Сто лет комсомолу: какова была роль движения во внутрипартийной борьбе

Работа в комсомоле становилась профессией, на высшие должности назначал лично Сталин или его ближайшие помощники. Появилась номенклатура. Сталин пригласил к себе в кремлевскую квартиру первого секретаря ЦК комсомола Николая Чаплина и второго секретаря Александра Мильчакова, который оставит воспоминания о беседе с генсеком. В Кремле находились гаражи, медпункт, прачечная, парикмахерская и другие службы, обеспечивавшие быт высшего руководства. У входа в жилой дом и на каждом этаже дежурили охранники. Мебель в кремлевских квартирах была казенная, с жестяными номерками. Центрального отопления не было. В комнатах стояли печи, которые каждое утро прислуга топила дровами. В назначенный час гости стояли у дверей сталинской квартиры. Дверь открыла жена вождя Надежда Аллилуева, она провела комсомольских секретарей в комнату, уставленную книжными полками. Сталин, закончив телефонный разговор, вышел к гостям, поздоровался, пригласил сесть: — И курите, не стесняйтесь. Вербовка по всем правилам Дорога к власти не была простой. В двадцатые годы члены Политбюро — ленинские соратники Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Николай Бухарин — вели себя самостоятельно, спорили со Сталиным. Для них Иосиф Виссарионович — не вождь, а первый среди равных. Поэтому Сталин неустанно вербовал себе сторонников. А секретари ЦК комсомола играли немалую роль во внутрипартийной борьбе. «Сталин, — вспоминал Мильчаков, — говорил об оппортунизме Зиновьева и Каменева, об их «штрейкбрехерстве» в октябре, брал с полки книги Ленина, зачитывал ленинские характеристики Зиновьева и Каменева. Останавливался на последних ошибках зиновьевцев, на их «вылазках» в ленинградской печати. Он едко высмеивал их отрыв от практики, от жизни, называя их интеллигентами, вельможами, ничего не смыслящими в деревенской жизни. Далее Сталин раскритиковал Бухарина, снова привлекал ленинские оценки теоретических заблуждений Бухарина. «Досталось» Бухарину и за правый уклон, и за «всегдашнее трусливое примиренчество», и за совпадение его взглядов с настроением Н.К.Крупской, «которая скатывается в объятия оппозиции». Казалось, секретарь партии учит уму-разуму молодых коммунистов, секретарей комсомола. Но Сталин не мог скрыть, да и не скрывал личной неприязни к названным лицам. Получалось, что лидеры оппозиции и «примиренцы к ним» — люди конченые, отпетые враги. Сталину заранее известно, что в лоно партии они не вернутся, вопрос их отсечения — лишь дело времени». Поразил руководителей комсомола заключительный штрих в беседе. Сталин прошел к себе в кабинет, взял со стола список членов и кандидатов ЦК: — Абсолютное большинство в ЦК — за генеральную линию партии, оппозиционеров всех мастей — меньшинство. Есть еще незначительная кучка людей, представляющих «болото». Таким образом, все ясно. Оппозиционерам — крышка. Когда Чаплин и Мильчаков собрались уходить, Сталин сказал: — Я провожу. Накинул на плечи меховую куртку, надел на голову шапку-ушанку и вышел с нами. Часовому показал книжечку члена Президиума ЦИК СССР: — Пропустите товарищей, они были у Сталина. Чаплин и Мильчаков медленно шли к Дому Советов. — Ну как, что скажешь? — Все бы хорошо, да уж больно он злой… — Да, их он ненавидит. — Он для себя, как видно, давно решил вопрос об их судьбе, из ЦК их уберут… — А список цекистов с пометками: «за», «против», «болото»?.. Организатор он отменный, у него все подсчитано… — Но Ильич не хотел, чтобы лидер партии обладал такими чертами характера, как грубость, нелояльность к товарищам… — Он их давно не считает товарищами, он и нам внушает: это — враги. Резерв или инструмент? «Нам не нравилось, что Сталин был аппаратным работником, кабинетным, — вспоминал Алексей Балашов, который работал в особом секторе ЦК. — Все руководство партией и страной шло канцелярским порядком, без совета с массами. Конечно, встречался он с разными людьми, совещания собирал… Но это все в кабинете… Я считал, что Сталину надо было своими глазами посмотреть, как народ живет, бывать самому в массах, людей послушать, а мы людям только инструкции и постановления посылали». Но его талант состоял в другом. Сталин имел дело с «политическими детьми», как выразился один историк, с людьми, которые не понимали, что такое политика. Генсек заключил союз с Зиновьевым и Каменевым, чтобы убрать Троцкого. Вступил в союз с Бухариным и Рыковым, чтобы избавиться от Зиновьева и от Каменева. А затем уничтожил и Бухарина с Рыковым. Комсомольские секретари, как и другие аппаратчики, заняли сторону Сталина. Генсек заботливо относился к аппарату, создавал