Юрий Розанов: Эфир принадлежит не комментатору – зрителю

Обозреватель «Советского спорта» Евгений Дзичковский встретился с известным комментатором «Матч ТВ» Юрием Розановым и расспросил его о журналистике, комментаторской изюминке и патриотизме в эфире. - Комментаторство – застывшее искусство? Или оно эволюционирует, как тот же футбол? - Футбол – это схемы, расстановки. По ним можно видеть тенденции. Комментаторская же профессия была и остается формой, которую наполняет содержанием человек у микрофона. В противном случае давно были бы написаны учебники, тома правил, канонов и табу. Это одна из немногих профессий, подразумевающих… свободу стиля. Специально сделал паузу, потому что кто-то наверняка скажет – «свободу самовыражения». А это неверно. - Должен ли комментатор быть громким? - Вспомните, кто первым начал «поддавать жару»? Вадим Синявский. Кто перенял эстафету эмоциональной подачи? Николай Озеров, народный артист СССР, умевший это делать великолепно. Логично: побед у советских спортсменов было больше, и радовались им намного более искренно, чем теперь. Но в те же времена были и другие формы. Был Евгений Майоров, который изобрел паузу, как инструмент комментария. Владимир Перетурин, введший в комментарий то, что сейчас называется троллингом, - тогда такого слова не знали. Ирония у него была порой высочайшего уровня. Котэ Махарадзе, сделавший фишкой акцент и прононс, за что его любят по сей день. Анатолий Малявин, из-за которого я научился, как миллионер Корейко, считать в уме очки конькобежного многоборья. Пару раз просто «залипал» на его репортажах о коньках, настолько они мне нравились в мои десять лет. Все эти мастера были разными. Но они ведь не кричали, верно? Вообще ключевые пункты профессии остались прежними: быстрота реакции, хороший русский язык. Хотя он сейчас становится все менее нужным. - Кому? - Комментатору нужен. Насчет зрителей не уверен. Он стал не обязателен, менее востребован. И изменилось отношение к комментаторам, на мой взгляд. Добавлять «на мой взгляд» буду часто, потому что не претендую на абсолютную истину - излагаю свое мнение. Так вот если раньше я был не согласен с Георгием Саркисянцем или Владимиром Писаревским, - чесал затылок и думал: что я могу им противопоставить? В голову как-то не приходило, что я однозначно прав. Теперь же хороший комментатор — тот, который комментирует, как комментировал бы слушатель, если бы умел. Причина, во многом, - интернет и социальные сети. Восприятие идет не от человека в эфире, а от себя. Причем восприятие всего: спорта, политики, фильмов, книг. В абсолюте — собственное мнение. Тем более опубликовать его — полторы-две секунды. Комментатор обязан все это учитывать. - Значит, профессия все-таки меняется. - Не профессия — жизнь. - Остаться старомодным — плохо? - Я себя таким и считаю. Понимаю, что если вставил в репортаж цитату из фильма 60-х годов, 80 процентов ее не поймут. Не скажу, что делаю это из принципа, хотя отчасти и так, но переделать себя очень трудно. Конечно, я не теряю подписчиков в инстаграме, потому что вообще его не заводил, но в чем-то утрачиваю обратную связь. Важно знать, однако: комментатора ставит в эфир руководство. И если оно сочтет тебя безнадежно старомодным, ты просто перестанешь получать эфиры. К такому лучше быть готовым, потому что когда-то оно случится. Или меняйся: танцуй хип-хоп вместо танго. Но можно ли настолько изменить себя в серьезном возрасте? - Где учат растягивать букву «р» в слове «удар-р-р-р!»