Андрей Лунёв – о Гончаренко, Луческу, Манчини, Дзюбе, «Уфе» и «Зените»

Андрей приехал в редакцию «Чемпионата» на метро, налегке. А уходил с увесистым презентом – наградой самому ценному футболисту РФПЛ по итогам прошлого сентября, заработанной ещё в составе «Уфы» (возможность вручить приз лауреату представилась только сейчас). «Тяжёлая! – взяв трофей, улыбнулся Лунёв. — Как же я её домой повезу?». Перед уходом мы обеспечили гостя пакетом, но прежде расспросили о последних событиях в карьере. И не только. За два с лишним часа беседы вратарь «Зенита» и кандидат в сборную России раскрылся с неожиданной стороны – простым, непосредственным и приятным в общении. Ни намёка на пафос, свойственный иным «звёздам». «В голове сидело: всё, беда…» — В метро прокатились неузнанным? — Кому я здесь нужен (улыбается)? Спокойно сел, музыку слушал. — В Питере узнают? — Да я и не выдвигаюсь особо никуда в свободное время – только если в кино с женой. — Сколько автографов раздали в Петербурге после переезда? — Может, два-три. Раз, когда шёл на базу, в парке. Ещё как-то у подъезда болельщика встретил – я тогда травмирован был, с ортезом ходил. Мужик пожелал здоровья – поправляйся, мол. В Уфе узнавали чаще, но я к этому не стремлюсь. Главное, чтобы команда играла хорошо. — Разве футболисты не стремятся к популярности? — Об этом больше в детстве мечтают. — А о чём мечтали вы? Кто был кумиром? (Максим Деречин) — Мечтал стать вратарём «Реала». Да и сейчас мечтаю! С детства за эту команду болею, за Касильяса. «Реал», «Бавария» и «Челси» — три команды, где когда-нибудь хотел бы оказаться. — В финале Лиги чемпионов, получается, будете против Буффона? — В данном случае – персонально «за». Если бы за «Реал» играл Касильяс, то, конечно, болел бы за «сливочных». А так – за Буффона, не за «Юве». Буффон заслужил этот трофей. Думаю, это последний шанс для него. — Как здоровье? (Aleks Viplm). — Лучше, но колено ещё болит. Дали программу, всё расписали – в отпуске буду заниматься лечением. — Травма – результат неудачного падения? — Когда прыгнул, мяч отбил, всё внимание было на мяче. Но ударился о штангу, при падении потерял концентрацию, и правая нога осталась подо мной. Сразу почувствовал резкую боль. После заморозки немного полегчало – на фоне шока. Но в голове сидело: всё, беда… Хорошо, что всё обошлось, а то когда ехал на МРТ, неприятные мысли крутились… — Сколько ещё восстанавливаться? — Сказали, через 10 дней можно начинать упражнения, закачивать ногу. «Черчесов пообещал дальше следить» — В контракте с «Зенитом» прописано, чего нельзя делать в межсезонье? — В большой теннис, например, играть. Горные лыжи, дайвинг, прыжки с парашютом под запретом. В пинг-понг — можно. — В прошлых командах кого-то наказывали за занятия запрещёнными видами? — А я с этим только в «Зените» столкнулся. Все говорят, что колу нельзя пить, это нельзя, то нельзя. Но чтобы такие штрафы, как в «Зените», такого не было. — Больше колу не пьёте? — Почему, могу себе позволить баночку иногда. Что тут такого? Это же углеводы. В Германии после тренировки пьют пиво – в порядке вещей. У нас просто менталитет такой: одну бутылочку выпил, вторую – и всё, ищи-свищи тебя, завтра уже не соберут. — Обидно сбор национальной команды пропускать? — Понятное дело. Но я очень рад, что в итоге ничего серьёзного. Если бы порвал «кресты», мог вообще на полгода пропасть. Так что не жалуюсь. — Черчесов звонил? — Да, пожелал здоровья, узнал, как дела. Пожелал скорейшего восстановления. Пообещал дальше следить. То, что обратил на себя внимание тренера сборной, уже приятно. — Акинфеев сегодня – объективно лучший вратарь страны? — Не люблю