Футбол и кросс под грохот канонады
На этой неделе Санкт-Петербург и вся страна отмечает 74-ю годовщину снятия блокады Ленинграда. «МИР 24» публикует статью о героической стойкости жителей осажденного города, вошедшую в спецпроект «Помни блокаду» История ленинградской блокады и мужества ленинградцев знает немало примеров, как осаждавшие город немцы приходили в смятение, получив очередное подтверждение стойкости его защитников и жителей. В этом ряду особое место занимает радиотрансляция на двух языках — русском и немецком, которая шла 31 мая 1942 года. А посвящена она была… футбольному матчу, проводившемуся на стадионе «Динамо» между командами «Динамо» и «Н-ского завода». Под этим именем скрывался Ленинградский металлический завода им. Сталина. И можно лишь представить себе, какое воодушевляющее воздействие эта радиопередача оказала на советские войска, если, по свидетельству захваченных позже немцев, в немецких боевых порядках она вызвала серьезную растерянность. Футбольный матч 31 мая 1942 года был не единственным спортивным событием того дня. Эта дата вообще стала открытием, точнее сказать, началом возрождения спортивной жизни города после тяжелейшей первой блокадной зимы. Кроме футбольного состязания, проводился легкоатлетический кросс среди бойцов Ленинградского гарнизона, которые бежали в повседневной форме. Но все же главным событием стал именно футбол — очень уж «мирным» был этот спорт, очень уж явно возвращал он ленинградцев в довоенное, спокойное время. Несмотря даже на то, что второй тайм матча прошел под бомбежкой. А начиналось все с того, что в самом конце зимы 1941-42 годов Военный совет Ленинградского фронта принял решение поддержать дух ленинградцев, проведя футбольный матч. Шел конец той самой страшной зимы, когда каждый месяц от голода умирали тысячи ленинградцев. А тут — футбол! Было понятно, что раньше середины, а то и конца весны это событие не состоится, но также было понятно и то, что озаботиться им надо заранее. Первое поручение по сбору оставшихся в городе футболистов-динамовцев получил полузащитник Валентин Федоров, служивший на тот момент в милиции Ленинграда (напомним, что спортивное общество «Динамо» всегда существовало при системе органов внутренних дел). Там же несли службу и еще четверо будущих участников матча. Надо было видеть тех «спортсменов», которых они набрали: истощенных, еле таскающих ноги. В то время многие работники заводов уже сидели у станков, потому что стоять не могли от слабости. Ужасы Блокады Как выживал Ленинград Шестерых футболистов пришлось отзывать с фронта, где они служили в самых разных подразделениях, от пехоты до флота, и в разных званиях — от рядовых до офицеров. И лишь двоих футболистов удалось вывести на поле из ленинградских квартир: слишком уж они были истощены. И не только физически: например, бывший полузащитник команды мастеров «Спартак» Петр Гобачев незадолго до этого похоронил трехмесячного сына Юру, не выжившего в условиях блокадного голода. Формально первым матчем, в котором участвовала эта команда, стала игра с командой Балтийского флотского экипажа, состоявшаяся 6 мая 1942 года. Ее провели на стадионе «Динамо» на Крестовском острове, который до войны был резервным стадионом общества. Использовать основной было невозможно: его поле было отведено под огород, и ни у кого не поднялась бы рука посягнуть на посадки, от которых зависела жизнь ленинградцев. А второе поле было буквально перепахано снарядами и тоже не годилось для игры. Вот как вспоминал этот матч участвовавший в нем динамовец Виктор Набутов: Фото: Анатолий Гаранин, РИА Новости «Я посмотрел на своих товарищей: бледные, осунувшиеся, но все тщательно выбриты и подстрижены. Команда вспомнила свои прежние обычаи: это было законом — на матч выходить, как на парад…» Воспоминания об этом майском матче, который проходил в осаждённом голодном городе, приводит в книге «Ожившие легенды» писатель, историк Леонид Борисович Горянов: «Ровно в полдень судья всесоюзной категории Николай Харитонович Усов вызвал команды на поле. Футболисты выстроились в центре и, повернувшись