«Позвонил боссу клуба и 50 тысяч превратились в 5 миллионов». Тонна мощных хоккейных историй

Интервью бывшего арбитра и экс-генерального менеджера пяти клубов Континентальной хоккейной лиги — о Кирилле Капризове, Марке Мессье, штрафе в 300 тысяч за пост в инстаграме и племяннике референта Брежнева. Про работу комментатором — Мне это нравится. Я даже скажу, что, во-первых, мне очень нравится обстановка. Мне очень нравится, что в этой телевизионной истории нет каких-то интриг, все друг другу помогают, очень дружелюбная атмосфера. А потом, например, тренера уволили, и вот он сидит год, два, три, пока его не пригласят. Может, квалификацию не теряет, занимается каким-то самообразованием, но ведь одуреешь дома сидеть. А я это всегда рассматривал так: ну зачем сидеть просто так? Если бы меня не взяли на телевидение, я бы, например, пошел в школу, физкультуру преподавать, я все-таки преподаватель. Поэтому мне там все нравится. Про работу генеральным менеджером — Мне кажется, в любом роде деятельности первая мысль — понять, что происходит. Я, конечно, не знаю, как там в других областях, но у нас, не хочу никого обижать, но очень много дилетантов. Вокруг хоккея крутится столько посторонних людей — мне просто есть, с чем сравнивать. Поэтому, первое, что я делаю, когда, например, меня приглашают в какой-то клуб, я вообще хочу понять, как эвсе устроено. С моей точки зрения, из всех организаций, в которых я работал, самый профессиональный подход при приглашении меня на работу, был в Екатеринбурге. Про клубы, в которых работал — В Мытищах было классно. Там Александр Васильевич Горностаев, в то время зампредседателя правительства Московской области, с которым было одно удовольствие работать. Да и в Тольятти тоже — там работа Константин Львович Сахаров — считаю, просто гениальный руководитель. В «Атланте» было здорово, пока революция не произошла. Но, возвращаясь к Екатеринбургу, там президентом клуба был Алексей Олегович Бобров. Скажем так, он играл на юношеском уровне в хоккей, но потом занялся бизнесом, стал очень серьезным бизнесменом. И так судьба сложилась, что, пообщавшись с губернатором Свердловской области, они пришли к выводу, что Алексей Олегович возглавит хоккейный клуб в качестве президента. Понятно, что, как и любой мужчина, он имел представление о хоккее, а как мужчина, занимавшийся хоккеем в детстве, тем более имел. А подошли они очень профессионально: изучили всю мою биографию, чем я занимался, где я работал. У нас было несколько встреч, мы пообщались, я узнал, что они хотят, рассказал им свое видение, свою концепцию, они посовещались, подумали. Это происходило в течение двух недель. Потом, когда мы подписали контракт, там было полное взаимопонимание. Про деньги Для понимания расскажу такую вещь: когда рухнул рубль в два раза, я сижу, и мне звонят из BAUER (компания по производству хоккейной экипировки — Sport24) и говорят: «Леонид, если вы сейчас оплатите 5-милионный контракт, то мы вам даем скидку в 30% от сегодняшней цены». Ну, это вообще, можно сказать, задаром. Я тут же звоню главному бухгалтеру и говорю: «Слушайте, что у нас там с деньгами?». Она говорит: «Леонид Владленович, на счету 50 тысяч рублей». Я говорю: «Понял». Слава богу, у меня доступ к телу был — тут же набираю Боброва, говорю: «Алексей Олегович, вот такая история. Почему вам звоню: этот контракт сейчас стоит 5 миллионов, и я не хочу, чтобы вы удивлялись, если в июле или в августе эта цифра будет 12-15 миллионов. Чтобы потом не сказали, что я пропустил момент». Он говорит: «Я вас услышал, Леонид Владленович». Проходит 20 минут, вбегает в мыле главный бухгалтер: «Куда деньги перечислять, вот 5 миллионов». То есть бизнесмены — они такие, они понимают, что если это выгодно, они это делают, не выгодно — не делают. А ведь можно было просто, главный бухгалтер: «На счету 50 тысяч» — «Все, понял, на BAUER денег нет, извините». Про Уфу — Я работал в Уфе. Если коротко охарактеризовать мою работу, то есть такое выражение: «Для перепечатки секретной информации требуется машинистка, не умеющая читать». Это я. То есть, я говорю: «Ребята, ну вы мне скажите, чего вы хотите, задачу правильно поставьте». Не знаю, конечно, там всякие пертурбации, «Роснефть» купила «Башнефть», все это понятно. Но, с моей точки зрения, там