оценивать коллег. По мне, так Сергей Рыжиков – лучший. Может, у него и есть недочёты, но это единственный в России вратарь, который ловит мячи, а не отбивает. Старается всё забирать, пусть это и не всегда выглядит эстетично. — Есть версия, что прошлогодние ошибки вашего одноклубника Лодыгина – следствие возросших требований к вратарям. Вам действительно положено теперь начинать атаку точным пасом, а не выносить мяч наобум? — На сборах всё начинали через пас, через оборону. Но даже если на тренировках ты король, в игре всё иначе. Накал выше, на кону имидж, очки, место в чемпионате – подсознательно стараешься сыграть надёжнее. В игре за ошибку перед своей штрафной соперник может и наказать. У Гончаренко в «Уфе» мы тоже изначально разыгрывали мяч, но это носило тактический характер. Потом тактика поменялась. — В команде Гончаренко вратарю, наверное, приходится проще – всё-таки больше внимания уделяется защите. — Не сказал бы, что мяч до меня реже долетал. Вот в «Зените» была пара матчей, когда мяча практически не касался. Например, против «Терека» не коснулся – и пропустил. До слёз обидно было! А с «Уфой» такого не было, ударов хватало. Просто в защите брали количеством и тактической подготовкой. «Иду по обочине, лес, темно. Фуры мимо пролетают…» — После «Торпедо» ваша карьера застопорилась. Что ощущали в тот период? — Всякие были мысли, вплоть до того, чтобы закончить с футболом. Но я работал, терпел. Может, где-то я сам виноват – наверное, что-то не так делал. Но все мои ошибки касаются жизни вне футбола. Может, дело в режиме. — Стриптиз-клубы затянули? — Да я там один раз в жизни был – после первой премии в «Торпедо»! 18 лет – эмоции… На самом деле, я не большой любитель клубов. — Ваш бывший тренер Юрий Перескоков, будучи в гостях у «Чемпионата», рассказывал: «Когда Лунёв только пришёл в «Уфу», взгляд у него был как у побитой собаки». Так тяготила финансовая ситуация? — Обстоятельства так сложились… За год в «Калуге» столько всего произошло – никому не пожелаешь испытать подобное. Всё катилось под откос. — Ваш коллега Селихов подвергался избиению в «Орле». Через какую дикость довелось пройти вам? — Такого точно не было. И в «Истре», и в «Калуге» были сумасшедшие коллективы – приятно играть. Да и не скажу, что в «Торпедо» было что-то критичное. В любой команде бывают размолвки, но до драк никогда не доходило. — Где в низших лигах была самая жесть? — Там столько жести было… Ехали из Выксы в Калугу, кажется. Я уснул. Говорю, будем Москву проезжать – разбудите, выскочу, домой поеду. Всё-всё, вопросов нет. Просыпаюсь – остановка, все в туалет вышли. Встаю, беру сумку, не понимая, что творится, прощаюсь со всеми. Мне кричат: «Лунь, ты куда, дурак, пошёл?». А я уверен, что мы Москву уже проехали. — Натянул на себя форму вонючую и потопал. Останавливается попутка. «До Москвы, — спрашиваю, – далеко?». «Ты до неё не доехал! — смеётся водитель. — Москва в другую сторону!». Иду дальше по обочине, лес, темно. Фуры мимо пролетают. Я-то был уверен, что парни «развели» меня. Оказалось – не врали… — Как добрались-то? — Кто-то остановился, подвёз. «Грозили чёрным списком, судами, коллекторами» — На что вы брали кредиты? — На жизнь. Переехали с мамой и братом в новую квартиру – надо было делать ремонт. Ну и жить как-то. — Человека, который мог бы остановить, дать совет, не оказалось рядом? — Был человек, способный помочь финансово, но он этого не сделал. — Как вас в этот омут затянуло? — Когда возникли проблемы, поспрашивал у друзей – у них тоже ситуация не ахти. Кто мог, выручил. А к тем, с кем давно не виделся, постеснялся обратиться. Зато из банков регулярно названивали: «Вам одобрен кредит...» Ну и залез в эту кабалу… — Что было самое неприятное в этой истории? — Звонки в 6 утра… Ночами не спал. Эта ситуация настолько прижимает, что начинаешь буквально сходить с ума. Думаешь: что может помочь? А быстрого пути нет. Я трубки от кредиторов брал, общался – грозили чёрным списком, судами, коллекторами… На самом деле суммы смешные были – по 10 тысяч рублей. Но у меня не было даже этих денег, чтобы заплатить. Я обещал кредиторам, а мне обещали в команде… «Завтраками» кормили столько, что я голодным два года ходил. А тут ещё и у мамы – она бухгалтер по профессии – на работе перебои начались. Проблемы наслоились одна на другую. Будущую жену по три месяца не видел, хотя раньше ездил к ней в Уфу ежемесячно. Было очень неприятно оттого, что как мужчина не мог её обеспечить. — Кто-то из «Сатурна» вляпался в похожую ситуацию? — У ребят спросите – там каждому есть что рассказать, много интересного узнаете! Один тренер взял ипотеку – молодая семья, ребёнок. Ему, наверное, хуже всех пришлось. Мне по сравнению с ним было не так уж плохо – холостой ещё, без детей. Но просить у мамы деньги на проезд тоже, знаете, неприятно… — Сколько в сумме наодалживали? — По мелочи набежало, наверное, миллиона полтора. — На тренировки в Раменское ездили на электричке? — Клубная маршрутка с Лермонтовского проспекта забирала. — Сколько зенитовских зарплат потребовалось, чтобы закрыть долги? — Большую часть ещё с заработанного в «Уфе» выплатил. Думаете, я злостный неплательщик? Я всё это время платил по чуть-чуть. Когда пришёл в «Зенит», крохи от долга оставались. «Из Тулы звонят: «Давай к нам – в сборную попадёшь, на чемпионате мира выступишь…» — Часто сталкивались с тренерской несправедливостью? — В «Торпедо», например. В «Уфе» был момент. У меня нет претензий к Шелии, но мы с Нарубой на сборах вообще не пропускали, а безоговорочным первым номером стал Жора. Как бы команда ни играла, Перевертайло ставил его… Мне не столько даже за себя, сколько за Нарубина обидно было. Когда Юрченко сломался в осенней части, он вышел – и команда попёрла. Из пяти матчей проиграли один, ЦСКА. Считаю, что Нарубин не только в «Уфе» зарекомендовал себя игроком, держащим планку вне зависимости от возраста и обстоятельств. Он может как угодно тренироваться, но выйдет и сыграет. А с приходом Жоры шансов у нас не стало. Вот тогда я собирался уходить. К Жоре-то вопросов нет, мы в отличных отношениях, дружим. И вратарь он хорошего уровня. — Было куда идти? — Было предложение из Тулы. В Уфе уже продолжал тренироваться и играть ради того, чтобы в «Арсенал» прийти в рабочем состоянии. — Но? — Но ушёл этот гений (Перевертайло. – Прим. «Чемпионата»), и я задумался. Хотя в Туле предлагали зарплату в два раза больше. — А тут Гончаренко приходит? — Да, но тогда я ещё этого не знал. Нужно было срочно решать, ухожу или остаюсь. Шамиль Камилыч (гендиректор «Уфы» Газизов. – Прим. «Чемпионата») сказал: «За тебя всё руководство и штаб, а там за тебя только тренер. Уберут его – что будешь делать?». Я возразил: «Если остаётся Наруба, за него опыт. За Шелию огромное количество игр в первой лиге, а там я буду играть». Газизов заверил, что у нового тренера все начнут с чистого листа. У меня был ровно один день на размышления. Из Тулы звонят: «Давай к нам – в сборную попадёшь, на чемпионате мира выступишь…». — Тяжело было. И там тренер, которого очень уважаю, и тут дать шанс обещают. Я уже с пацанами в «Уфе» попрощаться успел и… никуда не пошёл. Коллектив был как семья – не рискнул менять. — Павлов обиделся? — Не то слово. Перед Павловым реально неудобно. Этот человек для меня много сделал. У