«Покраснение не от ударов, это следы от инфекции». Волков про Павловича, флаг, сына и бой за пояс

Александр Волков побеждает бывшего спарринг-партнера Сергея Павловича, получает грубость в свой адрес в ответ на приветствие и может стать претендентом на титул. Тяжеловесы Александр Волков и Сергей Павлович тренировались вместе несколько лет, но в итоге провели бой на турнире в Саудовской Аравии. Волков три раунда, не подпуская к себе, расстреливал Павловича и забрал бой решением судей. Попытавшись подбодрить соперника после боя, Волков получил легкий толчок и очень нехорошие слова в свой адрес. После этого эпизода он пошел давать интервью Дэниелю Кормье, а Дэйна Уайт сказал, что Волков в хорошей позиции для титульного боя. На интервью Волков приходит в 03:11 в пустое лобби гостиницы в Эр-Рияде. Три прилагательных, которые описывали бы его в этот момент наиболее точно: огромный, спокойный, довольный. Из разговора вы узнаете: болят ли ноги после трех раундов боя в стойкекак действовал ПавловичВолков разозлил Павловичадолгая история про травму ногикак изменил тактику, зайдя в клеткудоволен ли разбитым лицом соперникакто все-таки организовал этот бойпочему Волков считает, что Павлович должен был отказатьсяпро сыназачем вышел с флагом России «Не имея температуры, чувствовал очень сильную слабость» — На пресс-конференции вы показали, что у вас ноги замотаны эластичными бинтами после ваших же лоу-киков. А они болят сейчас? — В целом это стандартная травма: когда спаррингуешь, у тебя щитки на ногах, шлем от сечек, поэтому таких сильных повреждений не остается. А так, если без щитков бить по ногам и коленям, то естественно будут оставаться синяки. Это травмы стандартные, невозможно их избежать. — Есть классические истории от бойцов, когда они рассказывают, как просыпаются утром и всё болит. У вас такое было хоть раз? — Наверное, самый тяжелый урон у меня был после боя с Алексеем Кудиным. Он мне так «отхренарил» ногу, что она потом не сгибалась и не двигалась долго. Две-три недели я ее точно лечил. В остальных боях — выносливость позволяет мне проводить долгие поединки и, в принципе, я умею уворачиваться от ударов, прямо тяжелых боев у меня не было. Даже после боя с Блэйдсом, который пять раундов продлился, буквально на следующее утро я уже бегал кросс. Вдохновение напало. — Не показалось, что Сергей очень однообразно действовал, весь бой рассчитывая на правый боковой? — А я не видел, чтобы он что-то другое, в принципе, показывал. Это его оружие, оно в целом очень успешно работало с людьми, которые позволяли ему в его манере действовать. Как я уже сказал на пресс-конференции, я для него просто крайне неудобен. Я могу работать по-разному, с разных углов. И из-за того, что я сейчас работал в левосторонней стойке, у меня получилось показать 30% от работы, которую я мог бы проделать с ним. Просто другая работа была чуть поопаснее, а я выбрал более экономную, спокойную стратегию. Нокаутировать и финишировать задачи не было, и в целом мне не хотелось наносить ему тотальный урон, нокаутировать. — Могло быть такое, что ваше юморное отношение к бою чуть надломило Сергея? — Изначально я этого не планировал. Я понимал, что будет некоторый негатив в бою со стороны зрителей. И пытался перевести напряжение в шутку. Мне показалось, что он вполне мог это поддержать, потому что я рус, он рус… древние ящеры стравили русов. Это такой мем, который очень многие знают из компьютерной игры. Кто захочет, может погуглить. Если мы просто с каменными лицами выйдем оба, скажем, вот, нас стравили, будет так себе. А так, люди хоть немножко по-доброму отнеслись к идее этого боя. Но получилось так, что Сергей отреагировал со своей стороны немножко по-другому, не так, как я ожидал. Хотя выпада в его сторону не было. Был бы другой русский боец, славянской внешности, наверное, так же получилось бы. — Так, а вы чувствуете, что это его разозлило? — Вообще я не очень хотел, чтобы он разозлился. Вот с Аспинэллом, они же на