крайне неэффективно использовались ресурсы. И если вернуться к истории о 5-и миллионах, о чем идет речь: все открыто, все прозрачно. Я звоню хозяину: «Слушай, такая тема», он: «Нет, забудь, сейчас никак», я — «ОК». Я просто звоню в августе: «Так, 15 миллионов на форму», он: «Хорошо». Или он скажет: «Чего так дорого?», я — «Слушай, я тебе звонил в июле», он — «А, ну да». Все как бы понятно. Про «Нью-Йорк Рейнджерс» и Марка Мессье Вспоминаю, когда я работал скаутом в НХЛ, в «Торонто», 94-й год, «Рейнджерс» выигрывают Кубок Стэнли. После этого Марк Мессье подписывает на $6 млн контракт с «Ванкувером». Он был капитаном «Рейнджерс», ему было за 30. По тем временам, $6 млн это как сейчас $10-12 млн, запредельные деньги. Мы же со скаутами общаемся, я говорю: «Что у них там за скауты-дураки в «Ванкувере», они что, не соображают? Мессье — великий игрок, но как можно ему $6 млн дать?». Они мне говорят: «Леонид, да нет, скауты соображают. Возможно, там сидит хозяин и говорит: «Я хочу Мессье». И все. Генеральный менеджер подписывает, а болельщики, журналисты, они же не знают механизм, как это происходит. Конечно, для них генменеджер — придурок, который принимает такие решения. Про переход Капризова в ЦСКА — Или, например, эта история с переходом Капризова из «Салавата Юлаева» в ЦСКА. Я не буду вдаваться в детали, просто хочу сказать, что мне один из руководителей сказал такую фразу: «Вайсфельд, твой номер — 16-й». Я говорю: «Все, понял». Но тут же какая история: мне не нравится, когда говорят: «Эй, парень, ты должен выиграть Кубок Гагарина, но мы у тебя заберем двух лучших защитников, лучшего вратаря и лучшего центрального, и подписывать никого нельзя, но ты вообще должен выиграть». Про «Автомобилист» — Опять же, вернемся к Боброву, мне очень нравились эти взаимоотношения. Мы пришли в «Автомобилист», когда он был на последнем месте, там еще в предыдущем сезоне какой-то рекорд установили по минимальному количеству набранных очков. И мы в первый год выходим в плей-офф, действительно неплохо сыграли, обстановка хорошая была. Все, закончился сезон, Бобров мне говорит: «Леонид Владленович, все хорошо, на следующий год задача будет следующая: нужно будет тоже выйти в плей-офф, только не с восьмого места, а где-то с четвертого, чтобы посев был лучше». Я говорю: «Алексей Олегович, классно, а бюджет?». Он: «Бюджет не изменится, он будет тот же». Я говорю: «Вы понимаете, что наш коллектив должен в очередной раз совершить подвиг?». Он отвечает: «Понимаю, я вас для этого и нанял. А если бы мне нужно было попилить бабло, я бы взял других людей». Все прозрачно и понятно, самое главное, что правила игры понятны. Я считаю, что в тот момент, когда мы вышли в плей-офф с «Автомобилистом», мы сделали что-то невероятное. И хозяева это тоже понимают. Это очень важно. И когда говорят «надо выгнать главного тренера, генменеджера и т. д.», все это второстепенно. Все зависит от хозяев. В свое время, когда я работал в «Торонто», мне сказали гениальную фразу: «Понимаешь, Леонид, если Вайсфельд работает плохо, то он не виноват». Я, если честно, обалдел: «Да? А кто виноват?». Они говорят: «Виноваты мы, что взяли Леонида Вайсфельда на работу». Про практику в институте Расскажу еще одну историю: я заканчивал Институт физической культуры. Там в учебном плане так: после третьего курса студенты идут на практику работать в общеобразовательных школах в роли учителя физкультуры, а во время четвертого курса — в спортшколы в роли тренера по виду спорта. У меня, в частности, хоккей, на практике я был в «Динамо». Главным тренером команды 67-го года рождения был Станислав Афанасьевич Петухов, меня поставили к нему вторым тренером, чему, мне кажется, Станислав Афанасьевич очень обрадовался, да и мне это было в кайф. Это были 80-81-е годы, когда нищета, люди в рваных перчатках, пальцы из коньков торчали — ну вообще. И, смотрю, в этой команде один мальчик, такой культурный, с иголочки одет. Я обратил внимание, у него коньки BAUER последней модели, которые и в первой сборной не у всех есть. Думаю: «Круто». Ну, тренировки идут. Потом смотрю, 2-3 дня проходят, он приходит в вещи более поздней модели, которая и в НХЛ не у всех есть. Я думаю: «Ну ничего себе». Спрашиваю, мне же интересно: «Макс, а те коньки?». Он: «Ну они мне жали