? - Почему вы думаете, что это единый стандарт? Кто-то действительно тянет согласные, добавляя эмоций или брутальности: Вася Уткин, Александр Елагин... Но не все. Я вроде бы замечен не был. Вообще слово «удар» междометийное и емкое, хорошо подходит для интонационных акцентов, им можно играть. И это ценно для профессии, в которой каждый обязан искать свой «го-о-о-ол!». - Вы нашли? - Когда был помоложе, придумал кричать «го-о-ол!» вниз. - То есть с высоких частот — в басы? - Не обязательно с высоких, но с понижением. - Дмитрий Губерниев брал уроки сценической речи. Там учат подобным штукам, или ставят голос, а дальше как пойдет? - Дима вообще уникальный человек. Сочетает в себе одинаково сильных ведущего и комментатора, что редкость. Его сила — в градусе, которым он наполняет любую аудиторию, даже находясь на дистанции. Я вот не очень люблю биатлон в его сериальном формате, но с Губерниевым неизменно смотрю. Потому что градус он дает такой, что сам кипеть начинаешь. При этом — прекрасная проговариваемость каждого слова, каждой фразы. На мой взгляд, столь богато интонируют свою речь двое — Губерниев и Леша Андронов. - Надо ли комментатору тренировать речевой аппарат? - Конечно. - Встать с утра, произнести десять раз про Карла, Клару и траву двора? - Вреда от этого точно не будет. Сейчас уже не упражняюсь - было время научиться. О комментаторстве мечтал с юных лет, оно казалось чем-то вроде космоса, и на каком-то этапе, помню, комментировал сам себя. Потом, когда все случилось, уже примерно знал, на что способен, и какое предложение могу произнести на выдохе за 35-40 секунд. - С возрастом, говорят, меняется дикция. - Согласен, поэтому очень рад, что у меня на протяжении долгих лет хороший стоматолог. - Отоларинголог не важней? - Это особая история. Дама была очень старой, но в молодости, вероятно, очень красивой. Следила за собой. Работала лором в обычной поликлинике, куда я пришел за направлением на операцию по поводу ларингита. Никакое ТВ не просматривалось даже на горизонте, мне было 25. «Что вы курите, деточка?», - спросила она, затягиваясь «беломором». Тогда врачи дымили прямо в кабинетах. «Мальборо». «Жесткие, - заключила дама. - Переходите на английские. А на операцию ложитесь, только если хотите испортить себе дальнейшую жизнь». По сей день ей благодарен. У лора обследуюсь регулярно, и ларингит мой — на том же самом уровне, с каким мы с ним пришли в профессию. - А зачем стоматолог? От присвиста спасает? - Это уже крайний случай. Если присвист, пора уходить. Или фишку из этого делать. - Лет шесть назад вы сказали в интервью: «Журналистика становится кричащей и поверхностной». Какие слова найдете для нее теперь? - Шесть лет — немалый срок, жизнь стремительно меняется. Той фразой я хотел сказать, что журналистика потихоньку едет с горки, глубина текстов уступает место фотографиям с подписями. Сегодняшняя журналистика просто усмехнется мне в лицо: «Да, я такая, а ты против, дедушка?». И это проблема. Пришло время папарацци: по-быстрому кого-то поймать, подснять, спросить на бегу. Колонок становится меньше, колумнистов тоже. Радует это? Разумеется, нет. Я вообще стал осторожнее применять слово «журналистика». Для меня это уходящие авторы и жанры. Их не заменить публикациями «18 фактов про левую ногу Месси, о которых вы знали, но стеснялись спросить». Такое равнодушно обхожу стороной. Может, скоро все съежится до рамок канала «Культура», - что ж, буду искать близкое там. Но готов ли протестовать? Нет. Такая уж сейчас жизнь. И если ты в своей старорежимности еще востребован, значит, не все так плохо. Не востребован — учись танцевать нижний брейк. Либо уходи. - Мне всегда хочется сказать критикам Геннадия Орлова, Леонида Трахтенберга, Гаджи Гаджиева, Юрия Семина: когда будете востребованы в их возрасте по столь же высокому разряду, тогда сможете их судить. - Именно! И список я бы начал с