Александр Жуков, занимавший пост президента Олимпийского комитета России последние восемь лет, 29 мая сложил свои полномочия и сосредоточится на работе в Госдуме РФ. В интервью ТАСС он подвел итоги многолетней работы, рассказал о самых ярких и сложных моментах в жизни ОКР, а также обозначил направления, над которыми предстоит работать его преемнику Станиславу Позднякову. — Вы начали работу на посту президента ОКР восемь лет назад. Имели ли полное представление о состоянии дел в нашем спорте? — Тогда, работая в правительстве, я курировал спорт, с 2005 года вплотную занимался сочинской заявкой, возглавлял наблюдательный совет оргкомитета Игр-2014. Мне были близки вопросы спорта. — Как складывались отношения с вашим предшественником Леонидом Тягачевым? — Мы всегда достаточно тесно работали, даже в 90-е годы, самые тяжелые для российского спорта. У ОКР тогда даже не было денег, чтобы спортсмены могли на Олимпиаду поехать. Я был депутатом, председателем бюджетного комитета. И помню, как Леонид Васильевич собирал группу выдающихся спортсменов, которые приходили к нам на заседания. Как, например, перед Играми в Солт-Лейк-Сити. И деньги выделялись — около 100 млн рублей, огромные деньги по тем временам. Иначе наша сборная рисковала не уехать на Игры. — Думаю, большинству это сейчас сложно даже представить. — Об этом стоит напомнить. Это сегодня ОКР уже на протяжении многих лет не получает дотации из бюджета, все происходит на спонсорские деньги, средства, полученные от пожертвований и МОК. А тогда, конечно, ситуация была очень тяжелая. Это было обусловлено общей экономической ситуацией в стране, до спорта руки ни у кого не доходили. — Так складывается, что президенты приходят в ОКР в достаточно непростых условиях для нашего спорта. Какие тогда перед вами задачи ставились? — Поскольку это было на фоне не самого удачного выступления в Ванкувере, речь шла об улучшении результатов наших спортсменов. И в первую очередь о подготовке к Сочи, и главная задача была — успешно выступить на домашней Олимпиаде. Поэтому моя программа включала очень много пунктов, в их числе спорт высших достижений, объемные программы подготовки к Играм, большой раздел массового спорта, работа с ветеранами, пропаганда олимпизма. Улучшение работы с федерациями и международными организациями, плюс на тот момент очень слабо был развит маркетинг, а спорт нуждался в привлечении средств в ОКР. Большую часть пунктов той программы удалось выполнить. "Корейцы плакали, а я звонил президенту" — Предположу, что вы как сейчас помните 5 июля 2007 года, когда на тот момент президент МОК Жак Рогге вскрыл конверт и объявил Сочи столицей Игр-2014? — Еще бы. Тогда я еще не был президентом ОКР, а возглавлял правительственную комиссию по продвижению нашей заявки. Я помню, как мы к этому готовились, как репетировали выступление с президентом нашей страны на сессии. Хорошая презентация заявки была очень важна, ведь у нас на тот момент не было никаких объектов — виртуальная заявка, все на бумаге. Дело было весьма рискованное, и многие сомневались хоть в каких-то шансах Сочи. Да и конкуренты были очень сильные — австрийский Зальцбург, где все было готово, фаворитом был Пхёнчхан. И то, что наш президент приехал поддержать заявку в такой ситуации, дорогого стоило — мы могли проиграть. Однако его личное участие, встречи с ключевыми членами МОК, выступление на сессии, которое часто вспоминают до сих пор, позволили представить Сочи, как проект, который придаст много нового Олимпиаде. Владимир Владимирович выступил и улетел сразу после презентации. — А потом? — После того как выбыл Зальцбург, кандидатов осталось два — мы и Пхёнчхан. А потом Рогге вскрыл конверт. Корейцы плакали, наши ликовали, я в этот момент звонил на борт президенту, сообщая о победе. Потом была закладка первого камня в Имеретинской долине, где не было ничего — одно болото. За семь лет до Олимпиады. Мы смогли реализовать основные идеи, компактность, когда с берега моря до гор добраться можно за 40 минут. Сейчас МОК в "Повестке-2020" говорит о том, что надо использовать по максимуму то, что уже построено, чтобы сократить затраты на Игры. Но у нас была идея создать новый российский курорт, центр зимних видов спорта. И сейчас это самые лучшие спортивные сооружения, прекрасная транспортная схема. Тогда МОК поверил России и не ошибся. Нам удалось провести лучшие зимние игры в истории. — Вы сами сейчас ездите в Сочи? — Довольно часто. Своими глазами вижу, что все используется. Что сегодня в Сочи вместо двух миллионов туристов отдыхают шесть. Наверху в гостиницы не пробьешься, все занято. — Наверху дороговато. — Но тем не менее востребовано, люди едут в Сочи с удовольствием. Там проводятся соревнования, создан центр для одаренных детей "Сириус" — своего рода "Артек" для юных талантов, и я уверен: в будущем мы увидим много выдающихся деятелей, которые являлись его воспитанниками.