него я начал играть в «Торпедо». После КФК он многих людей убрал, а в меня поверил… Меня только Чижов, тренер вратарей «Арсенала», тогда понял. «Андрей, — говорит, — это твой выбор, твоя жизнь. Удачи». А у меня в этот же день свадьба. В девять утра проснулся, надел смокинг и поехал за невестой… «Гончаренко – как Супермен!» — После игр на ноль с «Локомотивом» и «Спартаком» много людей «нашлось», о которых и думать забыли? — Порядком. Было странновато, когда люди, с которыми годами не общались, начали вдруг писать. Хотя и приятно. — Что чувствовали, выходя на эти матчи в Москве? Не верилось? — Нет, ну я же не только что слез с печи. Я всё это время работал, ждал шанса, верил, что смогу это сделать. А заслужили или нет – надо спросить у людей, с которыми тренируюсь. Они всё прекрасно видят. — Перескокову бутылочку поставили за путёвку в большой футбол? — Шутите? Какая ему бутылочка? Человек чуть ли не с того света вернулся. Только если молока парного. Но мы с ним на связи всегда, поэтому придумаю что-нибудь. — Как с Гончаренко работалось? — Супер! Такого тренера в моей карьере ещё не было. С ним настолько комфортно, что, даже не играя, испытываешь положительные эмоции. Каждое утро просыпаешься и с удовольствием спешишь на тренировку. — Гончаренко — топ-тренер? — Сто процентов. Он как Супермен. Не удивлюсь, если у него тоже есть какие-то сверхъестественные способности. — Чем он силён? — Очень крутой мужик! Надеюсь, мы с ним ещё когда-нибудь пересечёмся. — Пошли бы в ЦСКА «под Акинфеева»? — Ну уж нет (смеётся). — Расскажите характерную историю про Гончаренко, а то Виктор Михайлович с прессой не любит откровенничать. — А мне Михалыч тоже советовал не общаться с вами. «Только услышу что-нибудь от тебя – оштрафую», — в шутку пригрозил как-то. — И всё-таки. — Когда Гончаренко пришёл в «Уфу», столько беготни было – кошмар. Потом заехали на сбор в Кратово – пошла теория. Садились у проектора, и он показывал разные картинки, не связанные с футболом. Грубо говоря, стая рыбёшек и одна большая рыба. Виктор Михайлович спрашивает: «Что видишь на этом слайде? А ты?» — и так у всех по очереди. Выслушав мнения ребят, своё Гончаренко оставил при себе. На следующий день интересуется: «Подумали? Что теперь об этом думаете?». Только после этого свой вариант раскрыл. — И какой же? — Если мелюзга объединена одной целью, сообща может и такую рыбину слопать. Вроде бы банальные вещи, но они способствуют созданию нужного настроя. На теоретических разборах Гончаренко настолько чётко всё объяснял, что никому не нужно было повторять дважды. Возьмём Слая – значимая для «Уфы» фигура. Думаю, и в более сильной команде не потерялся. Но был момент, когда Виктора Михайловича перестало устраивать его отношение к делу. Тренер прямо сказал: «Ты даёшь команде 20 процентов от своего потенциала, а я хочу, чтобы выкладывался минимум на 80. Пока не изменишься, играть не будешь» — и посадил на скамейку. Слай обижался. Они по два-три часа беседовали. Как Игбун потом заиграл, все прекрасно видели. — Другой колоритный одноклубник, Фримпонг, удивлял? — Там уйма историй, и большинство неприличных. Человек зимой приходил на тренировку в тапочках на босу ногу. Своеобразный, весёлый парень. По-русски, по-моему, знал меньше десятка цензурных слов: привет, как дела, я тебя люблю, Премьер-Лига. Зато матом владел на уровне русских одноклубников! Если Сергей Николаевич Тертышный (пресс-атташе «Уфы». – Прим. «Чемпионата») когда-нибудь выложит в Сеть исходники видеороликов с участием Фримпонга, это будет бомба! — Что ещё запомнилось? — Например, я с удивлением узнал, что у них нет такого понятия, как свой размер