Александр Скаредин, интервью, Роман Копылов, Никита Крылов, российские ММА, UFC

Александр Скаредин рассказал о нюансах работы в бойцовском бизнесе.

Александр Скаредин — руководитель бойцовской команды «Рать» и один из самых топовых российских бойцовских менеджеров. В число его подопечных входят Роман Копылов, Анатолий Малыхин, Никита Крылов и многие другие именитые спортсмены. В беседе с корреспондентом «Чемпионата» Александр рассказал о процессе организации боёв в UFC, ответил, кто из его бойцов может проявить себя в политике, а также раскрыл, пишет ли он посты в социальных сетях за своих спортсменов.

— Как вы стали работать в качестве менеджера бойцов? — Всё началось в 2011 году. Мои друзья меня тогда попросили помочь в организации турнира по смешанным единоборствам в Екатеринбурге. Мне это понравилось, после чего я уже начал проводить собственные турниры. С тех пор мне удалось провести порядка 78 ивентов по ММА, боксу и прочим видам спорта в разных странах.

Тогда же стало ясно, что наши бойцы не востребованы за пределами тех турниров, которые мы создавали сами. Изначально моя работа в качества их промоутера была попыткой просто помочь друзьям, которые выбрали стезю профессионального бойца. И потихоньку меня это затянуло. Затем в 2016 году я отказался от промоутерской деятельности и перешёл к работе в качестве менеджера, поскольку это была более жизнеспособная бизнес-модель.

— Как происходит процесс переговоров с матчмейкерами UFC по организации боёв? — Главным средством связи с матчмейкерами UFC для нас является электронная почта. Если в принципе мы говорим про менеджмент в боях, то надо сказать, что у каждого менеджера есть определённая рыночная власть. Условно говоря, на контракте с UFC сейчас находится больше 600 бойцов, из которых четверть – клиенты Али Абдель-Азиза. Конечно, есть ещё несколько крупных игроков, и у них гораздо больше возможностей добиваться каких-либо вещей.

Если говорить про нашу команду, то нас никто из матчмейкеров не игнорирует. Допустим, с тем же Миком Мэйнардом у нас довольно хорошие отношения, даже виделись несколько раз вживую. С ним можно провести рациональное общение и прийти к обоюдно выигрышному варианту. С Шоном Шелби договариваться сложнее, но не только нам.

Говоря о выстраивании общения, мы постоянно показываем матчмейкерам наших бойцов. Тех, кто ещё не в прицеле у UFC. Пробуем их подписывать на различные реалити-шоу. К примеру, Ивана Подругина пытались продвинуть в новый сезон шоу The Ultimate Fighter (TUF). Но из-за того, что продюсеры запланировали снять в новом сезоне ветеранов ММА, Ивана не взяли.

Что касается боёв, нам их предлагают матчмейкеры. Мы, в свою очередь, им также можем что-то на свой взгляд порекомендовать и, конечно, говорим, когда будем готовы выступить. Дальше достаточно просто всё происходит — анализируем слабые и сильные стороны соперника по отношению к сильным и слабым сторонам нашего бойца. Затем думаем, как выстроить тренировочный лагерь, и потом даём свой ответ. Обычно это занимает один день.

Сейчас у нас есть прецедент. Рома [Копылов] должен драться с Пауло Костой. И он уже подписал два контракта на этой бой. Но Коста всяческим образом пытался с этого поединка съехать. Если исключить такие форс-мажорные обстоятельства, то всё происходит очень быстро. И уже потом промоушен по своей необходимости анонсирует этот бой.

— Допустим, кто-то из ваших бойцов сейчас получит предложение от UFC. Вы будете торговаться насчёт контрактных обязательств или сразу согласитесь на все условия? — В своё время мы уже торговались с UFC, когда шёл процесс подписания Ромы Копылова. Нам удалось добавить к его гонорару пару лишних тысяч долларов. Однако глобально в этом нет смысла. Задача профессионального бойца простая — подписать контракт с той лигой, в которой будет возможность расти без каких-либо ограничений. И ни один промоушен в мире, кроме UFC, не даст такого шанса. Помимо этого, если сам боец ярко дерётся и хорошо себя показывает на публике, цифры в контракте могут меняться. Для UFC вполне нормально до окончания действующего контракта подписать новое соглашение на улучшенных условиях.