Там же, в Сочи, мы реализовали новую концепцию "Дома болельщика", через который прошли 250 тыс. человек. Они общались с нашими спортсменами напрямую, фотографировались, многие это запомнят на всю жизнь. Потом мы реализовали эту идею и в Рио-де-Жанейро. — Вы можете считать Игры в Сочи вашей самой большой победой на посту президента ОКР? — Вне всяких сомнений. Это вообще была высшая точка для всего российского спорта. Игры дали колоссальный толчок развитию спорта в нашей стране. Я сам много олимпийских уроков проводил, я видел, какая безумная популярность у спортсменов — героев Игр. То же фигурное катание! Нынешнее поколение гениальных детей — это дети Сочи. Это родители, которые увидели тогда на Олимпиаде Юлию Липницкую и Аделину Сотникову. Против допинга с ежовыми рукавицами — Что, по-вашему, вы не успели сделать на посту президента ОКР? — До конца решить проблему, связанную с допинговым скандалом, нанесшую большой урон российскому спорту. Чтобы окончательно выйти из этой ситуации, необходимо сделать еще немало. Да, здорово, что ОКР восстановлен в своих правах, что наши спортсмены могут участвовать в Играх. Но РУСАДА по-прежнему не восстановлена, а легкоатлеты вынуждены выступать в нейтральном статусе. К этому вопросу было недостаточно внимания и со стороны государства, и со стороны ОКР. Нужно было действовать более жестко. — А сейчас есть возможности действовать жестко? Ведь чтобы контролировать все это, нужны ежовые рукавицы. — Однозначно есть. Приняты жесткие законы, введена уголовная и финансовая ответственность. Но послушаешь иногда, опять проскальзывает — "все в мире это делают". — А терапевтические исключения? — Таким людям вообще отдельные соревнования нужны — иначе это лазейка, узаконенный допинг. Неприятие допинга нужно воспитывать с детских лет. Но это не значит, что не должна существовать спортивная медицина, нужно использовать разрешенные передовые методики, которые позволяют улучшить результат. Без этого тоже невозможно. У нас есть хорошие спортивные врачи, есть методики. Их просто нужно более активно внедрять. Этому уделяется большое внимание во всех странах, и нам нужно это развивать. — Когда началась антироссийская кампания в 2016 году, вы могли предположить, несколько серьезный удар это нанесет нам? — Такое трудно было предсказать. Но я отмечу, что ни в одном докладе МОК и ВАДА к ОКР не предъявлялось никаких обвинений. Мы тесно сотрудничали с МОК перед Олимпийскими играми в Рио-де-Жанейро, участвовали во всех заседаниях, где рассматривался вопрос выступления россиян в Играх, выступали на сессиях МОК. Я беседовал практически с каждым членом МОК на эту тему, с каждым членом исполкома, с представителями ВАДА. Нам удавалось довести нашу позицию по всем ключевым вопросам. МОК в какой-то момент стал единственной организацией, которая нас поддерживала, несмотря на очень серьезное давление, на бесконечные письма от антидопинговых агентств разных стран, даже правительств, международных федераций. МОК принимал взвешенные решения. Только перед Пхёнчханом, когда комиссия Освальда стала необоснованно дисквалифицировать наших спортсменов, я считаю, были приняты несправедливые решения, которые в дальнейшем были отменены CAS. "С МОК надо работать и договариваться" — Как нужно выстраивать с МОК отношения в дальнейшем? — Надо работать и договариваться, даже несмотря на негативные обстоятельства. Обратите внимание, что даже несмотря на два случая с допингом в Пхёнчхане, МОК восстановил ОКР. А самое главное — наши спортсмены, пусть и в усеченном составе, выступали в Южной Корее. — До Токио-2022 рукой подать, как нужно действовать сейчас, чтобы все это не повторилось? — Самое главное и очевидное — восстановить РУСАДА, второе — восстановление наших федераций в полном объеме. Ну и, конечно же, реализация программ подготовки спортсменов к Токио. ОКР должен помогать всем федерациям в этом плане, в том числе во взаимодействии с международными федерациями, с тем же МОК. — Снежный ком проблем покатился