«Дзагоев бежал за Вдовиченковым: «Фил, фото!» Куча историй про ЦСКА, Слуцкого и допинг

Вратарь «Амкара» Артур Нигматуллин дал интервью корреспондентам Sport24 Даниле Игнатову и Александру Муйжнеку и рассказал о штанах Элтона, свисте Витька, ранах Антона Заболотного, методах Газзаева, характере Слуцкого и многом другом. В 26 лет Артур Нигматуллин проводит первый полноценный сезон в премьер-лиге, десять раз сыграл насухо (в том числе с «Локомотивом», «Спартаком» и «Зенитом») и пока спасает «Амкар» от прямого вылета. В апреле Нигматуллин не пропустил в двух важных битвах за выживание, со «СКА-Хабаровском» и «Тосно» — оба раза «Амкар» победил 2:0. Но от ЦСКА, первого большого клуба в своей карьере, Артур пропустил трижды. — Эта игра для меня уже не особенная, — признается Нигматуллин в интервью Sport24. — Прошло слишком много времени с тех пор, как я был в ЦСКА. Единственное, что вызвало воспоминания — стадион. На Песчанке ведь вообще ничего не было, когда я был мальчишкой. Только старые трибуны, куда нельзя было попасть. И именно наша команда из школы ЦСКА закладывала первый камень для нового стадиона. Помню, как нас всех привезли туда — Жору Щенникова, Алана Дзагоева, Антона Заболотного, Кирилла Суслова, который зимой пришел к нам в «Амкар». Мы все у одного тренера Андрея Плахетко занимались. — В марте «Амкар» отобрал очки у «Зенита». Петербургские болельщики были вами недовольны и бросались монетами.— Наверное, им не нравилось, что я время затягиваю. В принципе, оскорбительные кричалки в таком случае — это нормально. Но вот острые монеты и зажигалки — опасно. А если в голову попадет? После матча мог тысяч 15 набрать монетами по пять и десять рублей, а заодно открыть магазин зажигалок. До нашего матча «Зенит» играл в Лиге Европы. Это и эмоции, и усталость. Да и нам очень нужно было набирать очки. Обычно соперник играет так, как ты сам ему позволяешь. Мы позволили ЦСКА играть так, что они забили три мяча. «Зениту» — не позволили. — «Локомотиву», получается, тоже не позволили?— Мы были прижаты к стенке. Выходили на игру с одной мыслью: зацепиться за результат. Может, и «Локо» подумал, что матч сложится для них легко, расслабился. С ними фактор домашнего стадиона сыграл злую шутку. — История с переносом пошла «Амкару» в плюс?— Хотим играть при своих болельщиках. Но в сложившейся ситуации какой смысл был ехать в Уфу или Саранск и играть на таком же искусственном поле при 50 фанатах? Если можно сыграть на хорошем стадионе, натуральном газоне и при полных трибунах. Мы ведь играем для болельщиков. — Гаджи Гаджиев говорил, что в «Амкаре» денег нет. Какова ситуация сейчас?— На данный момент — не критичная. Есть задержки по зарплате в несколько месяцев. Но такое происходит во многих командах премьер-лиги. — Уже есть понимание, что будет с «Амкаром» в следующем году?— Все зависит от результата. Наша цель — остаться в премьер-лиге. — Вам были должны и в «Тосно». Рассчитались?— Да, мы с этим клубом в прекрасных отношениях. После того, как ребята выбили «Спартак» в полуфинале Кубка России, я всех поздравил. У меня в «Тосно» осталось много друзей — Дугалич, Галиуллин, Буйволов. Вагиз не впервые так легко разобрался с соперниками в штрафной, так что я в нем никогда не сомневался. Очень рад за «Тосно». Значит, и я не просто так старался, когда помогал им выйти в премьер-лигу. — По словам Оланаре, матч против «Авангарда» зимой — худший в его карьере.— В моей — тоже. Не испытывал такого холода никогда в жизни. Надел все, что можно: два термобелья, теплые носки и теплые стельки. Но и это не помогало. Мышцы становятся каменными. Бьешь по мячу и не чувствуешь ногу — как будто клюшкой играешь. Все элементы разминки за матч выполнил, чтобы согреться. В общем, эмоций от игры никаких. А главное, такой футбол не нужен ни нам, ни болельщикам. Перед игрой подумал: 90 минут — еще нестрашно. А ведь дело до серии пенальти дошло… Перед ней даже не дали уйти в раздевалку — просто накрыли пледом. Согреться не получалось. Отмерз только на следующий день. — Не обидно, что «Спартаку» в такой ситуации игру перенесли, а вам нет?