Интервью с арбитром Александром Егоровым – о Халке, Черчесове, Широкове

Зимой 2017 года судья Александр Егоров удивил футбольный мир тем, что резко похудел на 15 килограмм. Сел на диету, нещадно гонял себя в тренажерке. А летом неожиданно закончил карьеру. Решил стать футбольным чиновником. Мы пригласили Егорова в гости – человек, способный принимать такие решения, не может быть заурядным. И не ошиблись. — Вам стало скучно судить? — Мне понравилось предложение, которое сделал Виталий Мутко. Решил, что от таких не отказываются. — Сколько вы зарабатывали, пока были действующим арбитром? — В среднем порядка 300 тысяч рублей. Ежемесячная зарплата – 30 тысяч. Базовый гонорар за матч грязными – 60. Но к нему добавлялись премии. Если отсудил хорошо и получил оценку 8,3 и выше – получал 98 чистыми. У меня в среднем 3 матча в месяц выходили всегда. И даже 5 было. Однажды – ещё при Роберто Розетти – отсудил 9 игр подряд. — Футбольный чиновник в России может получать 300 тысяч рублей? — Прекрасно понимаю — в чём-то придётся себя урезать. Но у меня всё впереди. Я ведь еще из баскетбольного клуба уволился ради переезда на работу в Москву. 12 лет руководил клубом «Рускон-Мордовия» в Саранске. — Не складывается картина. Зачем все эти жертвы? — Ради будущего. Мне почти 45. До 50 я бы точно не смог бегать по полю. Уйти вовремя — большое искусство. Так что я точно не потерял, а приобрел. Получил новое продолжение своей профессиональной жизни. Мне это нравится. — Вам всегда хотелось быть начальником? — Я и так всегда был начальником. Руководил не только в баскетболе – несколько лет был директором клуба по ледовому спидвею. Суть в том, что у меня есть судейский опыт и знания. Задача руководителя — не только назначать арбитров на игры и вставлять пистон, но и учить. Надеюсь, когда-нибудь скажут: «Это воспитанник Егорова». А что касается денег, то я понимал: рано или поздно перестану получать эти 300 тысяч за судейство. «Полез в грузовик – а рука не двигается» — Судьба у вас, чувствуем, интересная. — Начинал я с плавания. — Ох, сколько разного спорта в вашей жизни. — Это неудивительно. У нас во дворе играли абсолютно во всё! И не просто играли, а проводили чемпионаты – даже по лапте. Учились мы быстро. Потому что в противном случае отправляли к девочкам в песочницу. — А почему плавание? — Им занималась старшая сестра. Потом в секцию отдали меня. Научился, стал показывать результаты. До сих пор, если не ошибаюсь, один из рекордов Мордовии в каком-то детском возрасте принадлежит мне. Я плавал вольным стилем. В 1991 году выиграл чемпионат РСФСР. Судить начал параллельно. — Как? — Играл в футбольной команде «Орбита», когда местная федерация предложила товарищу поработать арбитром. Он позвал нас с другом в помощники. Мы довольно быстро прошли первый этап: начали судить первенство города, матчи чемпионата республики. КФК, вторая лига, первая… Кстати, главные спорщики с арбитрами – судьи, играющие в футбол. Кажется, что знаешь всё, играешь без нарушений. Но со стороны-то все равно видней. — В армии вы служили? — Нет. — Почему? — Попал в автокатастрофу. Зима, ехали на шестерке, закрутило. Попали под автоприцеп. Я спал на пассажирском сиденье. Ударился плечом о стойку. Сильной боли сразу не почувствовал. Быстро вылезли из машины, все вокруг задымилось. В запарке даже не заметил, что с рукой что-то случилось. Остановили грузовик – чтобы поехать в больницу. Когда залезал, одной рукой схватился за поручень, и тут понял, что вторая не работает – висит плетью. Приехали в больницу, сделали снимок: «Нужна операция». Вставили специальный шуруп в плечо, чтобы кость держал. Но даже с ним рука полностью не поднималась. Долго потом разрабатывал. В общем, честь отдавать я бы не смог – какая тут армия? Я годен для службы только во время боевых действий. Кстати, потом во время футбола сломал и вторую руку. Причем в том же самом месте. Уже был опыт восстановления, поэтому сразу стал разрабатывать