Олимпиада 2018. Скоростной спуск на коньках – будущий олимпийский вид

Скоростной спуск на коньках – олимпийское будущее. А 20-летний Дмитрий Мурлычкин – будущее сборной России и, вполне возможно, будущее скоростного спуска на коньках. То есть, круг замкнулся. Райдер, лишь в 2016 году начавший гонять с горы на коньках, сегодня пробивается в топ-20 мировой элиты и выступает в главном турнире скоростного спуска – Red Bull Crashed Ice. И президент федерации им более чем доволен. «Первым делом порвал «кресты» и сразу решил, что это не мой спорт» — Дмитрий, Президент Федерации скоростного спуска на коньках России Павел Крюков считает тебя одним из самых перспективных райдеров не только в России, но и в мире. Что ты об этом думаешь? — Спасибо президенту за оценку. Мне пока не хватает практики, опыта немного. В прошлом сезоне был мой дебют в этом виде спорта, я изучал трассу, соперников. В этом году начинается серьезная борьба, в которой я и получаю опыт и возможность анализировать, что именно происходит на треке. — По итогам второго этапа Red Bull Crashed Ice в Йювяскюля ты занял 20 место, в общем зачете идёшь 19-м. По сравнению с прошлым годом – серьёзный прогресс. Были планы замахнуться на пьедестал хотя бы в юниорах? — Конечно, в юниорах я планировал занять не ниже второго места, в призах быть точно. По технике и по силам я стою намного выше остальных райдеров, которые, в итоге, заняли места на подиуме. За исключением финна Мирко Лахти. Что же касается основного турнира, то я планировал попасть в топ-32 и попал. Теоретически мог бы и в топ-16, шансы были очень хорошие, но споткнулся. — Во взрослую категорию ты квалифицировался еще в прошлом году. Для чего выступаешь за юниоров? — Да, в прошлом году я попал в топ-64 и поэтому имею полное право участвовать в мужской категории. Выступая с райдерами топ-уровня я становлюсь конкурентоспособным. А в юниорах я по возрасту, и это мой последний сезон в юношах, поэтому задача — добираться до подуима на оставшихся этапах Crashed Ice и Riders Cup. — Большинство райдеров приходит в скоростной спуск на коньках из хоккея. Ты не исключение? — Да, я играл в хоккей. Когда был маленьким, тренировался в разных командах, ездил на подкатки, принял участие в «Золотой шайбе», тренировался в клубе «Серебряные акулы». На коньки встал в три года, когда мне папа подарил коньки на день рождения. Мы на даче залили небольшой каток, именно там были мои первые попытки. — У папы была мечта вырастить звезду НХЛ? — Об этом не было и речи, планы были другие. После 9 класса я ушел из клуба, так как нужно было сдавать ЕГЭ, поступать в институт. Параллельно с хоккеем занимался многими видами спорта: регби, футбол. В регби играл в профессиональной московской команде «Слава». В мини-футбол поиграл немного за ЦСКА. Но хоккей остается в моей жизни до сих пор, я играю в любительской команде. — А в скоростной спуск как попал? — Впервые я узнал о скоростном спуске на канале «Ютуб», увидел, как катались ребята из Северной Америки. Захотел попробовать, стал искать варианты в России. Оказалось, что у нас тоже проходят такие соревнования. В январе 2016 года состоялся чемпионат России на Воробьевых горах, это и был мой первый турнир. Я показал в квалификации хорошее время, занял 11 место, а в топ-32 сразу получил травму — порвал крестообразные связки. Ну и решил, что это не мой спорт. Ровно через год мне позвонили из федерации и сказали, что хотят меня видеть в Австрии на Riders Cup. Ради развлечения согласился. В квалификации попал в топ-64, в основном раунде вылетел. И после этого мне сказали, что я еду в Марсель на Crashed Ice. Я подумал: какой Марсель? Какой Crashed Ice? Меня с работы никто не отпустит… На тот момент я работал в «Сбербанке» и там не так просто уйти срочно в отпуск. Мне пришлось взять отпуск за свой счёт и поехать в Марсель. — Именно Марсель заставил тебя серьезно посмотреть на этот вид