У того же Романа Копылова с момента подписания в UFC гонорары выросли в несколько раз. И сейчас он уже получает приличные деньги.

— Предложение провести бой с Костой поступило от UFC? Или это ваша работа? — В данном случае мы приложили много усилий для организации этого боя. Для нас это прекрасный поединок, поскольку у Косты есть имя в UFC. Он стилистически максимально удобен для Романа. Какой-то значимой угрозы от него не видим, Роме будет удобно с ним работать.

— Вы не исключаете возможности, что Коста снова откажется и Роману дадут человека не из рейтинга? — Нет, не исключаю. Если так произойдёт, то надо побеждать ярко, чтобы в следующий раз матчмейкеры предложили более интересного соперника. Даже посмотрев на процесс работы UFC, можно заметить, что они дают больше возможностей тем, у кого есть большие амбиции. Это реальный путь — ярко побеждать, брать микрофон и что-то интересно говорить. Тогда всё будет хорошо.

— Есть ли какие-то особенности в ведении переговоров с UFC по сравнению с другими лигами? — На самом деле, принципиально переговоры с UFC в сравнительной перспективе с другими лигами не сильно различаются. Просто с теми же российскими промоушенами у нашей команды имя гораздо больше. Организации понимают, что мы надёжные партнёры. И это помогает периодически, поскольку есть возможность также предлагать какие-то варианты боёв, которые могут выстрелить. Но в целом весь процесс общения примерно одинаковый.

— Вы общались с Даной Уайтом? — Нет, и я больше предпочёл бы встретиться лично с Хантером Кэмпбеллом. Дана сейчас решает чуть другой спектр вопросов. И они не связаны с обычными боями. На мой взгляд, он сейчас если и участвует в переговорах по организации каких-то боёв, то только в тех, которые являются важными, и для того, чтобы ускорить процесс.

— Дана уже больше стал лицом лиги и вопросы матчмейкинга решаются Хантером Кэмпбеллом, так? — 90% вопросов матчмейкинга решают сами матчмейкеры, 9% вопросов — Хантер Кэмпбелл и 1% — Дана Уайт. Хочу, чтобы меня правильно поняли, ни в коем случае не хочу сказать ничего плохого про Дану. Этот человек создал индустрию единоборств и стал единственным, кому удалось зарабатывать приличные деньги на организации боёв. Просто его сейчас интересует работа в новых, более глобальных проектах, таких как Power Slap, боксёрский промоушен или совместные мероприятия с WWE. Я бы с огромным удовольствием пообщался с ним. Но если мы говорим о прагматичном диалоге, который связан с нашей работой, то я лучше бы встретился с Кэмпбеллом.

— Поступали ли предложения вашим бойцам попробовать себя в амплуа политика от каких-либо партий? — Пока нет. Хотя я думаю, что всё к этому идёт. Тот же Никита Крылов или Евгений Гончаров отлично подходят. В принципе, и у Анатолия Малыхина есть потенциал. У российских бойцов ММА есть опыт работы в политике. К примеру, Фёдор Емельяненко некоторое время был советником министра спорта. Или Александр Шаблий, который является депутатом городской думы Ростова-на-Дону. Так что всё реально. Надо ведь из кого-то депутатов набирать.

— Перед UFC 314 стало известно, что Никита Крылов попросил руководство лиги поставить ему в графику бойца российский флаг. Были ли сложности в осуществлении этой просьбы? — Это не какая-то сложная проблема. Я просто написал руководству UFC, чтобы они поменяли флаг, и всё. У Никиты появилось желание поставить российский флаг, поскольку он поменял гражданство. И руководство лиги просто согласилось сделать это. Если речь не касается вещей, которые затрагивают бизнес, то UFC в этом плане самая открытая организация для бойцов.

И могу отметить, исходя из своего опыта работы в бойцовском бизнесе, что ни одна другая организация не проводит турниры на таком высоком уровне. На каждом турнире UFC присутствует порядка 100 человек штатных сотрудников лиги, которые условно поделены на группы по своим обязанностям. И в чём ещё заключается заслуга Даны Уайта, так это в создании особой корпоративной культуры, когда ты чувствуешь от каждого сотрудника отдачу вне зависимости от твоего статуса.

