Смотри сердцем: что такое футбол для незрячих

Зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь. По-крайней мере, так считал один французский пилот. Ребята из сборной Дагестана по футболу для слепых доказывают, что в чем-то он был прав. Корреспонденты «Это Кавказ» встретились с членами команды, чтобы выяснить, что такое футбол B1 и как он меняет жизни. «Иногда и в штангу головой влетаем» Гаджимурад Магомедрасулов, капитан команды, пятикратный чемпион России по футболу среди слепых: — У меня есть все, что есть у зрячего. Я считаю так, сколько себя помню. В детстве порой мне приходилось выходить один на один со зрячими пацанами. Иногда я получал по шее, иногда оппоненты, но эти потасовки заставляли меня чувствовать, что я такой же, как они. Это ошибка — относиться к инвалиду как человеку с недостатками. Мои родные это понимали и никогда не делали мне никаких скидок. В десять лет меня отправили в Москву, в интернат для слабовидящих. Наставлением было что-то вроде: «Не попадешь под машину, значит, все с тобой хорошо будет». Там я и начал заниматься футболом B1. Ну, а окончив интернат и повзрослев, захотел развивать этот вид спорта в Дагестане. Что такое футбол B1? «B» означает английское слово blind, «слепой». Единица — это первая группа инвалидности. В команду допускаются не только совершенно слепые игроки, но и футболисты «с малым подглядом» — то есть люди, различающие тени и силуэты. Но на поле им на глаза лепится специальный пластырь, а сверху надеваются светонепроницаемые очки. Зрячий в команде только вратарь, он дает подсказки игрокам обороны. Нападающими руководит тренер, стоящий за воротами соперников. В мяч встроена погремушка, и снаряд при движении издает специфический звук. На этот звук футболисты и ориентируются. Играем мы на стандартном минифутбольном поле, с той лишь разницей, что площадка огорожена специальными щитами высотой где-то метр. Не было бы их — и игроки постоянно выбегали бы за пределы поля. Может показаться, что раз футболисты ничего не видят, то и играют они соответственно: еле передвигаются по газону, лишь бы ни на кого не натолкнуться. Ничего подобного. Носятся, как угорелые. Иногда и в штангу головой влетаем. Я вот года два не говорил родным, что занимаюсь футболом B1 — не хотелось их тревожить. Еще бы начали отговаривать: «Мол, у тебя и так зрения нет, еще и ноги себе сломаешь». Так что о моем увлечении они узнали, только когда я вернулся из интерната. К счастью, вернулся без травм, поэтому, когда я сказал, что буду создавать команду в Дагестане, они возражать не стали. В Дагестане я быстро нашел общий язык с Федерацией спорта слепых. А в какой-то момент подумал, что было бы неплохо подготовить проект для «Машука» — грант сильно бы нам помог. В итоге именно наш проект набрал в прошлом году наибольше количество балов — 216. Что помогло? Я надел на глаза одного из членов жюри повязку и предложил сыграть в футбол. Он был просто в шоке. Благодаря гранту мы смогли купить экипировку, провести несколько учебно-тренировочных сборов и поучаствовать в нескольких соревнованиях. И сейчас у нас уже есть ребята, входящие как в основной, так и в расширенный состав сборной России. Очень надеюсь, что кому-то их них в 2020 году удастся поехать в Японию на Паралимпиаду — если в этот раз нашу сборную допустят до игр. Нам нравится участвовать в акциях по популяризации паралимпийских видов спорта, благодаря которым в умах людей стираются границы между инвалидами и здоровыми. Недавно провели матч со сборной дагестанской любительской футбольной лиги, а в ней играют такие звезды, как олимпийский чемпион по вольной борьбе Ширвани Мурадов и боец UFC Ислам Махачев. Игрокам завязали глаза, прозвучал свисток… В итоге мы победили соперников со счетом 6:0. Их даже слегка жалко было. Они ходили по полю, вытянув руки, щупая другу друга и спрашивая: «Ты кто? Ты свой?» Вы же помните, что вратари в командах зрячие? Так вот, когда вколотили шестой мяч, Ислам Махачев крикнул: «У нас, кажется, и вратарь ничего не видит»! В общем, было весело. Правда, после матча нам поступило приглашение в клетку. Теперь с нами хотят сразиться в ММА. Ну, а