спорта? — Да, после этой гонки я стал изучать спортсменов, пересматривал десятки раз трансляции и понял, что из себя представляет Crashed Ice. В этом же году стал четвёртым в Финляндии в юниорах, потом третье место в Подмосковье, пятое в Канаде и квалифицировался в топ-55 среди мужчин. А дальше был период межсезонья, когда я все досконально изучал, усердно готовился. Функция старт-стоп на «Ютубе» работала бесконечно. Ещё тренировался в скейт-парке. Сейчас мои партнеры по команде говорят о том, что я очень прибавил в технике. — Не просят поделиться секретами? — Спрашивают, конечно, что и как я делал в межсезонье (улыбается). Но секретов нет, есть огромная проделанная работа, учеба в Университете и основная работа в банке. Я просто работал над собой. «Через несколько секунд финн пошевелил рукой. Я понял, что всё в порядке» — В Йювяскюля самая протяженная трасса – 630 метров. Первые слова на финише одного из забегов у Дениса Новожилова были: «Ну что же такая длинная…» Выматывает? — Да, она достаточно длинная, но зато физически хорошо подготовила нас к следующим этапам. С точки зрения техники трасса несложная. Я все смог пройти, не было проблем ни с одним препятствием. У этой трассы единственный минус – лед, который прилично разбили на тренировках и перед основным раундом даже не заливали. Вот все в последний день и падали. — Сколько тренировок удалось провести на этой трассе? — Была всего лишь одна полноценная тренировка перед квалификацией. Времени на адаптацию, как видите, не было. Здесь явное преимущество у тех спортсменов, которые живут в Йювяскюля. Как Мирко Лахти, например. Они должны с закрытыми глазами проходить все 630 метров. — Несмотря на это ты показал хорошее время в квалификации, проиграв только Лахти. — У меня было две попытки в юниорах, я показал второе время в первой попытке – 56 секунд, а во второй даже улучшил его, но Мирко догнать не получилось. Отрыв был слишком большой. — В основной квалификации время осталось то же, а вот место – тридцатое. — Да, но это очень важно. Если райдер попадает в квалификации в топ-32, то он сразу же проходит в финал. Все остальные бегут утешительный раунд, чтобы определить ещё 32 финалиста. Это изменение в правилах было опробовано еще в конце прошлого сезона, идея всем понравилась. — Одинаковое время в трёх попытках – показатель стабильности? — Перед второй попыткой мужской квалификации я пообщался с Денисом Новожиловым, который мне сказал, что одинаковое время в трёх попытках – это хорошо. Бежишь, говорит, свой максимум. «Ну уж нет, — подумал я, — я могу лучше! Это не мой максимум. Просто я пока не понимаю, что могу сделать, чтобы пробежать еще лучше». Вот я и пошёл на риск и практически на 1,5 секунды улучшил свое время. — В чём рисковал? — Бежал, как сумасшедший, дорабатывал ногами, где только можно: на спусках, подъемах. Получилось обогнать даже Дениса Новожилова и других опытнейших райдеров. Как итог – 21 место в квалификации. Я считаю, что это достойный результат для юниора, который только лишь второй сезон в скоростном спуске на коньках. — И второй раз в Йювяскюля… — Да, в прошлом году я принимал участие в этапе Crashed Ice в Йювяскюля. В прошлом году я тоже занял четвёртое место. Точно так же в финале вышел вторым с ворот, бежал вторым, но только в прошлом году, за 100 метров до финиша, упал и пришёл чётвертым. И в этом году на старте вырвался вторым опять же за Мирко Лахти, но зацепился за трещину во льду, о которой все знали и говорили. Упал очень больно. — За рёбра держался. Что случилось? — Еще в Санкт-Петербурге на тренировке очень сильно ударился, была небольшая травма. А здесь качество льда заставляло постоянно думать об одном: только бы не упасть там. И в топ-32 все-таки упал, упал очень сильно, сбил дыхание, и питерская травма дала о себе знать. — В этом заезде были еще травмированные. Финский парень не смог финишировать, что с ним случилось? — Он