— Перед тем как Магомед Анкалаев получил титульный бой с Алексом Перейрой, стало известно, что за него посты в соцсетях пишет его менеджер Али Абдель-Азиз. Вы занимались подобным? — Нет, таким не занимался. Тут надо отметить, что соцсеть X является более популярной площадкой для Запада. Российские бойцы, как правило, ничего не пишут в ней. Ничто не мешает мне или Али создать аккаунт под именем кого-то из наших бойцов и писать от его имени посты.

Смысла большого в этом я не вижу. Если бы эта деятельность приносила результат, то можно было бы попробовать. Но сейчас я таким не занимаюсь. Из опыта могу сказать, что порядка 20 раз у меня был разговор с разными бойцами насчёт того, что можно ответить или заявить в данной конкретной ситуации. Мы не покушаемся на свободу слова спортсменов.

— Многие раскритиковали Анкалаева и Абдель-Азиза за данное решение, аргументируя тем, что это неправильно и никак не вяжется с образом самого Магомеда. Каково ваше отношение к этому? — Тут есть две стороны медали. По-человечески мне это не нравится. Я воспитан в парадигме того, что человек должен что-то говорить за себя. Не вопрос, если ему кто-то что-то посоветует написать. Но ведь он всё равно всё делает сам. И с этой позиции я смотрю на ситуацию с Анкалаевым и думаю, что это выглядит как-то не очень красиво.

А с другой стороны, агентство Али Абдель-Азиза Dominance MMA является самым успешным в мире. И с моей стороны было бы глупо оценивать его деятельность. У меня, конечно, есть какое-то личное, субъективное отношение. Но реальность такова, что их работа приносит результаты. Тем не менее я не хотел бы этим заниматься.

— А самим бойцам вы давали какие-то советы насчёт ведения страниц в соцсетях или по ответам на пресс-конференциях? К примеру, Никите Крылову перед UFC 314? — Если говорить про Никиту, то стоит сказать, что он вполне самодостаточный человек — хорошо соображает, умеет формулировать мысли, и ему помощь в этом не нужна. Мы можем с ним договориться о том, что он может сказать в случае победы.

А тот же Александр Грозин всё, что делает на пресс-конференции, осуществляет без моей помощи. Иногда мы с ним всё же проговариваем какие-то его публичные действия, чтобы было общение понимание ситуации.

— Были ли у вас конфликты с подопечными? — До драк и каких-то ярких конфликтов, конечно, не доходило. Мы вообще стараемся работать только с адекватными людьми. Несмотря на талант и всё прочее, если человек неадекватен, то лучше не начинать с ним рабочие отношения, поскольку из такого никогда ничего хорошего не выходит. Ты просто останешься в минусе по всем фронтам.

А так в целом недопонимания бывают, и они в основном связаны с ожиданиями бойца, с тем, какой он представляет свою карьеру. За девять лет существования команды «Рать» таких случаев было несколько.

— Несмотря на то что Никита Крылов и Роман Копылов, безусловно, располагающие к себе бойцы, у вас не возникало ощущения, что их потолок — это топ-10 рейтинга UFC? — Если человек может в конкурентных дивизионах пробиться в топ-15, победив соперников из разных стран, то это значит, что у него есть шансы завоевать титул. Но на этом уровне в игру вступает уже большое количество факторов, к примеру, стиль ведения боя.

Тут ещё не последнее значение имеет медийный интерес аудитории. UFC — это бизнес. Поэтому руководство лиги стремится организовывать такие бои, которые будут отвечать запросам фанатов. С другой стороны, давайте вспомним Хабиба Нурмагомедова и то, сколько ему потребовалось одержать побед, прежде чем в UFC задумались о его потенциальном участии в титульном бою. То же самое можно сказать и про Магомеда Анкалаева.

Не хочу ничего плохого сказать про Магомеда. Просто с точки зрения маркетинга он не даёт необходимого медийного выхлопа организации. Так что делать какие-то категоричные выводы я бы не стал, поскольку не стоит забывать, что это бои. Здесь от исхода двух или трёх встреч в дивизионе ситуация может поменяться. К тому же не стоит забывать и про смену поколений.

Мы смотрим на ситуацию прагматично и с долей критики. UFC объективно даёт возможность бойцам ММА стать мегазвёздами. Всё зависит только от них.

— Говорили ли вы с бойцами о необходимости учить английский язык, чтобы идти к статусу глобальной звезды? — Мы неоднократно это обсуждали. И должен сказать, что часть ребят занимается им и разговаривает на английском. Но надо понимать, что у нашего российского бойца есть менталитет просто выходить и драться, не занимаясь чем-то ещё дополнительно для своей раскрутки.