все условия для приличной по тем временам жизни. Молодые секретари жаждали власти и комфортной жизни и славили человека, который обещал им все это. Оргбюро ЦК установило порядок учета, назначения и смещения руководящих работников — по согласованию с чекистами. Так создавалась номенклатура должностей, назначение на которые принимал лично Сталин или его ближайшие помощники. В номенклатуру входили и высшие комсомольские кадры. Работа в комсомоле становилась профессией — чем выше должность, тем чаще ее занимали аппаратчики, вышедшие из комсомольского возраста. На совещании в ЦК партии Сталин говорил: — Что такое союз — резерв или инструмент? И то и другое. Коммунистический союз молодежи — резерв, резерв из крестьян и рабочих, откуда черпаются партией пополнения. Но он вместе с тем и инструмент, инструмент в руках партии, подчиняющий своему влиянию массы молодежи. Можно было бы более конкретно сказать, что союз есть инструмент партии, подсобное орудие партии в том смысле, что активный состав комсомола есть инструмент партии для воздействия на молодежь, находящуюся вне союза. Очередной съезд комсомола постановил: «РКСМ подчиняется политическим директивам и контролю партии. ЦК РКСМ непосредственно подчиняется ЦК партии». XII партсъезд пришел к выводу, что комсомольским кадрам можно позволить определенную самостоятельность, но исключительно для обретения навыков самостоятельной организационной работы. Цекамол — кузница кадров для партийно-государственного аппарата. А ХIV съезд постановил: «Усиление руководства комсомолом — важнейшая и первостепенная задача партии в текущий момент». «У меня есть свободная камера» Главные вопросы внутренней и внешней политики страны решались на заседании Политбюро, где Сталин играл первую скрипку. Вот свидетельство современника: «На Политбюро председательствовал Сталин и всех поставил на свое место. В перерыве все члены Политбюро прошли в соседнюю комнату, где был накрыт холодный завтрак. Сталин шел один впереди, остальные немного поодаль за ним. Пили только нарзан и боржоми. Вина не было. Иосифу Виссарионовичу подали холодную курицу и сыр. Он первый встал, поевши на скорую руку, и снова прошел в круглый зал». Остальным аппаратом вождь управлял по телефону. «Личный телефонный коммутатор Сталина находился в небольшой проходной комнате между приемной и кабинетом, — рассказывал Балашов. — До середины 1925 года здесь посменно дежурили две девушки-телефонистки. Затем их сменили два телохранителя, служившие и телефонистами… Напрямую связаться со Сталиным можно было только по «вертушке», а по остальным аппаратам — через телефонистов». Сталинский аппарат бесконечно тасовал кадры. Ответственный работник оставался на одной и той же должности не больше года. Как выразился один из старых большевиков: в ЦК работают «прямо-таки маньяки перебрасывания». Это был надежный метод борьбы с оппозицией. Делегаты съезда в кулуарах оправдывали свое голосование против оппозиции страхом «попасть в Туркестан». Своеволия генсек не терпел. «Начались у нас в техническом секретариате повальные просьбы отпустить на учебу, — вспоминал Балашов. — Первым подал заявление Гриша Каннер, один из основных помощников Сталина. Сталин говорит: — Товарищ Дзержинский, вот Каннер подал заявление на учебу. Что вы об этом думаете? А мы все, помощники, стоим тут же, у стола, шеренгой выстроились. — Это очень хорошо, — отвечает Дзержинский, — у меня как раз есть свободная камера. Пусть садится и учится. Мы похолодели, а на Каннера смотреть было жалко». Поддержка линии Сталина была необходимым условием продвижения по службе и обустройства личной жизни. Прежде всего нужно было получить паек — иначе чем кормить семью? Позаботиться о дровишках, чтобы «буржуйка» — единственная система отопления тех суровых лет — согревала бренное существование. Естественно, комсомольским активистам, которых переводили в Москву, требовалось жилье в столице. Получали через ЦК партии, где выдавали такие записки: «Российская Коммунистическая Партия /большевиков/. Центральный Комитет. В центральный жилищный отдел Управделами секретариата Ц.К. Р.К.П. /большевиков/ просит предоставить вне очереди ордер на комнату тов. … с женой. Управделами Ц.К. Заведывающий Хозяйственным Отделом Секретариата Ц.К.». Секретарская карьера гарантировала то, что оставалось недоступным для остальных. Из комсомольского аппарата стремились попасть в партийный. Вот стихи из сатирического журнала той эпохи: Партбилетик, партбилетик, Оставайся с нами. Ты добудешь нам конфет, Чая с сухарями. Словно раки на мели Без тебя мы будем. Без билета мы нули, А с билетом люди. Источник