уважении оба вышли, такие все друзья. И на этом уважении он и проморгал удары. И мне не сильно хотелось, чтобы он был настроенный, злой или сфокусированный. Я просто получал удовольствие по ходу этого всего. Ну и надо сказать, у меня не очень хорошо все шло перед самым вылетом. У меня был очень длинный лагерь, и прямо перед самым концом подготовки я сильно заболел. Была очень сильная перетренированность, которая выразилась в простудном состоянии. Не имея температуры, чувствовал очень сильную слабость. После последних спаррингов у меня воспалилась нога. Я подумал, что это ушиб, но врач по фотке сказал, что похоже на какую-то подкожную инфекцию. Пропил семь дней курс антибиотиков, нога лучше не стала. Появилось подозрение на стафилококк. Уже здесь ездил в больницу, мне накололи антибиотиков, с собой прописали. То есть в течение недели я находился в таком режиме, что у меня воспалена нога, которая мне нужна. Чтобы это все не пошло дальше, регулировали разные вещи на самом высоком уровне. И чтобы это не сильно утекло в медиа. Я даже просил не ехать на открытую тренировку, потому что не понимал, как вообще я себя буду чувствовать. И я там выступал в штанах. Поэтому мне оставалось только шутить, относиться с юмором и вести себя спокойно. Ну и ближе к бою, к счастью, немного ногу отпустило, и я смог ее использовать. — Некоторые обратили внимание на следы на вашей ноге во время официальной фотосессии бойцов. — Когда комиссия смотрела меня, оставался один день перед взвешиванием и одновременно был последний день приема антибиотиков. При этом нога до сих пор выглядит у меня вот так (показывает голеностоп. — «Матч ТВ»). Это покраснение не от ударов, это до сих пор следы от инфекции. Но вроде как и я болевых ощущений уже не чувствовал, и комиссия меня допустила. Хотя я даже немножко вес сбросил: я был 120 кг, но толком ничего не мог есть. Все выходило обратно, вся микрофлора желудка была полностью нарушена и соответственно энергии было не так много. Поэтому пришлось немножко поэкономить силы и провести вот такой бой. Более спокойно для себя. — Вы не думали сняться? — Огромная работа была проделана. Просто не представляете, какая. У меня лагерь было около шести месяцев. Ко мне на полтора месяца приехали тренеры из России. И это все не бесплатно. Потом мы все приехали сюда, большой командой. Это все тоже не за счет UFC. Ну просто очень много всего было задействовано, чтобы из-за царапины на ноге сняться с боя. — Были бои, где ваши удары ногами приводили к нокаутам. Почему сейчас не получилось? Из-за травмы? — На самом деле, Сергей неплохо защищается от ног. В корпус он удары ногами держит, а голову — блокирует. Я не помню, чтобы мне получалось даже на спаррингах попасть ему по голове чистым ударом. Ноги просто были как вспомогательный элемент для того, чтобы не давать ему атаковать. — Мог бы быть такой сценарий, чтобы вы перевели Сергея в партер? — Такой сценарий изначально и был. Он сохранялся до момента, пока я не вышел в октагон, а в октагоне я понял, что в левше работать будет намного эффективнее. Причем мы вообще не отрабатывали левшу, а я вышел и понял, что под его правой рукой стоять совсем не катит, надо менять стойку и спокойно работать, раздергивая ногами и пробивая немножко руками. Просто из левши я пока еще не научился делать проходы. — У вас же всегда было сильной стороной, что вы можете дисциплинированно проводить бои. Почему вы поменяли план на бой уже в клетке? — К некоторым предыдущим боям я достаточно глубоко изучал левшу, хорошо могу работать из обеих стоек. У меня уже были какие-то заготовки из левши, просто для того, чтобы немножко темп сбить и перестроиться. А получилось, что я прямо почувствовал, что это будет безопаснее для меня. Остался в этой стойке до самого конца и время пролетело незаметно. «Если бы он попал, он бы снес мне голову» — Что чувствовали, когда видели, как у Сергея разбивается лицо? — Надеюсь, он здоров и у него просто ссадина. Честно, мне не сильно