перелетел через меня, ударился и потерял сознание. Его увозили с трека на «Скорой помощи». — Ты видел происходящее и не остановился? Или это не принято в вашем виде спорта? — Он упал, я полностью остановился, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Через несколько секунд он очнулся, пошевелил руку и только после этого я решил финишировать, хотя понимал, что уже не догоню. Обычно, никто не останавливается посредине гонки, когда кто-то падает. Это личный зачет, каждый думает о своем времени. Тем более, вдоль трассы всегда находятся бригады врачей. «На рынке нет хороших тренеров. Они просто всё ещё катаются сами» — Если теорию можно получить на просторах Интернета, то где нарабатывать практику? — Скейт парки – основа, где ты получаешь технику, а спортзал дает физическую подготовку. В этом сезоне я пропустил один этап в Швейцарии, чтобы потренироваться в Таллине. Там памп-трек, громадный и, наверное, один из лучших скейт-парков Европы. Все это помогло мне выступить достойно. Но если бы где-то в Москве или в Подмосковье была бы такая трасса, как в Йювяскюля, я тренировал бы физическую подготовку. Но такой трассы нет больше нигде. Финнам повезло, трасса под боком, тренируйся хоть каждый день. Да просто посмотрите на Лахти, который на этой трассе буквально живет. — Практически во всех индивидуальных видах спорта у спортсменов есть тренеры, а порой и целый тренерский штаб. Как с этим обстоит дело у райдеров скоростного спуска на коньках? — У меня очень хороший тренер в спортзале. Владелец этого клуба Евгений Экштайн — мой личный тренер, поставил физическую подготовку на высокий уровень. Что касается техники, её я прорабатывал сам. Никто мне не объяснял какие препятствия как проходить, я всё пробовал. Методом проб, ошибок и наблюдений, но сам. Каждая часть моего тела прошла все азы скоростного спуска. — Скоростной спуск на коньках совсем молодой вид спорта. За полтора десятка лет его существования появились какие-то школы, секции? — В России точно нет, возможно, какие-то зарубежные есть. Причина в том, что на рынке нет хороших тренеров, которые могут чему-то научить. Ими легко могли бы стать райдеры, но все они ещё катаются. — За полтора сезона, которые ты катаешься, появились любимые треки, города? — Мне очень понравился Марсель. С точки зрения организации получился шикарный эвент. Буквально через несколько дней мы вновь будем там выступать, и этого этапа я жду с особыми чувствами. Я помню тысячи болельщиков, надеюсь, что в этом году их будет ещё больше. — Есть какая-то разница между искусственной и натуральной трассой? — Скорее разница в состоянии льда, под который нужно выбирать заточку. Этапы Crashed Ice проводятся в основном на искусственных трассах, Йювяскюля — исключение, а значит меньше мыслей о том, что где-то разбит лёд. Хотя под конец гонки все равно осторожничаешь. Открытые трассы напрямую зависят от климатических условий. В Йювяскюля было очень снежно, квалификация должна была быть медленнее, так как коньки хуже катятся. Но я не ожидал, что последнюю свою квалификацию проеду лучше, чем в юниорах. Лично для меня комфортно кататься на искусственной трассе при температуре -5 градусов. «Поездки на этапы окупаю призовыми. Даже в плюсе можно быть» — Нужен ли России этап Crashed Ice? — Конечно нужен. Я глубоко убежден, что Red Bull Crashed Ice должен раз в два года менять места проведения. Этапы каждый год проходят в Канаде, в США, два раза в Марселе и уже четвертый раз в Йювяскюле. Нужно было этап Йювяскюле поменять на Пекин. Для развития нашего вида спорта нужно участие других стран. — Сезон скоростного спуска очень короткий – 4 месяца, в которые проходят только два турнира. Крайне мало для привлечения спортсменов и поддержания внимания со стороны болельщиков… — Да, наш сезон длится с декабря по март, все остальное время идет подготовка к следующему сезону. Было бы здорово, чтобы появился крытый горнолыжный