руку. Из-за этого внутри пополам сломался шуруп. Вместо него поставили специальную скобу, чтобы зафиксировать кость — так и она вылетела. Четыре операции на этой руке делали. — Что делали, когда восстановились? — Стал работать на старом стадионе «Светотехника» инструктором по спорту. Организовали футбольную команду, где я работал администратором. А в 2004-м в Саранске открыли мотоклуб по ледовому спидвею, и я стал его директором. Это самая кайфовая работа в моей жизни. Мотогонщики — настоящая семья, друг за друга горой. Соревнуешься с кем-то за первое место, как вдруг ломается мотоцикл. Клянусь, свой тебе отдадут — это как братство. Сам я не экстремал, на мотоцикл никогда не сяду — у телеги должно быть четыре колеса. Мотоциклы для ледового спидвея вообще без тормозов: хочешь остановиться, скидывай газ. А там ведь шипы на колесах, 2,8 см каждый. Опасная вещь — настоящая пилорама. Сейчас есть защита, а в мое время несколько человек погибли на соревнованиях. Одного парня на юниорском чемпионате «распилило» — сняло с руки кусок кожи как чулок, много костей подробило. С мотогонщиками в баню ходить — караул: все изрезанные, будто тигр порвал. Можно еще вспомнить трагическую гибель в 1994-м Николая Нищенко, двукратного чемпиона мира по спидвею. Во время одного из показательных заездов в Херенвене он исполнял простейший трюк – ехал на заднем колесе. Слишком сильно накренил мотоцикл, упал, врезался в бетонное ограждение. Перед ним должны были лежать мешки с соломой, но там их не оказалось. В итоге сломал себе шею и тут же скончался. В общем, рисковый спорт. «Видел своими глазами, как Слуцкий бил судью» — А в баскетбольном клубе чем занимались? — Работал тим-менеджером: следил, чтобы все были одеты, обуты. В полном смысле — директор клуба. — С ума сойти – столько занятий одновременно. Как везде успевали? — 12 лет у клуба все было расписано по часам: каждый знал, что нужно делать. Моё оперативное вмешательство не требовалось. Я проводил совещания, ходил в Министерство спорта, к спонсорам. Находил деньги, чтобы команда смогла поехать на игру или полетела на сборы. Мы начинали с низшей лиги и несколько раз добивались повышения в классе. Но в российском баскетболе тогда всё было неорганизованно. Постоянно менялись руководители, судьям по два года не платили зарплату. А когда пришел Кириленко, провели расследование и дисквалифицировали порядка 70 игроков и 50 судей за ставки. Моя команда так четырёх человек потеряла, при этом меня заставили выплатить им зарплату до конца контракта. А через два месяца их всех реабилитировали с формулировкой: «Каждому нужно дать второй шанс». В баскетболе тоже было интересно. Хотя в 2011 году мне пришлось на время уволиться из клуба. Я тогда только начал судить в РФПЛ, и совмещать на первых порах было сложно. — Попасть судьей в РФПЛ – задача не из лёгких? — Чем выше уровень, тем больше разница между лигами. Пропасть между ФНЛ и ПФЛ намного меньше, чем между ФНЛ и Премьер-Лигой. Это как сравнивать английский футбол и наш — там скорости намного выше. При этом ФНЛ судить очень нелегко. Там больше борьбы и менее мастеровитые игроки. Зато в Премьер-Лиге приходится думать быстрее. Переход из ФНЛ в РФПЛ получился для меня самым долгим. Когда судил ФНЛ, думал: «Круче меня нет никого!». А в Премьер-Лигу долго не брали. Я обижался, ругался с инспекторами, которые ставили плохие оценки. Особенно если случай был спорный, а друзья говорили, что я принял правильное решение. Я на эмоциях шел выяснять. Думал, меня хотят «закопать». Сейчас понимаю: был не прав. Надо было слушать людей, которые намного опытней и могут подсказать. За это мне до сих пор стыдно. У меня, как и у футболистов, случился «синдром второго года». На первый год выстрелил, а во втором что-то пошло не так. Но я этого тогда не осознавал, спорил. — Помните свой первый матч в РФПЛ? — «Волга» — «Динамо». Когда заиграл гимн России, у меня язык прилип к нёбу. Надо что-то сказать, а я не