Густаво: из-за проблем «Сибиряка» придётся закончить
Экс-голкипер сборной России по мини-футболу Густаво в эксклюзивном интервью News.ru рассказал о смене спортивного гражданства и своём будущем. Он отметил, что завершил спортивную карьеру после разрыва контракта с новосибирским «Сибиряком». И опять на его пути стали финансовые трудности. Карьера до России — До переезда в Россию вы выступали за алматинский «Кайрат». Как бразилец, чья карьера в родной стране была успешной, оказался в Казахстане? — Когда я начинал играть в Бразилии, было очень тяжело. Там у молодых вратарей всегда трудности. В Бразилии есть шутка, что голкипер начинает играть только после 30 лет. К 24 годам у меня за плечами было уже несколько клубов, но в них не получал должного внимания. Тогда меня пригласили в Алма-Ату. Пришлось взять в руки карту мира, чтобы найти на ней Казахстан. Для меня это было в диковинку. Мы быстро договорились по контракту — предложили подписать на три года, и я согласился. Очень легко мне далось решение сменить страну. — Что-то раньше слышал о «Кайрате»? — В это время команда не была топовой. После прихода ещё ряда бразильцев уровень начал подниматься. До этого местный чемпионат был практически любительским. Даже в «Кайрате» так было: некоторые ребята имели постоянную работу помимо футбола, играли старыми мячами, которых было два-три на всех футболистов. Пришлось поговорить с президентом, чтобы подход к делу изменился. Со временем появилась база, пошли результаты: пять раз подряд становились чемпионами страны, столько же брали кубок. Это был вопрос времени, теперь же «Кайрат» — один из лучших клубов мира. — То есть вы помогли становлению казахстанского гранда? — Да, получается так. У меня остался неприятный осадок, когда в финале еврокубка «Динамо», за которое я уже выступал, уступило «Кайрату». Представители команды из Казахстана после финального свистка подошли поддержать, добавив, что это и мой успех. Хотя я уже долго не выступал в Алма-Ате. Сейчас команда уже долгое время является топовой в мире. Для меня всегда «Кайрат» был и будет родным. — Почему не остались в Казахстане, а поехали в Россию? «Кайрат» стабильно брал титулы, участвовал в еврокубках — Всегда хотел попробовать свои силы в более сильном турнире. В Казахстане всё-таки уровень совсем другой, чем в России. У меня закончилось действующее соглашение, и я получил приглашение от новосибирского «Сибиряка». В Алма-Ате хотели меня сохранить, но я горел желанием что-то поменять в своей жизни. Тогда ещё хотели сделать мне казахский паспорт, но я не принял предложение. Наверное, судьба. Общение рисунками — У вас супруга из Казахстана. Почему не приняли гражданство этой страны? — Зарина редко что-то говорит о моей игре. Она просто поддержала мой выбор, сказала, что будет всегда рядом. Она не была за или против. — А как вы познакомились? — В ночном клубе. Случайно встретились, кстати. Она мне понравилась, подошёл с ней познакомиться, хотя по-русски очень мало слов знал, тяжело было коммуницировать. Общались больше на английском. Оставил ей в итоге свой номер телефона, а спустя несколько дней она мне позвонила. И так у нас начались отношения. — Знаю, что вы одно время общались языком жестов и рисовали рисунки, чтобы понимать друг друга — Было очень тяжело сначала. По-русски я знал только «привет», «пока». Зарина решила учить португальский и очень быстро его освоила. Она прекрасно говорит на английском, поэтому новый язык не стал для неё большой проблемой. Но первые два месяца ей приходилось рисовать что-то, чтобы мне было понятно, чего она хочет. — В семье сейчас на каком языке общаетесь? — На русском. Но я хочу, чтобы дети хорошо знали португальский, поэтому постоянно стараюсь с ними говорить и на этом языке тоже. В Бразилии у них есть родственники, с которыми не надо терять историческую связь. В Москве дети ходили в школу, где учились на английском, в Новосибирске — на русском. У них теперь небольшая каша в голове. Хотя детям, наверное, всё попроще. — В Казахстане климат достаточно теплый, но вы уехали в Новосибирск, где порой морозы свирепствуют — Испугался, если честно. Мне говорили, что будет холодно, но в первый год, когда я ещё не адаптировался к стране, меня морозы поразили. Там месяца четыре было по -35 или -38. Это просто ужас, очень холодно. Но постепенно привык, хотя было непросто. Первый сезон в Новосибирске дался тяжело. — Не было желания бросить всё и убежать в Алма-Ату? — Нет, такого точно не было. Я мечтал играть в чемпионате России, поэтому старался преодолевать все трудности. Надо идти к своей цели, а не сидеть и ждать у моря погоды. Первые шаги в Суперлиге — Легко ли адаптировались к уровню российской Суперлиги? — Я оказался в России, когда «Сибиряк» только-только вышел в элиту из Высшей лиги. Первые полгода мы почти всем проигрывали. Если не ошибаюсь, у нас было только четыре ничьи и одна победа. Считай целый круг провели в роли аутсайдера. Затем зимой взяли новых футболистов и дело пошло намного лучше. В итоге закончили на шестой строчке, что стало большим откровением для многих. Кстати, тогда ещё не было стадии плей-офф, а то так бы мы и за трофей могли побороться. — «Сибиряк» набирал силу, но все равно сорвались в Москву, согласившись на предложение «Динамо». Почему? — Когда ты играешь за «Сибиряк», берешь медали, выступаешь в финалах плей-офф — это все классно. Но тогда я начинал выступать за сборную, поэтому для меня стали проблемой постоянные перелеты из Новосибирска в Москву. А если национальная команда выступала в Европе, то километраж моей поездки значительно возрастал. Это всё начало сказываться на моей игре. Я понимал, что усталость мешает мне демонстрировать футбол высокого уровня. Мечтал играть за «Динамо». А кто не хотел защищать цвета этого легендарного клуба? Когда поступило предложение, сначала отказался, провёл в Новосибирске ещё один сезон, но после повторного приглашения всё же согласился сменить клубную прописку. — Многие считают, что как только бразилец переходит в «Динамо», ему сразу предлагают сделать российское гражданство — Я до этого себе оформил все документы, в Новосибирске (смеётся). Но в «Динамо» было такое в своё время, соглашусь. Но сейчас правила поменяли — надо прожить в стране пять лет, после чего можно претендовать на гражданство. Это вариант, который устраивает всех. В своё время в стане «бело-голубых» выступало сразу семь-восемь бразильцев. — Тяжело решились на получение российского паспорта? — Очень легко (смеётся). Мне тогда было уже больше 30 лет, в Бразилии на меня не рассчитывали. Один раз только приглашали в команду до 21 года, но это было так давно. Обычно не обращали внимание на тех, кто играл в Казахстане или России, набирая тех, кто выступал, например, в Испании. Когда я получил предложение от российской команды — одной из ведущих сборных мира, — сразу ответил согласием. — Не обращались к бразильцам перед сменой гражданства? Из серии, рассчитываете на меня или нет — Нет, никаких подобных разговоров не было. Да и зачем? Я уже сам для себя все решил, готов был выступать за национальную команду. Считайте, у меня жена русская, дети говорят по-русски. Вопрос был всего один: попаду я в сборную или нет, если сделаю себе паспорт. Сборная России и конфликт — Разговоров на тему «Мы тебе паспорт — ты нам выступления за Россию» не было? — Нет. «Сибиряк» начал оформлять все необходимые документы. После одной из игр с «Синарой», которую тогда тренировал Сергей Скорович, он подошёл ко мне и сказал, что как только мне сделают паспорт, то он хочет попробовать меня в сборной. Его слова имели большое значение, я сразу начал подгонять руководство с решением всех бюрократических вопросов (смеётся). А то моё место мог бы занять кто-то другой. — На тот момент уже овладели русским языком в должной мере? — Уже нормально разговаривал с партнёрами, проблем не возникало. — Если взять всю карьеру в национальной команде, какие моменты первыми приходят на ум? — Первое серебро чемпионата Европы. Я считаю, что поражение в финале от испанцев — это самый большой удар за всю мою карьеру. Мы вели со счетом 1:0, но затем в самой концовке удалили Сирило. Играли четыре на пять, но не смогли удержать победный счёт — соперник за 40 секунд до сирены сравнял. В добавленное время нас дожали. Это первое, что всплывает в памяти. А также серебро чемпионата мира-2016 в Колумбии, где в решающей игре не смогли справиться с Аргентиной. — Если была бы возможность обменять три серебра ЧЕ на одно золото — согласились бы? — Да я готов отдать даже четыре серебра, если бы так можно было (смеётся). Добавлю — даже медаль с чемпионата мира, не жалко. Я бы точно согласился на такой обмен. — Знаю, что в сборной не слишком однозначно восприняли обилие натурализованных игроков. Чувствовалось ли это в команде? — В своё время такое чувствовалось, да. Были ребята, которые не всегда понимали наши мысли. Мы же пришли помогать, отказались выступать за свою страну, встав под знамёна сборной России. Я отказался от детской мечты — выйти на паркет в составе Бразилии. Наоборот, должна быть только поддержка, ведь я не преследовал каких-то иных мыслей, хотел помочь. Но некоторые футболисты рассматривали этот вопрос с другой стороны — пришёл бразилец, который отбирает место у какого-то местного парня. Но я всегда говорил: берите на турниры тех вратарей, которые лучше меня. Не важно, русские ли они или натурализованные. Я ведь не обижусь, если пойму, что ребята превосходят меня. Пусть играют. Но альтернативы не было. Был ли в России кто-то лучше, чем Сирило или Лима? Я тоже думаю, что нет, раз их вызывали. Говорить можно что угодно, но мы сделали результат. Посмотрите на мировые тенденции сейчас. Испанцы раньше тоже выступали с большим количеством натурализованных футболистов, а сейчас там поднялся уровень, и они только своими выступают. Россия сейчас повернула на этот путь, подросло новое поколение игроков. В последних матчах был только Эскердинья, зато какие ребята свои появились, какой уровень. Просто сейчас они лучше, чем другие. — Этот национальный вопрос как-то поднимали в коллективе? Говорили, мы вам не враги, ни на чьё место не претендуем, что всё ради интересов национальной команды? Просто Сергей Зуев и Дмитрий Прудников, завершив карьеру в сборной, открыто выражали своё недовольство — Если они что-то сказали про нас, то мы готовы были с ним разговаривать по-мужски, решили бы все вопросы. Но они сидели и молчали до тех пор, пока закончатся матчи чемпионата Европы. И начали доносить свои мысли через прессу. Я даже удивился, что после турнира Зуев вообще мог такие слова произнести. Мы с ним вместе провели весь Евро, делили одну комнату. Ни разу он мне ничего такого не высказывал. Зато, когда он был первым номером, а в сборной были Сирило, Пеле Жуниор и Пула, он ничего не имел против натурализации, никаких интервью на подобный манер не раздавал. Странно ведь. А почему через два года, когда ставка была сделана на Густаво, а Зуев не получал столько игрового времени, как раньше — этот вопрос столь очень актуальным? Если тебе что-то не нравится, пусть это будет с самого начала, выскажись, что ты против. Но раньше тебе было всё равно, а теперь ты проигрываешь конкуренцию и возникают такие моменты. Вот, к примеру, Рикардинью всегда говорил, что не надо никого натурализовать в сборной Португалии. И к его словам прислушивались, уважали его решение. А позиция Зуева какая-то странная. — Не сочли это предательством? Вроде нормально ладили, а за глаза Сергей начал предъявлять — Нет. В сборной нет друзей или знакомых, есть партнёры по команде. Близкие отношения в спорте появляются очень редко. Не назвал бы это предательством. Прекрасно понимаю, как он себя чувствовал. Ты был лидером, первым номером, а теперь в запасе. Но в схожей ситуации я бы себя так точно не повёл. Да, грустно и неприятно, но плохих слов от меня вряд ли услышали бы. Просто после этого наши отношения стали только профессиональными, но руки перед и после матча мы друг другу подавали. Никакой обиды на Зуева у меня нет. — Не исключаете, что Зуев был зол скорее не на вас, а на позицию Ассоциации мини-футбола России (АМФР)? — Я понимаю, что это была его позиция по общей ситуации. Его слова были больше адресованы федерации, тренерскому штабу, но они ведь и в меня попадают. Он ведь про меня говорит. Тут надо ведь думать головой, какой смысл вкладываешь, про кого говоришь. Если заявляешь, что мне не нравится позиция федерации и я ухожу из сборной — окей. Но когда ты переходишь на персоналии, то это как-то не очень. — Почему решили завершить свою карьеру в сборной? Со стороны казалось, что у вас ещё много сил — Решение было принято перед чемпионатом Европы в Белграде. Я подошел к руководству и тренерскому штабу и заявил, что турнир станет для меня последним. Я уже шесть лет выступал за Россию, надо дать возможность поиграть молодым вратарям, там ведь было неплохое поколение. Мне было приятно провести шесть лет за сборную, пусть и ребята почувствуют вкус побед, азарт игры за национальную команду. В 2016 году мне стукнуло уже 37 лет, я посчитал, что уже достаточно. Меня пытались отговорить, хотели, чтобы остался и дальше в команде. Но я не хотел занимать чьё-то место, я достаточно помогал сборной. Когда чувствуешь, что не сможешь показывать футбол на своем прежнем уровне, лучше уйти. — Не было мыслей стать вторым номером, помогать советами и подсказками коллеге? Так можно в случае чего и подменить — Была такая возможность, но за шесть лет появились ребята, которым надо играть. Они уже достигли высокого уровня, вряд ли им нужна моя помощь. У нас были и Викулов, и Климовский, и Поддубный. Сейчас Замтарадзе есть. Ребята полностью готовы, разве Георгий провел плохой чемпионат Европы? Нет. Я с большим удовольствием смотрел за его игрой. Если бы он где-то провалился, то я бы чувствовал себя виноватым: «Почему я не там? Почему не помогаю команде?» А он прекрасно себя проявлял. А ведь есть ещё и Путилов с Балашовым. — Может, сказалось разочарование от того, что всё никак не могли взять золото? — Когда ты трижды со сборной выступаешь на чемпионатах Европы, дважды — на мире и не получается стать первыми… «Ребят, просто это может судьба у меня такая», — такая мысль у меня была. Хотя мне говорили, что трижды стать вторым в Европе — это очень большое достижение. Пусть другие попробуют побороться за первое место. Крах «Динамо» — Большую часть в вашей карьере занимало московское «Динамо». Как получилось, что гранд российского мини-футбола просто исчез? — Этот вопрос интересует многих. Мы до сих пор не можем понять, как так быстро случился крах, потеряли такой состав. Если бы «Динамо» удалось сохранить, клуб ещё пару лет мог бы брать в России титулы. Не могу точно утверждать, ведь есть и другие хорошие команды, но лидерами Суперлиги были бы однозначно. У нас ведь даже не просто коллектив был, а почти семья. Такое очень редко бывает в профессиональном футболе. Жизнь, к сожалению, такая. — Что руководство вам говорило? Лицензию у банка «Югра» — генерального спонсора — отобрали ещё зимой, но «бело-голубые» смогли завершить сезон — После Нового года был разговор, что банкиры выполнят все свои гарантии. Это нам говорил президент клуба Андрей Губернский. Мы всегда верили его словам, ведь когда он что-то обещал игрокам — всегда делал. Жалко, что данный вопрос он не может разрешить один. Мы решили доиграть сезон до конца. Были некоторые сомнения перед плей-офф — стоит ли дальше «Динамо» «жить», но все футболисты единогласно решили завершить начатое. Уникальное достижение столичного гранда — без денег, но выиграли чемпионат. Такое вряд ли кто-то повторит. — «Динамо» что-то осталось должно? — Какие-то долги остались, конечно. Но клуб мне в жизни очень много дал, почти все мои победы и титулы пришли ко мне именно в стане «бело-голубых». — Нандо и ещё ряд игроков стараются через КДК добиться справедливости — Все стараются. Мы хотели бы, что «Динамо» снова выступало в Суперлиги. Для мирового мини-футбола будет только плюс, если «бело-голубые» вернутся. Есть ли шансы? Тяжело, очень мало информации о клубе. Знаю, что в Высшей лиге «Динамо» ещё держится. — Когда стало понятно, что дни команды сочтены? — Мы все ждали до последнего, что финансовый вопрос разрешится и клуб будет жить. В «Динамо» всё всегда было предельно корректно, все обещания выполнялись. Возникали вопросы по ходу сезона, когда тебе деньги не платили. Но нам давали гарантии, что всё будет хорошо. У меня как раз в этот проблемный год контракт закончился. Руководство рассчитывало со мной продлить контракт, я до последнего отказывался от других вариантов. Когда сказали, что «Динамо» снимается, оставалось уже очень мало времени, чтобы найти себе что-то новое. Пришлось улететь в Бразилию и там поддерживать форму. Возвращение в Новосибирск — Вы полгода были в поисках, но в итоге вернулись в Россию — в «Сибиряк» — В Бразилии рано закрывается трансферное окно, поэтому пришлось заниматься самоподготовкой. Хотелось вернуться в Россию, потому что чувствовал, что не закончил своё дело. Я так даже супруге говорил. Так и случилось: в декабре прошлого года я снова стал игроком «Сибиряка». — Может стоило тогда закончить? — Нет. У меня было чувство, что надо вернуться и провести ещё один сезон, показать, что я способен на многое. А вот сейчас ощущаю себя несколько иначе. — Что не так с «Сибиряком»? Вроде топ-клуб, а финансовые трудности едва не утащили в пучину безвестности — Очень жалко, что с командой такое произошло. Зимой набирали неплохой и амбициозный коллектив, все ожидали, что «Сибиряк» будет в финале Суперлиги. Я возвращался сюда именно для этого, ради таких эмоций. Получилось бы попасть в историю с «Сибиряком» — командой, которая стала для меня первой в России. После финала договорились и продлили мой контракт. Предсезонная подготовка прошла нормально, а там начали возникать вопросы по спонсорам. Плюс были на носу выборы губернатора региона. Не до футбола оказалось. А у нас в клубе многое зависело от политической составляющей. А затем сообщили, что во мне не нуждаются. К тому же финансово «Сибиряк» уже не смог потянуть мою зарплату. Сели за стол переговоров. Думаю, в ближайшее время Новосибирск официально подтвердит, что контракт с Густаво расторгнут. «Сибиряк» дальше будет без меня. — Наверное, не на такое рассчитывали, возвращаясь в Россию — Я даже не думал, что снова окажусь в такой ситуации. Тем более я не мог отказать Новосибирску, хотелось поблагодарить своей игрой команду за то, что для меня было сделано ранее. Я считал, что у меня был долг перед клубом. Нынешний сезон Суперлиги для меня должен был стать последним в карьере. Но раз наши отношения с Новосибирском прервались, то закончить придется сейчас. Жалко, что не получилось реализовать всё то, что планировал. — Окончательно приняли решение уйти из профессионального спорта? — Маловероятно, что я останусь. Нет такого желания — искать себе новую команду. Я уже всем всё доказал, выступая в трёх последних финалах чемпионата России. Если у меня сейчас нет никаких предложений, значит меня не хотят. Не могу же напрашиваться. — Не обидно уходить на такой ноте? — Совершенно нет. Я сделал свою работу, у меня была насыщенная спортивная карьера. Сейчас решу последние вопросы с «Сибиряком» и вернусь в Бразилию. — Чем теперь будете заниматься? — Пока вопрос открыт, я ещё ничего окончательно не решил. Готов вернуться в Бразилию, такие мысли у меня есть. Если бы кто-то хотел меня пригласить, обязательно со мной связались. Повторюсь, сам названивать и предлагать себя не буду. Многие считают, что я уже старый. — В России, к сожалению, часто смотрят в паспорт спортсменам — Такого много, да. Перед возвращением в «Сибиряк» полгода был без игровой практики, это в 39 лет. Но я оказался в финале чемпионата России со своим клубом. Разве это не показатель мастерства? — Теперь станете тренером? — Нет. У нас в Бразилии в клубах есть супервайзер. В России это фактически спортивный директор. Должность предполагает контакт с игроками и руководством. Помощь в решении каких-то вопросов: игровых, бытовых. Бразильцы очень редко имеют прямой контракт с президентом клуба. У тебя есть специальный человек, через которого можешь свои предложения-требования выдвигать. А он уже согласует с руководством и вернётся с каким-то решением. В России такого, к сожалению, нет. Всегда мечтал заниматься именно такими вопросами, помогать футболистам проявить себя, избавив от всех проблем. Не могу заниматься тем, что меня не интересует. Смысл тренировать, если я на паркете провёл всю свою жизнь. Надо идти дальше, развиваться.