спуск с небольшой трассой, на которой можно было проводить что-то Riders Cup и постоянно менять конфигурацию трека. В Москве, например, есть «Снежком», где можно сделать небольшую трассу. К нам вся элита скоростного спуска будет приезжать тренироваться. — Как ты выбираешь этапы, в которых планируешь принять участие? — Я планирую ездить на все этапы Crashed Icе, так как это основной турнир. А Riders Cup приезжаю по возможности, прежде всего — финансовой. У меня нет спонсоров, я езжу за свои деньги. Но кроме материальной стороны вопросы я смотрю какая трасса на том или ином этапе. Например, ехать в Швейцарию в Сент-Поль на первый этап Crashed Icе не было смысла, так как трасса не такая техничная: участок «даун хилл» и все остальное на плоском льду. Мне было лучше больше потренироваться в скейт-парке, чтобы в Финляндии и в Марселе показать хороший результат. — Какое число райдеров имеют спонсоров и занимаются только скоростным спуском? — Практически все зарубежные райдеры имеют спонсоров, даже те, кто не входит в топ-64 мирового рейтинга. — В чем заключается основная трудность в поиске своего спонсора? — Сложный вопрос. Наш вид спорта только набирает популярность в России, сложно объяснить, в чем красота, если не побываешь на одном из этапов. Но я не нацелен на поиск спонсора, я занимаюсь своей подготовкой, думаю о том, как подняться выше в мировом рейтинге. Я уже нашел партнера – фитнесс-клуб, заинтересовал их и передал нашей федерации. Как итог – мы всей сборной начали тренироваться в этом клубе. Но это был период восстановления после травмы, и у меня было время, чтобы найти какие-то варианты для тренировок. Сейчас его попросту нет. — Как ты окупаешь затраты на тренировки, поездки? — Я работал в Сбербанке аналитиком, но меня предупредили, что не смогут отпускать меня на все этапы чемпионата мира. Плюс на тот момент я начал писать дипломную работу, я студент четвертого курса Московского финансового-промышленного университета. Изучаю банковское дело. Расставил приоритеты и оставил работу. — То есть на данный момент финансовую поддержку тебе оказывает семья? — У меня были какие-то сбережения, я откладывал свою заработную плату для того, чтобы готовиться к турнирам и, конечно, родители с бабушкой немного помогают. — Есть ли стартовый взнос для участия в турнирах и можно ли окупить затраты выигрышем? — Я окупаю свои поездки призовыми. В Канаде, когда я попал в топ-64 райдеров, я выиграл около 1000 евро и заказал себе коньки по слепку ноги. Если хорошо выступать, можно даже быть в плюсе (улыбается). В юниорах топ-16 получают призовые, а в категории мужчин — топ-64. Сумма зависит от раунда. Что касается взносов, то на Crashed Icе имеет право выступит райдер из топ-64 мирового рейтинга, плюс квота от страны, то есть участие бесплатное, но есть лицензия, которую ты оплачиваешь на сезон – 40 евро. На Riders Cup может приехать любой атлет, поэтому там есть стартовый взнос, около 80 евро. Это все затраты. — Какая тебе нужна сумма на сезон? — Около полутора миллионов рублей, это по скромным подсчетам. Если полноценную рассматривать подготовку за границей, то сумма будет иной. Например, я сейчас ездил в Эстонию в скейт-парк и платил за каждую трёхчасовую тренировку по 20 евро. Тренировался неделю по две сессии за день. — Свое будущее связываешь исключительно с этим спортом? — Меня часто спрашивают об этом. Я два года проработал в Сбербанке, планирую получить дополнительное образование «Финансовый учёт и аудит» и связать свою жизнь с финансами, если речь о заработке. Но Red Bull Crashed Ice в моей душе останется навсегда. «Зимнюю Олимпиаду наш вид спорта только украсит» — Скоростной спуск на коньках отчаянно стремится стать олимпийским. Сейчас идёт Олимпиада, россияне там без флага и гимна. Как бы ты поступил на их месте? — Я считаю, что если ты спортсмен и половину жизни готовился к этому старту, так иди и забирай