Владимира Маслаченко, который тоже работал в той поре и был на вдохе круче любого из нас. - Футбол и хоккей — что для ума, а что для сердца? - Оба для ума и для сердца. Но если выделять, назвал бы первым хоккей. Это более сложный вызов. Из всех спортивных игр, а я комментировал все спортивные игры, хоккей — самый трудный. От тебя не зависит темп — он всегда рваный, и ты должен быть постоянно «включен». В футболе можно подогнать репортаж темпом, который выбрал комментатор, там работают длинные заготовки, которые я не слишком люблю. В хоккее - исключено. Перебор статистики, если выкладывать ее в процессе игры, превращает репортаж в доклад. Хотя я прекрасно понимаю: многим кажется, что я как раз статистики недобираю. Нормальная история. Я собственное мнение высказал. У других может быть другое. Но есть особенность: стал замечать, что футбольные люди смотрят и любят хоккей чаще, чем хоккейные - футбол. В интересе к хоккею есть некая кастовость. Вот Сергей Гимаев смотрит хоккей, футбол, теннис, NBA, с ним в паре всегда отдыхаю душой. Но это редкость. Поэтому проводить время мне больше нравится с людьми футбольными. А еще хоккей выматывает: четыре матча в неделю, да с овертаймами, — достаточно жестко, устаю. Хотя в 98-м комментировал, бывало, и по три матча в день. - Морально устаете? - Физически. - Что болит? - Просто выжат после матча, как лимон. Прийти домой и лечь — больше ничего не хочется. Вот футбол комментировать каждый день я смог бы, он менее энергозатратен. Хоккей — тяжело. - Субъективное замечание: иногда не могу отличить одного комментатора от другого. Все очень подкованные, гладко говорят. Но сливаются почему-то. - Изюмина - долгая в постижении штука. Не получится выхватить что-то, мимолетно включив телевизор. - Иной раз кажется, что просто нечего выхватывать. Говорит себе человек и говорит. Ни холодно, ни жарко. - Чтобы проявить себя, комментатору нужна раскованность и свобода. Это как на свидании с девушкой: сложно понравиться, если сыплешь домашними заготовками. И у большинства комментаторов «Матч ТВ» с внутренней свободой полный порядок, поэтому даже не знаю, о ком вы говорите. Обожаю слушать Рому Гутцайта: классика, лондонский денди. От него ничто не ускользнет, всегда занимается самообразованием, понимает - есть куда расти, и его от этого прет. Думаю, долгие годы будет в профессии лидером. Или Костя Генич, которому в изюме точно не откажешь. Носит игру на руках, словно девушку, и та отвечает взаимностью. Когда они в эфире вместе с Гутцайтом, это высший класс. Хотя попеременно мне даже больше нравится их слушать. - Возможен ли эпатаж в эфире? И нужен ли? - Вопрос в степени. Быть ярким и даже выпендриваться не грешно, главное - не изменить чувству меры. А вообще эпатирующих комментаторов становится меньше. Но есть другой искус: человек начинает чувствовать эфир своим. Отойдите от меня - захочу, суп сварю в эти полтора часа, а нет, огурцы посажу! Что придет в голову, то и сделаю. Не буду называть имена, но такой подход встречается. Наверное, это современно и позволяет заявить о себе, но для меня неприемлемо абсолютно. Эфир — он не комментатора и даже не команд. Он — зрителя! - Юмор, ирония, сарказм: как найти золотую середину? - Заготавливать шутки не буду никогда: получаю удовольствие от импровизации. Но не хочу на эту тему говорить исповедально. У каждого свой стиль, свои эксперименты. - Бывает такое, когда, простите, тупишь? - Не только бывает — очень люблю это состояние. - Интригуете. - Когда-то был классическим жаворонком и заканчивал все дела до обеда. Доктор, магазин, написать заметку... Сейчас в семь утра меня пушкой не поднимешь, зато когда встаю, обожаю сидеть на кухне с чашкой