Когда «спойлер» получает 4–5 % – это уже протестное голосование». КГИ подытожил кампании 2016/2017

В понедельник, в день официального старта кампании по выборам президента России, эксперт Комитета гражданских инициатив (КГИ), член экспертно-консультационной группы при председателе Центризбиркома России Александр Кынев представил в Нижнем Новгороде и обсудил с местным экспертным сообществом результаты мониторинга выборов 2016 и 2017 годов федерального, регионального и муниципального уровней. Кынев отметил, что все тренды 2016–2017 годов были заданы заранее: это и смешанная система выборов, и ставка на низкую явку, и перенос конкурентного отбора на праймериз. «Кандидатов надо как-то отбирать, тестировать; проблема поиска новых людей никуда не девается. И поскольку на реальных выборах ее зачастую уже нет, усиливается роль конкурентного предварительного отбора, – пояснил эксперт. – С 2013 года резко растет роль праймериз как технологии отбора кандидатов, причем зачастую мы видим, что сами праймериз гораздо конкурентнее и интереснее, чем основные выборы, а затем в сентябре мы наблюдаем полуреферендумную процедуру». КГИ пришел к выводу, что факт снижения явки виден на всех выборах, за исключением девиантных регионов. Когда города голосуют ногами, вернее, не голосуют, результат определяет региональная периферия. Результат власти в условиях низкой явки обеспечивается досрочным голосованием, открепительными удостоверениями и голосованием на дому. При этом регионы отличаются по тому, какая технология повышения явки в них доминирует. Так, в Барнауле от явки 19,9 % «досрочка» составила 27,3 %, во Владивостоке от 14,6 % – 19,4 %, в Пскове от 22,9 % – 13,7 %, в Омске от 21,7 % – 11,7 %. Нижегородская область вошла в группу регионов, которые обеспечивают результат голосованием на дому: в 2011 году таким образом голосовали 9 % избирателей, и по этому показателю регион занимал 24 место в России, а на выборах 2016 года – уже 12,75 % избирателей (четвертое место). Еще один тренд – так называемая управляемая партийность и договорные отношения власти с «системными партиями». В нулевые годы власть «зачищала» политическое поле по принципу «чем меньше партий, тем легче контролировать». Сейчас партий стало больше, но это компенсирует риск, что какая-либо из них начнет эксплуатировать рост протеста в своих целях. «Среди них присутствуют в большом ассортименте так называемые «спойлеры». И каждая из партий постоянно находится под дамокловым мечом: будете себя плохо вести – мы выпустим вторых–третьих коммунистов, третью–четвертую партию справедливости или кого-то еще. Каждый понимает, что у него за спиной есть дублер, который может его заменить», – пояснил Кынев. По оценке КГИ, 2017 год на фоне прошлого года отличился тем, что «игра в договорняки» привела к тому, что реальная жизнь начинает быть для партий параллельным процессом. «Пример такой работы – Москва. Неформальные местные блоки, локальные команды в целом в Москве взяли голосов больше, чем кандидаты от системных партий на фоне резкого падения количества кандидатов от КПРФ, «Справедливой России», от ЛДПР», – напомнил Кынев. Он сравнил эту ситуацию с началом нулевых годов, когда люди голосовали за никому не известные партии вместо партий с рейтингами, но потом привыкли голосовать за коммунистов, эсеров и либерал-демократов. «Видимо, степень общего разочарования стала настолько сильной, что в 2017 году мы вновь наблюдали ситуацию, когда люди при наличии никому не известных партий, но без антирейтинга, начинают голосовать за них вместо тех, кого знают, но кому уже не доверяют», – отметил Кынев. В некоторых регионах, подчеркнул эксперт КГИ, партии второго–третьего эшелона получили голосов больше, чем системные партии, которые были представлены в законодательных собраниях прошлого созыва. Так, на Сахалине из областной думы «вылетела» «Справедливая Россия», набрав 4,54 %, зато партия «Женщины России», которая, по словам Кынева, не вела никакой агитации в регионе вообще, получила 4,82 % голосов, то есть больше эсеров, которые вели кампанию со щитами, листовками и газетами. «Коммунисты России» набрали тогда 4,12 %, КПСС – 3,82 %. «Когда «спойлер» получает 4 %, почти 5 % – это уже не «спойлер». Это сознательное протестное голосование. Люди знают и понимают, за кого они голосуют», – считает Кынев. Примеры успешных результатов недумских партий наблюдалось на муниципальном уровне. В Горно-Алтайске «Справедливая Россия» набрала 6,57 %, а «Родина» –12,01 %. В Курске «Зеленые» набрали почти 3,5 %, в Твери «Справедливая Россия» заручилась поддержкой 9,62 % голосовавших, «Родина» – 10,73 %. В Омске в городской совет с 6,19 % прошли «Коммунисты России». «Очень удобно списывать вину на «спойлеров», которые обманывают избирателей. 6 % – это не перепутали, тем более мы «спойлеров» по регионам наблюдаем несколько лет. В том же Омске еще год назад «Коммунисты России» не собирали 5 % и раньше не собирали. То есть не надо тешить себя ложными объяснениями происходящего. К сожалению, для старой думской оппозиции, люди здесь ничего не путают», – уверен Кынев. Эксперт считает, что бесконечно искусственно поддерживать сложившуюся систему невозможно – это понимают и партии, и власть. «Акции протеста в марте, июне, на мой взгляд, прямое следствие того, что люди не находят выхода через те институты, которые есть. Да, можно все зарегулировать и поставить под контроль, но, если есть некая энергия недовольства, она начинает находить другие пути. То, что люди начинают выходить на улицы, прямое следствие того, что легальный институт парализован», – полагает Кынев. По его мнению, перезапуск и обновление партийной системы неизбежны, и эта проблема будет решаться в ближайший электоральный цикл.