могу. Минуту приходил в себя, не меньше. Эта игра есть на записи, периодически пересматриваю. В том матче я заставил игроков перебрасывать аут с другого места. Понимал — если дать слабину, все подумают, что меня можно прогнуть. Игроки знали, что это дебют — прощупывали. Игорь Семшов сверлил: «Первая игра, а ты нас задушил». Он сейчас второй тренер в Туле — недавно общались, вспоминали тот эпизод. — В Премьер-Лиге тогда ещё работал Игорь Егоров. Вас никогда не путали? — Один раз раздался звонок на телефон: «Привет, ты когда приезжаешь?». Я тогда еще даже не судил первую лигу. Удивился: «Куда?». Слышу в ответ: «Как куда? В Вышний Волочок». Уточняю: «Зачем?». В трубке удивляются: «Как? Ты же нас судишь!» Говорю: «Может, вы не туда попали?». Отвечают: «Игорёк, прекращай, хорош придуриваться». Тут я все понял. Оказалось, начальник одной команды звонил. По ошибке не того Егорова набрал. — Вы сразу решили для себя, что будете много общаться на поле с игроками? — Да. Это моё первое правило. Объяснять решения ни в коем случае не надо. Просто важно говорить с футболистами, чтобы они видели — ты адекватный человек, с тобой можно по-нормальному. Бякой быть нельзя — лучше где-то улыбнуться, где-то сдвинуть брови, если нужно. Это как Крошка Енот из мультфильма говорил: «Ты иди ему улыбнись, а он тебе в ответ». — В 2013 году вы удалили тренера Черчесова в матче «Локомотив» — «Амкар». Он был сильно не прав? — Толкнул резервного судью. Но там был элемент недопонимания. Черчесов хотел так изобразить игровой эпизод: мол, я не по делу свистнул фол, и там был совсем небольшой толчок. Показал на резервном. Этот момент выхватила камера. Резервный по связи передаёт: «Он меня толкнул». Пришлось реагировать. Потом разобрались – в итоге Черчесова наказали всего на одну игру. Он сразу после игры зашел в судейскую, извинился, объяснил всё. Несмотря на внешнюю суровость, Черчесов всегда вел себя корректно, где бы ни работал. — Корректно ведут себя далеко не все тренеры. С Гончаренко во время матча 2017 года ЦСКА – «Зенит» у вас не сложилось. — Он высказал мне пару неприятных фраз, я ответил. Заступился за себя, хотя делать этого не стоило. — В ЦСКА тогда были недовольны тем, что вы посадили команды на свисток. Мол, в Англии судят по-другому. — Выходя на игру, я смотрю: хотят команды играть в футбол или элементарно начинают бодаться. В том матче я понял: если выберу другую тактику, ни к чему хорошему она не приведёт. Если команды играют, зачем мне свистеть? Был матч «Спартак» — «Зенит», разве там я много свистел? Нет, люди играли, показывали хорошие скорости. А в матче с ЦСКА был ажиотаж, нервы. Всё-таки первая игра, обе команды хотели победить. Никто же не скажет, что Гончаренко тактически неправильно настроил команду, ни одного удара по воротам не сделали. Вот он вышел и заявил: «Это Егоров мешал нам играть». — Тренер, с которым вам было тяжелее всего? — Непросто было с Сёминым. Он тогда только вернулся из Украины в «Локомотив». Я работал резервным на матче с «Амкаром». На предматчевом совещании начальник команды «Локо» сказал: «Не переживайте, Юрий Палыч изменился. Это совсем другой Сёмин, спокойный». — Все было не так? — Я весь матч отбегал с ним на одной бровке! Он постоянно спорил, кричал, возмущался. «Ага, изменился», — думаю про себя. Когда Сёмин работал в Саранске, мы познакомились поближе. И я понял — это уникальная личность. Настоящий профессионал, всё держит под контролем. Проиграли крупно – знает, где поднажать, чтобы в следующий раз такого не случилось. А еще для игроков он как отец. Все ребята, кто с ним работал, говорят, что Юрий Палыч всегда в первую очередь думает о футболистах. — Еще о тренерах. Как вы отреагировали на слова Слуцкого о том, что русских судей надо бить? — Ох, интересный вопрос. Я вот, кстати, думаю: может в английскую ассоциацию написать, как товарищ Слуцкий выразился о судьях? Посмотрим, как в Англии отреагируют на такие слова. Не хочу ничего говорить, просто