кофе и тупить. Порой вообще от всего отключаюсь в это любимое время суток. Но вы спрашивали про репортаж, верно? - Да. Слова не подбираются нужные, мысли не приходят глубокие, - вот что-то такое. - Не бывает. Случается плохое настроение, можно отработать лучше или хуже, что чтобы совсем никак, - исключено. Обязательно происходит «вкл-выкл», и то, что мешает, остается вне. Слишком люблю эту работу, чтобы впускать в нее постороннее. Эмоции — другое дело, в молодости, пожалуй, я был более язвителен и остер. Вдруг с годами это вымывается? Но думаю почему-то, что мной сегодняшним Евгений Александрович Майоров был бы доволен. - Какими, по-вашему, должны быть дозы патриотизма в эфире? - Вы ведь не станете спорить с тем, что неудачи нашей сборной на Евро три пятых страны, а уж прессы — точно, воспринимали если не с радостью, то со злорадством? Вряд ли найдете другую нацию с таким процентом злорадствующих. За своих болеют все, но почему-то не мы! Продолжаем считать российских слонов самыми большими в мире, а когда выясняется, что в футбол играем хуже японцев, случается погром, как на Манежке в 2002-м. Хотя на тот момент мы уже несколько лет играли хуже, просто признавать этого не хотели. А надо признавать — и все равно поддерживать. В этом смысле поступок Губерниева на биатлонном чемпионате мира, когда перепутали гимны, - высший класс. Лучше бы, конечно, это сделал ведущий Губерниев, а не комментатор Губерниев, но все равно аплодирую. Меня не коробят проявления патриотизма, потому что нам его не хватает. И шпильки с издевками ранят больше, чем перехлест в сторону «ура-ура». - Перехлесты бывают разные. - Далек от любой категоричности и политики, но сборную, убежден, нужно поддерживать, какой бы плоскостопой она ни была. - Существует установка, гласная или негласная, на позитив в репортажах? - В первые годы работы слышал от своих учителей: «Ну, что ты их ругаешь, они же старались, проливали пот! И не важно, что проиграли 1:11. Хотели выиграть! Не получилось». С тех пор это сидит во мне, поэтому всегда предпочту похвалить, а не поругать. Порой молодые подходят за советом, или сам кого-то схвачу за рукав: «Почему у тебя было 90 процентов негативных оценок?». Четверо смолчат, пятый заинтересуется, а шестой скажет: «Потому что негатив лучше продается». Вот так. - То есть комментатор обязан хвалить, даже если возмущен игрой своей команды? - Был матч, когда я понимал, что все, конец, что не забьем второй после того, как пропустили. Россия — Алжир, ЧМ-2014. Но для того и существуют профессиональные приемы. Включаешь актера - и все равно симпатизируешь своим. Сохраняя понимание ситуации, конечно. - В чем подводные камни парного комментария? - «Как вы работаете вместе?», - спросили Ильфа и Петрова. «Один пишет текст, другой бегает по редакциям». Парный комментарий — выбор из серии, как лучше жить, одному или в семье. Понятно, в семье. С напарником можно чем-то поделиться, что-то проговорить, обкатать в эфире. - А если ты одинокий волк? - Волку лучше одному. Мне, которому бог дал семейное счастье, - вдвоем. Но только с тем, кому доверяешь, а это далеко не каждый. К тому же классическая советская школа комментария — сольная, не стоит этим пренебрегать. Да, в Америке работают вдвоем. Но там иная публика, она сфокусирована на статистике. Во-вторых, при американском комментаторе не столько напарник, сколько эксперт. Он вступает, когда начинается повтор. Мы сможем так? У нас же русская душа! И язык намного богаче английского. На уровне междометий, например, английский короче, там «больше места» для двух комментаторов, уместиться им словесно проще, чем нам… И все же я за микс, за притертый дуэт. Пары Генич — Поленов и