что? Если здоровым бойцам завяжут глаза, то мы найдем ребят, которые с удовольствием выйдут на бой. Парни у нас универсальные. «Сейчас я всем доволен» Мурад Омаров, нападающий: — На первом для нашей команды чемпионате России я получил сотрясение мозга. На втором — сломал нос. Недавно ездил на соревнования, в которых даже не принимал участие, просто помогал нашему тренеру, — так даже там перевернул на себя скамейку и повредил палец. Но пусть это никого не пугает: на самом деле футбол может многое дать незрячим людям. Во-первых, улучшается ориентирование в пространстве. Я не помню, когда в последний раз на что-то налетал. Во-вторых, развивается внимание. У нас на поле иногда такой галдеж стоит! Тренеры что-то кричат, вратари, игроки тоже не молчат, иногда к общему гаму присоединяются зрители — и во всем этом шуме нужно еще услышать мяч. Не будешь оттачивать внимание — перестанешь выходить на поле. Ну и в-третьих, ты начинаешь вести более активную жизнь. Наверное, не стоит много говорить о том, что слепой человек может оказаться оторванным от общества. Сложно быть душой компании, когда живешь в темноте. Так вот, в футболе B1 слепые и слабовидящие люди становятся частью одной команды, и поверьте, для каждого из них это многое значит. Человек забывает о своих проблемах со здоровьем. Он бегает по полю, раздает пасы, бьет по воротам, радуется забитым голам, грустит из-за пропущенных — и все это вместе с партнерами по команде. Ни с чем не сравнимые ощущения. Человек в моем положении загнан в рамки. Спорт помогает их расширить. Что касается лично меня… у меня никогда не было обиды из-за того, что я слабовидящий. Может, для кого-то прозвучит глупо, но я этому даже рад. Из того здоровья, которое дал нам Всевышний, мы выжимаем максимум. А полностью здоровые люди часто бездумно его тратят. Не знаю, как сложилась бы моя судьба, родись я с отличным зрением. Может, я не ценил бы этого и никак не использовал свои возможности. А сейчас я всем доволен, тем более теперь, когда я часть команды. Поначалу у меня, конечно, не все получалось. В футболе B1 игроки без мяча должны обозначать себя словом voice — чтобы было понятно, кто где находится. Я забывал это делать, и в меня постоянно кто-то врезался. Но сейчас я подтянулся и приношу пользу себе и команде. «У нас слабое зрение, но в будущее мы смотрим с оптимизмом» Мухтар Магомедов, тренер: — По первой тренировке уже можно понять, останется ли человек в команде. И дело даже не в технике или в скорости, а в желании, с которым он выходит на поле. У нас остались все, кто начинал играть. Кому-то палец выбивало. Кто-то с опухшей ногой ходил. Кто-то бровь рассекал. Но сомнений из-за травм ни у кого не возникало. Любой спортсмен понимает, куда он идет, и трезво оценивает риски. Пока высшее достижение взрослой команды — четвертое место на чемпионате России в этом году в Сочи. Мы набрали одинаковое количество очков с командой, расположившейся на третьей строчке, но нахватали больше желтых карточек. Этот результат весьма хорош, учитывая, что мы только-только начали развивать команду. Еще лучше результат у парней до 18 лет. С ними мы завоевали серебряные награды на всероссийской спартакиаде, по пути к пьедесталу обыграв одну из сильнейших российских команд — сборную Московской области. Так что потенциал есть. Но и без проблем не обходится. Нам нужно проводить учебно-тренировочные сборы. Их может оплачивать минспорт. Но мы упираемся в такую проблему: у нас нет поля. Да, был грант, но он не предполагал создания поля. Деньги пошли на учебно-тренировочные сборы, командировочные расходы, экипировку. Один мяч стоит шесть тысяч, столько же — очки. Одеть одного игрока стоит 20 тысяч. Победа на «Машуке» дала хороший толчок для развития: у нас теперь есть команды трех возрастов. И их нужно возить на соревнования, сборы, тренировать. Если поле не появится, мы, конечно, не бросим этот спорт. Но добиться серьезных результатов будет сложно. А когда результата нет, два, три, четыре года подряд… ребята теряют мотивацию. Но мы стараемся не думать о худшем. У нас слабое зрение, но в будущее мы смотрим с оптимизмом. Что нам остается делать?