я видел, как он бил судью в Саранске. Это произошло на моих глазах, он тогда тренировал «Олимпию». — Вы ценнейший свидетель. И как это было? — Судья не назначил пенальти. Игроки «Олимпии» запротестовали, стали теснить его к угловому флажку. На бровке резервным был судья Вильданов, он невысокого роста. Пытался вступиться за коллегу, оттеснял от него футболистов. В этот момент Слуцкий с центра рванул к толпе и, добежав, ударил главного арбитра. Вмешалась милиция, Слуцкого хотели задержать на 15 суток. В итоге его дисквалифицировали, но потом простили. Жаль, у меня не сохранилось видео. Что касается его слов, то Леонид Викторович человек публичный. Ему же не понравилось, когда его в «Макдональдсе» сфотографировали. И потом, если ты шутишь, то хоть объясни. Представьте, я сейчас скажу: «Если ты русский тренер, тебя надо бить». Есть много людей, которые такую шутку не поймут. Я против таких высказываний, тем более от человека, который всегда на виду. «Впал в ступор от жеста Широкова» — Вы когда-нибудь матерились на футбольном поле? — На протяжении всей карьеры я старался быть приветливым, но недавно сорвался. Судил матч «Оренбург» — «Хабаровск». Не знаю, к чему привыкли ребята из ФНЛ — может, там молодые арбитры позволяют так с собой разговаривать? Минут 25 объяснял им языком «свистка и тела», что так нельзя. Пару раз даже матюкнулся, это было для меня впервые. — Дзагоев, когда был в гостях у «Чемпионата», сказал, что вы на одной волне с игроками. И можете так же эмоционально ответить, если они закипают. Мол, это здорово. — Могу, но без мата. — Мат на футбольном поле, увы, не редкость. Со стороны игроков. — Тут все-таки надо разграничивать. Если удалять за каждое матерное слово, к пятой минуте играть будет некому. С другой стороны, если футболист через всё поле бежит к судье и кроет его на чём свет стоит, то надо показывать красную. Если проглотишь — всё, можно заканчивать. — Вспомните самый яркий случай вашей дискуссии с футболистом. — В «Мордовии» играл португалец Джалу. Тот самый, который удалился, когда команда вела 3:0 в матче с ЦСКА, но в итоге проиграла 4:6. Попросил его научить меня — как сказать по-португальски, чтобы человек отвалил, только жестко. В общем, вы поняли, о каком слове я говорю. Он научил. И тут я сужу матч «Зенита». Ко мне подбегает Халк, что-то кричит на португальском. А я выдаю ему то самое слово, которому меня научил Джалу. «О…», мол. — Чудесный случай. — Халк не мог поверить своим ушам. Обомлел. Переспросил: «Это ты мне?». — Что еще говорили футболистам во время матчей? — Был случай с Ромой Шишкиным. Его перед этим ошибочно удалили в матче «Зенит» — «Локомотив». В следующей игре я к нему подошёл и сказал: «Сегодня один раз жёлтую тебе не покажу или не удалю, если провинишься, — за тот раз». В шутку, разумеется. — Когда вы поняли, что судейство — ваше призвание? — До сих пор не могу сказать, что это прямо моё — просто я постоянно работал над собой. Когда такие футболисты, как Дзагоев, Глушаков или Широков, говорят слова благодарности, понимаешь: всё было не зря. — Арбитры и футболисты могут дружить? — Почему нет? Многие футболисты, поигравшие в Саранске, с честью назовут меня своим другом. Я достаточно хорошо общаюсь с Денисом Глушаковым. Мы с ним несколько лет назад отдыхали вместе. Сели, разговорились. Поняли друг друга. — Представим, что вам надо было удалять Глушакова. Тот разговор не помешал бы вам этого сделать? — К счастью, поводов не было. Денис не давал. И он сам тоже никогда не спорил с моими решениями. Но если надо удалять – я удалю. Хотя один случай получился неожиданным для меня. В нем был задействовал Роман Широков. «Зенит» играл с «Волгой». — Тот самый матч, где он показал «Виражу» неприличный жест? — Вот-вот. По ходу матча мило общаемся. Он говорит: «Что-то ты нас совсем придушил». Я что-то отвечаю в таком же духе. Рома – специфичный, но с ним можно находить общий язык. И тут 90-я минута. Широков забивает