«Хотим открыть на «Казань Арене» Hard Rock Cafe»

Казань первой сдала в эскплуатацию стадион для футбольного чемпионата мира-2018. Строительные работы завершились к лету 2013-го, когда город принимал Универсиаду. На реализацию проекта архитектурного бюро Populous (авторов нового «Уэмбли» и «Эмирейтс» в Лондоне) потратили 3 года и около 16 млрд рублей. После пышных церемоний открытия и закрытия Универсиады 45-тысячная «Казань Арена» должна была стать новой домашней площадкой для местного футбольного клуба «Рубин», но сначала не заладилось с газоном (пришлось менять), а в 2015-м случился чемпионат мира по водным видам спорта – и два бассейна устроили прямо на поле. Но и после плавания футболистов допускали на стадион нечасто. Летом 2016-го растили новую траву, а зимой – берегли ее для Кубка Конфедераций, запланированного на июнь-июль 2017-го. Так и получилось, что за три с лишним года на футбольной арене в футбол сыграли только 25 раз, лишь однажды собрав больше 40 тысяч зрителей на трибунах (матч Лиги Европы с «Ливерпулем»). И это вторая по популярности – после бездонного бюджета «Крестовского» – тема для шуток про стадионы в стране. Однако и без регулярного футбола «Казань Арена» умудряется не только тратить бюджетные деньги (объект принадлежит Министерству земельных и имущественных отношений республики Татарстан), но и зарабатывать. На бизнес-форуме Sport Connect в Сочи заместитель генерального директора стадиона Булат Литвинов рассказал, что содержание арены обходится примерно в 200 млн рублей в год и около половины покрывают доходы от коммерческой деятельности. Forbes разузнал подробности. – Что приносит основной доход «Казань Арене»? – Номер один – это футбольные матчи. – Даже несмотря на то, что они случаются не слишком часто и их посещаемость оставляет желать лучшего. На последней игре «Рубина» с «Зенитом» собралось чуть больше 10 тысяч зрителей. – Мы не участвуем в билетной программе, у нас есть фиксированная цена, согласованная с клубом. «Рубин» – наш основной арендатор, поэтому мы заинтересованы в том, чтобы проводить как можно больше матчей. – При этом на «Казань Арене» работают различные проекты, не связанные с футболом – детский центр, фитнес-клуб, языковая школа и даже магазин мотоциклов «Харлей Дэвидсон». Сколько стадион на этом зарабатывает? – У нас все коммерческие проекты, которые заходят на стадион с какими-то серьезными отделочными доработками, получают отсрочку арендных платежей на сумму «неотделимых улучшений». И у многих арендные каникулы еще продолжаются, но когда через пару лет все отсрочки закончатся, думаю, можно будет собирать около 50 млн рублей в год. – Арендные ставки на «Казань Арене» выше или ниже средних по городу? – Во-первых, мы не сами назначаем ставки, а как государственный объект обязаны проводить рыночную оценку. Во-вторых, у нас несколько типов помещений. Например, мы сдавали некоторые скайбоксы под офисы, потому что они не все были востребованы как футбольные VIP-ложи. Там цена была уровня бизнес-центра класса А в Казани – около 1000 рублей за кв. м. Детские проекты мы перевели на процент от выручки. Есть минимальная сумма платежа, а дальше – в зависимости от доходов. Нам важно, чтобы проекты не закрывались, ведь детский сектор – это во многом сезонная история. В каникулы большая загруженность, в учебный период – гораздо меньше. – Как на «Казань Арене» появился «Харлей»? – Это отдельная история, над которой мы работали целый год. Начали через какие-то личные контакты, затем вышли на переговоры. Мы предложили очень хорошие условия по аренде, плюс им понравилась локация. Они прилично вложились, сделали очень качественный магазин на 800 кв. м. Дизайн согласовывали с лондонским офисом. Коммерческую выгоду мы получим нескоро, но для нас важно, что это первый международный бренд в нашем портфолио. Теперь наша мечта, чтобы над «Харлеем» – там как раз остались последние 1500 кв. м. свободной площади, встало «Хард Рок Кафе». Пока это разговор ни о чем, но мы очень хотим. – Насколько выгодны для стадиона мероприятия уровня Кубка Конфедераций или чемпионата мира по футболу? – Мы потеряем арендный доход за этот период, потому что ФИФА нужен чистый стадион. Какие-то помещения понадобятся международной федерации, какие-то просто будут закрыты на время турниров. Но мы не смотрим на эту ситуацию как на кратковременную просадку выручки – это был бы слишком узкий взгляд. Такие масштабные события – это здорово для арены, это имидж, который со временем окупится. Другое дело, что доход потеряют и наши арендаторы. Например, детский центр «Кидспейс», аналог московской «Кидзании». Очень интересный стартап семейной пары, они уже и в других городах франшизу запустили. Для «Кидспейса» лето – пик спроса, а их закроют. Они потеряют деньги, несколько миллионов рублей. А у проекта действующий кредит, сотрудникам нужно платить зарплату. Банк никаких объяснений про