с обвинениями со стороны ИААФ в адрес российской легкой атлетики. Да, безусловно, в этом виде спорта на тот момент существовали огромные проблемы. Но есть и другая сторона вопроса. Пусть в истории нет сослагательного наклонения, и все-таки — не допустили ли мы ошибки, поддержав в 2015 году на выборах президента ИААФ не украинца Сергея Бубку, а британца Себастьяна Коу? — К сожалению, с Коу не удалось найти общий язык ни ВФЛА, ни комиссии ОКР, хотя все пункты дорожной карты выполнялись и были выполнены. Никакого желания у ИААФ и Коэ идти навстречу, вернуть ВФЛА в Международную легкоатлетическую федерацию не видно. Мне кажется, Коу вряд ли можно считать "большим другом" российской легкой атлетики. — Ситуация выглядит совершенно беспросветно. — Это зависит от восстановления РУСАДА. — А вы уверены, что с восстановлением РУСАДА у ИААФ не появятся новые "но"? — Других невыполненных пунктов не осталось. Можно придумать еще новые предлоги, но в юридическом плане это вряд ли будет легитимно. — Как по-вашему, ВАДА в ближайшем времени действительно может восстановить РУСАДА в правах, как это сейчас обсуждается? — Их позиция по поводу двух оставшихся пунктов всем известна, все остальные пункты выполнены и под контролем самого ВАДА. РУСАДА — обновленная организация, и все согласны с тем, что она полностью соответствует своему статусу, может выполнять свои функции в полном объеме. Ее работа необходима, чтобы в России была полноценная и эффективная борьба с допингом, никакие иностранные организации вместо нее работать не могут. Поэтому чем быстрее РУСАДА будет восстановлена, тем лучше будет для всех. Это совершенно очевидно. И восстановление организации должно произойти — это в интересах и ВАДА в том числе, поскольку его задачей является борьба с допингом во всем мире. Россия заслужила место в МОК — Сейчас продолжить эту линию работы предстоит вашему преемнику Станиславу Позднякову. Когда вы поняли, что он сможет в будущем заменить вас на посту президента ОКР? — Я поддержал кандидатуру Позднякова еще два года назад, когда он был избран первым вице-президентом ОКР. Он два года работал на постоянной основе, Поздняков абсолютно в теме. Кроме того, он возглавлял нашу делегацию в Южной Корее на Олимпиаде и сделал все возможное для восстановления членства ОКР в МОК. И я не скрывал, что поддерживал его кандидатуру, я видел его преемником еще два года назад. Поздняков возглавлял бюро исполкома ОКР, которое принимало решения в области финансов, мы проводили совместные переговоры с МОК, он знаком с его руководством и знает, как выстраивать общение, чтобы добиваться позитивного результата. — Каковы его шансы получить место в МОК? — МОК заинтересован в том, чтобы в организации были представлены президенты НОКов крупнейших стран. На Олимпийский саммит кроме членов исполкома МОК, традиционно приглашают президентов комитетов России, Китая и США. Я считаю, что в числе 15 представителей НОКов Россия должна иметь место в силу своего авторитета и заслуг в олимпийском движении. — Вы озвучили два проекта ОКР, которыми будете заниматься в качестве почетного президента организации. — Это важные программы, и их нужно реализовать. Портал Teamrussia, главный медиаресурс нашего проекта "Команда России", и телевидение ОКР сосредоточат на себе всю важную информацию российского олимпийского движения, их контент будет связан с телевидением МОК. С руководителем службы информации ОКР Константином Выборновым составлен подробный план работы, он уже реализуется. Что же касается олимпийского музея, то в перспективе это будет современный интерактивный музей, который сможет посетить большое количество людей. Хотелось бы сделать на основе музея своеобразную площадку, которая будет служить постоянным Домом российских болельщиков. Павильон на ВДНХ, выделенный нам правительством Москвы, просто идеальное место для этого. Думаю, мы реализуем эту задачу максимум за два года. Этот музей не будет альтернативой музею спорта в Министерстве спорта на Казакова, это будет самостоятельный проект — интерактивный, интересный. В какой-то степени образцом является Олимпийский музей в Лозанне, хотя и он уже немного отстает от современных технологий. "Жду чемпионата мира как праздника" — Что для вас должность почетного президента? — Я буду носить это звание, новое для меня, с большой гордостью. И я признателен коллегам, которые проголосовали за меня на олимпийском собрании. ОКР — одна из самых уважаемых в