гол и начинает отбрасывать свои «полтиннички». И тут я впадаю в ступор: понимаю, надо удалять. Да Рома и сам все понимает. Я еще только тянусь за карточкой, а он уже сам уходит без споров в раздевалку. Но я реально не ожидал, что со мной может случиться что-то такое. Обалдел, когда увидел жест Широкова. — Игорь Семшов, про которого вы вспоминали, по юности как-то пнул судью Фролова. А на вас футболисты не нападали? — Чтобы так – нет. Был другой случай. Играли «Анжи» с «Динамо» на Кубок. Я поставил пенальти в ворота москвичей на последних минутах. Иван Соловьёв стал возмущаться и толкнул меня в плечо. Я тогда решил жёлтую не давать — смалодушничал. А зря. — Про кого из игроков можете сказать: это самый трудный клиент? — Всегда непросто было с Олегом Ивановым. Вне поля у нас все супер, хорошо общаемся. Но на поле он вечно чем-то недоволен, даже если его команда выигрывает. Посмотрите любой его матч, и вы это увидите. — Вы когда-нибудь собирали досье на игроков? Чтобы заранее быть готовым к каким-то выходкам? — Не то чтобы досье. Но информацией о некоторых проблемных ребятах, конечно, владели. — Ваш однофамилец Игорь Егоров рассказывал, что Семшов любил «подрисовать». Падал там, где иногда не стоило. — Меня удивляло, как Серёга Корниленко из «Крыльев» со своими габаритами умудрялся при любом касании падать. Ещё в «Амкаре» был Мартин Якубко: он и сам постоянно заваливался, и других сшибал. Забавно, на вид его битой не перешибёшь, а он от ветра падал. Причём так забавно: условно столкнётся с каким-нибудь Шатовым — Олег встал и дальше побежал, а этот лежит, ногу трёт ещё полчаса. «И тут слышу: «Х… ты лыбишься»? — Читатель задает один специфический вопрос. — Я женат (смеется). — Про вашу улыбку. — О, я читал у вас в комментариях. «Чего он лыбится? «Стиморол себе налепил»! На самом деле, улыбаться надо к месту. Если идет жесткий стык, а у тебя улыбка, это может быть неправильно воспринято. У меня был случай, который вылечил меня на всю жизнь. — Расскажите. — Шла борьба, один из футболистов упал. Я подбежал к месту столкновения. Упавший смотрит на меня: «Х… ты лыбишься?» И я понимаю, что был не прав. Человеку могло быть больно. А тут я со своей улыбочкой. Но вообще арбитр должен быть позитивным. Я так считаю. Его спокойствие и уверенность должны передаваться игрокам. Поэтому, если улыбка уместна, я всегда улыбнусь. — В матче ЦСКА – «Зенит», который мы уже вспоминали, был замечательный эпизод. Хави Гарсия изобразил, что Головин ударил его в лицо: хотел для «армейца» вторую желтую карточку. Но тут прибежали вы со своей улыбкой. — Да. Я улыбнулся, отрицательно покачал пальцем и сказал: «Что ты падаешь, я же всё видел». Дал ему желтую карточку за симуляцию, и Вернблуму за разговоры. Вот тут улыбка, мне кажется, была нелишней. — О, вы вспомнили Вернблума! Шикарный персонаж. — У меня с ним было несколько эпизодов. Сначала я удалил его в финале Кубка ЦСКА — «Анжи», когда он намеренно ударил Траоре. — Но потом не удалили в матче с «Рубином». За похожий фол против Серхио Санчеса. — Вернблум всегда был жёстким, но умел держать себя в руках. До подлости никогда не опускался, но в последнее время что-то поменялось. В том матче с «Рубином» я увидел, что была кровь. Чувствовал неладное, но моя позиция никак не позволяла разглядеть эпизод. Увы, ошибся. — А потом был тот самый матч ЦСКА – «Зенит». — Если вы думаете, что я показал Вернблуму вторую желтую карточку из-за реваншистских настроений, то это не так. Наоборот, мы мило пообщались перед игрой. Он сказал, что я хорошо выгляжу, после того как похудел. И извинился за ту ситуацию в матче с «Рубином». — За какую ошибку из тех, что вы совершили в последнее время, вам неудобно? — Когда расширенной бригадой не увидели игру рукой Комбарова в матче «Зенит» – «Спартак». Можно долго спорить, но она была, и это стоит признать. Возможно, своим решением мы убили интригу в чемпионате — поставь я пенальти и счёт был бы другой. А ведь сделай