чемпионат мира не примет. Но ФИФА наши локальные проблемы не волнуют, у них все строго по регламенту. Сейчас ведем переговоры с «Кидспейсом» – возможно, им продлят арендные каникулы на полгода в качестве компенсации за упущенную прибыль. – В феврале на Российском инвестиционном форуме в Сочи министр спорта Павел Колобков заявил, что после 2018 года государство может cократить финансирование спортобъектов и что самым перспективным механизмом обеспечения их бюджета станет ГЧП – государственно-частное партнерство. Насколько вам такой формат кажется эффективным? – В этой аббревиатуре смущает то, что государство стоит на первом месте. На самом деле для такого партнерства не хватает нормативно-правовой базы. Сейчас каждый крупный спортивный гособъект управляется фактически в ручном режиме. Мы, например, юридически не можем заключить долгосрочный договор аренды, потому что «Казань Арена» находится у нас в «доверительном управлении». Максимальный срок такого соглашения – 5 лет, потом его нужно продлевать через конкурс. Компании, которая готова вложить в объект 100 млн рублей, такое не интересно. Отчасти поэтому мы два года сидели без арендаторов – частному инвестору страшно вкладываться в гособъект, потому что он не получает гарантий. С прошлого года нас обязали все договоры по аренде проводить через торги. А у научно-развлекательного центра «Зарница» как раз закончилось краткосрочное арендное соглашение. Конечно, они заволновались. Действующий проект на 3000 кв. м. оказался под угрозой необходимости искать новое помещение. Но мы, во-первых, максимально точно прописали техзадание и концепцию. Условный массажный салон на этом месте открыть было нельзя. Во-вторых, включили пункт о возмещении возможного ущерба прежнему арендатору. Отпустить ситуацию мы не можем – иначе у нас получится торговый центр, а не стадион. – Бизнес-центр на территории арены, о котором вы рассказывали на форуме Sport Connect, можно считать примером ГЧП? – На этот проект есть частный инвестор: 7000 кв. м. площадей, 250 млн рублей. Себестоимость низкая, потому что можно подключиться к сетям стадиона. Но инвестору важно понимать, на каких правах он будет владеть объектом после того, как его построит. Вариант с собственностью исключен, стадион остается государственным. Но есть возможность заключить концессионное соглашение. По сути инвестор получит здание в аренду на очень длительный срок – до 99 лет. Мы сейчас детально прорабатываем эту схему. – В декабре 2016-го презентовали проект благоустройства соседней со стадионом набережной. Насколько сейчас он близок к реализации? – Мы разработали концепцию, согласовали ее с руководством республики и города – выходим на инвестиционный совет при президенте Татарстана. Речь идет о муниципальной земле, но если проект ее использования соответствует определенным критериям, она может быть передана инвестору без проведения торгов. Мы идем по этому пути. У нас уже есть пул из 3-4 частных компаний – они готовы потратить больше 1 млрд рублей и облагородить набережную, которая сейчас в запущенном состоянии. Там будет парк отдыха и развлечений, вейк-парк, вертолетное такси, яхт-клуб и т.д. И в качестве социальной нагрузки инвесторы скидываются и делают спортивные площадки: теннисные корты, воркаут и т.д. – Кто готов инвестировать в этот проект? – Например, кировская компания, которая уже привозила к нам парк динозавров. Было футбольное межсезонье: 4 месяца не нужна была ни парковка, ни прилегающая территория. За это время через парк прошло 500 000 человек. Когда рядом с ареной появится прогулочная набережная, больше людей будут вопринимать стадион как место для ежедневного отдыха. Когда в 2012-м мы проводили опрос про отношение жителей к стадиону – еще старому «Центральному» – его не воспринимали как место, куда можно прийти с женой, детьми. Мы пытаемся сломать этот стереотип. – На бизнес-модель какого стадиона в большей степени ориентируется менеджмент «Казань Арены»? – Конечно, у американцев есть чему поучиться. Они умеют зарабатывать на всем. Там каждый квадратный сантиметр площади арены работает на коммерческую эффективность. У MetLife Stadium в Нью-Джерси (арена на 82500 зрителей, где играют две нью-йоркские команды по американскому футболу – Forbes) контракт на нейминг заключен на 10 лет и $200 млн. Скайбоксы расписаны на два года вперед. – Такое кажется недостижимым в современных российских обстоятельствах. А более реалистичный ориентир? – Для нас первыми ценными уроками стали визиты на «Донбасс Арену». До сих пор считаю, что это был один из лучших стадионов в Европе по уровню организации. На московской «Открытие Арене» сейчас во многом используют опыт оттуда, ведь коммерческий директор «Спартака» Александр Атаманенко работал в Донецке. Но важно отметить, что обе эти арены – частные проекты. У нас другая история. Мы работаем на гособъекте, это, повторюсь, накладывает массу ограничений.