лицом к трибунам, поднятием рук приветствовали немногочисленных зрителей, каждый из которых был, несомненно, героем. На трибуне оказался и слепой бывший футболист Николай Детлов, потерявший зрение еще в первую мировую войну, но руководивший потом футбольным клубом на Выборгской стороне. – Ну-ка, скажи, кто у динамовцев вышел, – попросил он своего провожатого, молодого рабочего с Металлического Леонида Сычева. – Набутов, Московцев, Орешкин, Сычев, Дмитрий Федоров, Валентин Федоров, Сазонов, Шурик Федоров, Алов, Викторов, Архангельский, – перечислял парень. – Молодцы. Такой состав и в мирное время мог бы переломить любую силу. Ну ты мне рассказывай, ничего не опускай. И вот игра началась. Словно желая во что бы то ни стало помешать ей, враг начал жестокий артиллерийский обстрел. – Нервничают немцы, Ленька, – потирал от удовольствия руки Детлов, – страшатся нас, ленинградцев. И не зря. Скоро им хребет сломаем. Ну да ладно, говори, чего там происходит. Они сидели на освещенной солнцем трибуне, на девяносто минут забыв о голоде, о блокаде, о проклятых гитлеровцах, и жили страстями, бушевавшими на футбольном поле. – Дела неважные, дядя Коля. Ребята еле ноги передвигают… Какой там футбол - нежрамши?! – Ничего, Ленька, разбегаются… Не такие у нас парни, чтобы не разбегаться… Прошло минуть десять, футболисты и впрямь словно забыли о голодной зиме, о том, что давно уже не знали тренировки. Откуда-то нашлись силы, даже азарт, – и дело пошло повеселее. Пришлось Николаю Усову и штрафные назначать, и замечания делать за нарушение правил, и споры прерывать, и успокаивать наиболее горячие головы. Словом, матч был как матч. И в этой кажущейся обыденности заключалось все его особое величие. Было ровно тринадцать часов сорок пять минут, когда судья дал свисток и соперники попарно, обнявшись, пошли в раздевалку. Не было никаких особых оваций – у людей, сидевших на трибунах, просто не хватало сил для этого. Но каждый – и тот, кто участвовал в этом матче, и тот, кто оказался его свидетелем, – чувствовал себя необычайно счастливым, чувствовал, что совершил большое и важное дело». Николай Усов после матча захотел остаться. Он вышел на поле, прошел по нему в полном одиночестве. Да так и закончил свою жизнь на этом футбольном поле, которому отдал всю свою жизнь, поскольку очередной артобстрел застиг его там. А команда «Динамо» выиграла и состоявшийся почти через месяц второй матч, который и принято считать первым крупным футбольным событием 1942 года, взяв верх над командой «Н-ского завода» с «сухим» счетом — 6:0. Впрочем, ничего удивительного в этом нет: все-таки физическое состояние бойцов было лучше, чем у игроков команды Ленинградского металлического завода. До войны именно на этом заводе работали многие игроки футбольной команды «Зенит», да и в военные годы кое-кто остался на предприятии. Зато второй матч с командой «Динамо» они провели лучше: футболисты сыграли вничью — 2:2. С того легендарного матча 31 мая 1942 года началось настоящее возрождение футбольной жизни в Ленинграде. До середины осени 1942 года состоялось еще несколько игр, в которых, правда, участвовали в основном военные. А в 1943 году проводилось уже настоящее ленинградское первенство по футболу, открывшееся 4 июля и закончившееся 31 октября, в котором участвовали два десятка команд! Его победителем стала «команда воинской части Быстрова», то есть 36-й запасной стрелковой дивизии, основной состав которой был сформирован из ленинградских спортсменов. В том же году был разыгран и Кубок города, который завоевала команда «Динамо». Но спортивная жизнь блокадного Ленинграда не ограничивалась одним футболом. Тогда же, весной 1942 года проходило еще несколько спортивных событий. Казалось бы, город только-только начал приходить в себя после тяжелейшей зимы, люди были истощены, измучены — но находили в себе силы на спорт! Впрочем, скорее нужно сказать, что спорт заставлял их верить в себя и подниматься. Как вспоминала после войны теннисистка Наталья Ветошникова, в ту тяжелую весну она день за днем поднималась с кровати, убеждая себя: «Я должна выжить. Я