«После гола «Барсе» кто-то из наших крикнул: слишком рано!» Рязанцев — о Месси, Рианчо и пирожках

Александр Рязанцев дает большое интервью редактору Sport24 Леониду Волотко: Откуда в контракте Рязанцева штрафы за курение;Как родился мем про пирожки;С кем легче играть: с «Барсой» Гвардиолы или «Интером» Моуринью?Как Бердыев просил играть против Месси?В «Рубине» Рианчо попросил убрать бильярдный стол. Что построили на его месте?Почему Генич и Карпин — любимые комментаторы Рязанцева;Кто из легионеров «Зенита» лучше всех выучил русский;Как Рязанцев спас от гибели двух северных оленей; Кальян, две бутылочки пива — До перехода в «Химки» про вас ничего не было слышно месяца четыре. Как вы их провели?— После ухода из «Амкара» улетел отдыхать: сначала в Грецию, потом в Италию. Вернувшись, поддерживал форму с личным тренером и параллельно искал команду. Прошло два месяца, я понял: какая-то напряженка, уже надо с мячом работать. Пару тренировок провел в «Строгино». Но внезапно на меня вышло «Торпедо»: «Ты воспитанник, а тренируешься в Строгино. Приходи к нам». Я ответил: «С удовольствием! Мне и ехать недалеко». Поэтому до того, как подписал контракт с «Химками», занимался в «Торпедо». — Сколько вам остались должны в «Амкаре»?— Как и всем — за три месяца: зарплата, премиальные, а некоторым еще и бонусы. Знаю, что многие ребята обращались в суды и даже выиграли. Хомич — точно. — Самая странная новость осени: «Химки» официально запретили Рязанцеву курить вейп, кальян и сигареты». Что это было? — Штрафы за курение, оказывается, в «Химках» стандартные. Когда подписывал контракт, меня предупредили, что есть такие пункты. Я только посмеялся. Мне-то все равно, я не курю, а если клуб хочет застраховаться от каких-то неспортивных случаев, то ради бога. В этой истории меня возмутили не пункты в контракте, а то, как эта новость была подана — якобы я курю вейпы, кальяны и сигареты. Это же дискредитация личности. Просто дичь! Не знаю, кто это опубликовал и, главное, как у него оказалось фото документа, причем незаверенного. Откуда такая утечка информации — из «Химок» или РФС? Непонятно. — Карпин рассказывал: «Когда играл, выкуривал по 5-6 сигарет в день». В премьер-лиге многие курят?— Когда начинал карьеру, курящих футболистов было больше. Сейчас — их практически нет. — Алкоголь тоже запрещен?— Многие тренеры после матчей разрешали. Капелло, например, после удачных матчей сборной говорил: «Разрешаю вам по две бутылочки пива выпить». Весь вопрос упирается в норму: тем, кто не может остановиться на двух, лучше и к одной не разрешать притрагиваться. У меня таких проблем не было, я как-то очень совестно всегда отношусь к подготовке к матчам. — Этот сезон — первый в ФНЛ за всю вашу карьеру. Самое дикое поле, которое вы там увидели?— Худшее было в Нижнем. Никогда не забуду, как играл там с «Волгой» на Кубок: к стартовому свистку было минус 14, а заканчивали при минус 20. Одна половина поля замерзла и покрылась коркой льда. Такое ощущение, что сотрудник, который отвечает за подогрев, то ли забыл его включить, то ли включил только наполовину. Хорошо помню свои ощущения: бегаешь чисто для того, чтобы не замерзнуть. Ускориться невозможно — мышцы не позволяют. Передвигались на второй скорости, переключиться на третью физически не могли. В итоге на нормальной половине они нам забили, а все оставшееся время мы пытались их взломать. Выглядело очень комично — мы до ворот-то всего раза три дошли. Что поделать, это Россия! Зато как сейчас шикарно и в Нижнем, и в Саранске. Просто супер. Пирожки, Генич — Вы говорили, что не любите рассказывать про гол «Барселоне». Какой вопрос достал вас сильнее — о победе на «Камп Ноу» или про пирожки?— Я просто не понимаю, что люди хотят услышать, когда спрашивают [про гол «Барсе»]: «Ну, как это было?» Я каждый раз отвечаю: «Да классно было, шикарно». Какие еще могут быть эмоции, кроме счастья и восторга? Но вопрос повторяется постоянно. Думаете, я что-то новое скажу или начну придумывать? Ха-ха! С пирожками — то же самое. Хорошая история получилась, даже другие футболисты подхватили. Ничего против не имею. Просто я за то, чтобы люди придумывали что-то новое. Жить воспоминаниями и старыми шутками — как-то не очень. — Вы сильно удивились, что фраза про пирожки стала мемом?