Ольга Забелинская: На 99% уверена, что участие в Играх-2020 под флагом РФ окажется невозможным

Лучшая шоссейная велогонщица России Ольга Забелинская, которая будет выступать за Узбекистан, раскрыла причины своего перехода. – Я не чувствую возраста и в Токио готова бороться за медали. Но вы же сами видите, что происходит вокруг российского спорта на двух последних Олимпиадах. Началось все в Рио, затем в Пхенчхане ситуация усугубилась и, по моим ощущениям, в Токио будет еще хуже. На 99% уверена, что мое участие в Играх 2020 года под российским флагом окажется невозможным. Повторится та же ситуация, что и прошедшей зимой с Кулижниковым, Юсковым, другими спортсменами, которые имели допинговые проблемы в прошлом. Меня, как и еще многих россиян, просто не пригласят на Олимпиаду. Этот вывод я сделала из общения с представителями Федерации велосипедного спорта России (ФВСР) И ОКР. – То есть ФВСР давно в курсе ситуации? – Предложение от Узбекистана мне поступило осенью прошлого года, я сразу же сообщила о ней президенту ФВСР Вячеславу Екимову. На тот момент еще не было известно, какой будет ситуация с допуском наших олимпийцев в Пхенчхан. Екимову честно сказала, что Узбекистан предлагает переход и оставляет приглашение в силе, несмотря на то что я сообщила о неготовности дать ответ прямо сейчас. В феврале мое понимание ситуации изменилось. – Из-за недопуска наших олимпийцев? – Да. Я тогда задумалась и стала ждать реакции России на санкции МОК. Но ее не было, Олимпиада закончилась, и тема ушла из фокуса. Тут я вспомнила, что у меня все еще актуально предложение от Узбекистана и они его не отозвали. – Ждали вашего решения так долго? – Да, мы были на связи, мне говорили, что нужно решаться, и к весне сложилась следующая ситуация: у меня внутри уже наболело от всех проблем, видела, что ничего хорошего не происходит. В мае проходил трековый "Гран-при Москвы" в Крылатском, туда приехали представители Узбекистана, мы встретились лично, до этого были только телефонные переговоры. Они поставили вопрос ребром: да или нет. А я к этому моменту, видимо, дошла до точки кипения и согласилась. И тут же сказала об этом Екимову. – Как он отреагировал? – До этого он все воспринимал как шутку. "Куда ты собралась? В Узбекистан? На ишаках гоняться?" Ну и в таком духе. Мое финальное решение он, похоже, тоже принял за шутку и никак особо не отреагировал. Я ему на полном серьезе сказала, что начала процедуру получения узбекского паспорта и за сборную России больше выступать не буду. Тут он стал говорить, что в меня за последние два олимпийских цикла вложены большие деньги. Но в реальности все немного не так. – А как? – Во-первых, Екимов пришел на должность президента федерации уже после Рио, и он не может знать, кто и за чей счет готовился к Играм 2016 года и уж тем более – 2012-го. А во-вторых, можете сами прикинуть: перед Лондоном у меня по линии сборной был только один сбор, а перед Рио я вышла из дисквалификации в марте, за пять месяцев до Игр, и в меня физически просто не могли "влить" какие-то серьезные суммы. Были проведены два-три сбора, но вряд ли они стоили огромных денег. Еще смешнее выглядит то, что все это время во мне видели капитана сборной. Начнем с того, что перед Лондоном меня даже не рассматривали в состав, пришлось пройти очень тяжелый отбор, чтобы доказать свое право участвовать. Ну, а в 2016-м после выхода из дисквалификации я просто не могла являться лидером. Тогда меня поддержал Ренат Хамидулин, генменеджер команды "Газпром-Русвело". У него не было женского состава, но Ренат нашел выход. К тому же, выступая на гонке в Италии, накануне чемпионата России в Севастополе, где проходил олимпийский отбор, я получила серьезную травму. В итоге поехала в Бразилию по решению тренерского совета, которое было принято благодаря поддержке Юрия Кучерявого и главного тренера сборной по шоссе Юрия Гурьянова. Только эти два человека и Хамидулин сделали возможным мое участие в Рио-2016. – С какого года вы гоняетесь в Европе? – За европейские команды - с 1999-го. – Российские специалисты с вами работали? – С 2000 года сама пишу тренировочный план. Нет ни одного человека, который помогал бы мне как специалист. Я в равной степени не являюсь продуктом ни российского спорта, ни европейского. Использую свои знания, навыки и опыт. Уже восемнадцать лет сама себе и тренер, и спортсмен в одном лице. – Вы принесли России три олимпийских медали. Есть внутреннее ощущение, что долг родине отдан? – Думаю, что принесла стране даже больше, чем в меня было вложено. Судите сами: к Лондону я готовилась отдельно, выше уже сказала - был всего один сбор. А завоевала там две бронзы. Остальные деньги федерации инвестировались в спортсменов, которые не принесли стране ничего, – мои медали оказались единственными для российского велоспорта. – Что сейчас говорит UCI по поводу перехода? – В UCI нет карантина на профессиональных гонках, тех, где не едут национальные сборные. Таким образом, я смогу участвовать во всех стартах, кроме чемпионата мира. С МОК ситуация другая: там есть трехлетний карантин, но он может быть сокращен по соглашению сторон. То есть если ОКР не против моего перехода, то карантин удастся сократить. – А ОКР не против? – На словах сказали, что проблем не видят, но документального подтверждения у меня нет, поэтому что получится в итоге, не знаю. Но учитывая, что ОКР и ФВСР давно в курсе моего перехода, если они сейчас начнут ставить палки в колеса, то выступят в роли собаки на сене.