обуви. Если Эммануэлю бутсы нравились, брал их вне зависимости от номера. Сегодня в 39-м играет, завтра – в 41-42-м. Он объяснял, что в Африке не принято перебирать – любая обувь за счастье. Может быть, он немножко ленивый, может, травмы подкосили, но как игрок большой талант. Дзюба как заорёт: «Мистер! «Зенит» — Санкт-Петербург. Не Турция, не Анталья — Санкт-Петербург!» — Помните тот день и час, когда узнали об интересе «Зенита»? — Да, причём от нескольких людей одновременно. Но я на 98 процентов был уверен, что не перейду в «Зенит». Во-первых, были и другие предложения – от «Рубина», «Краснодара». Не просто так в Казань брали испанского тренера и потратили уйму денег на развитие инфраструктуры и трансферы. Значит, были высокие задачи и планы на будущее. Не сказать, что в «Уфе» ничего этого не было, но не в таких масштабах. — Насколько близки были к «Рубину»? — Где-то в душе я, может быть, и примерил на себя футболку «Рубина», но на выход из «Уфы» не рвался. Смысл? Начал играть, только-только переподписал контракт. — Так а «Зенит» когда возник на горизонте? — Через несколько дней после игры с «Зенитом» позвонил Газизов и сказал: «Тобой интересуются в Питере. Я в тебя верю…». — Как дальше развивались события? — Встретился с представителями «Зенита», задал вопросы, которые меня интересовали. В частности – сколько всего в команду придёт вратарей. Кандидатов же миллион называлось – Пятов, Беленов, Митрюшкин… Получив ответы, согласился на переход. — Было что-то в Петербурге, к чему оказались морально не готовы? — Мне столько всякого бреда наговорили про команду – якобы игроки друг с другом не общаются, шутки не приветствуются, что реальность приятно удивила. На деле – абсолютно нормальная команда. Артёмка – оплот всего коллектива. — Как встретили? — «Тоннелем», как ещё! На сборах Дзюба после пропущенных голов подкалывал: «Кого вообще купили? С ума сошли?!». Постепенно шуточки сошли на нет – общий язык быстро нашли. — От кого в «тоннеле» сильнее всех досталось? — Дзюба от души лупит всех. Мне от него по хребту нормально прилетело. Ему же, думаю, больше всех и достаётся. — Сами кого уже успели пнуть? — Ивановича. Он сначала пошёл – думал, никто не посмеет тронуть такую уважаемую личность. Но быстро понял, что это не прокатит, и ускорился. Дзюба всё ждал, когда до тренера вратарей очередь дойдёт – у них своя «любовь». Когда ему «тоннель» устраивали, Артёма не было, и он сильно по этому поводу расстроился. — В финансовом отношении прилично выиграли от трансфера в «Зенит»? — По сравнению с тем, что предлагали в «Уфе» по новому контракту, — не слишком существенно. Но для меня это, понятно, большие деньги. — С Гончаренко советовались? — После первой части сезона я сразу уехал на отдых. Тут приходит сообщение от Азамата Засеева: «Тебе Михалыч не может дозвониться». У меня международного роуминга не было. Связались. Гончаренко поздравил с переходом: «Рад за тебя. Никого не слушай – делай своё дело». Всё по-доброму. Я его услышал. Потом «Зенит» с ЦСКА сборы неподалёку проводили. Михалыч приезжал – общались. — Волновались, как встретят на новом месте? — Интересно было. На первых сборах в автобусе сидел рядом с Дзюбой. У меня вообще лучшее место — в первом ряду, рядом со всей движухой. Первое время только Артёма и слушал, смеялся. Мастер! — Как над вами подшучивал? — Мне как-то стрижку неудачную сделали – стал на боксёра Лебедева похож. Дзюба увидел: «Боксируешь, что ли?». — Он и Мистера мог поддеть? — Легко. На сборах обсуждался вопрос, где готовиться между играми Лиги Европы. Иностранцы были за Турцию, русские – за Питер: соскучились по родным, особенно