России общественных организаций, которая делает важное и нужное дело для страны. Я обязательно буду участвовать в заседаниях исполкома ОКР. Хотя эта работа будет для меня в большей степени факультативной. В сегодняшней ситуации нужно, чтобы президент ОКР работал ежедневно, не отвлекаясь на другие важные дела. — Вы продолжите поддерживать шахматы? — Мне бы хотелось, чтобы шахматы еще больше приобретали популярность во всем мире. Чтобы на телевидении была полноценная шахматная программа, как раньше. Это очень востребовано. В интернете множество шахматных сайтов, где люди играют в онлайне, обмениваются информацией. Шахматы могли бы стать телевизионным видом спорта, в нем бы появилось больше финансирования. Я смотрю на призовые в покере и понимаю — в шахматах явно что-то было упущено. Нужно продолжать привлекать самые интересные шахматные соревнования в Россию. В целом мне кажется, что сегодня шахматному миру нужно единство. Слишком много сегодня в нем подводных течений. — Ни для кого не секрет, что вы очень любите футбол. С каким чувством ждете чемпионат мира по футболу? — В первую очередь жду как праздника, сейчас это, наряду с Олимпийскими играми, самое интересное спортивное соревнование во всем мире. И сейчас, когда про Россию на Западе говорят, как, кстати, и перед играми в Сочи, много негативных вещей, для многих наша страна откроется по-новому. И для тех болельщиков, кто приедет, и для тех, кто увидит телевизионную картинку. Это важно с точки зрения представления России во всем мире. Я очень жду настоящего красивого футбола. В нашей стране сыграют столько замечательных команд — бразильцы, испанцы, французы, немцы. Перечислять долго, и все это — выдающиеся команды, выдающиеся игроки. — Планируете посещать матчи? — На матчи с участием российской сборной пойду обязательно. Конечно, мне будет интересно попасть в те города, где я имел отношение к строительству. Например, в Калининграде, где мы выбирали место, но самого стадиона я еще пока ни разу не видел. Хотел бы попасть и в Нижний Новгород, и в Самару. "Кто бьется до конца, всегда имеет шанс" — Были ли за время вашего пребывания на посту президента спортсмены, которые стали для вас настоящим откровением? — Я видел много выдающихся спортсменов, всех не перечислишь. Из последних — Женя Медведева, юная девочка, на долю которой выпала масса испытаний. И спортивных, и таких, как заседание МОК 5 декабря перед Олимпиадой в Пхёнчхане. Она проявила себя как абсолютно взрослый мудрый человек, думаю, ей это стоило огромных моральных сил. И после этого она нашла в себе силы блестяще выступить на Играх, несмотря на травму. Для меня это было абсолютным откровением. — Возможно странный вопрос, но были ли смешные эпизоды в вашей работе? Как, например, та олимпийская матрешка, которая не влезала на борт "золотого рейса", летящего из Рио-де-Жанейро в Москву в 2016 году. — Это было действительно забавно. Сейчас та огромная матрешка украшает вестибюль ОКР, на ней красуется много автографов, каждое утро встречает сотрудников и гостей ОКР. Так что она по праву уже вошла в историю российского спорта. Но мне больше вспоминаются такие моменты, как волейбольный матч с бразильцами, выигранный нами на Играх в Лондоне, это было потрясающе. Если говорить о Сочи, это финиш нашей биатлонной мужской эстафеты. Там вообще много таких моментов было. В Рио-де-Жанейро — гандбольный финал, принесший победу нашим девчонкам. Это — на всю жизнь, это счастье. Мы всегда старались сделать максимум возможного в сложных ситуациях. Это работа подарила мне много таких замечательных моментов. — В спорте трудно быть интеллигентом? — На посту президента ОКР нужно находить общий язык с разными людьми. И проявлять серьезные дипломатические способности — от этого зависит и успешное выступление наших спортсменов, отношение к ним. Это важно. — От спорта можно устать? — Еще как. Но эта усталость проходит к следующим стартам. Вот иногда смотришь матчи нашей футбольной сборной — и всякое передумаешь. А потом новые матчи, и ты снова болеешь, ты все равно ждешь победы. Для болельщика надежда умирает, когда уже все закончилось. Сейчас я знаю точно — в спорте бывают чудеса. И тот, кто бьется до конца, имеет шанс на победу. Вспомните наших хоккеистов в финале Олимпиады в Пхёнчхане за две минуты до конца встречи, когда удалили нашего игрока. Десятки миллионов людей болели за них и они победили. Так что все может быть. Беседовала Вероника Советова
