Тиффани Загорски: Была мысль стать Анастасией, но документы сделали уже на Тиффани

Российские фигуристы Тиффани Загорски и Джонатан Гурейро рассказали в интервью изданию "Спорт-экспресс" о нервном получении российского паспорта, стереотипах о России и уходе от тренера Александра Жулина. Справка: Тиффани ЗАГОРСКИ Родилась 16 августа 1994 года в Лондоне (Великобритания). С 2008 года выступала в танцах на льду за Францию в паре с Полом Фьере, а с 2009 года – с Алексисом Миаром. Вместе с Миаром стала бронзовым призером чемпионата Франции (2012). С 2014 года катается с Джонатаном Гуррейро, в паре с ним – двукратная победительница Кубка России (2016, 2017), бронзовый призер чемпионата России (2017). Джонатан ГУРРЕЙРО Родился 3 апреля 1991 года в Сиднее (Австралия). Сын советской фигуристки Светланы Ляпиной, победительницы универсиады (1989) в танцевальном дуэте с Георгием Суром. До 2005 года выступал с разными партнершами в Австралии. В России до 2014 года катался с Екатериной Рязановой, Екатериной Пушкаш. С Рязановой выигрывал юниорский чемпионат России (2009). С Пушкаш трижды выступал на взрослом чемпионате России (лучший результат – четвертое место в 2011 году). Пути рыжеволосой британки, выступавшей за Францию, и уроженца Австралии, сына известной советской фигуристки Светланы Ляпиной неожиданно пересеклись в Москве. Это они, Тиффани Загорски и Джонатан Гуррейро, на четвертый год совместных выступлений попавшие на пьедестал чемпионата страны и в сборную. Джон уже живет в России более 10 лет, считает себя русским и имеет медали юниорских чемпионатов за Россию. Тиффани пришлось привыкнуть к Москве, выучить язык и, потратив массу усилий, получить открепление от Франции, чтобы иметь право выступать за Россию. На китайском этапе "Гран-при" текущего сезона пара стала четвертой, на чемпионате России – третьей. В итоге на этой неделе экзотический дуэт впервые будет представлять нашу страну на европейском первенстве. – Перед чемпионатом Европы у вас больше воодушевления или волнения из-за выступления в Москве? Тиффани Загорски: – Конечно, переживания есть, потому что это наш первый общий большой турнир кроме этапов "Гран-при". Джонатан Гуррейро: – Для нас главное – хорошо откатать произвольную программу и побороть ее, потому что с короткой проблем нет и она всем нравится. А волнение больше не от места проведения турнира, а от его важности. Бывает, люди на "челленджерах" нервничают сильнее, чем на чемпионате мира, из-за того, что впервые показывают программы или форма еще не оптимальная. У нас энтузиазм потихоньку сменился на детальную работу и на нервы. Хотя не будь их, было бы плохо: у нас творческий координационный вид спорта, и легкий нервяк всегда помогает, если ты с ним можешь справиться. – Если можешь… Гуррейро: – У нас было столько нервотрепки за пределами льда из-за ситуации с паспортом Тиффани, которая мешала тренироваться. И когда мы наконец начали выступать, то вообще не нервничали, потому что понимали: мы же ради этого столько преодолели! Очень важно еще поговорить в гостинице после предстартовой тренировки и подбодрить друг друга. КОГДА ИСЧЕЗАЕТ ДОВЕРИЕ, НАДО ПРОЩАТЬСЯ С ТРЕНЕРОМ – Комфортно быть первой парой тренировочной группы? Гуррейро: – Даже когда мы тренировались у Александра Жулина, нельзя сказать, что мы тянулись за Катей Бобровой и Димой Соловьевым. Ведь когда наша пара создавалась, у нас появился свой стиль, спасибо Александру Вячеславовичу. Поэтому только если в плане работоспособности. Здесь, конечно, тренеры отдают нам все свое время и внимание. – Волновались после снятия с произвольной программы Никиты Кацалапова? Ведь чистый прокат означал попадание в сборную… Загорски: – Не очень понимали, что происходит, но обычно на соревнованиях готовы ко всему. – Боброва и Соловьев сказали, что приход в группу Жулина Синициной и Кацалапова их мобилизовал. А вас, выходит, вынудил уйти? Гуррейро: – Может быть, нас неправильно поняли? Еще в феврале мы честно разговаривали с Александром Вячеславовичем и понимали: что-то не складывается. И он понимал, что у нас много проблем, с тем же паспортом. Мы уже тогда больше сами ходили в зал и пытались что-то делать, искать какие-то поддержки… Загорски: – Тогда вообще вышло очень забавно. Мы, приехав на тренировку, встретили ребят в раздевалке, и получился такой разговор: "А что вы тут делаете?" – "Катаемся". – "Да ладно?" – Момент прощаться с тренером настает, когда… Загорски: – …исчезает доверие и боишься сказать ему что-то лишнее и нет ощущения работы в команде. Гуррейро: – В группе Жулина работает ведь не только он один. Не со всеми у нас сложились хорошие рабочие отношения. Хотя очень благодарны Сергею Петухову, с которым было тяжело прощаться, и Диме Ионову, тренеру по акробатике. – Что за последнее время вдохновляло и нравилось из танцев? Гуррейро: – Произвольный танец Тессы Вирту и Скотта Мойра в этом году на одном уровне с лучшими постановками Торвилл и Дин. Невероятно, как они с существующими жесткими критериями правил смогли создать такую программу! Это все, что только можно воплотить в фигурном катании! Загорски: – Всегда нравилась Оксана Домнина. А танго Тессы и Скотта и правда шикарное, особенно прокат в финале "Гран-при". Хотя программы у Пападакис и Сизерона в этом году