семейные. Бежим, значит, по кругу, и Дзюба как заорёт: «Мистер! «Зенит» — Санкт-Петербург. Не Турция, не Анталья — Санкт-Петербург!». «Circus, zero, Ufa» — Где поселились в Питере? — Снимаю квартиру рядом с базой. Пешочком хожу на тренировки через парк. — Что в Петербурге есть особенного, чего нет нигде? — Виды шикарные. По каналам на катере с женой разочек покатались. В Эрмитаж сходили. Пробежались по залам, мельком посмотрели – четыре часа прошло. Четыре! А ведь даже не останавливались. Теперь хотим Петергоф и Кронштадт посетить. — С Геннадием Орловым познакомились? — Мне только Тертышный пересказывает, что Орлов говорит об игре команды, и моей в частности. — Что было самым сложным в «Зените»? — Первые занятия с тренером вратарей. Я-то ехал с мыслями, что у меня всё чётко, а в действительности два месяца чувствовал себя клоуном, сбежавшим из цирка. Реально стыдно было: ни мяч поймать не мог, ни чего-то другого сделать. Слёзы на глаза наворачивались: «Ну как так?!». — Почему? — Все упражнения выполнялись намного быстрее, чем в «Уфе». За полтора года в «Уфе» я привык к одной методике, а тут пришлось перестраиваться. Смотришь на других – у Лодыги, Бабуры и Кержа всё чётко, и только мне одному говорили: «Circus, zero, Ufa». Сейчас уже всё нормально – втянулся, освоился. — Заняв рамку «Зенита», чувствовали на себе косые взгляды Лодыгина? — Нет, нормально общаемся. И на тренировках ничего подобного не замечал – занимаемся, как обычно. Он интересовался, как моё колено, а я его поздравил с игрой на ноль. Не могу сказать, что мы прямо друзья, но всему своё время. У нас нормальные рабочие отношения. — Вы против Тулы дебютировали в «Зените». Что этому предшествовало? — После «Амкара» подошёл Луческу: «Готовься к следующему матчу». Я, если честно, не поверил. На эмоциях всякое можно сказать. — Трясло перед выходом на поле? — Волновался. Я и сейчас волнуюсь – перед каждым матчем. «У великих людей праздник, а ты выходишь и…» — Питерское фан-движение не каждого чужака принимает. К вам болельщики как относятся? — Это у них лучше спросить. — «Андрей Лунёв!» не заряжали? — Я только слышал: «Николас Ломбертс» и «Кержаков». — Когда на «Тереке» скандировали: «Мы всё просрали» — обидно было? — За ветеранов обидно. В преддверии 9 мая выходили с ними на поле. Видишь людей, прошедших войну, слушаешь их напутствия, испытываешь непередаваемые эмоции. И когда потом на их глазах проигрываешь, хочется разорвать всех. Как так может быть?! У великих людей праздник, а ты выходишь и… делаешь то, о чём скандировали болельщики. — Долго отходили? — Дня два, наверное. Ко мне ещё друзья в гости приехали, а мы так опозорились. — В «Зените» принято собираться командой в непростые моменты? — Собирались после Перми. Сходили в ресторан, пообщались. Керж инициатором выступил. «Жалко, что так случилось, Луческу – крутой тренер» — В Петербурге вы выиграли первую медаль. Но в данном случае она, наверное, не повод для радости? — Нет. Хотел и хочу играть в Лиге чемпионов, а с третьего места туда не попадёшь. У нас было отставание в пять очков от «Спартака» и в три – отрыв от ЦСКА. Сами всё разбазарили. Я был уверен, что как минимум борьбу «Спартаку» сможем навязать. — Перед очной встречей было ощущение, что можете их обыграть? — Даже не сомневался в этом! Я же смотрю футбол. Вы считаете, что «Спартак» — топ-команда? На мой взгляд, просто уровень футбола упал по сравнению с прошлым сезоном. На фоне спада у «Зенита» и ЦСКА чемпионами стали спартаковцы, посмотрим, что будет в следующем сезоне. — Луческу после матчей лютовал? — Он, как правило, в перерыве выплёскивал эмоции. Михалыч (Виктор Гончаренко. – Прим. «Чемпионата») — тоже