— Если есть регламент, он должен соблюдаться для всех. Если нельзя играть при минус 15, значит, никто не играет. Но мы никак не можем повлиять на эти решения. «Каждую неделю в Перми хожу в храм» — Как вышло, что вы заиграли в РФПЛ только сейчас?— Спасибо Гаджи Гаджиеву, который доверился мне в «Амкаре». У меня был очень трудный переход из юношеского футбола во взрослый. В ЦСКА шансов заиграть я не имел. Мог бы сидеть на скамейке. Мне говорили: «Тебе только 19 лет, оставайся в ЦСКА». Но это меня не устраивало. Я не считаю, что в 19 лет футболист еще молодой. Были только варианты в ФНЛ, которыми я и старался пользоваться. Там тоже непросто: молодому арендованному футболисту дадут один шанс, не больше. У тебя нет права на ошибку — иначе сядешь на лавку. За полтора сезона в трех командах я сыграл в 20 матчах — не так уж и плохо. Боролся за выход в премьер-лигу с «Мордовией» и «Уралом», за выживание с «Химками», получил неплохой опыт для своего возраста. — Выступая за «Мордовию», застали Витька?— Моя дебютная игра за «Мордовию», сразу после допинга. Побеждаем «СКА-Энергию», но я закидываю себе обидный гол. И сразу слышу тот самый свист! Свистел Витек, точно. По тому, что я увидел в 2011-м, Саранск точно не выглядел городом под чемпионат мира. В прошлом году вернулся туда с «Тосно»: изменения есть. Чистым, аккуратным город был всегда, но очень уж маленький. Развлечений вообще нет: кинотеатр (единственный в городе), рядом кафе, и все. Екатеринбург — другое дело. Там классно. А вот в Нижнем ужасали дороги. Миша Костюков говорит, что сейчас они уже получше, но тогда улицы такими разбитыми были! — Это в Саранске вы всей командой ходили в церковь?— Перед каждой игрой. Я до сих пор, если в Перми и если есть возможность, раз в неделю посещаю храм. Не ради какой-то божьей помощи на поле. Просто мне, христианину, без веры никак. — Из «Урала» вас отозвали, потому что ЦСКА поругался с клубом из-за Олега Шатова?— Олег уже провел один сбор с ЦСКА и согласовывал личный контракт. Но вдруг решается, что Шатов переходит в «Анжи». На следующий день звонит Григорий Викторыч [Иванов, президент «Урала»] и говорит: «Вас с Заболотным забирают, ничего не могу поделать». «В интернате ЦСКА одно развлечение — «Макдональдс» — Как в 12 лет вы оказались в ЦСКА?— Мой товарищ полетел с отцом, нашим тренером по футболу во Владивостоке, на просмотр в Москву. Папа договорился, чтобы и меня взяли. Особо ни на что не рассчитывали, просто хотели каникулы в столице провести. Я даже не знал, в какую команду мы едем, ни за кого и не болел. Только в самолете узнал, что просмотр будет в ЦСКА. Через три дня меня уже взяли в команду. — Во Владивостоке вы занимались каратэ. Это помогло в футболе?— У меня 7 кю — это синий пояс. На родине выигрывал все соревнования. А когда впервые занял второе место, окончательно ушел в футбол. Пластика, растяжка, координация — все оттуда. — Когда-то приходилось применять каратэ на улице?— Конечно, я ведь уже в 12 лет в интернат попал. Мы, мальчишки, что-то не поделим — уже небольшой конфликт. А во Владивостоке это было вообще как хобби: выясняли, чей двор решает. Иногда я показывал мастерство. — В интернате скучали по родителям?— В какой-то момент было тяжело, хотя сейчас понимаю: чем старше становлюсь, тем чаще скучаю по дому. С другой стороны, я рано повзрослел. Москва, ЦСКА, в школу не идешь! Мы с другом просыпались с утра и с полувзгляда друг друга понимали: сегодня два урока отсекаем, спим. Хотя это неправильно, конечно. И спасибо большое нашему тренеру, что меня наказывал. Капитанской повязки даже лишал. — От Москвы крышу не сносило?— Это уже позже, лет в 18. А тогда у нас было одно развлечение: получить стипендию и всей командой пойти в «Макдональдс». «Попросил бы Элтона снять уже эти штаны» — Как попали в основу ЦСКА?