то, что тебе принадлежит по праву. Ты тренируешься, живешь ради спорта, это твоя личная битва. — Нужна ли Олимпиада скоростному спуску на коньках? — Я не представляю, как это будет происходить. Я где-то прочёл, что Crashed Ice считают королевской гонкой. Зимнюю Олимпиаду наш вид спорта только украсит. У нас уникальные многобюджетные трассы, космическая организация турниров. Компания «Ред Булл» придумала этот вид спорта, создала, взрастила. То, что делает «Ред Булл» всегда «вери топ» в стиле «перфект»! — Тебе почти 21 год и если мы в ближайшее время увидим скоростной спуск на коньках на Олимпиаде, то у тебя есть все шансы там оказаться. Есть ли мечта под названием «олимпийский пьедестал»? — Да, если посмотреть топ-64 мирового рейтинга, то я практически самый молодой райдер (улыбается). Никогда не задумывался об Олимпиаде, но если такое произойдет, то это будет шикарно. С удовольствием сменю жизненные лозунги на «О спорт, ты — жизнь!». — Есть ли у тебя кумиры? Или райдеры, которых ты копируешь в технике? — Вот это в самую точку. В период подготовки к сезону я досконально отсматривал очень многих райдеров, изучал как каждый райдер проходит то или иное препятствие. Мне очень нравится техника Луки Даллаго, который как раз победил в драматическом финале в Йювяскюля. У него нет лишних движений, он самый техничный, быстрый и сильный райдер. Я старался скопировать его движения, когда тренировался в скейт-парке. Но присвоить его технику я не могу, к сожалению, так как анатомически мы все разные. За время подготовки к сезону я собирал самое лучшее у самых лучших, и мои партнеры по команде сейчас говорят: «У тебя стала бешеная техника, осталось набирать опыт». — С Даллаго в одной четверке спускался? — Было однажды в Оттаве, но после первого поворота я его уже не видел (смеётся), это был мой первый год. В этом году еще не бегали вместе, но в Финляндии удалось пробежать с американским райдером Томми Мерцем. Опытный, сильный. Когда я на старте в топ-64 выбежал первым, обошел его и пробежал дальше, мне это прибавило уверенности в своих силах. Я понял, что готов бороться с крутыми атлетами. Это и есть движущая сила. — Расскажи про свою экипировку. Есть ли в регламенте турнира какие-то ограничения или рекомендации на этот счет? — У меня самые обычные хоккейные коньки, которые сделаны по слепку ноги, обычные хоккейные лезвия. В прошлом году стояли лезвия «бенди». В моей экипировке нет ничего необычного. Для прохождения трассы нужна техника, экипировка не сильно влияет на качество спуска. В правилах участия есть рекомендации по защите частей тела, но никто перед стартом не проверяет ее наличие или отсутствие. Жизнь райдера в его руках. Каждый понимает риски и защищает свое тело. — Что бы ты усовершенствовал в своей защите? — В первом сезоне я отказался практически от всей хоккейной экипировки, в которой бегут атлеты. Я смотрел какие райдеры что используют, понял, где мне нужно смягчить, где облегчить и купил мотокроссовые щитки, дал хороший отзыв нашим атлетам. Кто-то последовал моему примеру и перешел на такие щитки. Я отказался от хоккейных шорт, заменил компрессионными мотокроссовыми шортами, они менее объемные. Отказался от хоккейного панциря и налокотников и заменил мотокроссовой черепахой. Сейчас у меня шорты для горнолыжного спуска, они компактные, но практически не защищают. После сильного падения в Финляндии заменю мотокроссовуюзащиту тела, она раскололась. — То есть защита без защиты… — Мои убеждения в этом плане мало кто разделяет, но без риска нет прогресса. Да, защиты мало, но я делаю все, чтобы мне было удобно. Никого не призываю идти тем же путем. «Откладывал всю зарплату на мотоцикл. Купил, разбился» — Что ещё есть в душе райдера Мурлычкина? — Мотоциклы. Очень долго копил на мотоцикл, откладывал всю зарплату, летом купил, но разбился и восстанавливался целый месяц. У меня спортбайк «Суперспорт», я занимаюсь стантрайдингом – это трюковая езда на мотоцикле на заднем колесе, на переднем, дрифты, различные трюки. Начинал со скутеров, тюнниговал их, учился ездить на заднем колесе. Это было еще в школе. После того как я сломал руку — продал скутер. Но позже все-таки купил мотоцикл, чтобы любительски заниматься на профессиональном уровне. Катаюсь чисто по фану. — Как твоя семья относится к экстремальному виду спорта, который ты выбрал? — Когда только я начинал, меня призывали одуматься, говорили: «Ты что хочешь, чтобы мы тебя всю жизнь потом из ложки кормили?». Но когда у меня действительно начало получаться, а мой первый подиум отодвинул на второй план все страхи. Я показываю родителям, что это за вид спорта, они закрывают глаза, понимают, что я в скоростном спуске по уши. Я в своей системе координат (улыбается). В прошлом году мама с сестрой приезжали на Riders Cup в Подмосковье, там я как раз занял третье место. Конечно, были бурные эмоции. Зато теперь смотрят прямые трансляции со всех этапов и пишут мне теплые слова после каждой гонки. — У тебя большой фан-клуб? — Есть много знакомых, которые меня поддерживают, подбадривают после гонок. Друзей не так много, особенно истинных. Хотя я предпочитаю, чтобы на этапах меня не трогали. Если мне начинают писать или говорить: давай, молодец, ты прошел в следующий раунд, я начинаю закипать. Я полностью сконцентрирован на гонке, мне нужно оставаться наедине с самим собой. Для меня пытка уснуть, каждую ночь я пытаюсь расслабиться и поспать, но сильно нервничаю, прокручиваю в голове забег, ищу ошибки. На протяжении последнего полугода я засыпаю по часу. В голову лезут мысли, что я так долго тренируюсь, побыстрее бы сезон или побыстрее бы гонка. Я нервный (смеётся). — И даже стоя на старте в воротах трясет? — Я могу перегореть, да. Порой так сильно переживаю за результат, что не думаю о треке, о начале, середине, препятствиях. Мысль одна – каким я приеду на финиш? Это мешает, но я стараюсь найти какие-то слова, вспоминаю через что прошёл в межсезонье, какой был подготовительный цикл и решаю, что нужно идти и забирать свое. — Что помогает расслабиться после гонки? — Надо мной смеются все райдеры, но я слушаю Грега Плитта. Этот парень умер в 2015 году, был фитнес-моделью, пропагандистом здорового образа жизни, актёром, вел свой канал на «Ютуб», пускал мотивационные ролики, рассуждал. Он не был психологом, но когда я его слушаю, нахожу очень много точек соприкосновения со своей жизнью. Однажды я услышал от него притчу, которая стала для меня сильным мотиватором на тренировках и в жизни. Мораль была такой: «Делай первый шаг и борись, борись до конца. Ты всегда можешь больше, чем ты думаешь!» — Скоростной спуск – спорт с мужским лицом? — Вы посмотрите, в юниорах нет ни одной девушки, но в основном раунде катаются такие сильные девчонки — любо-дорого посмотреть. Это спорт смелых, а не мужчин. — Одни из сильнейших райдеров – братья Мориарти — не приехали на этап в Финляндию, так как их пригласили выступить в «Цирке дю Солей». Как ты относишься к шоу? — Я рад за ребят, это здорово. Наверное, я бы с удовольствием принял участие в подобном проекте. Но пока я ничего колоссального в нашем спорте не достиг, я нацелен только на него. Нам перед стартом сезона предлагали принять участие в подобном российском проекте, но что-то у организаторов не получилось, а в сезон райдерам было уж не цирка. — Что такое счастье? — Семья, где истинная любовь и нет лжи. А ещё — брать от жизни только позитивное и достигать каждой поставленной цели. — Что бы ты сделал с миллионом евро? — Положил бы на счет, а затем вкладывал бы в себя, в спорт. Наконец-то бы организовал для себя шикарный тренировочный процесс, купил бы все оборудование и кайфовал. — Если бы у тебя была возможность поужинать с любым человеком, когда-либо жившим на земле, то кто бы это был? — Грег Плитт. Я попросил бы у него совета, как совладать с эмоциями.