не тихоня. Гончаренко помобильнее. Но он и помоложе (улыбается). — После «Спартака» Дзюбе было не до шуток? — На него столько грязи вылилось… Проиграл, а болельщики такое пишут, что и произнести вслух страшно. Ему больше всех достаётся от болельщиков. Ему и Кокорину. — Есть моменты, за которые корите себя персонально? — Мог сыграть по-другому в эпизоде со вторым голом «Спартака». Не скажу, что удар неберущийся. Можно было не просто завалиться в надежде, что мяч в тебя попадёт, а сыграть эффективнее. Остаться на ногах, постараться отбить. Ну и с «Тереком», мне кажется, можно было что-то сделать. — Почему Луческу не удалось решить задачи на сезон? — Возможно, не получилось найти общий язык с командой, а у команды – понять его идею. — Он что-то говорил на прощание? — У нас было собрание, посвящённое закрытию сезона. Александр Дюков произнёс речь, а Луческу — ничего. Может, что-то было сказано в раздевалке после «Краснодара», меня там уже не было. — Удивились, узнав об отставке Мистера? — Не особо. Задача на сезон не решена, поэтому чего-то подобного следовало ожидать. Жалко, что так случилось, ведь Луческу – крутой тренер. Он наставник топ-уровня: результаты его команд говорят сами за себя. Надеюсь, в дальнейшей карьере всё у него будет хорошо. — Говорят, Роберто Манчини возглавит «Зенит». Что думаете об этом тренере? — Было бы интересно с ним поработать. Всё-таки тренер с большим именем. «Без мечты станешь унылым дерьмом» — Где Файзулин? Никто не признаётся, куда спрятали… (Святослав Блинков). — Лечится. Люди после таких травм инвалидами становятся! Витя пережил 5-6 операций, старается вернуться в футбол, и все эти шуточки его вряд ли подбадривают. — Вы и «комменты» читаете? — Всё читаю. Хочется порой в лицо автору посмотреть, понять, что собой представляет. — У Селихова есть мини-коллекция перчаток коллег, а у вас? — Есть футболки Рыжикова, Юрченко и Реброва. — У вратарей не принято меняться майками? — Я подходил к тем вратарям, которые, как считаю, в порядке. Ко мне однажды Мелихов подошёл из Томска, молодой парень: «А можно у вас…». Какое, блин, «вас»? Ужасно неловко себя чувствовал. — Вратарей считают людьми особенными – со своими тараканами в голове. — Я своих уже перетравил, наверное. А вообще это чушь, бредовое поверье. Нас просто меньше. Если взять полевых – их вон сколько, и у многих свои демоны. — Мама следит за успехами сына? — Всё про «Зенит» читает. — В футболе разбирается? — Ещё бы. Были случаи, когда родители чьи-то ходили в футбольную школу, с тренерами общались. Ну и она раз пришла. Смотрю – с тренером разговаривает. Это был первый и последний раз. Может быть, на игре разок была. Всё. Сейчас на «Локомотив» хотела прийти. Мне Максим, брат, говорит: три билета надо. «Нет, — говорю, — мама дома будет смотреть». — Почему? — Потому что. Просто не хочу. Ей же спокойнее, когда дома смотрит. — А после матча созваниваетесь? — После игры первым делом набираю маму или жену. Потом уже друзей. — Тут не вопрос, а скорее пожелание от читателя Александра Волкова: «В «Зените» не задерживайся, уезжай в Европу». — Как бы наивно это ни прозвучало, я мечтатель. Без мечты ты станешь унылым дерьмом, как принято говорить в Интернете. Надо ставить перед собой цель, причём самую высокую. И к ней стремиться. А в конце смотреть – чего достиг, чего нет. — Условная Польша, например, — вариант? — Какой смысл, играя в «Зените», рассматривать такие варианты? Любимые команды я назвал — «Реал», «Челси», «Бавария». Если в какую-то из них попаду, буду самым счастливым человеком на Земле! Беседовали Галина Козлова, Никита Кузин, Олег Лысенко и Денис Целых.