не умру от голода. Я стану первой». И она действительно стала первой — пусть и не сразу. Зато полученную в блокадном 1943 году грамоту за третье место на городском чемпионате по теннису спортсменка до конца жизни считала самой главной своей наградой. Хотя тогда во всем городе нашлось только восемь девушек-теннисисток, которые сами же и судили свой чемпионат, проходивший без зрителей и без прессы. Фото: Всеволод Тарасевич, РИА Новости Еще в конце весны 1942 года в Ленинграде провели целую серию спортивных мероприятий: любительские футбольные, баскетбольные и волейбольные матчи прошли практически в каждом районе города. Летом в парках города были проведены кросс для военнослужащих и эстафета по улицам города. А 6 сентября того же года прошел первый легкоатлетический чемпионат блокадного города с участием 262 спортсменов. Две недели спустя — чемпионат по велоспорту среди мужчин и женщин, который выиграли Николай Петров («Зенит») и Валентина Кузнецова («Буревестник»). Спустя четыре месяца, 6 января 1943 года в городе прошел большой спортивный праздник школьников, участниками которого стали три тысячи человек! Можно представить, чего стоило подготовить этих юных спортсменов, шатающихся от слабости! Как сказала Надежда Юрьевна Черепенина, заведующая отделом использования и публикации документов Центрального государственного архива Санкт-Петербурга, никаких архивных документов о детских спортивных состязаниях до конца 1943 года нет. «И не удивительно, — говорит она. — В то время проводились специальные медицинские обследования всех детей, перенесших блокаду, и состояние их было таким, что дополнительные физические усилия были им противопоказаны. Это уж потом, в конце войны в школах были введены должности военруков, учителей по начальной военной подготовке, которые начали вводить элементы физподготовки в рамках своих занятий». Людоедка съела моего друга Володю Ужасы блокадного Ленинграда 31 января того же года в Ленинграде прошли два хоккейных турнира и конькобежные соревнования, две недели спустя — комсомольско-молодежный лыжный кросс, за которым последовали лыжные гонки на первенство Ленинграда. А в конце весны 1943 года очередной летний спортивный сезон в городе открылся большим праздником на стадионе имени Ленина. Сначала прошел спортивный парад, участниками которого были свыше 600 физкультурников, а после него состоялись футбольные, баскетбольные и волейбольные матчи, эстафеты, массовые забеги на 1000 м для мужчин и 500 м для женщин. Но, пожалуй, самыми стойкими оказались не футболисты, не лыжники и не бегуны, а такие «неспортивные» спортсмены, как… шахматисты Ленинграда! Хотя первой военной осенью никакие спортивные мероприятия решением городских властей не проводились, уже после того, как замкнулось кольцо блокады и начались самые тяжелые, голодные и холодные месяцы, игроки в шахматы затеяли свой чемпионат. Положение о нем было опубликовано 14 ноября 1941 года — за шесть дней до начала самого трудного периода той зимы. Туры проводились в разных местах: на историческом факультете ЛГУ, во Дворце культуры имени Кирова, в Военно-медицинской и Артиллерийской академиях. И везде организаторы, несмотря на труднейшие условия, организовывали питание для участников чемпионата! Насколько это было важно, свидетельствует такой факт: однажды участников очередного игрового дня оказалось больше, чем было приготовлено еды, ее разделили на всех — и, увы, этого многим не хватило, чтобы поддержать угасающие силы: на следующий тур многие из них уже не смогли дойти. Тот шахматный чемпионат 1941 года так и не был доигран — не хватило сил у организаторов и участников, не хватило еды и тепла. Но столь велико было мужество ленинградских спортсменов, столь сильно стремились они доказать себе и миру, что их не сломить никакими испытаниями, что даже в сжатом стальным обручем блокады городе спорт не был забыт и заброшен. Сегодня, помимо памятников защитникам города и его павшим жителям, в Санкт-Петербурге можно найти не один монумент, воздвигнутый в честь спортивных побед тех труднейших лет. Татьяна Трофимова
