровесники с Петром Яном. Он говорит, что еще немного и пора будет заканчивать. А вы в 30 лет как считаете? — А мне легко тренироваться. Объемы, которые мы сейчас делаем, я никогда не делал и, возможно, не смог бы преодолеть ранее. И если я правильно чувствую свое тело, а в этом пока не было ошибок, то только-только начинаю в полной мере набираться физики и подходить к пиковой форме своего тела. — Вы деретесь с Александром Густафссоном. В в 2013 году, через две недели после вашего дебюта в UFC, он провел один из самых ярких титульных боев в промоушене с Джоном Джонсом. Был такой момент, что вы на него смотрели как на суперзвезду? — У меня карьера в ММА быстро развивалась, в UFC я рано попал. Недавно был один месяц и 10 лет, как я в первый раз пришел в зал смешанных единоборств, а Густафссон уже тогда был в топе дивизиона, хоть и проигрывал чемпионам. Помню, что про него тогда много говорил Дэйна Уайт, помню его бои. Круто, мне кажется. Это легенда нашего вида спорта. — Чего ждете от него в техническом плане? — Он редко наступает. Ему комфортно работать вторым номером. Всегда был довольно выносливым и мог везде работать. Тут вопрос его кондиций, и чего он хочет. Надеюсь, что он хочет вернуться, потому что я готовлюсь очень усердно. Мне хочется с хорошей версией Александра Густафссона встретиться. При этом понимаю, что он был потерян последние несколько лет: поражение Смиту, поражение Вердуму... Не знаю, в каком он состоянии сейчас, хоть мне и интересно это проверить. — Рост Густафссона 195 см, выше среднего для вашего дивизиона. Значит ли это, что ваши тренировки с Александром Волковым (201 см) становятся более актуальными? — Александр Волков здорово помогал — мы с ним неплохо отработали. Он и время уделял, и подсказывал много — ему отдельно благодарен. Во время моих сборов в Кисловодске ко мне прилетали Кирилл Корнилов и Сергей Билостенный. Сергей поменьше ростом, но напрячь может. А Кирилл очень чувствительный, отличный ударник, многократный чемпион мира по тайскому боксу, с хорошими руками. Так что к габаритам я привыкший. Тем более Волков еще выше, так что с запасом. — А что конкретного мог подсказать Волков? — Поскольку у нас с ним одна база, карате, он говорил, как бы я мог ярче проявлять свои сильные стороны, как качественнее донести удар. Например, на отходе иногда бью левой ногой и не делаю при этом шаг назад. А Саша говорит, что лучше «отстояться» в этом эпизоде, сделать шаг назад. Или если говорить про занятие позиции, когда нужно давить, он объяснял, как это лучше делать. Потому что я могу работать и вторым номером, тем более с такими парнями, как Саша, весом по 120 кг, продавливать их очень тяжело. Но он подсказывал мне, как это делать. — А вы опять тренировались на два города: в Твери и в Москве? — Скорее только в Твери, ездил в Москву периодически на спарринги. В целом можно сказать, что я приехал на сборы в Тверь с семьей, потом началась спецоперация, и домой стало сложно попасть. Да и находиться там… небезопасно. Поэтому мы живем в Твери несколько месяцев, и около двух месяцев я пробыл в Кисловодске. В Тверь приезжал Сергей Билостенный, там тренируется Павел Снигур, один из моих первых боевых товарищей, один из основных учеников Валерия Николаевича Андреева, моего тренера. У него хорошая ударная техника, он понимает ММА. Роман Гудочкин к нам приходит. И еще один молодой парень, Евгений Котов. Выиграл Кубок России по Союзу ММА. — Сколько вы сейчас весите? — 102-103 кг. Обычно около 100 кг. После тренировки как-то был вес 97,4 кг. — Не чувствуете, что 98 кг мало для современного полутяжа (весовая категория до 93 кг), при условии, что Вадим Немков весит около 110 кг, а Магомед Исмаилов опускается в 84 кг с веса 105 кг? — Я же вижу, как могу с тяжеловесами работать. В Кисловодске у меня вес доходил до 106 кг. То есть когда активная физическая