прекрасные, а Габриэла – моя подруга, и я буду рада, если они все выиграют, но в финале серии Мойр/Вирту откатали произвольный танец сильнее. – Тиффани, во Франции сильно отличается подход к постановкам и тренировкам? Загорски: – Всегда встречала стремление делать что-то новое и брать никем не использованную музыку. В России же можно брать любую музыку и делать интересную программу, не важно, часто она использовалась или нет. Гуррейро: – Вот, к примеру, многие пары готовы бы взять "Призрак оперы", потому что музыка сильная и выигрышная, а французы не станут, мол, ее уже использовали. Те же Анисина и Пейзера часто брали саундтреки из новых фильмов. ТИФФАНИ УЛЫБАЛАСЬ, НО ДЖОН СКАЗАЛ, ЧТО ЭТО ВЫГЛЯДИТ СТРАННО – Тиффани как-то выступала под именем Анастасия. Не было мысли поменять имена на русские, чтобы не выделяться? Загорски: – Сначала у меня была мысль стать Анастасией Загорской, но документы сделали уже на Тиффани, и решила остаться со своим именем. Гуррейро: – Джон, насколько я знаю, это Иоанн, получается Иван. Я же с детства с русским гражданством, мама – русская, в любом случае понятие "русский" – это состояние души и того, как тебя воспринимают. Да и было бы глупо выступать за Россию с Екатериной Пушкаш и Екатериной Рязановой под именем Джонатан, а потом стать Ваней с Тиффани (смеется). – Тиффани, у вас были неоправдавшиеся стереотипы о России? Загорски: – Кругом медведи, и все постоянно пьют водку. А вообще я уже так привыкла за три года к жизни в России, что даже больше ничего не могу вспомнить. Представлялось, что русские – холодные замкнутые люди, а оказались очень душевные. Правда, раньше я ходила и улыбалась все время, но потом Джон подсказал мне, что это выглядит очень странно. – Родители приезжают посмотреть на московскую жизнь дочери? Загорски: – Мама была три раза. Она приезжает раз в год в мае на свой день рождения и пока не видела наших выступлений вживую. Когда я была помладше, она очень переживала во время прокатов, но надеюсь, что сейчас со временем это пройдет. КАК ЭТОТ ДЖОН ПОЕДЕТ В ПЛАЦКАРТЕ? – Джон, а у нас есть искаженные представления об Австралии? Гуррейро: – Недавно у меня спросили про буйных авcтралийских футбольных болельщиков… Но я же помню жизнь в Австралии: проснулся на расслабоне, съездил купить хлеб, кофе, искупался перед учебой или работой в своем бассейне. Все на позитиве, и никого особо не увидишь взбудораженным. Может быть, они за границей ведут себя поактивнее? – Когда окончательно приехали жить в Россию, чему-то удивлялись? Гуррейро: – Нет, у меня не было никакого культурного шока, и обидно, что меня считают чужим, я ведь говорил с детства на трех языках. Бабушка с дедушкой с маминой стороны жили у нас в Австралии, у них была даже комната, обставленная как советская квартира. Привезли кораблем все, что только можно, даже гжель! В этом году был в Кирове на свадьбе. А многие из гостей все переживали: "Как этот Джон поедет в плацкарте?" Зря! Отлично ведь съездил! – Тяжело было синхронизироваться, когда только встали в пару? Загорски: – Мы покатались две-три недели, и у меня возникло ощущение, что мы вместе на льду уже три года, так синхронно все получалось… Гуррейро: – Это бывает очень редко. Даже тренеры говорили, у нас сгиб колена и шаг одинаковый. У нас разные школы, конечно, но за счет того, что стали кататься у нового для обоих тренера, быстро перестроились. Другое дело, если бы я поехал во Францию, пришлось бы подстраиваться. ДЖОН СОВЕТУЕТ ЕСТЬ ПОБОЛЬШЕ – Самый кайфовый момент во время прокатов? Загорски: – Моя поддержка, когда я улетаю (смеется). Вообще с поддержками нам сложновато, я же высокая, а не маленькая девушка, которую можно крутить в разные стороны, но мы стараемся это использовать и находить красивые линии. – Чтобы они удавались, партнерше всегда нужно находиться в форме. Допустим, не есть после шести… Загорски: – Если тренировка была до семи, то, конечно же, когда приду домой, поем. Нужно быть аккуратной, поменьше сладкого и вообще всего по чуть-чуть. Другое дело, что на праздниках без тренировок за неделю-две можно поправиться грамм на пятьсот или даже на килограмм. Гуррейро: – Но я их не ощущаю обычно… Загорски: – Джон, наоборот, говорит мне есть побольше, чтобы были силы на тренировках. – А как вообще партнеры из разных стран находят друг друга? Загорски: – Когда я очень долгое время искала партнера и услышала, что Джон ищет партнершу, то сразу написала ему: "Привет, не хочешь попробовать кататься вместе? Я готова приехать в Москву". Мы до этого пару раз пересекались на соревнованиях, но не были особенно знакомы. Есть еще специальный сайт для поиска партнеров на льду, выкладываешь там информацию о своем росте, фотографию и видео со своими умениями… Гуррейро: – И указываешь, готов ли переехать. Но в России очень хорошо работает сарафанное радио. Не всегда, правда, партнеры знают, что они расходятся, а за них уже все решили тренеры. – Удается хорошо общаться с коллегами-соперниками? Гуррейро: – Дружить проще с теми, с кем не тренируешься в одной группе. C Кириллом Халявиным и Ксенией Монько могу поговорить обо всем. Из зарубежных ребят хорошо общаемся с Мэдисон Чок и Эваном Бейтсом, а также с Анной Капеллини и Лукой Ланотте. Для последних уже, кстати, спланирован тур по Москве.