— Очень. Сказано-то было на отвали! После неудачного матча не хотелось общаться — я уже и не знал, что придумать — ляпнул первое, что пришло в голову. Но видите, как зашло! В «Зените» даже стикеры с изображением меня и пирожков выпускали. Смешные! — Вы как-то сказали: «Лучше бы репортеры спросили в лоб: почему вы провели хреновую игру?» Давайте честно: вы бы ведь обиделись, если бы услышали такое от журналиста.— Неправда, тем более что однажды такой вопрос был. Не помню, после какого матча, но в микст-зоне спросили: «Почему вы так ужасно играли?» Я согласился и признал, что это был не лучший матч (мы тогда точно проиграли). Перечислил ряд обстоятельств, которые нам помешали выиграть, и пообещал их исправить в следующей игре. В итоге есть конкретный вопрос — и есть ответ. Мне предъявили за плохую игру — пожалуйста, никаких проблем. Уважаю труд журналистов: вас читают болельщики, которые платят деньги, тратят свое время и имеют право знать, почему их ожидания не оправдались. Конечно, неприятно рассказывать, как ты ошибся и из-за тебя команда проиграла, но что делать. Есть же куча аналитических программ после каждого тура, где все рассуждают, как сыграл «Спартак», «Зенит» и так далее. Значит, людям интересно. — Вы сами часто их смотрите?— Редко. Когда ведущий или комментатор — футбольный человек, интересно. Но иногда смотришь матч, там комментатор восхищается пасом: «Вот это он зряче отдал!» Показывают повтор — я вижу, что тот даже голову не поднимал. Вот Генича мне нравится слушать. Я знаю, что он сам играл, понимает футбол и в курсе всех нюансов. То же самое с Карпиным, когда он был экспертом на «Матч ТВ». Очень интересно, потому что понимаешь — это взгляд футболиста. Гол «Барселоне», «Интер», Рианчо — Сергей Рыжиков так описал самый курьезный гол в карьере: «Увидел отскок и думаю: еперный балет, залетает». О чем подумали вы, когда мяч летел в ворота «Барселоны»?— Не помню, что было в голове. Но после гола кто-то из пацанов прибежал и крикнул: «Блин, вторая минута — это очень рано!» Вообще, в том сезоне было такое состояние — будто это все происходит не с нами. В Лиге чемпионов и чемпионате все шло настолько легко и ненапряжно, что мы выходили на поле и даже не думали, что можем кого-то не обыграть. Кстати, тот самый гол Рыжикова у меня до сих пор перед глазами. Это было в Нальчике, сыграли 1:1. Я тогда жутко заболел и с температурой под 40 смотрел матч с лавки. Серега был очень понурым — он после каждого пропущенного мяча переживает, а тут такое! Подбадривали его всей командой. — Давайте еще раз: «Камп Ноу», вторая минута — и вы бьете с 35 метров. Расстояние до ворот не смутило?— А я не чувствовал, что так далеко. Казалось, ворота намного ближе. Еще мяч так хорошо летел… — Павел Нехайчик рассказывал, как Гончаренко готовил БАТЭ к «Реалу»: две недели не вылезали из комнаты для теории, пересмотрели кучу видео, стены в раздевалке были обклеены листами со схемами. Подготовка к «Барсе» тоже была особенной?— Чуть-чуть отличалась, да. Уже не помню, с кем играли за несколько дней до матча в Испании. Была команда из нашей лиги, очень похожая по тактике (4 октября «Рубин» играл с «Локомотивом» — Sport24), и Курбан говорит: «В принципе, это то же самое, только «Барселона» выше уровнем». И вот мы наигрывали, готовились. Хотя обычно у Бердыева не было такого, что ты думаешь о следующем сопернике. Да, возможно, «Барсу» немножко держали в уме, но игра в чемпионате — тоже очень важная. Все-таки 2009 год, мы за чемпионство боролись. В Испании была специальная тактика. Их правый фланг перекрывали двое: Калешин, который вышел в полузащите, и Ансальди. Основной упор был на сдерживание Месси. Когда он уходил в центр, за ним до определенного момента шел Ансальди, после чего туда спускался Калешин (так как он защитник по своим навыкам) — и свободных зон не было. Но я хорошо помню свои ощущения, когда мы играли с «Барсой» в Казани. Мы все знали: как перестраиваться, куда бежать. Бекиич со своей командой нам все разжевали. И вот как только ты делаешь два лишних шага не в ту зону, Иньеста или Хави тут же с какой-то филигранной точностью забрасывали мяч за спину, и там каждый раз оказывался их игрок. Взаимодействие и исполнительское мастерство у них на таком уровне, что концентрацию нельзя было терять ни на секунду. Чуть зевнешь — они моментально наказывали. — При этом в Казани играли в ноябре на обледенелом поле.