Чемпионат мира в России — тест для нации
О главном в последнюю секунду перед началом. Мой друг дизайнер из Тулы Алексей Белоус в течение полутора месяцев каждый день выкладывал по одному плакату, адаптируя буквы русского алфавита под сборные — участницы ЧМ. Под букву Я в последний день перед турниром он презентовал Россию. Вот посмотрите. Ничегошеньки не понимаю в современном дизайне, но с точки зрения идеи плакат кажется мне просто блистательным. Так, к сожалению, получается, что последней в алфавите и последней в слове «Россия» буквы в нашей жизни слишком много. Бесконечные районы из панелек, где каждый забился в свой угол и отворачивает глаза при виде соседа по лестничной клетке, делая вид, что не замечает его. Телеэкраны, где каждый яростно уверен, что выражает мнение всех, но на самом деле не выражает даже своего. Футбол, где каждый почему-то уверен, что он-то как раз занят самым тяжёлым трудом на планете. Всё это так. Мы разобщены. Конечно, мы не можем быть все заодно, как уругвайцы, которые на небольшой территории собрали одно из самых сплочённых государств в мире. Конечно, мы не можем быть семьёй, как исландцы, где до женитьбы рекомендуют проверить по базе данных, не родственники ли вы, не смешается ли кровь. Конечно, нам далеко до немцев в их принятии всего нового и осознания, что ещё один другой человек — это новый элемент сплава слова «мы», а не ещё одно я. Нам, с одной стороны, не позволит быть такими же близкими огромная территория, где житель Ростова вряд ли узнает, как дела в Барнауле. С этим ничего не поделать. Но с другой стороны, в нас не так развито умение принимать другое я в состав общего мы. Это нужно исправлять. Чемпионат мира покажет, почему это важно. Два года назад в Париже я мрачно цедил пиво на фоне всеобщего дурдома — только что Франция выбила Германию и вышла в финал. Ко мне за столик подсели двое мужчин. Сперва я решил, что это отец и сын — разница в возрасте была примерно такой. Потом понял, что они совсем не похожи — лысеющий шатен со строго сведёнными бровями и парень с карими глазами, по которым было понятно: где-то там, уже достаточно глубоко, но всё же отметилась южная кровь (позже выяснилось, что курдская). Оказалось, что они из Швеции и не уехали сразу после вылета своей сборной. Мы разговорились, но меня мучил один вопрос, и я не сдержался. «А как вы вообще путешествуете вместе? Вы же не родственники?» — спросил я. Они переглянулись так, будто я их одновременно и удивил, и оскорбил. Спустя секунду строгие брови того, что постарше, запрыгали в воздухе ночного Парижа — он натурально расхохотался. А потом сказал: «Мы оба шведы. Считаешь, что этого мало?». Тот, что постарше, вычислил своего будущего попутчика в супермаркете — тот общался по телефону с семьёй. На следующий день они уже скинулись на съёмную машину и договорились остаться в стране до финала. Да, так просто сошлись два человека — не зная ничего друг о друге, отличаясь как минимум возрастом, им хватило одного факта. Они оба были шведами. А шведы — это мы. Чемпионат мира подарит, помимо футбола, людям в России много похожих историй. Историй, которые кажутся необычными нам, но для них совершенно нормальны. Историй, которые показывают, как круто держаться вместе, а не держаться волком. Как мы, состоящее из миллионов я, гораздо веселее и полезнее, чем просто миллионы я. И знаете, тот факт, что у нас беда со сборной, — отличный тест на «мы». Хочет каждый из нас того или нет, но вот те два десятка парней в майках с орлом — тоже мы. И отворачиваться от них ради своего я («Я на них тратить свои нервы не буду!»), наверное, неправильно.