приятно было наблюдать его разбитое лицо. Я без какой-либо иронии говорю. Такой вид спорта. Если бы он попал, он бы снес мне голову. — Какой самый жесткий удар за этот бой вы пропустили? — Наверное, левый боковой немножко меня цепанул. Но не было ни одного удара, чтобы я потерял концентрацию. С Сергеем, когда все удары видишь, не страшно их пропускать. А я там удары эти видел, такого прямо потрясения не было. — Зачем вы говорили, что на спаррингах вас вело от каждого удара Сергея? — Люди хотят верить во что-то, и я просто подогревал интерес. На спаррингах было по-разному, бывало, попадал он, бывало, я по нему попадал. Про спарринги могу сказать только, что я старался максимально, искренне-искренне передать ему что-то, что помогло бы ему в его следующих боях. Что этот бой состоялся, это не моя вина. Это упущение его менеджеров. — Вы снова объясняли, как получился этот бой. И снова осталась серая зона. Если Сергей сказал менеджеру, что согласен на бой, почему его менеджер Али, с ваших слов, просил не делать этого боя? — А они же еще с Ризваном работают. И, возможно, они с ним общались. — Сложно поверить, что можно согласовать бой в обход Али Абдель-Азиза... — Видимо, они обсудили, мол, если Волков согласится, то и я соглашусь. Это такая тупая тема «на слабо». Но я им ничего не должен. Не было такого, чтобы я приходил к нему в зал тренироваться. В основном мы с ним тренировались, когда он сам готовился к боям. И часто я после своих боев, не отдыхая, просто приезжал помочь ему. И с травмами, и без травм. Поэтому, мне кажется, что ему просто надо было списаться со мной, если есть какое-то недопонимание. — Можно подытожить. Мне кажется, что для вас это выглядело так. Есть Сергей Павлович, который довольно много говорит о правильном мужском поведении. При этом он младше, он позже вас попал в UFC и он получал от вас помощь в разное время. Для вас кажется, что на его месте было бы правильно строго сказать «нет» про бой с Волковым, потому что вы когда-то делали так же, отказываясь драться с другими соотечественниками? — Для него правильнее было то, что он сам для себя считает правильным. Я не хочу его судить. А мужское, там, пацанское, это, наверное, из другой среды. Здесь просто с точки зрения общечеловеческого понимания и образа мысли… Ну не стоило им принимать после поражения поединок с человеком, который с ним тренировался и который его знает. При том, что у него достаточно ограниченный технический арсенал. А у меня он разнообразнее и я, честно говоря, не сильно понимаю, на что он рассчитывал. Это как любит средний брат Емеляненко говорить: «С кем поставят, с тем и буду драться». Заведена такая тема, что у нас в России отказаться от боя «западло». Если мне сказали, а я откажусь, значит, я испугался. Вот такая ловушка получилась, и он сам себя в ловушку загнал. «Просыпаюсь утром, а у меня объявлены новые бои» — Когда вы были бы готовы вернуться? — Месяца через 3-4 я в принципе готов. Мне надо неделю, чтобы восстановиться, чуть отдохнуть. В любом случае я уже вернусь зал, чтобы выступить опять. — Как вы думаете, как будет развиваться ситуация в тяжелом дивизионе? Есть ощущение, что Джон Джонс и Стипе Миочич синхронно завершат карьеры, а вам, Сирилу Гану и Тому Аспинэллу нужно будет определять нового чемпиона. — Ну, значит, будем определять. Хотя там еще Кертис Блэйдс есть. Как-то что-то кто-то намутит. Видишь же, я и так просыпаюсь утром, а у меня объявлены новые бои (Дэйна Уайт без предупреждения объявил бой Павлович vs Волков. — «Матч ТВ»), хотя другие контракты были подписаны. Поэтому сейчас я даже не знаю, что там в голову кому-то придет. Какой турнир там еще будет в Корее или еще где-то. И вдруг на него захотят поставить двух русских, поэтому сложно сейчас предсказать. — Вы мне как-то говорили, что после боев даже легкую депрессию ощущаешь, потому что есть эмоциональная опустошенность. У вас сейчас так? — Я научился с этим бороться. Я больше концентрируюсь сейчас, наверное, не