— В 16 лет я не хотел продлевать контракт, а клуб проявил заинтересованность и пригласил на тренировки с основой. Тогда у ЦСКА был лучший состав: Жо, Вагнер Лав, Красич. Вагнер — топ, поразил меня с первого занятия. Даже на тренировках в подкатах стелился. Кстати, на дебютном матче Вагнера я подавал мячи и стоял прямо за воротами «Нефтчи», куда он забивал. А сразу после игры сфоткался с ним. — В молодежке быстро стали капитаном?— Когда тренером стал Йелле Гус, он меня назначил капитаном. Мне нравилось с ним работать. Помню его слова: «Если уйду в другую команду, возьму тебя с собой». Но так и не сложилось. А при следующем тренере в команде прошли выборы, и снова капитаном стал я. — В юношеской сборной Николая Савичева вы заиграли еще раньше.— В этой сборной все будущие звезды играли: Полоз, Щенников, Кокорин, Заболотный. Самый талантливый — Ника Пилиев. Но потом эта травма спины… Димку Рыжова тоже жалко. Круче нападающего в юношеских командах (ЦСКА, сборной) не было. При переходе во взрослый футбол Дима потерялся. Там надо снова доказывать, даже если ты чемпион Европы U-17. — Самый памятный матч за ту сборную?— Против Португалии на выезде. Соперник выглядел посильнее, но мы отбились и сыграли 0:0. — Это тогда вас позвали на просмотр в «Порту»?— Нет, это другая история. Мы неплохо играли на отборе к Евро в юношеской сборной U-19. Во время него агент говорил, что ко мне был предметный интерес из «Ливерпуля», потом — «Валенсия». Причем когда приезжали скауты из Испании, меня впервые посадили на скамейку. А в мае пришло предложение от «Порту». Прошел медобследование, начал тренироваться с молодежкой «Порту». Причем все делалось тайком, чтобы в ЦСКА никто не узнал. У меня еще действовал контракт, а я уже с другой командой договаривался. Провел в Португалии два месяца. — «Порту» — другой уровень футбола?— Да никакого другого уровня там нет. Те же ребята, тренируются так же. Только ментально другие: уверены в себе, не стесняются тащить игру. Запомнился такой момент. В предсезонке мы проиграли 0:2 сверстникам из «Валенсии» на «Драгао» на глазах восьми тысяч фанатов. В раздевалку захожу расстроенный, голову опустил. А ко мне каждый подбегает, старается растормошить: «Ты чего, это же товарняк! В сезоне всех обыграем, успокойся!» Вот такое отношение к неудачам стараюсь проносить в себе. — Кого из звезд «Порту» увидели?— Когда я хотел вернуться в Москву, со мной сначала встретился генеральный директор «Порту», а потом два вратаря — Элтон и Нуну, который играл в «Динамо». «Не переживай, будем ездить везде вместе, мы поможем тебе адаптироваться». Нуну, как ни странно, очень хорошо говорил по-русски. Жаль, я португальский не выучил, а то бы попросил Элтона: «Сними уже эти штаны». Видел Халка, он только-только приехал в «Порту». Его еще никто не знал — он как раз с того сезона начал клепать голы. Куарежма выделялся. Ездил на новенькой «Ауди» R8 и ходил все время в панаме. Меня вообще поразило отношение всех вокруг ко мне. Казалось бы, обычный 17-летний парень из России. Но мне даже нашли русскую семью, которая была готова помочь и освоиться в Португалии. Они переехали из Новосибирска, и отец устроился работать в «Порту» то ли тренером, то ли начальником команды. У них еще сын в клубной академии занимался. — Почему вернулись в Россию?— Это недопонимание ситуации с моей стороны. В 17 лет я принимал решение сам. Я никого не слушал — упертый. Ошибся, однозначно. Когда ты в ЦСКА, ты не видишь ни Первого дивизиона, ни перелетов в другой конец страны, ни этих полей. Думаешь: а у нас все не так уж и плохо. А потом сталкиваешься со всем этим и… «Если Дзагоев проигрывает в приставку, джойстики летят в стену» — Каково было работать в ЦСКА с Игорем Акинфеевым? — Обычный человек, как и все. Мы, вратари, вообще специфический народ. Кто-то дружелюбный (как Сергея Рыжикова вижу — всегда улыбка!), другой не слишком. Все равно же мысли в себе гоняешь, пока охраняешь ленточку. С Акинфеевым работа шла нормально, шутили. Все вратари ЦСКА понимали: Игоря не подвинуть. Это икона для клуба, как Буффон для «Ювентуса», Касильяс для «Реала» или Кан для «Баварии». Для меня, Абакумова и Помазана было большим опытом тренироваться рядом с ним под руководством тренера Вячеслава Чанова. А потом использовать это на практике в других командах. Многому у него учился: игре ногами, выбору позиции и принятию решений. — Вы застали Газзаева. Боялись его?