я на два шага больше — все могло быть иначе. Бежал за мячом и думал: «Если что, подстрахует помощник». Не видел момента, два футболиста перекрывали обзор. В общем, бывали случаи, когда я хватался за голову от своих ошибок. — Вам когда-нибудь приходилось извиняться за неправильные решения? — Однажды я сделал это в телеэфире. Я судил переходной матч «Оренбург» — СКА и не заметил, как Саше Димидко разбили лицо. Несчастный случай, меня ослепило солнце. Я не разглядел, подумал, что Саша неудачно приземлился. Только потом увидел кровь. Потом во время программы «Свисток» я извинился перед Александром. — А очно извинялись? — Тоже было дело. Мы же люди. В матче «Терек» — «Томь» я удалил Кисенкова за то, что он в меня плюнул. Там, разумеется, все было за дело. Но в конце игры я дал пенальти в ворота «Томи». После матча пересмотрел момент: чистейшая симуляция! Когда на следующий год приехал судить в Томск, подошёл к тренеру Василию Баскакову и сказал: «Вы меня извините, поддался эмоциям. Пробеги я на два шага дальше, точно увидел бы этот момент». «Иногда нужно «обнуляться» — Арбитрам нужна информация в перерыве матча, ошиблись они в первом тайме или нет? — Порой я договаривался со знакомыми. Просил, чтобы они посмотрели игру, а в перерыве написали о каких-то спорных решениях. Таким образом я успокаивался. Мы с Вилковым и Лапочкиным так делали: иногда они меня просили, иногда — я их. — Допустим, вы узнали в перерыве, что ошиблись. Никогда не возникало желания загладить свою вину перед пострадавшей командой во втором тайме? — Это недопустимо. Потому что это будет уже вторая ошибка. «Минус на минус» в судействе плюса не дает. — В какой момент арбитры обычно разбирают свою работу? Сразу после игры? Сутки спустя? — По-разному. Всё зависит от того, с каким настроением приехал домой. Бывает вернулся, и сразу бежишь смотреть запись. А иногда мозги кипят. Не до просмотров. Наоборот, нужно «обнулиться». — «Обнулиться»? — Выпить немножко. Мне Валентин Валентинович Иванов подсказал: «Иногда нужно сделать так, чтобы мозг отдохнул». — Что вы предпочитаете? — Когда на бегу — пиво. Но его я чаще стараюсь пить за границей, там хорошее. Крафт? У нас в Саранске такой крафт — выпьешь кружку, и спать охота. Из крепких предпочитаю коньяк. — Самый тёплый приём, который вам оказывали клубы? — В 1990-е с этим было тяжело. Людям нечего было есть, поход в ресторан казался сказкой. В основном питались в столовых при заводах. Сейчас, естественно, всё по-другому — везде очень хорошо встречают. — Подарки получали? — Моя 100-я игра в РФПЛ прошла в Томске, туда приехал «Спартак». Леонид Трахтенберг, руководитель департамента по связям с общественностью, подарил футболку «Спартака» с номером «100» и фамилией «Егоров». Кепки, памятные сувениры постоянно дарят. Но самый частый подарок — футболки с автографами. У меня они есть практически от всех звёзд РФПЛ. Я хочу открыть в Саранске спортивный музей, поэтому собираю. — Приходилось когда-нибудь отказываться от подарков? — Был немного другой случай. Я работал резервным у Сергея Карасёва на матче «Лацио» — «Боруссия». Заходим в судейскую, там пакетики стоят. Посмотрели: там шарфики, еще какие-то штучки с символикой клуба. А рядом еще один пакет — с фирменными халатами. Мы подумали, что это тоже подарок. Но брать не стали. И слава богу. Оказалось, что халаты нам выдали только на время матча, и их нужно было вернуть. А представляете, если бы забрали? — Курьезные случаи с вами случались? — Один раз заснул в аэроэкспрессе. Садился в Шереметьево. Просыпаюсь – еду обратно в аэропорт. Сказался ранний вылет в четыре утра. «Пап, ты смотри там, не сделай с собой ничего» — Свои судьбоносные решения помните? — Один из моих первых топовых матчей: «Зенит» — ЦСКА в 2012-м (1:1). Играли в Питере при пустых трибунах, а я на 85-й минуте при счете 1:0 назначил пенальти за фол на Дзагоеве. Потом был четвертьфинал Кубка «Зенит» — «Динамо». За 15 минут до конца я поставил