«Где Корнюхин – там успех!» История вратаря, сменившего 15 клубов

Евгений Корнюхин сменил за карьеру полтора десятка клубов и везде оставил о себе добрую память. Трижды помогал своим командам подняться в высшую лигу, где дебютировал в 29 лет, а в 36 был признан сильнейшим вратарем чемпионата России. ЗВОНОК НОМЕР ОДИН. ПШЕНИЧНИКОВ – Как жизнь, Евгений Васильевич? Чем занимаетесь? – Работаю в Училище олимпийского резерва в Егорьевске, тренирую юных вратарей, старшую группу. Раньше трудился с вратарями профессиональных клубов – «Москвы», «Уфы», «Калуги». А еще играю за ветеранские команды – в основном за «Металлист» из Домодедова, пару раз вышел за «Торпедо». – Не наигрались в молодости? – До сих пор получаю от игры удовольствие. Правда, родной клуб про меня почему-то забыл, не приглашает в ветеранскую команду. – Вы имеете в виду ЦСКА? – Совершенно верно. Я ведь армейский воспитанник – правда, за основной состав ЦСКА сыграть так и не довелось. – Почему? – Я закончил футбольную школу не в лучшее для команды время. В 1984 году армейцы заняли последнее место в чемпионате и покинули высшую лигу. А в первой дублирующие составы, как назло, упразднили. Конкурировать же в основе с Валерием Новиковым и Юрием Шишкиным я еще не мог. Так и остался не у дел. Играл за Курчатовский институт, мне даже бронь обещали сделать. Но не сделали, а вскоре и повестка из военкомата пришла. – Служили в спортроте? – Какое там! В обычной строевой части. За два года познал все стороны армейской жизни. О футболе уже если и мечтал, то мечты эти виделись несбыточными. Типа полета на Марс. Демобилизовался, женился и устроился инкассатором. Пытался играть за любительскую команду, но работа инкассатора не располагала: почти все вечера были заняты. – То есть наш футбол мог потерять Евгения Корнюхина? – И потерял бы, если бы не Юрий Павлович Пшеничников, который хорошо знал меня по школе ЦСКА. Возвращаюсь как-то с работы, а жена мне говорит – Пшеничников звонил. Я ушам не поверил. Набрался смелости, перезвонил. Он и спрашивает: «Женя, ты еще мячи ловить не разучился»? Появился, оказывается, вариант в Узбекистане: Пшеничников ведь в ЦСКА в свое время из «Пахтакора» приехал, у него связи там остались. – И вы оказались в «Пахтакоре»? – Да, только не в ташкентском, а в андижанском, во второй лиге. Вылетаю из Москвы – минус десять, выхожу из самолета – почти плюс тридцать. А что же, думаю, тут летом будет! Первые две недели даже есть не хотелось, только чувство жажды постоянное. Ничего, привык. Деньги хорошие платили, а главное – доверяли мне. Первый андижанский сезон отыграл на каком-то сумасшедшем кураже. Как оказалось, на свою голову. – Почему? – Перевели в приказном порядке в главный «Пахтакор» – ташкентский. Он тогда в первой лиге играл. С одной стороны, приятно, а с другой – в Ташкенте меня ждала лавочка. Александру Аркадьевичу Яновскому – легенде клуба, он выступал за «Пахтакор» еще до трагедии 1979-го, – уже близилось к сорока, но он был в полном порядке. И тренер Виктор Васильевич Носов, тот, что раньше «Шахтер» тренировал, ему полностью доверял. Но мне в запасе скучно было. Денег платили больше, но ведь играть хотелось. Короче, вернулся в Андижан. Хотели меня дисквалифицировать, да пожалели. ЗВОНОК НОМЕР ДВА. МЕНТЮКОВ – Почему из Андижана потом уехали? – Надоело жить без семьи. Сын рос – папу только на фотографиях видел. А перевозить семью не хотел: в Узбекистане вскоре горячо стало. Вернулся в Москву, команду не нашел, дернулся в Саратов и завязал с футболом во второй раз. Играл на КФК и месил бетон на стройке. Но снова все изменил телефонный звонок – на этот раз от Юрия Ментюкова. – Который в московском «Динамо» выступал? – Да. Мы с ним в Андижане вместе играли. Пригласил в Рыбинск. Вот так я оказался в «Вымпеле», где отыграл два с половиной года. – А правда, что стадион в Рыбинске неофициально носит ваше имя? – Там проводится турнир на приз Корнюхина. А со стадионом другая история – я провел экскурсию по арене, где играл «Вымпел», разместил снимки в интернете. И болельщики прозвали арену моим именем. Приятно, конечно, но на самом деле стадион там все же называется иначе. Но как ни было хорошо в Рыбинске, а наши пути с клубом разошлись: «Вымпелу» нужны были деньги, а мне хотелось играть не только во второй лиге. Сначала чуть было не подался в подмосковный «Интеррос», игравший в первой. Но сделка сорвалась, и к лучшему – клуб вскоре обанкротился. Зато «Ростсельмаш» за меня расплатился, и вторую половину сезона-1994 я провел в Ростове. – И помогли ростовчанам