— Он ко всем требователен. Бывает, остаешься после тренировки, пять раз тебе бьют, один раз не прыгаешь — и сразу же слышишь замечания в жесткой форме. С Газзаевым я провел совсем мало времени — привлекался к тренировкам, только когда все разъезжались в сборные. Но в молодежке Шевчук работал по его системе. Когда я впервые попал на сборы к Шевчуку, подумал: «Все, обратно в школу. Какой мне дубль...» Я и сам по себе бегать не люблю — а тут кроссы, барьеры! После одного из занятий прямо поплохело: пришли с Заболотным, сели на пол и долго не могли собраться. А в основе-то нагрузки в разы выше. — Как вас подкалывал Василий Березуцкий?— Честно скажу: такого чувства юмора, как у Сани Салугина, не встречал ни у Васи, ни у кого-то еще. Поругается — и не поймешь, шутит или нет. И не то что сейчас — в «Волге» он и со старшими так общался. Мы с Сашей и тогда в одном номере жили, и в «Амкаре». Как он говорит, ауру мне создает. Вижу Салугу — сразу же хочу улыбаться. — Пилиев переносил Дзагоеву контакты на третий айфон — сам он не справлялся. Ваша история про Алана?— Тоже про айфон. Дзага только приехал в Москву с Димой Рыжовым, мы проводили вместе много времени, сериал «Бригада» пересматривали. Идем как-то по торговому центру, видим Владимира Вдовиченкова. Бежим за ним, чтобы сфотографироваться, и Алан через весь ТЦ кричит: «Фил, Фил!» Я дергаю: «Ты тормози, его не Фил зовут, а Владимир». Вдовиченков без проблем согласился. Он и сам, кажется, узнал Дзагоева: он уже попал в сборную. Айфоны тогда только появились. Алан свой крутит-вертит: «Как снять?» Вдовиченков показывает: «Да вот здесь кнопочку нажми». Алан нажал. А через два дня телефон потерял. Так и не появилось у меня фото с Филом! А я как раз хотел отправить друзьям во Владивосток. — На поле Дзагоев всегда был вспыльчивым?— Да даже когда мы в карты играли. Или в плэйстейшн. Если Алан проигрывает — джойстики летят в стену, все разбивается. Злится жутко! Таким и должен быть футболист. Дзагоев, как и я, семейный, так что мы с ним постепенно общались все меньше. Только с Щенниковым по сей день плотно контактируем. Жорик всегда выделялся скоростью: и мама, и папа занимались легкой атлетикой, от них передались гены. Помню одну игру за молодежный состав, в наш первый год в ЦСКА. Шевчук повернулся к скамейке и сказал про Щенникова: «Слушай, ну это гений!» Не удивляюсь голам Жоры в этом сезоне. Он нападающий сам по себе, по юношам блистал в атаке. Мы разбирали поражение от ЦСКА: один линейный подает, другой замыкает. У Щенникова минимум одна из этих обязанностей. А навыки бомбардира у него в крови. В Европе крайние защитники всегда результативны — посмотрите на Марсело. — Чепчугов, оказавшись в Москве, скупал шубы, пуховики и все, что казалось модным. Пытались остановить?— Это я в Москве с 12 лет, а Серега — простой парень, сибирская душа, в столице никогда не бывал. Познакомился я с Чепчуговым на сборах — там сходу начали его стебать по поводу одежды. Первым, кто поехал с Серегой в бутик, оказался я. Он брал джинсы и еще что-то нормальное, но был таким придирчивым! Я сказал: «Серый, я с тобой за покупками больше не ходок». Навсегда отлегло в памяти, как мы с Серегой начали ездить на базу. «Арчи, — спрашивает, — ты где живешь?» — «На «Соколе». — «А я на «Динамо». Давай буду тебя забирать». Взял «Камри» в аренду, заезжает за мной — и как давит на газ! Сижу, а ладошки потеют. А Серый на спокухе, одной рукой руль держит. Замечает запасную полосу на Кутузовском, выделенку какую-то. «А че мы в пробке стоим? Давай туда!» — «Серый, сбавь ход». — «Нормально все, прорвемся!» «Слуцкий просил рассказать про молодежь ЦСКА» — 2010 год вы пропустили из-за допинга. Как он попал в ваш организм?