Скворцов — Гимаев готов слушать вечно, настолько шикарно они дополняют друг друга. - Как быть с перетягиванием одеяла, когда один другому рта не дает раскрыть? - Как зритель слышу это часто. Как комментатора ребята меня щадят - видимо, из уважения к сединам. Замолкают, даже если им есть, что сказать. Скорее уж ко мне можно предъявлять претензии в желании переговорить коллег. Кстати, не считаю себя хорошим партнером. Лучшим на канале — точно нет. Лучшие — Генич и Поленов. И еще Гутцайт, который, на мой взгляд, может вообще все. Когда узнаю, что комментирую с кем-то из них, расплываюсь в улыбке и с нетерпением жду эфира. - Что из штампов и клише вас особенно бесит? - Не люблю «анахаймских уток», «летучих мышей», «ирисок» и вот это все. Не вправе кого-то судить, — просто бьет по мозгам. И еще не нравится слово дерби. Заезжено до того, что пора уже провести матч Арктика — Антарктика и назвать его планетарным дерби. Всех перестала интересовать география, а ведь у дерби есть четкая привязка к точке на карте и конным бегам. - Часто руководство присылает сообщения с критикой по итогам репортажа? - Мне - нет. Не хвалят и не ругают. - Тревожно. - Почему? Во-первых, ни один начальник на свете не в силах отследить сто процентов трансляций, а то, что отслеживается, видимо, руководство устраивает. Во-вторых, не обязательно писать sms. Если что-то плохо, ты просто перестаешь получать эфиры. А когда не хвалят и не ругают, не забывая при этом поздравлять с днями рождения, это нормально. Вообще на телевидение я попал довольно зрелым субъектом, лет в 35, и как-то не взросло во мне вот это, съедающее изнутри: «Дайте срочно главный матч, ах, финалы мои, расфиналы!». Просто работаю, как умею. И считаю, между прочим, что российские комментаторы лучше зарубежных. - Чем же? - Просто лучше. По сумме факторов. - Чья похвала и критика оставила в вас наиболее глубокий след? - Евгения Майорова. Много лет назад он представил меня кому-то: «Юра, мой лучший ученик». И — до слезы. Сильнее с тех пор ничто не пробивало. А от такой критики, чтобы душу царапала, судьба хранит. - Бесконкурентность спортивной ТВ-среды в России — проблема? - Скажу за себя и за ребят, с которыми работаю. Вы немножко знаете атмосферу останкинской комнаты 8-16, где все на ты, нет авторитетов и любой отмахнется будь здоров. Если Генич напишет после эфира: «Дядь, что-то ты спал сегодня», мне будет так же неприятно, как и раньше. Это и есть конкуренция, варево амбиций. Не драка - но подтрунивание. Отсутствие других спортивных каналов на этом фоне не слишком заботит. - Случись конфликт с руководством - и комментатору некуда податься. - Моим следующим рабочим местом, наверное, будет пенсионерская лавочка у дома. Пусть о таком думают ребята помоложе. По дисциплине претензий ко мне никогда не было: категорически не могу опоздать или прийти на эфир неготовым. В начальники не рвусь, понимая: руководитель, как и бизнесмен, из меня плохой. Конфликты в планах не значатся. - Были матчи, борьбу за которые вы проиграли коллегам? - Уже говорил: не снится мне маршальский жезл. И чего-то все-таки добился: комментировал финал Кубка мира по хоккею 2004 года, три финала Лиги чемпионов. Все приходит со временем, вопрос — готов ли ты ждать. Жутко злюсь, когда молодые ноют: «Опять мне «Кротоне» достался!». Да плевать, пусть будет «Кротоне»! В жизни не ходил просить себе матчи, и не пойду. Хотя за других просил. Когда-то английский чемпионат считался моим и Влада Батурина. Но подросли молодые - Ден Казанский, Тема Шмельков. И я пошел к начальству: «Парни созрели для «Челси» и «Арсенала». Оба потом благодарили: «Дядь, спасибо, мы тебя от обзоров освободим на три года». Вообще в