Георгий Черданцев в программе "Бла-бландинки" от 21.04.2018

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки». Ольга Данилевич. О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И сегодня в гостях… О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас спортивный комментатор, теле- и радиоведущий Георгий Черданцев. Здрасьте, Георгий. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Добрый… О.ДАНИЛЕВИЧ: День, вечер, как хотите. Вы знаете, у всех по-разному начинается день, в разное время суток, поэтому можно говорить, мне кажется, как угодно. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Тогда просто привет. О.ДАНИЛЕВИЧ: Отлично. Британский таблоид The Sun, вы наверняка об этом знаете, сообщил, что 60 европейских политиков написали письмо с призывом бойкотировать чемпионат мира. В том числе они это письмо направили Эммануэлю Макрону и Ангеле Меркель. Как думаете, бойкот вообще может состояться уже на этом этапе или это все слова? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я вообще не считаю интересным это обсуждать. Не хотят – пускай не приезжают. О.ДАНИЛЕВИЧ: А с кем играть-то будем? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ребят, вы не путайте, не вводите в заблуждение общественность. О.ДАНИЛЕВИЧ: Рассказывайте. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Футболисты приедут. Это чемпионат мира среди футболистов, а не среди политиков. Если они не хотят ехать, это их право, это их дело. Болельщики приедут, команды приедут, чемпионат состоится. Просто, мне кажется, люди не дочитывают новости до конца, они читают только заголовок, а дальше текст не читают. О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть футболисты едут, просто не едут какие-то первые лица. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Не едут политики… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Королевское семейство не приедет. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Руководители футбольной ассоциации Англии. Ради бога. Смотрите по телевизору, это ваши проблемы. Это не имеет вообще никакого отношения к проведению чемпионата мира. Не хочет человек ехать – не надо, его заставлять никто не будет, на проведении чемпионата мира это не сказывается вообще никак. О.ДАНИЛЕВИЧ: А на престиже? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Никак. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы знаете, каких болельщиков, из каких стран будет больше всего? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Футбол считается именно поэтому игра народная, не случайно такое есть выражение, потому что это футбол для обычных, самых обычных людей. Это не политические игры, это не для руководителей, не для начальников. Это делается для людей. Уже сейчас, по-моему, все билеты раскуплены на все матчи, даже на такие странные, как в Саранске, Панама-Тунис, по-моему, там играют, какая-то фантастическая игра такая, но там тоже все билеты раскуплены. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы говорили, что комментировать не будете, не раз уже это говорили. На матчах вообще будете присутствовать? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я думаю, что нет. У меня был такой уже опыт. В 2006 году мы делали эфир из Германии, с чемпионата мира. Я не комментировал, я жил в телецентре в Мюнхене, потому что мы делали по два эфира в день, практически без перерыва. Я на стадион выбрался только один раз, причем это было даже не в Мюнхене, а в Штутгарте. А в Мюнхене я на «Альянс-арену» так ни разу и не попал. Сейчас будет примерно такая же история, потому что, я думаю, буду по полной программе задействован в студийной работе Матч ТВ. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это же грустно. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, это очень весело. Это вам грустно. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это же мимо вас пройдет чемпионат, вы пропустите эти эмоции на стадионе. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, я комментировал чемпионат мира, не один причем, я комментировал в 2002-м, я комментировал в Бразилии в 2014 году. А студийная работа – это тоже очень серьезный вызов, это очень сложная работа, интересная работа. Поэтому вовсе ничего мимо меня не пройдет. О.ДАНИЛЕВИЧ: Обидно, что домашний чемпионат вы не будете комментировать? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Уже нет. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А в начале все-таки да, было? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Как-то да. Вообще было бы логично, если бы… при всем уважении, никого не хочу обидеть, но все-таки я считаю, что такое событие глобальное должны комментировать на главных каналах ведущие комментаторы страны. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кто будет матч-открытие комментировать? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Понятия не имею. Первый канал и «Россия» между собой матчи поделили основные. Матч ТВ показывает все на тематических каналах, на специальном канале. У нас будет специальный канал «Мундиаль». Но мы все прекрасно понимаем, что основная аудитория будет на первом и на «России». Кто там будет работать, я понятия не имею. Но наши ребята все рвутся в бой. Я думаю, что на Матче тоже будет, безусловно, интересно, потому что высочайшая квалификация, наших комментаторов она всем очень хороша известна. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы говорили, что верите в фортовых и нефортовых комментаторов. Поскольку вы комментировать не будете, то и за результаты не можете отвечать. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, я не отвечаю. О.ДАНИЛЕВИЧ: Но тем не менее, каковы шансы сборной? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Шутки шутками, но на самом деле я раньше тоже относился к этому, как к какой-то ерунде. А узнал я про фортовых и нефортовых еще давным-давно, когда… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Гусев комментировал. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет-нет, зачем про других говорить? Это нехорошо. О.ДАНИЛЕВИЧ: Про себя. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я про себя могу сказать. Так получилось, что я в начале 2000-х очень много комментировал матчи «Спартака» в Лиги чемпионов. «Спартак» тогда выступал успешно в европейских кубках. И мне потом уже футболисты рассказывали, когда они карьеру закончили, что когда они узнавали в раздевалке… они спрашивали, кто сегодня комментирует, когда говорили, Черданцев… Это не шутка. Они мне сами рассказывали, что у них появлялся какой-то дополнительный кураж, типа, а… Черданцев, фортовый наш комментатор, значит, мы сегодня сыграем лучше. О.ДАНИЛЕВИЧ: Приносили что-нибудь потом в рубку? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Дело не в том, что приносили, а футболисты-то… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну могли бы премией поделиться. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: …очень суеверны. Всякие приметы, то есть женщин не должно быть в автобусе… О.ДАНИЛЕВИЧ: Это у кого в автобусе не должны быть? Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Серьезно. У всех спортсменов такое. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Олег Иванович Романцев, насколько я знаю, не пускал женщин в автобус категорически. Некоторые не берут на борт самолета женщин, не должно быть в экипаже стюардесс женского пола. Разные такие заскоки. Нужно садиться на определенное… Я сам, когда играл в футбол, конечно, не за сборную Советского Союза, но на детском, юношеском уровне я играл много… О.ДАНИЛЕВИЧ: На площадку девочек не пускали. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Не в девочках дело. Я выходил с левой ноги всегда на поле. То есть у меня была такая примета, что обязательно первый шаг за боковую линию, когда ты выходишь на поле, обязательно с левой ноги. О.ДАНИЛЕВИЧ: А «Битву экстрасенсов» смотрите? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. О.ДАНИЛЕВИЧ: Просто интересно стало. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Не, я не смотрю, у меня нет времени смотреть телевизор. О.ДАНИЛЕВИЧ: А так бы – да. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Вряд ли. Нет. О.ДАНИЛЕВИЧ: Но слушайте, с вашим количеством всяких примет… Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, с этой эзотерикой всей не очень. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Возвращаясь к сборной России. То есть шансов у нас так себе, маловато, раз вы не комментируете. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Шансов… Просто группа очень слабая. Поэтому даже без моей помощи, думаю, что сборная России должна выйти. О.ДАНИЛЕВИЧ: А далше? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: А далше Испания или Португалия. Потому что уже понятно, что мы попадаем или на Испанию, или на Португалию. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: На кого лучше попасть, на Испанию или на Португалию? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: С Испанией, честно говоря, шансов ноль, а с Португалией, я считаю, что шансы есть. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но Испания же в последние годы не блещет особо. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Что вы? Это очень сильная команда. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А португальцы выиграли «Евро». Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Португальцы, да, они выиграли, но они выиграли скорее вопреки, я бы сказал так, чемпионат Европы. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А как же Роналду у них там. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ну Роналду, да. Но мы играли с Португалией в отборе к 2014 году и обыгрывали их. То есть это команда, с которой можно играть. Но давайте для начала выйдем из группы, поскольку вопрос задали о выходе. О.ДАНИЛЕВИЧ: Шансы выхода из группы давайте сейчас. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: я бы не хотел их взвешивать. Я считаю, что нужно обыгрывать Саудовскую Аравию. Потому что если сборная не начнет с победы, это испортит всем настроение вообще. О.ДАНИЛЕВИЧ: Это прям стыдно. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Это, во-первых, не стыдно, это просто у всех все просто опустится ниже плинтуса и все и просто перестанет быть интересным. Я на последних пяти чемпионатах был сам и видел своими глазами реакцию публики. Чем дальше сборная страны проходит по турниру, тем дольше поддерживается ажиотаж в стране по поводу проведения чемпионата мира. Потому что как только домашняя команда вылетает, как это было в Южной Африке, сразу все это идет на спад. В Южной Африке было мало туристов. Я приехал к полуфиналу туда и вообще не ощутил никакого присутствия чемпионата мира, просто вообще не было. Был матч в том городе, в котором я находился, в Кейптауне, но абсолютно никакого ощущения праздника не было, потому что местная команда не вышла из группы, и как-то все это пошло на спад. О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте совсем финал. Ваши ставки на финал? Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Германия? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Не знаю, мне что-то Германия в последнее время не очень нравится. Я думаю, Бразилия везет очень сильную команду с очень крутым тренером. И есть ряд европейских сборных, они всем хорошо известны: Германия, Франция, Испания. Я думаю, сюрпризов никаких быть не должно. Бельгийцы такие, очень сильные по составу, я думаю, что такая темная лошадка, но у них чудной тренер. Я думаю, что он все всем испортит. Поэтому, в принципе, иерархия футбольная годами выстроилась и никаких сенсаций быть не должно. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но подождите, каждый чемпионат мира какая-нибудь команда производит какое-то впечатление, все такие говорят: вау, мы от них не ожидали. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: На этом чемпионате будет что-то такое? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Вы просто, даже если захотите, вы мне не приведете ни одного примера. Есть, конечно, на групповых турнирах и в стадии 1/8 финала какие-то сенсации. Коста-Рика, например, на чемпионате мира в Бразилии, но они же не дошли дальше определенной стадии. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но они крутые и были. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Они были. Мы говорим сейчас уже от четвертьфинала и выше. То есть четыре команды, которые выйдут в полуфинал, их можно с поправкой на одну-две назвать прямо сейчас. Я думаю, что это Бразилия, Германия, Франция, Испания скорее всего, если они просто не пересекутся раньше. Потому что так я на память всю сетку не помню. О.ДАНИЛЕВИЧ: Финал. Кто в финале? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я и говорю, Бразилия… Я думаю, может быть вполне повтор финала 2014 года. О.ДАНИЛЕВИЧ: У вас какие-то ставки среди коллег есть на финал? Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы вот делаем ставки тут? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Мы тоже делаем, но по-настоящему. О.ДАНИЛЕВИЧ: На кого ставите? Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мы деньги ставим тоже. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ну да. Я – нет. Я делаю прогнозы. Я пишу прогнозы. Пока не писал, рано. Надо посмотреть, в каких составах команды приедут, может кто-то… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Травму получит. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Например, Неймар вроде бы травму получил и не сможет играть. Мало ли, может кто-то еще сломается. От этого тоже зависит многое. О.ДАНИЛЕВИЧ: В ноябре 2014 года вы в Twitter написали, что готовы возглавить сборную. Насколько серьезно возможно такое? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Мало ли, что я написал в Twitter? Я, в принципе, за Twitter слежу. У меня, конечно, такой ереси в Twitter жесткой нет, потому что я стараюсь, если я на вечеринке какой-то… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы себя сдерживаете. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: …принимаю алкогольные напитки, я телефон… То есть я себя контролирую слава богу (стучу по дереву), у меня пока проколов не было, чтобы чего-то написал. И потом невозможно стереть, потому что это же все сразу сохраняется в скриншотах, в каких-то кэшах и так далее. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А звонили кому-нибудь в таком состоянии? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Я стараюсь держать себя в руках. Поэтому я написал, видимо, так, шутя. Но чисто теоретически я сборную… как вам сказать, не то, чтобы легко тренировать, ее не нужно тренировать. Туда приходят лучшие, тебе нужно просто выбрать лучших игроков, которые здесь существуют, набрать правильных помощников. В принципе, менеджером, если мы говорим, не тренер, а менеджер, наверное, я мог бы быть. Даже по-английски слово manager. Есть coach (тренер) и есть менеджер. То есть когда показывают главного тренера, по-русски то, что мы называем, по-английски это называется general manager, то есть главный менеджер, то есть который руководит процессом. Руководить процессом я могу. Я, конечно, не знаю настолько футбол, методики подготовки и так далее. Но ты нанимаешь специалистов, у тебя есть тренер по физподготовке, которому ты доверяешь, у тебя есть тренер-тактик, у тебя есть тренер такой, сякой, пятый, десятый, есть главный тренер, который вообще не тренирует. О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть фактически вообще-то вы могли бы. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: То есть вообще бы я мог бы, да. О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы бы хотели? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Сборную России тренировать – дело неблагодарное. Потому что шансов на успех практически нет. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И вы всегда будете виноваты. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. А быть подверженным поливанию помоями ежедневными… О.ДАНИЛЕВИЧ: Слушайте, ну вы сами говорите, это так просто, за тебя делают фактически всю работу тренерскую другие люди, ты только это все координируешь. Так что же у нас так плохо? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Но ты обречен на неудачу. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему обречен на неудачу? Вы выберете лучших игроков, вы выстройте лучшие схемы. Привлечем шаманов. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет никаких шаманов. Есть определенный уровень, выше которого… ну нельзя прыгнуть выше головы. Вот наш уровень средний. Все. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему? О.ДАНИЛЕВИЧ: А наш уровень футболистов и наш уровень… хотя какие нашего уровня тренеры… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Футбол, поле – что у нас плохо? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: У нас зимняя страна. Девушки, мы живем в северной стране, у нас шесть месяцев в году зима. То, что русские играют в футбол, это вообще удивительно, это парадокс, это вопреки всему. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть природа виновата. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Мы должны играть в хоккей, мы должны кататься на лыжах, собственно, катаемся на лыжах, на санках, у нас сильные виды спорта зимние и так далее, и тому подобное. Но в футбол играем вопреки. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В Лондоне тоже не жара. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ребят, я вас умоляю, в Лондоне не бывает никогда отрицательной температуры, и когда у них сейчас выпал снег месяц назад, это была национальная катастрофа, потому что они знали, что с ним делать. Но, в принципе, у нас в Москве бы тоже не знали, в феврале месяце бывает. О чем я говорю? О том, что многие забывают или не помнят, что когда был чемпионат Советского Союза по футболу и участвовали 15 впоследствии независимых государств, самостоятельных, все играли же вместе. Из Российской Социалистической Федеративной Республики (РСФСР), мы не берем Москву и Ленинград, потому что большие города столичные, и команды из этих городов, из РСФСР не было практически вообще ни одной команды в чемпионате. Играл Баку, играл Ереван, играл Тбилиси, играл Душанбе, играл «Кайрат» (Алма-Ата). Все. Не было никаких команд в РСФСР просто в высшей лиге. Поэтому, откуда здесь взяться футболу высочайшего уровня? Это удивительно, что он развивается. Я в таких регионах бываю, в Улан-Удэ… О.ДАНИЛЕВИЧ: А он развивается? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да, все играют. Я был недавно в поездке в Забайкалье… Я говорю еще раз, это какой-то фантастический энтузиазм. Потому что особо финансирования нет, денег особо нет на футбольные школы и так далее, все играют. Все играют. О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет-нет, давайте не про регионы, давайте про сборную. Вы говорите, развиваемся, а по сборной не то, чтобы видно, что мы развиваемся. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сборная у нас, вы знаете, нормально тоже… Нет, они тренируются на выездах, в теплее. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Еще раз повторяю, есть определенный уровень. Вы не можете сделать что-то, то, что заложено в вас природой. Есть какие-то антропометрические данные, есть какие-то национальные черты характера. Все это суммируя, оно не дает поднять планку выше, чем она есть. О.ДАНИЛЕВИЧ: Резюмируя. Георгий Черданцев когда-нибудь может стать главным тренером сборной? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Уже нет. Уже поезд ушел давным-давно. Я занимаюсь другими делами. Я это сказал в шутку, но, в принципе, в каждой шутке есть доля правды, как известно, но лишь небольшая. Поэтому, конечно, всерьез об этом говорить смешно. О.ДАНИЛЕВИЧ: Возвращаясь к Twitter. Вы там тоже кое-чего написали. «Я не мазохист, - говорили вы, - в интернете сидят и пишут комменты люди, которые настроены негативно к окружающему миру, или тролли. Им отвечать или на них реагировать, значит, сделать их скудную жизнь наполненной событиями, ответил дядя из телевизора». Зачем вы так активны тогда в соцсетях, если вы считаете людей, которые там сидят, вот такими? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я это делаю для себя в первую очередь. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вам не хватает площадки, где высказать свое мнение? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, как это не хватает? Мне просто нужна площадка в качестве, например, рекламной площадки. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но то, что действительно вам пишут в комментарии… Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не читаю. Я просто не читаю. Смысл в чем? Понимаете, интернет очень хорошая вещь, есть разные площадки для общения. Существует, например, площадка, которая называется Facebook, в которой сидят в большинстве своем адекватные люди, которых ты видишь, ты видишь их профайлы, ты видишь их лица, ты их косвенно знаешь, ты можешь понять цепочку друзей, откуда ты их людей знаешь. Если им хочется пообщаться, это можно сделать там. Все другие социальные сети, они не для общения, они для другого. Instagram не для общения. Instagram – это для того, чтобы рассказывать что-то интересное, что ты считаешь нужным, из твоего окружающего мира, поделиться этим с другими людьми вне зависимости от их реакции. Ты по большому счету делаешь для себя. Это некий такой каминг-аут. Twitter – тоже самое. Twitter не предполагает обратной связи, это односторонняя история. Я когда комментирую, например, футбол, я же не жду какой-то обратной связи и какой-то реакции, я же не общаюсь со зрителями в эфире, правда же. Это немножко другой жанр. О.ДАНИЛЕВИЧ: Как вы относитесь к блокировке Telegram в России? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я Telegram не пользуюсь, поэтому никак не отношусь. О.ДАНИЛЕВИЧ: И не пользовались до этого времени. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, я пользуюсь WhatsApp, и меня вполне устраивает. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вот Telegram хорошее качество фотографий сохранял. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я знаю. Но не знаю… Я не знаю всей, я бы сказал так, подноготной этой истории, поэтому я не люблю давать комментарии на предмет, о котором я мало осведомлен. Потому что я не знаю истинных причин. Потому что мы сразу начинаем, «свобода слова… зажимают… ля-ля-ля…» Сегодня новости читаю, оказывается, там с биткоинами что-то связано, с криптовалютами. О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну как будто бы Павел Дуров собирался создать свою криптовалюту, как будто бы это все сообщение РБК. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Поэтому в это лучше не лезть. Поскольку я в медиа работаю очень много лет, вообще лучше стараться говорить поменьше о тех предметах, в которых ты несведущ. Хорошая очень поговорка: слышал звон, не знаю, где он. Потому что это происходит сейчас, особенно повсеместно, с развитием электронных средств массовой информации, постоянно происходят вбросы. Я не верю вообще ничему, что написано. Если я сам этого не знаю, если это не знаю от первоисточника, я не поверю никогда в то, что написано. О.ДАНИЛЕВИЧ: Но сам факт блокировки Telegram, как ущемление какое-то воспринимается вами или нет, вы считаете, что все правильно? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не скажу, правильно или неправильно. Потому что, еще раз повторяю, не знаю проблематику, я не знаю истинных причин. Но пока существуют другие средства связи, я в этом проблемы не вижу. О.ДАНИЛЕВИЧ: Еще один вопрос касательно Марадоны. Опять же, тоже Twitter и про комментарии. Когда появилось в интернете видео, где Марадона выпивает на рейсе Москва – Санкт-Петербург, если не ошибаюсь, вы, увидев это видео, сказали, что «людям, которые делают такие ролики, надо запретить мобильную связь». Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. Вообще нужно к пользованию интернетом какое-то вводить жесткое цензурирование. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Как в Китае? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Не знаю. Я думаю, что даже хуже. Я думаю, что человечество справится с этим. Мы живем просто всего лишь 20 лет, эта эпоха повсеместного проникновения в интернет. Но я на полном серьезе считаю (только не нужно мне про свободу слова рассказывать сейчас), я абсолютно убежден в том, что доступ в интернет, нужно как бы проходить некий возрастной ценз. Не знаю, как отпечаток пальца… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сетчатку глаза. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Ну что-то. Человек, у которого нет мозга, он не должен допускаться в интернет. Он не имеет право на публичное высказывание… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Милонов предлагал такой закон. Отклонили. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не знаю, что предлагал Милонов. Я знаю то, что говорю я. Я считаю, что возможность публичного высказывания любого, какого угодно, не может быть абсолютно бесконтрольна. Право слова нужно заслужить. Чтобы публично высказываться, это право нужно подтвердить каким-то образом: образованием, какими-то знаниями, чем-то еще. О.ДАНИЛЕВИЧ: Так это же противоречит Конституции как-то. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Это очень сложный вопрос. О.ДАНИЛЕВИЧ: Поменять надо? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: В Конституции про интернет, насколько я помню, не написано. О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, про свободу слова написано. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Это очень обширное понятие. Когда писалась Конституция, не было интернета. О.ДАНИЛЕВИЧ: Это правда. Но тем не менее это все равно свобода, это тоже слово и тоже какая-то свобода. И раз вы говорите о таких вещах, то теоретически надо как-то прописать их в Конституции. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Это очень сложно. Наверное, нужно. То есть я говорю, что человечество, это не только России касается, это касается всех стран мира… Я читал, Козловский, по-моему, очень расстроился комментариями по поводу фильма и так далее. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Очень расстроился после фильма. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Потому что он стал читать комменты, а этого делать не нужно никогда, особенно творческим людям. Свою работу, твою работу, творчество ваше должны оценивать коллеги, сведущие люди, которые понимают, в чем смысл, в чем сложность этой профессии. То же самое с кино и с любой другой творческой работой. Но Данила неправ, переведя это на некую русскую почву. Я очень много читаю на иностранных языках, потому что я умею это делать, я ради интереса, просто любопытства ради, я иногда читаю комментарии под англоязычными заметками. О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть вы не читаете комментарии под своими постами, но читаете комментарии под чужими. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Мне интересно, что думают люди не обо мне, а о других событиях. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну и чего написали англоязычные? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Абсолютно то же самое, ничем не отличаются. Сплошная нецензурщина, примерно даже формулировки точно такие же и все тоже самое. Я помню, я был в Лондоне во время Олимпиады 2012 года, когда Гарри Линекер, самый успешный спортсмен, ставший телеведущим, лучший, кто сделал такую карьеру послеспортивную, ему предложили продюсеры вести главный олимпийский эфир на ВВС, по-моему. И такого потока грязи… Это выдающийся спортсмен. Это, извините, лучший бомбардир чемпионата мира. Таких людей в истории спорта и в истории футбола единицы. Но поскольку он не очень хорошо вел эфиры, его так оскорбляли, совершенно недопустимым образом. Здесь дело не в России, Англии, Италии, США или какой-то другой страны. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это не менталитет. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Это интернет. Это, к сожалению, вседозволенность и абсолютное отсутствие контроля и безответственность. Потому что люди, если бы они отвечали за свои слова, если бы была, не знаю, уголовная статья, если бы можно было человека найти и предъявить ему обвинение за нанесение оскорбления публичное, потому что это публичная история, если бы человеку грозил либо колоссальный штраф, либо какое-то серьезное… что-то еще, тогда, я думаю, люди бы просто прежде, чем что-то написать, они бы подумали сначала. О.ДАНИЛЕВИЧ: Про контроль и ответственность. Еще у вас было предложение сделать платным въезд в Хамовники. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да, безусловно. О.ДАНИЛЕВИЧ: Это вы в разговоре с Ильей Азаром об этом говорили. Вам, может, в депутаты уже пора, потому что две инициативы такие? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, не хочу. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему? У вас очень хорошо получается: запретить, запретить, запретить. О.ДАНИЛЕВИЧ: Правда. Вы никогда не думали об этом? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Дело не в запрете. Я разве сказал, запретить? Я сказал, контролировать. Это разные вещи. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Тоже хорошо. Запретить, контролировать, контролировать, запретить. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, разные. Вы согласны, что это разные вещи? Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Разные. О.ДАНИЛЕВИЧ: Запретить контролировать. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Запретить контролировать можно. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. Потому что, когда хаос, в хаосе жить невозможно. А я живу в хаосе, потому что я живу… Как ваша редакция находится в центре, это хаос, и с ним нужно что-то делать. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас классное место. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: А когда с ним ничего не делают, то это плохо, я считаю. А депутатом я быть не хочу, потому что это неинтересно. О.ДАНИЛЕВИЧ: А что интересно? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Мне интересно заниматься тем, чем я занимаюсь, я книжку написал. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сенатором. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Зачем? Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Президентом. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Министром. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, неинтересно. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Министром спорта, главой РФС. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, это невозможно. В нашей стране невозможно быть начальником. Просто про другие я не знаю, но у нас, я знаком с людьми с разными, более-менее понимаю, как это происходит, здесь невозможно ничем руководить. Потому что это, по-моему, дело такое, безнадежное. О.ДАНИЛЕВИЧ: Книга. Вы сами про нее сказали. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У меня она в руках. О.ДАНИЛЕВИЧ: Держим ее в руках. «История чемпионатов мира». Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Она меня так греет, оказывается. О.ДАНИЛЕВИЧ: Два с половиной года работы и какое-то количество средств, которое, вы говорили сами, что потратили. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Большое. О.ДАНИЛЕВИЧ: А какое? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не скажу, но большое, много. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну приблизительно? В долларах, в евро. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Много. Ну в Уругвай съездить за свой счет, это как? Например. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Понятно. Дорого. О.ДАНИЛЕВИЧ: Ходили слухи в интернете, что вы в месяц на Матч ТВ пару лет назад зарабатываете около миллиона рублей. Хоть где-то приблизительно правда? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Не, я могу честно сказать, я не знаю, откуда они взяли, у меня зарплата официальная 140 тысяч рублей. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Плюс премии какие-нибудь. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Дальше, если человек работает, он работает, это нормально. А если он не работает, то он не работает. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это официальный оклад, да, 140 тысяч? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну нормально. О.ДАНИЛЕВИЧ: Отдельно оплачиваются матчи, которые комментируют, или это входит в ваш оклад? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: У кого как. О.ДАНИЛЕВИЧ: Просто интересно. Никогда про это не разговаривали ни с кем. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, цифры можно брать какие угодно с потолка. Человек, который работает, в любой профессии, он зарабатывает. А человек, который ничего не делает, он ничего не зарабатывает. Поэтому здесь логика абсолютно точно такая же. О.ДАНИЛЕВИЧ: Книгу презентовали в одном из московских спорт-баров. Почему место такое выбрали? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Потому что там мои друзья, которые предоставили мне площадку бесплатно. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Какие хорошие друзья. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: За это я им благодарен. Потому что я сам занимался организацией всего этого мероприятия, соответственно, просто пошли мне навстречу. О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас спортивный комментатор, теле- и радиоведущий Георгий Черданцев. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Уже не радио, радио осталось в прошлом, к сожалению, хотя это интересно очень. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот видите, а может еще что-то вернется. Поэтому пусть будет. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ну давайте. О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы начали говорить о книге… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Красивая обложка. О.ДАНИЛЕВИЧ: И очень много фотографий. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Стильненькая. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы нам сказали за эфиром, что фотографии по большей части ваши. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да, я люблю фотографировать. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Фотографий, у вас этого нет. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не умею пользоваться Instagram. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Что там, раз, фоточку выложил, все. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не понимаю, как это работает. Я даже разговаривал с ребятами, которые занимаются продвижением Instagram, они говорят: мы тебе сейчас (назвали какой-то бюджет), мы тебя сейчас раскрутим. Я говорю: это нечестно, мне не нужны боты, мне не нужно показать 500 тысяч подписчиков, из которых 300 тысяч роботы. Зачем? Это неприкольно. У меня в Twitter огромная аудитория. Для человека из спортивных медиа, не очень, прямо скажем, популярных. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы заставляете нервничать людей, видимо, своими твитами. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Не знаю, что я заставляю делать. К сожалению, я говорю, мы с одной стороны спортивная страна, с другой, конечно, совсем неспортивная. Потому что внимание к людям из спорта, что к спортсменам самим, что к комментаторам, журналистам спортивным, оно, конечно, совершенно не такое, каким бы должно было бы быть. О.ДАНИЛЕВИЧ: А какое должно быть к журналистам спортивным внимание? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Спортивные комментаторы должны быть такими же селебрити, абсолютно такими же, как любые телеведущие каких-то развлекательных программ. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Что это значит, селебрити? К нему на кривой козе не подъедешь что ли? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, востребованность со стороны тех же рекламодателей, например, должна быть у людей, которые представляют спортивные медиа ни меньше, на мой взгляд, чем у наших коллег, которые работают в развлекательном жанре. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вам предлагали где-нибудь за границей работать? У вас же знание нескольких языков. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, это бесполезно, потому что там своих хватает. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот Маша Командная. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, ну Машка молодец. Машка молодец. О.ДАНИЛЕВИЧ: Завидуете? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я никому уже давно не завидую. Ей можно только сказать респект на английском языке, поскольку она абсолютно сама все сделала. Это человек, который все сделал сам, свою карьеру он сделал сам. Кроме огромного уважения, это не вызывает ровным счетом никаких эмоций. Пожелаю ей удач всяческих. Но вопрос был о фотографиях и Instagram. Я реально не понимаю, как это работает. У меня, в принципе, получается, жизнь достаточно однообразна. Я мало, где бываю. О.ДАНИЛЕВИЧ: Это потому, что вы не селебрити. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я бываю примерно в одних и тех же местах. Не то, что я не люблю тусоваться. Я считаю это какой-то бесполезной, на мой взгляд, тратой времени, ходить куда-то, тусить. О.ДАНИЛЕВИЧ: А селебрити так и делают. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: У меня нет времени, я вечерами занят. У меня эфир вечерами в основном. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Может, вы уже перетусили в свое время. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да, я тусил во время, когда не было Instagram. Слава богу, что тогда не было, потому что это был бы ад, если бы можно было выложить. О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте, позорная какая-нибудь история! Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да ну, слушайте… Какие позорные? О.ДАНИЛЕВИЧ: Не позорные, компрометирующие немножечко. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я же вырос в 80-е, в 90-е годы. Я видел все вообще просто. Просто все, что можно. О.ДАНИЛЕВИЧ: Сколько раз вы дрались так, чтобы прям… Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Видишь, у меня с зубами что? О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, не вижу. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Что это? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Вдавлен зуб. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кто вдавил? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: И губа тоже, она несколько тоньше, чем верхняя. О.ДАНИЛЕВИЧ: У меня тоже тоньше, но мне никто в лицо не бил. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ну… всякое бывало. Всякое бывало. Не будем, это уже в прошлом. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это болельщики? Футбол? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Это жизнь была такая в 80-е годы, в Москве в том числе. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В 90-е вы уехали… Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, надолго я не уезжал. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы же в Стамбуле работали грузчиком. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я грузчиком работал. Но про книжку-то мы, про Instagram не договорили. Поэтому с фотками я не понимаю. Я люблю фотографировать на камеру. Один из первых дорогих предметов, который я купил, когда смог себе это позволить, я купил нормальное стекло в камеру. Потому что я до этого фотографировал на мыльницу. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Объектив называется, да. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Такую зеркалку классную. Я с ней таскаюсь везде, фотографирую. Я не фотографирую людей, потому что мне неловко, я не люблю, когда… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Врать-то не надо, все в основном здесь люди. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Какие же люди? Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вон девочка играет в футбол. Что это, не люди? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я же не в лицо крупным планом подошел к ней. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Обезьяна тут ползет. Вон опять люди бегут. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я люблю какую-то природу фотографировать, каких-то животных. О.ДАНИЛЕВИЧ: Так. Книжку. Где, когда и за сколько можно купить? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Везде. Она продается. Со вчерашнего, по-моему, или с позавчерашнего дня во всех книжных магазинах, во всех книжных интернет-магазинах. Стоит она порядка 500 рублей, что-то в этом роде. Тираж большой для книжки – 7 тысяч экземпляров. Это большой тираж. Но я этого не понимаю. Я не понимаю. В стране живет 140 миллионов людей. Почему книги такими тиражами выпускаются маленькими? Мне говорят, 7 тысяч – это огромный тираж. О.ДАНИЛЕВИЧ: Потому что люди не читают. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Как это? Все говорят, у нас читающая страна. О.ДАНИЛЕВИЧ: Электронные варианты тоже. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Можно скачать. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ну может быть. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы сами сказали, это грандиозно круто, про круто. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да, я горжусь. О.ДАНИЛЕВИЧ: А что именно? Чем она отличается? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: А прочтите, вот с любого места абзац. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Прочтите. Говорит, мы вам книгу не оставим. Как «прочтите»? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Есть вещи, которые не стыдно показать другим людям. Публичный человек, который производит много работы на аудиторию, но она не может по определению быть вся великолепна, где-то есть что-то хуже, что-то лучше. Я не могу сказать, что доволен всеми репортажами своими или телепередачами, которые я делаю. Бывает удачный, бывает неудачный эфир, безусловно. Но вот это с первого до последнего слова. Я очень долго редактировал текст. О.ДАНИЛЕВИЧ: Сами? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. Меня тоже удивляет вопрос: а ты сам писал? Я говорю: а как еще? О.ДАНИЛЕВИЧ: Редактировали именно? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Мне говорят: а как, сейчас, знаешь, как делают, на диктофон бу-бу-бу и потом копирайтеру или человек расшифровывать и так далее. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но это не сейчас, это во все времена. О.ДАНИЛЕВИЧ: Профессия стенографистки в России пропала, как вы помните. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, не стенографистки, а литературным языком вот это бу-бу-бу целые группы людей, студенты и так далее литературных институтов, они вот это бу-бу-бу. Фамилия… То есть по большому счету, есть фамилия и обложка, а все, что внутри, это копирайтеры, которые сидят, пишут и так далее. Но это не тот случай. Я это делал все сам. Я говорю, что я когда перечитывал раз за разом, я некоторые места, просто искренне вам скажу, я читаю и думаю: что, я написал? Блин, вообще не может быть. Какой же я крутой прям. На самом деле. Удовольствие я получил от этой работы колоссальное. Когда эта работа закончилась, мне как-то стало грустно, потому что я думаю, а что же, как же развлекать себя, чем развлекать себя дальше. Потому что надо же по идее, наверное, что-то следующее. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Третью. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. Когда я первую книгу делал… Собственно, это пошло же следом за первой книжкой, которая, откровенно, была немножко такая, на коленке написанная. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Проба пера. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Потому что из издательства звонили и говорили: можете сделать за месяц? Я говорил: я не умею строчить с такой дикой скоростью, во-первых. Во-вторых, у меня нет материала, я не могу из головы что-то выдумать, какой-то сюжет. В этом смысле я не писатель, я не сочинитель. Поэтому в настоящий момент я не понимаю, что я могу, у меня нет материала, нет соображений в голове, о чем можно написать. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Может, после чемпионата мира появится. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы в начале программы говорили о том, что должны комментировать как-то, отзывы чьи-то, если уж читать, то читать каких-то коллег, людей просвещенных. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. О.ДАНИЛЕВИЧ: На эту книгу вам чьи отзывы важны? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Людей, которые понимают, которые умеют писать. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: По фамилиям? О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть вам интересны писатели или люди от футбола? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, не писатели. Почему «люди от футбола»? «Люди от футбола» широкое очень понятие. О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну хорошо, болельщики. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Болельщик болельщику тоже рознь. Как вам сказать? С литературой все проще. Есть профессия литературный критик, люди, которые в материале, которые много всего читают, по работе им так надо делать, им есть, с чем сравнить, потому что это очень важно. О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. Но это специфическая литература. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Она не специфическая. О.ДАНИЛЕВИЧ: Поэтому я и спрашиваю, мнение литературного критика тут важно? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: В чем она специфическая? Она не специфическая. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы пишете про футбол. Это же не рассказ, не сочинительство. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это же не роман. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Это публицистика, я бы сказал, но это написано авторским текстом. События, рассказанные моим текстом, моими словами. Там нет слов «тактика», там нет описания и анализа голевых моментов. Там есть истории про людей. Собственно, вся книга – это истории про людей и про события чемпионатов мира, там про футбол-то практически ничего нет. То есть футбол является фоном, на фоне там все происходит. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Какая самая душещипательная история в этой книге, коротко если? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Слушайте, там на самом деле столько всего, что я бы не сказал. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Прям вы помните ее и вы обязательно ее сюда… думали о ней, когда писали эту книгу. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, я не думал, это же надо было перелопатить сколько материала. Вы представляете, из каждого чемпионата выбрать пять-шесть Е.ЗВЯГИНЦЕВА: По любому есть одна какая-нибудь история, которая… О.ДАНИЛЕВИЧ: …зацепила, и вам очень хотелось ее рассказать своим языком. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Был, например… Первое, что приходит в голову, один из самых драматичных финалов в истории чемпионатов мира – это финал 50-го года в Бразилии, когда проходил чемпионат. Бразилия играла с Уругваем. Самая большая аудитория в истории чемпионатов мира, почти 200 (200!) тысяч зрителей на «Маракане». «Маракана» - это знаменитый стадион в Рио-де-Жанейро. Все, естественно, ждали победы сборной Бразилии, потому что она была абсолютным фаворитом, играла с Уругваем, и никто в стране не сомневался, что Бразилия выиграет. Она взяла и проиграла со счетом 2:1. И вратарь пропустил достаточно легкий мяч. Хотя есть видео, на кинопленку тогда снимали, сейчас благодаря YouTube можно посмотреть древние матчи всякие. Я посмотрел, я бы не сказал, что он как-то дико ошибся. Его звали Моасир Барбоза, вратарь. Он стал козлом отпущения, его обвинили в том, что из-за него Бразилия проиграла. Просто это нужно немножко понимать футбол и хотя бы раз побывать в Бразилии во время футбольного события. Там люди не просто живут футболом, они помешаны абсолютно, особенно на национальной сборной. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нам Стогниенко рассказывал про «Маракану» как раз. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да-да. Они абсолютно полоумные. То есть это стопроцентное увлечение. Всего там 300 миллионов живет, они все на футболе помешаны. Поэтому была трагедия национального масштаба, люди, там есть архивы, об этом рассказывается, кончали жизнь самоубийством, в 50-м году, из-за поражений сборной. Поэтому Барбозе, конечно, досталось очень прилично. Ему болельщики, когда он закончил карьеру, так решили отомстить, они ему притащили домой каркас деревянный ворот, в которые он пропустил этот гол, чтобы он на всю жизнь это запомнил. Говорят, что он сжег каркас этих ворот, но ему не простили всю оставшуюся жизнь этот пропущенный гол. Когда он появился, спустя 40 лет, в 1994 году, в расположении сборной Бразилии, которая готовилась к чемпионату 1994 года, его выгнали с тренировки. Потому что главный тренер его увидел, испугался, что он сглазит команду, и сказал: пожалуйста, уберите его отсюда, чтобы его здесь не было. Через четыре года телеканал бразильский пригласил его комментировать матчи, об этом узнали в федерации футбола и потребовали, чтобы его ни в коем случае не ставили на матчи сборной Бразилии, чтобы он не сглазил сборную. О.ДАНИЛЕВИЧ: Все-таки очень суеверные люди. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Перед смертью сказал, что «по бразильским законам максимальный срок заключения 30 лет, а я просидел 50». Вот такие вещи, такие люди. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ох. Хочу ваших историй. Вы обещали рассказать, как вы грузчиком работали. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Грузчиком. Но это к футболу не имеет никакого отношения. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну и неважно. Интересно. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Был такой переходный период, когда я оказался в туристической компании. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В Стамбуле? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Я должен был ехать в Италию, поскольку у меня итальянский язык, что логично – с итальянским языком быть в Италии, а не в Турции. Но мне сказали, надо сначала поехать в Стамбул и посмотреть, как там все это работает, подучиться, а потом уже ехать в Италию. О.ДАНИЛЕВИЧ: Подучиться? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ну, заполнять там все эти бумаги, таможня. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Подождите. Грузчики заполняют? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, я не грузчиком должен был ехать. Я вообще ехал менеджером. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Офисным сотрудником. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Тогда же, это 96-й год был, это год, когда стали ехать из Турции уже в Западную Европу. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Баулы. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: С баулами, да, они поехали. Из Азии стали перемещаться уже потихонечку в Западную Европу. Собственно, вот эта компания, которая меня приглашала, она и занималась перевозкой грузов из Италии. Но я, когда приехал в Стамбул, мне сказали, «все очень просто, за пять минут мы тебе покажем, как это заполняется, но нам нужны руки на складе, поэтому иди». Я две недели там таскал 50-килограммовые баулы. Но зато у меня был слуга. О.ДАНИЛЕВИЧ: Ничего себе! Вы понимаете, у вас уже тогда была тяга, вы хотели тогда быть селебрити. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Мне платили там бешеные деньги, 20 долларов мне платили в день. Какой-то мальчик появился вдруг и он мне говорит: хочешь, я тебе принесу чего-нибудь. Я говорю: да не надо, спасибо ради бога. А он не отстает и вертится вокруг меня. О.