вернуться в высшую лигу… – Со стороны виднее. Не буду преувеличивать, я все-таки сыграл за ростовчан только полсезона. Но руку приложил, и рад этому. Мне нравилось в Ростове, но ушел в «Зенит». Может быть, опрометчиво, но что сделано, то сделано. – Не прижились в Питере? – Напротив, сначала все складывалось прекрасно. Стал основным вратарем, а там еще были Сергей Приходько, Юрий Окрошидзе и Роман Березовский. Вернули «Зенит» в «вышку». В какой-то момент я почувствовал себя неуютно. К тому же тогдашний мэр Анатолий Собчак на чествовании команды объявил, что клуб будет делать ставку на местных игроков, а я к таковым не относился. Поэтому и уехал в Камышин, которому после ухода в «Спартак» Александра Филимонова срочно нужен был вратарь. – Наконец-то высшая лига! – Да. В 29 лет. По-моему, у нас только Георгий Ярцев в таком возрасте в высшее общество приходил. В Камышине создавалась новая команда, у нас с Алексеем Шияновым были примерно равные шансы, но первым номером был я. В итоге мы вылетели. Во многом из-за того, что у клуба кончились деньги. – Не жалеете, что с «Зенитом» не срослось? – Насильно мил не будешь. А болельщики тамошние меня любили. Помню, приезжаем мы с камышинской «Энергией» в Питер. В гостинице ко мне подходит парень знакомый: «Женя, завтра тебя ждет сюрприз». Выхожу на поле – и вижу баннер на весь сектор: «Женя Корнюхин, мы тебя любим!». – «Энергия» иссякла, но засветила вратаря Корнюхина? – Так и есть. Получил несколько предложений, уехал в Ярославль. «Шинник» потом четвертое место занял, в еврокубки пробился. Лучший результат в истории. А затем позвали в «Торпедо». Хотелось уже поиграть в столице, и я вернулся. Пусть и не в ЦСКА. – Помню, как в 1999-м «Спартак» безуспешно штурмовал ваши ворота в двух матчах. – Можно и так сказать. Славно мы в «Торпедо» потрудились. Играли красиво, получали удовольствие. Олег Иванович Романцев меня в сборную стал приглашать: побывал на трех или четырех сборах. В 33 года – и впервые в сборную! Получил свой шанс в игре со второй сборной Германии, но, наверное, им не воспользовался. Пропустил четыре мяча (сыграли 4:4) – и больше меня в сборную не брали. Жаль, конечно. – После той встречи Сергей Овчинников обиделся на тренерский штаб за то, что поставили вас, а не его. Вам претензий не предъявлял? – Нет, он же понимал, что я не сам себя в ворота поставил. С Сергеем у нас замечательные отношения. ЗВОНОК НОМЕР ТРИ. ГУТЕЕВ – Вы ушли из «Торпедо» после бронзового сезона-2000. Раскройте тайну 16-летней давности: почему? – Мой контракт заканчивался, и я рассчитывал, что мне предложат новый. Владелец клуба Владимир Алешин мне сказал: «Женя, хочу, чтоб ты остался у нас. Но на прежних условиях». Меня это задело. Взял паузу на размышление. А тут звонок из Ярославля от Александра Гутеева. («Шинник» в первой лиге тогда играл, собирался в высшую): «Женя, приезжай. У тебя получится лучше, чем у меня». Так я вернулся в Ярославль. Выиграли мы первую лигу, закрепились в высшей: седьмое место – неплохо для новичка. Затем Виталий Викторович Шевченко, хорошо мне знакомый по «Торпедо», пригласил в «Сатурн». – И там вас признали лучшим вратарем премьер-лиги. В 36 лет! – Честно говоря, не знаю, самый ли я возрастной победитель в этой номинации. Да разве это важно? Я играл не ради индивидуальных призов. Потом были «Химки», «Салют». Уже собрался было заканчивать, но тут Сергей Иванович Бондарь позвал в Орехово-Зуево, в «Знамя Труда». Как не помочь старейшему клубу России вернуть профессиональный статус? Помню, прихожу и говорю ребятам: «Раз я пришел – точно пробьемся. Где Корнюхин, там успех!» Шутил, конечно. – И после выхода «Знамени» во вторую лигу вы ушли? – В третий и последний раз. Мог поиграть бы наверно и в сорок с лишним. Но хороших предложений не было, а во второй лиге стало уже скучно. Вот и перешел на тренерскую работу. Чемпионом так и не стал, Кубок не выигрывал, но жаловаться на футбольную судьбу грех. – В чем секрет вашего спортивного долголетия? – Не знаю. Может, армия закалила, может, я просто любил футбол и хотел добиться от него взаимности. Думаю, удалось. – Ваш сын тоже занимался футболом? – Нет, Максим выбрал баскетбол. Данные превосходные – рост под два метра, руки, хватка, прыгучесть. Но проблемы со зрением помешали стать баскетболистом. – Вашу судьбу несколько раз меняли телефонные звонки. Звонок от кого хотели бы еще услышать? – Я уже говорил, что хочу осуществить мечту юности – сыграть за ЦСКА. И сочту за честь, если армейцы пригласят меня в свою ветеранскую команду. Думаю, лишним не буду.