— Поле, кстати, было шикарным. Да, прохладно — небольшой минус. Но это мы вышли в поддевках играть. Смотрим, а у них Пуйоль в одной футболке. И Шаронов такой же, кстати — еще и по прическе похож. — Через четыре года после «Барсы» вы обыграли «Атлетико». Что творилось на скамейке, когда Орбайс бежал к пустым воротам на 92-й минуте?— О, ну это тоже были суперощущения. Пабло, кстати, очень классный и добрый человек. Помню, где-то через год после той игры я ездил отдыхать в Сан-Себастьян и случайно встретил его на набережной. Честно, я его был так рад видеть — сам от себя не ожидал. Обнял его как брата: «Пабло, привет!» Мы немного поболтали. Оказалось, Орбайс там отдыхал с семьей. — С кем было сложнее — с «Барсой» или «Интером» Моуринью?— С «Интером» легче всего игралось, если честно. Дома мы их вообще должны были обыгрывать — реально очень хороший матч выдали. Да и на выезде тоже, но там они наказали нас за ошибки. В первом голе мы сами ошиблись в штрафной. А второй нам забил Балотелли со штрафного, метров с 30. — В «Рубине» помощником Бердыева был Рианчо, который теперь исполняет обязанности главного в «Спартаке». Каким он был в Казани?— В команде он всем нравился. Именно он достучался до Домингеса, чтобы тот начал показывать свой лучший футбол. Постоянно с ним общался, подходил: «Чори, давай-давай». Прямо как отец с сыном. Рианчо — очень добрый, отзывчивый. Всегда подойдет, подскажет. На тренировках при нем появилось много нового: пошли занятия на стабилизацию, например. Помню, когда он только приехал в Казань, у нас внизу стоял бильярдный стол, еще что-то. Он это увидел и сказал: «Все переделать!» В итоге там тренажерный зал построили. Рианчо даже свои тренажеры привез. — Многие говорят, что он всегда хотел стать главным тренером, а не помощником. В «Рубине» это как-то проявлялось?— Думаю, Бекиич его сразу дистанцировал так, что он четко знал: главный здесь — Бердыев, второй тренер — Мацюра. Так что речи [о становлении главным], думаю, не шло. Но Рианчо и так много всего нового предлагал. Наверняка что-то Бердыев с Мацюрой брали, что-то — нет. Не знаю, что у них там внутри кухни происходило, но работали они очень гармонично. Русский Халк, северные олени — Если сейчас вернуться в день, когда вас позвали в «Зенит», вы бы отказались?— Наверное, согласился. Но вел бы себя иначе — и в коллективе, и на поле. Все-таки «Зенит» — большой клуб. А в «Рубине» уже наклевывалось разногласие между руководством и Бердыевым. Это чувствовалось и стало одним из факторов, повлиявших на мой выбор. Потому что Бекиича уже начинали прессовать. Однажды он вроде вещи собрал и даже уехал, но потом вернулся. Слухи о том, что он вот-вот уйдет, тоже ходили, причем года полтора. — Сильно выиграли в деньгах?— Проиграл, причем существенно. Бекиич ко мне хорошо относился, говорил: «Оставайся, я тебе сделаю хороший контракт». Речь даже о цифрах зашла. Но я ответил, что хочу себя попробовать в «Зените». Бекиич сказал: «Вообще без вопросов, желаю тебе удачи». — Из «Зенита» вы могли вернуться к Бердыеву, но в «Ростов». Почему не получилось?— Там была запутанная ситуация: «Зенит» хотел купить Нобоа, «Ростов» — забрать Могилевца и меня. Плюс, «Зенит» только что взял Новосельцева. Все это — за одно лето. В общем, я попал в это переплетение трансферов, и ничего не получилось. Хотя за час до закрытия трансферного окна я подписал контракт, его отправили. Но в итоге переход сорвался, я остался в «Зените». — В Питер вас звал Спаллетти.— А через две игры его убрали. Поражение от «Боруссии» дома, ничья с Томском — и все. С ЦСКА руководил Семак. А когда команда находилась в Дортмунде, Виллаш-Боаш прилетел на базу «Зенита». — Кержаков до сих пор на него обижен. А вы?— Поначалу он, конечно, вообще не видел меня в составе, хоть и выпускал одним из первых на замену. Но о нем у меня только самые хорошие воспоминания и ассоциации. Организация тренировочного процесса и быта команды были на сумасшедшем уровне. Боаш — очень интересный тренер и человек. Ралли, вон, увлекается — в «Зените» они постоянно гоняли вместе с Палычем (фотограф Вячеслав Евдокимов — Sport24) на мотоциклах. — Виллаш-Боаш взял в «Зенит» Кокорина. Вы удивлены, что история с избиением чиновника с водителем произошла именно с ним? — Честно, да. Он реально очень спокойный человек и где-то даже застенчивый, что ли. Но что меня удивляет в этой истории — с какой злостью народ на нее реагирует. Сразу скажу: то, что они сделали с Мамаевым, их не красит. Сто процентов, тут даже комментировать не нужно — они должны за него ответить. Но когда я слышу, как все вокруг требуют максимальных сроков тюрьмы, то прихожу в ужас. Откуда такая злоба? Надеюсь, для пацанов эта ситуация разрешится благоприятно. — После Боаша в «Зенит» пришел Луческу. Мне рассказывали, что его раздражали яркие бутсы Лодыгина и зачес. Он настолько старой закалки, что из-за этого мог выпустить Кержакова, а Лодыгина посадить в запас?— Его главный слоган: у меня нет незаменимых. Мирча пытался уравнять каждого в коллективе, чтобы после ротации команда не теряла в качестве. В моем понимании, это невозможно. Есть лидеры, которых в принципе немного. Нельзя их убрать и играть как ни в чем не бывало — если, конечно, у тебя нет таких же статусных игроков на замене, которые там сидят и ждут шанса. Что вряд ли. Но Луческу считал по-другому. — Лидерами «Зенита», когда вы только пришли, были Халк и Витцель. Как они вели себя в раздевалке?— По-простому. Я видел разных иностранцев, заносчивых в том числе. Но эти — одни из самых компанейских в премьер-лиге. Особенно Халк. Он как будто русский: со всеми на контакте, улыбается. Дочка родилась, Халк тут же: «Все отмечаем!» Очень душевные ребята. — Кто из легионеров «Зенита» лучше всех говорил на русском?— Ломбертс и Данни. Но они оба в России лет 10 отыграли — как не заговорить? Я только одного иностранца знаю, кто за это время не выучил русский — Карадениз. — Вы как-то учили испанский. Как с ним сейчас?— Хорошо. Какие-то вещи забываются, конечно. Но поговорить с кем-то на испанском прямо сейчас — без проблем. — Учили для себя? Или чтобы уехать играть в Европу?— Нет-нет, для себя. Шанс уехать в Европу был, только не в Испанию, а в Германию. Лет 8 назад я шел под вторым-третьим номером в шорт-листе «Вольфсбурга». Очень хотел [перейти], но ситуация была такой, что им сначала надо было продать игрока и на его место покупать нового. Но они так и не продали. — Новость из 2016-го: Piter.TV: Футболист Рязанцев спас двух самок северных оленей, направленных на убой. Что это было?— Смотрите, какая ситуация. Некоторые знают, что я помогаю бездомным животным. В Казани раза три ездил в приют и видел, как там собачки бедненькие бегают, мерзнут. Мы с другом им сделали вольер, чтобы было, где спрятаться от холода и согреться. В Питере ко мне тоже обратились [по спасению северных оленей]: есть такая ситуация, поможете? Я ответил: «Конечно, давайте». — У вас есть домашние животные?— Нет, я же с 19 лет дома не живу. То в Казани, то в Москве, то в Питере. Еще Екатеринбург и Пермь. Жалко животное, которое столько времени находилось бы не со мной. А перевозить его — как-то не очень. — Пермь — самый депрессивный город в вашей карьере? — Да, тяжеловато там. Но в «Амкаре» у нас был такой классный коллектив, что шансов на депрессию не оставалось. До сих пор осталась группа в Whats`app, мы постоянно списываемся! Пацаны присылают фотки, рассказывают — кто, как и где. Предлагают встретиться. Помню, после тренировок мы собирались, ехали вместе кушать. Жили все рядом — у половины команды были квартиры в одном жилом комплексе, поэтому друг друга подвозили. В общем, постоянно оставались в контакте. В Перми это очень выручало, если не сказать больше — на этом все держалось.