пенальти за фол на Кураньи. Мисимович забил, «Динамо» прошло дальше. Болельщики «Зенита» возмутились. Меня спас ваш брат журналист. Одно издание поставило дополнительную камеру для интернет-трансляции. В телевизионной картинке этого момента не было, а где-то с земли журналистская камера засняла, что все-таки это был фол. После той игры я запретил семье смотреть футбол и читать спортивную прессу. — Почему? — Так болельщики всю ночь в комментариях писали: «убить», «козёл», «повесить». Старшему сыну было 14, он уже всё понимал. Постоянно спрашивал: «Пап, у тебя всё нормально?». Я отвечал, что нормально, отдыхаю. А он не унимался: «Пап, ты смотри там, не сделай с собой ничего». Я потом сказал всем в семье: «Всё, больше это не смотрите». Сейчас старший сын у меня взрослый мужик — делает, что хочет. Младшему девять, он пока многого не понимает. А вот жене категорически запретил смотреть и читать спортивную прессу. — Вы советовались с семьей, заканчивать вам или нет? — Обязательно. Родным в первую очередь и позвонил. Старший сын у меня как раз сейчас в Москве, учится. Это тоже повлияло на мое решение о переезде. Когда старший рос, я постоянно был в командировках, он взрослел без меня. Поэтому в первую очередь думали о ребенке. Младший сын учится на отлично, четвертый год занимается футболом. Приняли решение, что на лето они с мамой приедут в Москву, тут тоже секция рядом. Если всё будет хорошо, останутся. Нет — буду приезжать к ним на выходные, либо они ко мне. — Чей звонок после того, как решили закончить карьеру, вас удивил? — Сереги Корниленко. Я обычно не отвечаю на незнакомые номера, но тут смотрю — один и тот же звонит и звонит. Взял трубку, оказалось — Сергей. Он поблагодарил за успешную карьеру, сказал, что всегда был рад встрече со мной на поле и пожелал удачи на новой работе. Было очень приятно. — Фитнес, благодаря которому похудели на 15 килограмм, не забросите? — Что вы! Я на него реально подсел. Тренер всё расписал, хожу два раза в день. Чистый кайф, никакого истязания. Утром час пятнадцать — силовая тренировка, вечером 45 минут на выносливость. Супер! — Что за упражнения? — Разные. На ноги, на пресс. Занимался на канатах TRX. 15 минут работаешь интенсивно, пять минут отдыхаешь, а потом ещё три упражнения на 15 минут. Это дисциплинирует. За полгода бицепсы выросли на 3 сантиметра. Недавно тренер попросил, чтобы я пробежал все нормативы, хочет запатентовать эту систему. Результаты феноменальные, планируем продавать лицензионные диски с обучающей программой тренировок. — Как вы вообще решили втянуться в это дело? Что сподвигло? — Жил абсолютно нормально, а выглядел неэстетично. Поговорили с руководителем – Андреем Будогосским. Он сказал: «Хочешь остаться в профессии — от лишнего веса надо избавиться». Я и сам видел, что с животом проблемы. Каждый год после окончания сезона ездил в санаторий в Карелию, проходил специальные курсы для похудания. Но по ходу сезона тяжело держать себя в форме. Раньше в день игры вообще не ел, неправильно питался. Из-за этого к концу осени набирал килограммы. После того разговора с Будогосским решил не ехать в отпуск, а сразу, с ноября, начать тренироваться. В основном бегал кроссы, занимался на кардиотренажёрах. Перед Новым годом ездил в санаторий, там сбросил 6-8 кило. Потом катался с семьёй на лыжах. Вернулся и объяснил тренеру, что мне не нужны рельефные мышцы или кубики на животе — надо просто согнать вес. Он разработал специальную систему тренировок, ну и питанию я уделил больше внимания. — Каким оно было? — Сидел на белковой диете. Первый завтрак в 6:00-6:30: 100г творога, два яичных белка, овсяная каша. В 9:00 такой же второй завтрак. В 12:00 съедал 150 г курицы или говядины, салат и кашу. Повторение в 15:00. В 18:00 опять творог, три яичных белка, а часа за полтора до сна — творог с кефиром. Три дня так, а потом на сутки убираешь из рациона все углеводы, чтобы организм пережил стресс. Каких-то проблем с мотивацией