компании талантливых и амбициозных людей не может быть все гладко в этом смысле. Не хочу называть имен, но половина комментаторов страдальчески относится к статусу матча. А у меня кайф от работы такой, что пихаться локтями просто нет смысла. Получишь в итоге такой же матч, но отношения с людьми испортишь. - Но если вас месяц, два, три ставят только на матчи «Томи» и «Крыльев», неужели не спросите себя: почему? - Пока не было таких периодов. Нас собирали как-то, спрашивали пожелания. У меня было только одно: молодежный хоккейный чемпионат мира. - Какие свои репортажи считаете лучшими? - Как ни странно, включил бы в тройку финал женского футбольного турнира сиднейской Олимпиады. Обязательно — финальный матч хоккейной «молодежки» в Баффало-2011, за который нам с Сергеем Крабу вручили ТЭФИ. Но очень дорог и полуфинал со шведами — считаю его одной из лучших своих работ. - Почему у вас нет своей программы - разговорной или аналитической? - Во-первых, достаточно критичен к себе, как в ведущему. Во-вторых, не люблю фотографии и селфи, не очень нравлюсь себе в кадре. Считаю, в качестве закадрового комментатора я намного сильней. Делать программу — вообще сложная история. Нужно быть начальником, командовать съемочной группой, писать верстку... У меня это забирало бы слишком много сил. Но для чего? Загрузка и так велика, даже близка к предельной по моим годам. Возможно, не добираю в известности, но так ли это важно? Занимаюсь тем, что приносит удовольствие и получается лучше. - А известность приносит деньги. Чаще в кадре - больше корпоративов. - Вряд ли я лучший на этом поприще. Корпоративы набрали силу, когда я уже был в годах. Там своя специфика — бар-стайл, а не классический репортаж. Иногда приглашают, но дается мне это намного труднее, чем комментаторство. - Где Розанова можно не только услышать, но и почитать? - Пока нигде. Предлагать особо не предлагают, сам навязываться не хочу, а разогревать фейсбук — не мое. - С чего начал работу на «Матч ТВ» Валерий Карпин? - Заместитель генерального директора «Матч ТВ» Борислав Володин представил Карпина на традиционной еженедельной встрече в четверг: «Прошу любить и жаловать, в следующий раз из-за праздников собираться не будем, потом начнется планомерная работа». Слово взял Карпин: «Во-первых, собираться на праздники будем, во-вторых, давайте обсудим штрафы за опоздания и пользование телефонами на совещаниях - это неуважение ко всем присутствующим». - Хорошо, не за лишний вес. - Мне нравится, что Карпин начал с дисциплины. Он не перебивает, вдумчиво со всем знакомится. Понимает, что значительную часть его времени займет оргработа и переписка с клубами, которым один комментатор нравится, другой нет, но готов к этому. А еще я наслаждался быстротой реакции Карпина на ход событий. На свою тоже не жалуюсь, но у него повыше. Прошли пока два собрания — впечатления очень благоприятные. А там посмотрим. - Кому, где, и как передаете мастерство? - На работе, в рамках общения. Делюсь опытом с каждым, кто готов слушать. Верю, что те же Денис Качанов и Семен Зигаев через год-другой станут по-настоящему сильными комментаторами. Хотя и не считаю это своей заслугой. - Как насчет классического преподавательского курса? - Если честно, хочется учить тому, что умею сам. И предложения есть. О большем пока говорить рано. - Чего вам не хватает для профессионального счастья? - Всего хватает - скажу, чего хочется. Быть помоложе, работы поменьше, денег побольше. Лишний выходной, чтобы не так уставать. В остальном я счастлив. Ставлю в храме свечки за то, что Бог дал заниматься делом, к которому лежит сердце, и которое неплохо получается. Такое в жизни выпадает, наверное, одному из миллиона.