— Переход во взрослый, настоящий футбол давался мне трудно. Я капитан сборной Москвы и юношеской сборной России, ЦСКА дал мне контракт — казалось, все складывается легко. Естественно, расслабился. Потихонечку стал набирать лишний вес. В отпуске я набрал килограмм восемь лишних — весил под сотку. — Так сложно скинуть восемь кило?— Хотелось же просто. Не напрягаясь. Во Владивостоке встретила бабушка — у каждого ведь есть, знаете, да? Начала предлагать средства для похудения, я отнекивался. Бегать уже начал. А тут наткнулся на фуросемидик. — Произошедшее дальше звучит как анекдот: бабушка дала вам яблочный пирог, вы отказались и напомнили про лишний вес, и тогда она дала вам таблетки для похудения.— Об этом я потом читал комментарии в интернете. С таким ха-ха! Заголовок — «Нигматуллин: фуросемид мне дала бабушка», коммент — «Аршавин: кальян мне дал дедушка». Я просто лежал от этого. Ну, да, [бабушка] дала мочегонное средство. Я, дурак, взял да выпил. — Когда в последний раз ели яблочный пирог?— Этой зимой. Дома. — Не испытывали отвращения?— Да это же бабушка, как можно? Спокойно ем. На поле — точно так же. Если ошибаюсь, продолжаю играть, как играл. — Когда выяснилось, что вы употребили фуросемид?— Приехал в ЦСКА, сидел в бане с Васей Березуцким. Разговорились, я упомянул фуросемид. Вася обалдел: «У тебя мозгов совсем нету?» — «А что?» — «Это допинг». Я об этом даже не подозревал. Сразу же признался доктору: пью такие-то таблетки. Через два дня как по заказу приехала допинг-комиссия. Никогда ее не было на сборах. А мы — семь человек из двадцати восьми фамилий в заявочном листе — попались. Казалось, времени прошло достаточно, никакой дисквалификации быть не может. Я готовился к Лиге чемпионов — Слуцкий рассчитывал на меня больше, чем на Чепчугова. Но приходят результаты, мне звонят: «Артур, после «Севильи» сразу же летишь в Швейцарию на суд». — Случай в декабре 2009-го с допингом Игнашевича и Березуцкого вас ничему не научил?— Там-то все нормально. Тогда врач допинг просто не задекларировал, не записал таблетки для простуды (судафед). А они через некоторое время во что-то там превращаются. Сейчас бы за такое сто процентов пригрели. И мне бы за фуросемид два года впаяли, сто процентов. Но вместо этого дали всего восемь месяцев. — Как ваше похудение воспринял клуб?— Прекрасно. Никто не ругался. Просто сказали, что повел себя неправильно. Но, как ни странно, сразу же после дисквалификации продлили со мной контракт на три года. — Гинер вызывал на разговор?— По поводу допинга — нет. К Евгению Ленноровичу я ходил один раз, когда не продлевал контракт с ЦСКА. Он объяснял, почему надо продлить. По-своему, как техничный и грамотный бизнесмен. Правда, я все равно отказался. Но потом вернулся и продлил. — Чем вы занимались до конца дисквалификации?— Работал с основной группой. Правда, не мог играть даже в товарищеских матчах. Приезжал погонять на КФК за «Реутов». Через три тура мы вышли на первое место, и к нам приехал «Советский спорт». Поднялась суета. Подходит начальник команды Артур: сегодня не играешь, а то снимать тебя будут. А потом вышла статья: «Он мог бы греться на Атлантическом океане в Португалии, а сейчас в Реутове». Нас тренировал Борис Копейкин, так он зашел с тем номером «Совспорта» в раздевалку, и говорит: «А знаете, кто у нас в команде?!» И зачитывает. — Слуцкий вас поддерживал?— Еще как. Убеждал: «Хорошо тренируешься, усердно работаешь. Будешь играть в премьер-лиге». Полтора года работы с Викторовичем — шикарное время. Он часто интересовался: «Как тебе тот, этот? Ты знаешь молодых, расскажи». Однажды выхожу с базы, а Слуцкий меня окликает: «Я с водителем. Садись, подвезу». — Как у Слуцкого в ЦСКА было с английским?