нагрузка и много ешь, вес набирается. — А показатели растут? — Вообще, за этот сбор, наверное, открыл для себя легкую атлетику. И раньше понимал, что это такое, но сейчас будто могу с легкоатлетами разговаривать на одни темы. В конце сборов в Кисловодске пробежал сто метров за 11,9 секунды «по руке». До этого мог бежать за 13. Могу 9 километров за 40 минут пробежать, тоже результат, который меня радует. Делали рывки и взятия. Взятие теперь могу сделать со 100 кг, хотя раньше для меня 80 было напряжно. Чувствую, что суставы и плечи укрепились, а после моей операции это хорошо. — Три километра выбегали из 12? — Думаю, что тяжело будет, но если размяться и по стадиону, наверное 12.15 можно сделать. Бегал по пересеченке, с длинным спуском и подъемом — получилось 3,25 км за 12:46 или около того. — Вы мне говорили, что могли забраться за 30 подтягиваний на турнике? — В этот раз на максимум мало подтягивался. Мы больше раскручивали плечи, метательные движения делали. Думаю, что за 20 раз точно сейчас сделаю. *** — С кем и о чем вы говорили в последний раз, когда звонили домой (Крылов родился в Красном Луче — 80 км от Донецка и 50 от Луганска)? — Если прямо последний разговор, то говорили о земледелии. У меня есть чуть земли, и мы с ребятам занимаемся. Посевная и аграрная деятельность там поддерживается, потому что [спецоперация спецоперацией], а хлеб растить нужно. У меня там хватает товарищей, с кем переписываюсь, созваниваюсь. Да, как и раньше было, звоню, узнаю как дела. Примерно понимаю, как там все обстоит. — А там можно что-то сеять? — Есть же территории, на которых не ведутся боевые действия. Вернее, в радиусе 80 км вроде нет активных боевых действий, но все равно прилетает что-то. У нас посевная прошла, много полей засеяно. — Как мама и папа? — Отец занимается хозяйством. Мама — слава богу, все в порядке, хотя последние разы, когда были обстрелы, очень близко все взрывалось. — Она не хочет уезжать? — У всех же семьи, все взрослые люди. У нее отец восстанавливается после лечения, моя бабушка по папиной линии тоже там. Там восемь лет все так живут, просто сейчас сильнее все стало. Но… живут люди. — Один из бойцов, хорошо вам знакомый, говорил мне, что в марте было чуть сложно настроиться на бой просто из-за тех новостей, которые приходится читать. А вам? — Постоянно пытался проводить аналогии с какими-то своими успешными выступлениями. Когда в Донецк стали ложиться первые «Точки-У», это было в 300 метрах от дома, где я жил. Это место, где мы с пацанами каждый день пили кофе. И это туда прилетело. И в общем, я вспоминал, что, когда в 2014 году это все начиналось, я дрался на турнире в Ирландии против Коди Донована. И практически перед этим боем была новость, что сбит «Боинг». Но как-то получилось настроиться, появилась какая-то злость. А сейчас так много времени прошло, и вроде ты пытаешься какие-то аналогии провести, абстрагироваться. Но много всего этого, все равно что-то узнаешь. — Последнее про это. Я даже по себе чувствую, что теперь начинаешь очень хорошо узнавать географию тех областей. А у вас как-то иначе откликаются названия всех этих городов: Авдеевка, Марьинка, Горловка, Краматорск… — Стараюсь сейчас меньше новостей читать. Жена читает. Но все эти города я знаю. У нас области не очень большие, я там везде ездил. Тот же Лисичанск — я туда постоянно на соревнования приезжал. Там был Кубок Восточной Украины, Кубок Луганской области, много спортсменов оттуда. Много ребят из Дружковки знаю, на сборах были в Лимане. В Славянске у друга родственники живут. Да я все там знаю. — А хочется вернуться? — Всегда. Но сейчас это сложно представить. Буду туда возвращаться, мне хотелось и хочется там жить. По сути, мы уже, наверное, восемь лет ведем кочевой образ жизни, привыкаешь. На этот год я формировал план, где буду готовиться, а где находиться как дома.