у меня не было. Диета даётся легко, когда видишь результат. «Тщеславие своё убери, что доброе сделал — забудь» — У вас ведь, знаем, и духовный наставник есть? — Его зовут отец Гермоген, он монах в монастыре рядом с нашим посёлком. Меня с ним познакомил прославленный боксёр Олег Саитов. Они давно знакомы. Монах живет в строгом послушании, в келье, общается со старцами. Мы давно знакомы: от моего дома до Макаровского монастыря — минут 10 минут на машине. Часто к нему приезжаю поговорить, он живет как будто в другом измерении. — Пример приведете? — Недавно приезжал посоветоваться по поводу новой работы. А он мне сказал: «Это Господь тебе послал. Я за тебя молился, мы разговаривали на эту тему. И вот Господь послал то, что ты хотел. Тщеславие своё убери, что доброе сделал — забудь. Не надо кичиться, просто продолжай в том же духе. Помог кому-то — радуйся, что Господь исполнил чью-то молитву через тебя». Иногда он церковные притчи рассказывает. Например, такой недавно поделился. «Умер человек, который всю жизнь делал людям добро. Идет по дороге в рай. А за ним черти бегут, нахваливают его. Он их отгоняет как может. Доходит до рая. Уже одной ногой ступил и тут подумал: «Какой же я хороший». И тут врата рая сразу же закрылись». Потому что нельзя быть тщеславным. — Бывали моменты, когда вам по-настоящему было тяжело в жизни? — Когда умер отец. Он болел раком. Как бы ты ни готовился к смерти близкого человека, это всегда неожиданно. Как-то я приехал к ним с матерью в обед. Я видел, что папа совсем плохой. Побыл и поехал домой. Проехал два перекрёстка, звонит мать: «Всё, конец». Две минуты назад человек ещё жил, а теперь его нет. В такие моменты главное, чтобы семья была рядом. — В Москве вам комфортно? — Пока не привык. Хотя я смотрю на старшего сына: мы его год назад отправили в Москву учиться, сняли квартиру. И очень переживали за него. Все-таки ребенок один в большом городе. А он прекрасно со всем этим справился. Теперь и я буду привыкать. — Можно еще вопрос по вашей профессии? — Да сколько угодно! — Видеоповторы — это добро или зло для футбола? — Думаю, они не нужны. При этом я двумя руками за систему определения гола. Бывают моменты, когда физически невозможно увидеть, пересек мяч линию ворот или нет. Но из-за видеоповторов арбитры в поле скоро станут не нужны. Опять же есть пример: в матче два Мексика — Россия было два спорных эпизода, когда судья мог назначить пенальти. У вас по ним осталось больше вопросов или ответов? — Вопросов. — А ведь был видеоповтор, судья мог посмотреть момент. А в итоге и решения он не поменял, и игра затормозилась. — Живьем Кубок конфедераций не посмотрели? — Почему же нет? Ездил в Питер на матч открытия. Узнал, что там будет наш бывший начальник Роберто Розетти. Не мог упустить возможность увидеть хорошего друга, несмотря на то что отдыха не получилось — крайнюю игру отсудил в конце мая. Но ведь Роберто мне как брат. Приехал в Питер, оформили паспорт болельщика. На матч пошёл с младшим сыном — он у меня главный фанат. Перед матчем встретились с Розетти, посидели в ресторане «Порто Мальтезе». Потом заказали прогулочный катер, покатались по каналам. Вспомнили сборы в Италии. Было очень душевно, и я захотел сделать признание. — Какое? — Однажды мы, судьи, проводили сборы в Италии. И после тренировок, что уж греха таить, немножко расслаблялись: пивко себе позволяли. Но оказалось, что Роберто все знал. Мы жили в небольшой гостинице в горах, а хозяйкой была его знакомая итальянка. Думали — тихо сидим, выяснилось, что нет. В общем, вместе с Роберто от души посмеялись. — Вы сказали: «крайняя» игра. Почему не последняя? Думаете, что еще вернетесь к судейству? — Это все из мотоспорта идет. Гонщики, как и все, кто связан с экстримом, слово «последний» вообще не употребляют. Вот и я привык. Ну и — раз уж вы спросили — если поступит приглашение провести товарищеский матч — почему нет? Я с удовольствием! Беседовали Иван Карпов и Денис Целых