ДАНИЛЕВИЧ: Грузчик со слугой это хорошо, мне кажется. Хорошо там живут. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Он мне говорит: дай мне доллар, я буду тебе что-нибудь приносить. Я говорю: на тебе доллар, не нужно мне ничего носить. А он не отходит. Ну не прогонять же ребенка. О.ДАНИЛЕВИЧ: И все, пришлось заказывать. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я ему ничего не заказывал, он просто ходил за мной две недели, я ему давал доллар каждый день. О.ДАНИЛЕВИЧ: На что потратили деньги заработанные? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Там? Я на них жил потом. Потому что так получилось, что я с той работы ушел, надо было на что-то жить. Как-то я существовал до… как раз дотелевизионное время, переходный такой период был, когда я был безработный. Жил, кстати, здесь, на Пятницкой, почти в соседнем доме. О.ДАНИЛЕВИЧ: Па-па-пам. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В центре, хорошо устроился безработный москвич. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: И ходил, да, жил на деньги, которые… я просто не бизнесмен по натуре. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Говорят, что вы скрывались там от армии. Правда? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не то, чтобы скрывался от армии, но пойти в 25 лет из резерва послужить – это, конечно, в мои планы не входило. А тогда Ельцин издал указ для повышения уровня вооруженных сил, кто-то его надоумил, призвать из резерва офицеров запаса в количестве каком-то нечеловеческом. Но резервы же тоже разные бывают. Я вообще с гуманитарным образованием. О.ДАНИЛЕВИЧ: Связистом были бы. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не связист, я контр… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: …разведчик. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: …пропагандист. О.ДАНИЛЕВИЧ: Контрпропагандист? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да, контрпропаганда у меня специальность. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы и сейчас бы пригодились. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В общем, вы сидели на Пятницкой, смотрели футбол. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не смотрел футбол, но я чем-то занимался. Собственно, как-то все так и получилось. Да, я говорил, что у меня нет коммерческой жилки. Потому что на самом деле при моих возможностях и при той власти, которой я обладал, находясь в Италии… Через меня шли грузы в нечеловеческом количестве. О.ДАНИЛЕВИЧ: И слуга был. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет слуг в Италии, это демократическая страна. При таком количестве махинаций, которые там можно было вытворять с декларациями таможенными, с этими грузами, что угодно можно было вытворять. О.ДАНИЛЕВИЧ: И вы все упустили. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не умею этого делать. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Заработали бы на домик быстренько. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Меня мама с папой воспитали слишком правильно. Но мне предлагали, знаете как. Я с какими-то ребятами познакомился, они мне говорят: у нас на «Крыльях Советов» освободился… ну не ларек, а стойка какая-то или что. Они говорят: давай, тебе ничего не надо, просто купи какие-то вещи… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Пиво. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Не пиво, одежду. Пускай висит, мы будем 50 на 50 делить. Но самый главный вопрос – первые инвестиции, то есть на что нужно закупить товар. Товар первый, его же на что-то нужно закупить. У нас обычно делали, на бюджетные деньги закупали, первые, кто бизнес делал в 90-е годы, откуда стартап-то взять, кредит же не возьмешь в банке, потому что нет, соответственно… А у меня не было доступа к таким связям и денег тоже не было. Потому что мы жили всю жизнь скромно, поэтому ни на какой стартап у меня, естественно, ничего не было. И как-то на рынке продавать вещи, даже не продавать… Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Как-то фу… Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да нет, не «фу», но как-то… не знаю. И как-то это все прошло мимо. Так что бизнесменом я не стал. О.ДАНИЛЕВИЧ: Во сколько лет вы купили квартиру? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: В сколько лет? Уже было под 40, наверное. О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть не очень вы зарабатывали, выходит. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Не-а. А чем? Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Говорят, что ваша популярность как раз таки поднялась после матча с голландцами. Да? 10 лет назад, 2008-й, кстати. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Я не знаю, я не измерял. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Просто тогда… как-то в каком-то интервью говорили, что вас чаще стали звать на корпоративы. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, это просто время было такое, что у всех было много денег и все что-то проводили. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кризис. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, подожди, до 2008 года. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А после 2008-го? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Когда заканчивались люди из типа «списка топ», ну тогда уже переходили ко второму составу участников. О.ДАНИЛЕВИЧ: А вас хоть раз звали провести какую-нибудь свадьбу? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Свадьбу – нет. Это другой жанр, мне неинтересный. О.ДАНИЛЕВИЧ: Знаете, у людей иногда нет вообще представления о том, кто такой спортивный комментатор. Просто человек хорошо говорит, мне нравится, пусть проведет чего-нибудь. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я с удовольствием веду спортивные Олимпиады. Когда есть корпоративный – спортивный праздник, а многие компании сейчас это делают, тем более, что президент, по-моему, им всем велел (вместо того, чтобы пить, есть – спортом заниматься), я такие вещи веду с удовольствием. Потому что это прикольно, когда у тебя три тысячи людей прыгают, бегают, играют во всякие спортивные игры. Нормальная, хорошая, в принципе, тема. А все остальное? Каждый должен заниматься своим делом. О.ДАНИЛЕВИЧ: А предлагали вообще? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не конферансье. Потому что вести свадьбу на самом деле очень сложно. Это нужно уметь, нужно быть балагуром, остроумным и так далее, и тому подобное. О.ДАНИЛЕВИЧ: А если просто посчитать, что все гости – это поле футбольное, невеста, жених. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Я вел, меня просят иногда по-дружески провести что-нибудь, я это делаю бесплатно, просто по-дружески, по-товарищески, скажем так, но исключительно для друзей. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сложно? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, прикольно. О.ДАНИЛЕВИЧ: Прикольно? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. Мне нравится работать вообще. Я же лишен возможности работать с живой публикой. Ну как и вы. Вы же не видите своих слушателей. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ответной реакции мы не видим. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Мне нравится в качестве примера одно из гениальных произведений 20 века «Похождения бравого солдата Швейка». Я много цитат оттуда помню, действительно это очень смешно. Там есть эпизод, когда Швейк служил денщиком у фельдкурата Отто Каца, он все время там страшно напивался, и в какой-то момент он решил Швейка наказать и начал звонить в казарму. Дальше ремарка от автора, что «ни в какие казармы он, конечно, не звонил, а разговаривал в электрическую настольную лампу». Поэтому у меня иногда тоже складывается впечатление, что мы с вами разговариваем в электрическую настольную лампу. По большому счету непонятно, слышат нас, знают о том, что мы в эфире. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я говорю, что мы продавцы воздуха. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ну да. Потому что я не могу ощутить… Знаешь, когда смотришь аудиторию в, 5 миллионов зрителей тебя слышало в каком-то репортаже или 10 миллионов на мачте сборной, или больше, но ты этих людей не видишь и не ощущаешь, что они есть. О.ДАНИЛЕВИЧ: Ты себе вышел тихо из комнатки маленькой… Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Это если не читать комменты опять-таки в этих самых интернетах. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы, по-честному, проверяете свою популярность в Google? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. Это уже тяжелый случай, по-моему. О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте еще про журналистику… Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет, подождите, я еще не договорил. Про что-то вы меня спрашивали… про лампу настольную… Да, поэтому работать с живой публикой, интересно, когда такой шанс возникает. Я, например, иногда работаю в спорт-баре у друзей своих, комментирую футбол. Опять же не денег ради, потому что это не те деньги, которые стоят этого труда. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кстати, многие комментаторы делают сейчас так. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. Но это абсолютно другая история. Когда ты видишь публику и всякий момент думаешь, сейчас запустят в тебя чем-нибудь или не запустят. О.ДАНИЛЕВИЧ: Друзья, если вы готовите какое-то спортивное мероприятие и у вас есть много денег, вы всегда можете попробовать хотя бы позвать Георгия Черданцева, потому что он любит работать с живой публикой. Просто имейте это в виду. По поводу журналистов еще. я хотела вас про Юрия Дудя спросить. Потому что вы, говоря о нем, сказали, что «хорошего интервью не получится, если журналист, берущий интервью у своего собеседника, как-то ставит его в неловкое положение и заставляет его смущаться». Вы правда так думаете? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не просто так думаю, я просто в этом абсолютно убежден. О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы вас не смутили еще с Катечкой? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Вы – нет. А к вам не придет этот человек в следующий раз. О.ДАНИЛЕВИЧ: Больше пусть не приходит. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Как это? О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну так. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ну как «так»? Так нельзя с людьми. О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы по одному разу зовем всех. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Это у вас потому что выборка большая. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И у Дудя такая же. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: В спорте людей очень мало. Ты не можешь рисковать своими взаимоотношениями с человеком. Потому что людей, с которыми интересно общаться из мира спорта и футбола, футбола особенно, этих человек несколько, их даже не десяток, их меньше. Поэтому, если ты, как ведущий серьезной программы, позволишь себе какую-то слишком вольготную, вальяжную форму общения, к тебе просто этот человек больше не придет и все. О.ДАНИЛЕВИЧ: Но ведь человека смутить может все, что угодно. Если он напортачил что-нибудь, ты его об этом не спросишь, это будет тоже не очень. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я не понимаю, нужно говорить о конкретных примерах. О.ДАНИЛЕВИЧ: Конкретных вещах. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да, нужно конкретные примеры приводить. Я просто хочу сказать, что у нас очень сложно вообще обстоит дело с приглашением в эфир людей спорта. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что еще не все хорошо говорят. Серьезно. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я думаю, Матч ТВ в этом смысле сделал прорыв, потому что такого количества действующих, живых спортсменов в эфире федерального канала никогда не было. Они хотя бы стали ходить в телевизор. Но и в том числе потому, что они знают, что не будет никаких в их адрес провокаций. Понимаете, им не нужно это. Есть, может быть, какие-то маленькие виды спорта, которым нужна определенная популяризация, пиар и так далее. Футболу ничего не нужно. Футбол – топовый спорт. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Подождите. Это понятно. Понятно, что топовый спорт. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: И ходить в эфиры, они никому ничего не должны. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему за рубежом… Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Они не ходят за рубежом, в том-то все и дело. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Они нормально, по крайней мере, в миг-зоне дают интервью. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Вот. А мы то претендуем на какой-то эксклюзив, мы хотим, чтобы человек физически пришел, приехал, потратил свое время на общение с тобой. Ему это не нужно, это тебе нужно. О.ДАНИЛЕВИЧ: Очень мало времени у нас. Вы просили конкретный пример. Кокорин. После всей этой истории с пьяными вечеринками, после матча, после проигрыша, он приходит к вам в эфир, и вы бы его не спросили ничего об этой вечеринке? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: А он ко мне приходил в эфир, именно потому, что он знал, что я его об этом спрашивать не буду, а что я буду с ним разговаривать о футболе. У меня программа о футболе. Те, кто хотят делать программу об околофутболе, пожалуйста, приглашайте туда и спрашивайте про околофутбол, ради бога. И посмотрите, придет к вам человек какой-то или не придет, кому интересно будет об этом рассказывать публично. О.ДАНИЛЕВИЧ: Тогда ваши правила касаются исключительно футбола и исключительно спортивной журналистики. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. Я говорю про футбол и спорт, конечно. О.ДАНИЛЕВИЧ: Понятно. К сожалению, нет у нас больше времени, пять вопросов, пять по возможности быстрых ответов. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Зачем я придумывала все вопросы про детство? О.ДАНИЛЕВИЧ: Что вы скрыли когда-то от мамы? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: От мамы… Я подделывал оценки довольно долго в дневнике. Из тройки пятерку, знаете, как сделать? Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Очень легко. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Хвостик так подтираешь и пририсовываешь. О.ДАНИЛЕВИЧ: В основном какие предметы? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: А мама близорука… Я, в принципе, хорошо учился, но меня за тройки ругали, поэтому я подделывал довольно долго, но потом этот обман вскрылся, и был жуткий скандал. Мне стыдно до сих пор. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: С какой бы блондинкой вы бы могли изменить своей жене? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: С какой бы… Ну присутствующие не это, не обсуждаются? О.ДАНИЛЕВИЧ: Да любую вообще, можно даже уже из неживущих. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: С мертвой. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Мерлин Монро. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Мне Мерлин Монро, кстати, не нравится. О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто нравится-то? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Блондинки что-то в голову не приходят… Я как-то не делю на цвет волос, честно. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А в программу свою брали блондинку. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Ну не я же брал, есть же у программы продюсер. О.ДАНИЛЕВИЧ: А я такой: нет-нет, пожалуйста, только… Г.ЧЕРДАНЦЕВ: По цвету глаз я могу сказать. Я не запоминаю цвет волос. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Глаза тогда какие? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Умные. О.ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Если это можно назвать ошибкой. Зря я не стал заниматься музыкой. Я обожаю музыку, я мечтаю научиться играть на гитаре до сих пор. Я надеюсь, что еще научусь, но просто нет времени. О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы все еще в фан-клубе «Металлики»? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Да. Я – да. О.ДАНИЛЕВИЧ: Просто интересно. И взносы платите. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я плачу взносы. О.ДАНИЛЕВИЧ: О’кей. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Я бы… Я не отвечаю сразу, потому что мне… Если покопаться, нет ситуации, за которую мне было бы настолько стыдно или такое что-то произошло, и где-то осталась как какая-то заноза. То есть мне надо сидеть, очень долго вспоминать. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Никого не предавали никогда? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Нет. О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто ваш лучший друг? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Сын. Мой сын. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А сыну сколько лет? Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Девять. О.ДАНИЛЕВИЧ: Георгий Черданцев был у нас в гостях. Спасибо большое, что пришли. Время наше закончилось. Екатерина Звягинцева. Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич. Г.ЧЕРДАНЦЕВ: Спасибо, что позвали.