— Плохо. Даже смешно вспоминать. Но я видел его интервью в «Халле» — невозможное возможно! Пусть критика льется, но Слуцкий не побоялся уехать в Англию. Не захотел сидеть в теплой ванне. Люблю такой подход. После негативного опыта приходит позитивный — если делаешь выводы. А Слуцкий точно делает. — Как отреагировали на скандал с Романом Еременко и кокаином?— С сожалением. Знаю, какой это игрок. Пропускает сейчас лучшие свои годы… Сразу же вспомнил свою ситуацию. Ты жив, здоров, дееспособен. Но футбол у тебя только на приставке. Ладно бы травма. А здоровым следить за матчами со стороны — очень больно. «Неприятно читать критику Заболотного» — С Антоном Заболотным вы не только начинали в ЦСКА, но и поднимались из ФНЛ с «Тосно». Антон напоминал Диего Косту?— Сам по себе он добрейший парень. А вот на поле — отбивной молоток. Прошлый сезон, последний тур ФНЛ, «Тосно» играет с «Химками». Мы победили 3:1, Антон забил (а за «Химки» — Михаил Гащенков, который сейчас со мной в «Амкаре»). Идем с поля, смотрю, а у Заболотного бровь разбита. А матч ничего не решал, мы уже вышли в премьер-лигу, играли за премиальные. Говорю Антону: «Вспоминаю детско-юношескую команду: постоянно у тебя то голова в крови, то ссадины. Вот и сейчас!» Неприятно читать, что про Заболотного пишут. Антон никогда не был снайпером. Свои десять клал, но редко больше. Лучший сезон провел в прошлом году: 17 голов. Он может не забивать, но всегда старается без остатка и борется без остатка. — Заболотный — футболист уровня «Зенита» и сборной?— Да. Вы скажете: это твой друг. Но никто ведь не замечает, сколько мячей он принимает, отрезает. Прижали команду, вратарь выносит мяч — и Антон всегда зацепится. Как полезен он при стандартах у своих ворот! Да, прямая обязанность форварда — забивать голы, а в «Зените» их у Заболотного нет. Но он впервые столкнулся с таким высоким уровнем, где надо постоянно и много забивать — разумеется, это давит. — Опустившись до второй лиги, Заболотный усвоил: «Напиваясь в четверг, нормально в субботу не сыграть». В ЦСКА Антон устраивал загулы?— Во многом он утрирует, когда так говорит. Мы все не без греха, и Антон мог позволить себе сходить в клуб. Просто он эмоционально это теперь преподносит. Были примеры куда хуже, поверьте. Да и я-то в этот переходный период немного потерялся. В голове у тебя не футбол, а непонятно что. — Кто вам вразумил?— Сам. Просто стало обидно, глядя в зеркало. В юношеской сборной я считался самым перспективным. А тут — все мои товарищи по этой сборной давно в премьер-лиге, а я в ФНЛ на лавке. Потом, когда поехал с «Волгой» на игру в Красноярск, познакомился с будущей супругой. Появился тот, ради кого я играю, кто меня ждет. — Сычев, Булыкин, Алдонин — кто из ветеранов тащил «Волгу»?— Каряка и выглядел ярче всех, и лидером команды был. Неслучайно он быстро пошел в тренеры — после «Волги» он снова уехал к Гаджиеву, в «Амкар» помощником. Сычев поразил старанием. Делал все! И никакой звездности. Главное оружие, скорость, Дима уже растерял. А вот Каряка до 35 порох сохранил. Из легионеров в Нижнем суперским парнем был Леандро — бразилец, который полностью поменял менталитет и стал русским. Он прямо наш! Как Идову — его я знаю с 12 лет, когда играли против «Смены». Вот Мукенди в «Волге» — настоящая экзотика. Каждый день приходил в новой одежде — я его постоянно фотографировал. Он смеялся: «У тебя на телефоне моих картинок больше, чем твоих!» Думбия такой же нарядный. Майка «Чикаго Буллз» по колено с 23-м номером, разноцветные джинсы, цветастый ирокез — обычное дело. — У вас до сих пор есть цель попасть в сборную и сыграть в Лиге чемпионов?— Конечно. Мне только 27 лет будет. Шмейхель в 28 перешел в «Манчестер Юнайтед» из чемпионата Дании и выиграл все, что можно. Даже со сборной. — А вернуться в ЦСКА и всем показать?— Принципиально об этом не задумывался. ЦСКА — клуб, где я вырос. Но место в основе все так же прочно занято. А идти вторым номером смысла никакого. Больше интервью на Sport24: