Балет во все стороны: "Кремлин – гала" показал каскад премьер
Слова "Российская премьера" - встречаются в программке концерта - 2018 не раз и не два. При этом неважно, каким хореографическим языком рассказан танец: он может быть разным. Конечно, не все было одинакового качества, начиная с видеозадников (перманентно слабое место концертов Кремлин-гала): то лиловое с розовым бьёт по глазам, то классическое па-де-де почему–то танцуют на фоне церковного нефа. Наверно, хотели подчеркнуть рядами колонн геометрию танца? Не каждый хореограф заставлял радоваться, что концерт длился долго. Он, кстати, был посвящен 200-летию со дня рождения Мариуса Петипа, что понятно. И открылся специально поставленным номером Василия Медведева. Номер так и назывался - "Посвящение". Его доверили танцевать солистам Большого театра Алене Ковалевой и Якобо Тисси, которые добросовестно воспроизвели приметы стиля Петипа, обозначенные в танце: королева зрелища - прима-балерина, сопровождаемая внимательным и ловким партнером на подхвате, и стайка корифеек сзади, выполняющая разного рода манипуляции. Фото: Alex Pankov Что привлекает в политике "Кремлин гала" - стремление не ограничиваться фонограммой, но, когда возможно, сопровождать танец "живой" музыкой. Правда, это скорее хороший принцип, а не его конкретное воплощение. Когда Никита Борисоглебский играл Каприс Паганини, а Борис Андрианов – Баха, приходилось жалеть, что музыканты такого класса "пропущены" через сомнительную, мягко говоря, акустику и не совсем внятно работающие микрофоны Кремлевского дворца. Тут нужно пояснить, что Паганини понадобился для одноименного номера, привезенного американским премьером Марсело Гомесом: он как бы импровизировал под звуки виртуозной скрипки, перемещаясь вокруг скрипки, усиливая и ослабляя напор на сильные и слабые доли и вообще телесно состязаясь с фантастикой музыки. Андрианов же формировал фрагмент из балета Начо Дуато "Многогранность. Формы тишины и пустоты", где лирический герой - композитор сочиняет с помощью "инструмента" - гибкой танцовщицы. Еще один Бах, совсем иного рода, с подчеркиванием его ритма и внутренней энергии, возник в танце трех гостей из Вены: живой классик хореографии Хан ван Манен прекрасно слышит "движенческий" потенциал музыки, трактуя ее без ее без придыхания и почтения, но с живой и искренней витальностью. Фото: Alex Pankov Классическое наследие было представлено в частности, "Тарантеллой" Баланчина, и тут отличился премьер "Нью-Йорк сити балет" Дэниэл Ульбрихт: его волшебные быстрые заноски и ловкое "бешенство" танца - с примесью необходимого лукавства - как нельзя лучше раскрывали название номера, оттеняя менее жизнерадостную партнершу Нину Капцову (Большой театр). Этот же танцовщик прекрасно-пижонски носился по сцене, когда исполнил самому себе поставленное нечто под названием "Татум буги поул". Ну, и па-де-де Дианы и Актеона из балета "Эсмеральда" оказалось по-своему интересным, хотя бы потому, что Актеоном был кубинец Осиель Гюнео, танцующий в Баварском балете: его фирменные ювелирные вращения (сразу видна кубинская школа) плюс хореография в кубинской редакции Хот последнее - скорее минус. Приятно было увидеть, что Иван Васильев, специально побывавший на репетициях в труппе Мориса Бежара, показал его "Влюбленного солдата": на концерте напомнили, что этот номер не исполняли в России 30 лет. Итальянский солдат у Васильева немного обрусел, но браваду сохранил - и приумножил. Премьер театра Ла Скала Роберто Болле проходил через свет (видеоопроекции на заднике), патетически демонстрируя вышколенное тело и взмахивая полами красной юбки. Под современную обработку Пахельбеля. Кто-то аплодировал массовому номеру "Этот безумный длинный день" в броском исполнении артистов Молодежного балета Берлина, а кто-то скептически говорил, что оба прилагательных в названии сыграли с хореографом Марко Гёке плохую шутку, воплотившись буквально, и в какой-то момент лицезреть дискретную наступательноть танца стало утомительно. Трактовка "Классического па-де-де" Обера-Гзовского Оксаной Кардаш (Московский музыкальный театр) и Артемом Овчаренко (ГАБТ) тоже показалась спорной, хотя бы потому, что партнер танцевал по замене, и "недорепетированность" дуэта была очевидна. И потому еще, что прекрасная балерина Кардаш не совсем удачно выбрала номер, сведя академически-горделивый парад достоинств примы (в этом - суть сложной хореографии) к некой шаловливой беспечности с размытыми позами и с некоторой потерей структуры. Танец постоянной гостьи "Кремлин гала" Лючии Лакарра с сухой графикой изумительно красивых поз и "разверстые" умопомрачительные шпагаты Марии Эйхвальд были не просто демонстрацией мастерства, но ярким свидетельством особенностей западного исполнения современной хореографии, предписывающей геометрическую предельную "дотянутость" движений и поз в выявлении формы. А "Любовь в свободном полете", для которой из Германии приехали четверо ведущих солистов Гамбургского балета и Балета Берлина, если и демонстрировала свободный полет, то, усилиями хореографа Натальи Хоречной, не очень полетный. Хотя дам в прозрачных платьях то и дело вздымали вверх и носили на руках их кавалеры, общий тривиальный рисунок не выходил за рамки фразы "это что-то лирическое". Правда, финальные тодесы из фигурного катания впечатлили. И судя по реакции публики в финале, когда все участники вышли на сцену в пышном дефиле, балет у нас остается важнейшим из искусств. Фото: Alex Pankov