Даже если понимают, что в этом есть необходимость, они не готовы выходить из зоны комфорта. Это, конечно, проблема. Но, с другой стороны, это выбор человека.

— В 2020 году вы говорили, что российские ММА находятся в кризисе. За эти пять лет индустрия смогла выйти из кризиса? — Моя субъективная оценка заключается в том, что после 2018 года в российских ММА не было больше ни одного года, который можно было бы считать некризисным. Не в последнюю очередь из-за этого стали популярны бои в поп-ММА и бои на голых кулаках. Фактически продукта, который должны были поставлять промоушены, оказалось меньше, чем требовал потребитель. Поэтому люди стали искать замену этому продукту. Плюс тут удачно сработал YouTube, на платформу которого и поп-ММА лиги, и промоушены, где проходят бои на голых кулаках, выкладывали поединки. В результате потребитель быстро получал необходимый продукт.

Так что проводится мало турниров. И рынок гонораров также оставляет желать лучшего. В России, если ты человек не из обоймы уровня Александра Шлеменко или Магомеда Исмаилова, ты не сможешь на профессиональном уровне заработать деньги, которые позволят вести жизнь настоящего бойца. На какое-то радужное будущее российским ММА не приходится надеяться.

— Какой процент от контракта бойца вы получаете? — Мы достаточно давно пришли к тому, что я забираю 15% от гонорара. В этом вопросе должен быть баланс. Взаимоотношения между бойцом и менеджером — это по факту оказание взаимных услуг. И нужно добиться того, чтобы твои услуги оценивались бойцом на какую-то хорошую сумму, которая удовлетворит обе стороны.

Если же говорить про бойцов, которые зарабатывают от $ 500 тыс., то в случае с ними работает такая схема, в результате которой чем больше он получает, тем меньше процент от гонорара забирает менеджер.

— Что вы чувствуете в то время, когда ваши бойцы дерутся? Смотрите ли вы их поединки или стараетесь заняться чем-то другим? — Да, я смотрю их бои и очень-очень сильно нервничаю. Должен сказать, что это моя слабость. Могу просто впасть в транс. Я посмотрел такое количество боёв в своей жизни, что уже редко испытываю какие-либо эмоции.

Но когда кто-то из моих дерётся или в Гран-при АСА, или с бойцом из топ-15 UFC, то меня начинает трясти. Это, наверное, не лучшим образом сказывается на моём здоровье (улыбается).

— Стоит ли ждать возвращения UFC в Россию? — Это абсолютно точно возможно, поскольку не является чем-то сверхневероятным. Однако, исходя из общения с руководством лиги, могу сказать, что речь сейчас об этом не идёт. Можно предпринимать усилия, чтобы добиться этого. Достаточно велика вероятность, что это состоится.

– Назовите топ-5 наиболее перспективных российских бойцов, которые заявят о себе в ближайшее время. – Если я буду называть некий список, то это будет не очень этично с моей стороны, поэтому ограничусь одним именем — Иван Подругин. Он молодой парень. Сейчас дерётся в полусреднем весе, но, как только заматереет, перейдёт в средний. К тому же Иван является пахарем, ментально очень силён и идёт без поражений.

Для него бои — это сама жизнь. Иван предназначен для этого. И практика показывает, что именно такие люди добиваются успехов. Он будущее российских ММА.

— Будете ли его продвигать в UFC? — Да, будем. Как я говорил до этого, мы пытались подписать его на TUF — организовали ему собеседование с руководством, которое Иван прошёл удачно. Но после второго собеседования продюсеры нам сообщили, что у них в новом сезоне будут участвовать только ветераны. Поэтому его не взяли.

И наш фокус переключился на участие в шоу Dana White Contender Series. Надеемся, что через эту платформу Ваня дойдёт до UFC.

— Если бы у вас была возможность выбрать одного бойца для того, чтобы быть его менеджером, то кого бы вы выбрали? — Я в детстве 10 лет ходил в школу бокса. И был такой период, когда чётко мечтал стать чемпионом мира по боксу среди профессионалов. В немалой мере заслуга в этом принадлежит телевидению, где тогда показывали боксёрские бои. И, конечно, масштаб личности Мохаммеда Али был очень крутой. С ним бы хотелось поработать.