на результате, а на самом процессе, мне это интересно больше, чем - победил или не победил. — Как думаете, сколько вы потратили на подготовку? — Это невозможно посчитать. Я могу сказать только, что мой менеджер Иван Банников тратит огромные средства на то, чтобы это все работало в том виде, в котором это работает. И спасибо ему большое за это. Естественно, я какой-то процент команде отдаю, но не уверен, что это все может покрыть наши затраты в целом. Но, наверное, в целом для всех нас, для команды, важен результат и как мы это все проходим. Наверное, я свое эго стараюсь теперь уже придерживать, когда мы говорим про результат. Но для команды, конечно, это все важно. И благодаря Ивану мы можем все это организовать комфортно, не думая, как здесь или здесь сэкономить. Мы делаем так, чтобы все было удобно для всех, а потом уже разбираемся. Я, честно говоря, даже не знаю, сколько было средств потрачено в сумме, но прилично. Думаю, что десятками тысяч долларов все это исчисляется. — Вы много шутили на неделе боя, общаясь с журналистами. Не боитесь переборщить с шутками? — Я сегодня утром умывался, причесывался. И подумал, что нужно будет эту расческу с собой взять и причесываться там, это приходит по ходу (секунданты Волкова причесывали бойца между раундами. — «Матч ТВ»). Просто прикол и все. Думаю, если меня вырубят в первом раунде, то расческа не понадобится. А если я доживу до второго, то, скорее всего, уже буду вести по очкам и будет прикольно. Просто жить с юмором веселее, чем без юмора. — У вас старший сын уже начал ходить на джиу-джитсу. А он понимает, чем вы занимаетесь? — Мой старший сын понимает, что я тренируюсь. Понимает, что я занимаюсь спортом, потому что он сам занимается, да. Но я стараюсь ему преподносить это не как работу, не как, что мы с ним поехали на первое соревнование. Я говорю, что мы едем не соревноваться, а получить удовольствие, просто повеселиться. И он просто повеселился, вышел такой: «Пап, круто!» Он проиграл пару схваток, но он такой довольный. К нему подходит тренер и говорит: «Что, еще будешь выступать?» А он говорит: «Когда? Сейчас» И все, погнал. И он думает, что я занимаюсь так же, то есть для него это просто деятельность, где он кайфует, для себя. Он пока не понимает, насколько там травматичной может быть работа в целом. Правда я ему говорю, что я вот так работаю. А он уже спрашивает: «Почему ты работаешь так, а другие работают по-другому? Ты же ходишь в зал и веселишься, да?» Думаю, что до конца он еще не понимает всю эту систему. Я стараюсь ему привить такое отношение к единоборствам, как к хобби. — Вы были единственным бойцом на турнире, кто вышел на бой с российским флагом. А расскажите почему? — Сейчас разные ситуации в мире происходят, относительно того же (Международного) олимпийского комитета, который запретил выступать российским спортсменам. И я думаю, что сейчас, наверное, для российских болельщиков, для тех, кто переживает за наших спортсменов, это важно. Я понимаю, что не так много мест, где спортсменам на высоком уровне можно было бы поднять российский флаг. Так как UFC — организация международная, это одобряет и даже поддерживает в какой-то степени, я этим решил воспользоваться. Я удивлен, что многие другие этого не сделали. Вроде как такая возможность есть, и сейчас в этом как будто есть потребность для людей. Сейчас некоторые предъявляют нашим бойцам, что они не выходили с флагом раньше, но раньше не было такой необходимости. У нас были Олимпийские игры, были международные соревнования. На фоне этого бойцы как-то действительно выглядели как атлеты, которые выступают в какой-то коммерческой организации за деньги. А сейчас я понимаю, как это важно для болельщиков. И я решил их поддержать. И еще порадовать своих родителей. Они правда были очень рады этому. Прямые трансляции турниров по смешанным единоборствам можно увидеть на телеканалах «Матч ТВ» и «Матч! Боец», а также на сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.