немножко, ничего, что я в этих?». Я: «Ничего-ничего, конечно». Потом подхожу к Петухову: «Станислав Афанасьевич, кто этот человек?». Он: «Да у него дядя — референт Брежнева по сельскому хозяйству». Интеллигентнейший воспитанный молодой человек! Он же мог вообще ноги на стол класть и сказать: «Эй, тренер!». Команда — это семья. Все остальное — второстепенно. Про общение с начальством — Я для себя выработал алгоритм, мне кажется, очень хороший. Очень часто они ставят какие-то задачи, которые бредовые совершенно. Например, в Уфе, поговорка «Ты — начальник, я — дурак, я начальник, ты — дурак» вообще в кубе гипертрофирована. Мне говорят что-то сделать такое, я отвечаю: «Слушайте, я сделаю, но последствия будут такие, чтобы вы понимали. Делаем?». В 90% случаев они говорят: «А что нужно?». Я: «Нужно вот так». Ну и, как правило, здравомыслящие люди принимают твою точку зрения. Не потому, что я такой умный, а потому что я — профессионал в этой области. С моей точки зрения, человек не может быть компетентен во всех областях. Но многие руководители считают, что стыдно не понимать и пытаются сделать вид, что они разбираются и там, и там, и там. Например, я очень люблю гаджеты, считаю себя продвинутым пользователем. Но когда я встречаюсь со специалистом, я вообще закрываю рот и задаю только вопросы, никогда не спорю. А тут… У меня же очень часто бывает, когда мне начинают про хоккей рассказывать люди, которые, например, мебелью торгуют. Про соцсети — Команда прилетает в Екатеринбург с пятиматчевого выезда, все очумевшие. Екатеринбург — большой город. Если, например, Ярославль или Череповец, то на автобусе команду у трапа встретить — не проблема. А в Екатеринбурге это проблема, как и в любом большом городе. Аэропорт Кольцово, надо договориться, но это круто. Когда я в НХЛ летал на выезды, там автобус прямо к траппу подъезжает, люди делают один шаг на аэродром, второй — в автобус. Все. И мы пытались это сделать, и сделали: автобус клубный подали к самолету, все классно, все в порядке. Но прилетели с длинного выезда и случилась какая-то задержка с грузчиками. Они выходят, говорят: «Ребята, мы вас очень людям, но такая история. Если вы сами разгрузите баулы, то вы быстрее освободитесь». Естественно, все хи-хи, ха-ха, разгрузили, поехали. Сами Леписто, он сейчас капитан «Йокерита», вообще классный парень, взял и пофотографировал, и выложил в инстаграм: «Смотрите, как команда «Автомобилист» сама разгружает баулы». На следующий день начальник службы безопасности аэропорта звонит в клуб и говорит: «Ребята, я вас очень люблю и сам болею за «Автомобилист», но больше вы к трапу не приедете». Потому что это вообще, в принципе, не очень-то законно. Я говорю игрокам: «Слушайте, вы понимаете, что вы сейчас сделали? Теперь вы весь сезон будете ходить получать эти вещи по 40 минут, ждать в аэропорту. Про защитника «Салавата Юлаева» Григория Панина и его инстаграме — Я люблю и уважаю Гришу, но он разместил что-то в своём инстаграме по поводу судейства — 300 тысяч штраф. Я говорю: «Гриша, ну, почему инстаграм»? Он слушает меня. Зато, когда ко мне приходят журналисты с телеканала, просят интервью, я говорю: «Идите, возьмите», — «Они не дают», — «Окей». Я захожу в раздевалку: «Ребята, вы контракт подписывали? Вы читали, что там написано? Вы обязаны». Про Наталью Кларк и канадцев — В микст-зоне, как лошади, журналисты стоят, идут наши, опустив голову, следом — канадцы, и я смотрю, Наташа Кларк должна интервью взять. Она и так маленькая, а они еще на коньках здоровые все, говорит: «Мне надо интервью взять, не знаю, дадут или не дадут». И вот она обращается, он соглашается и нагибается, а он на полметра выше нее. И самое интересное, что когда у неё закончились вопросы, он спрашивает, наклоняясь: «У вас ещё есть вопросы?», — «Нет», — «Спасибо, до свидания». По впечатлениям это он ее поймал, а не она его. Про боссов клубов и журналистов — Я всегда удивляюсь и игрокам КХЛ, и руководителям, которые отказываются давать интервью. Существует генеральный менеджер команды, а журналисту сказали взять у него интервью по какой-то теме, первый отказывается. Что делать журналисту? Он должен домыслить, что там произошло. Естественно, напишет небылицы про этот клуб. Этот генеральный менеджер и штаб начнут возмущаться. Ребята, если вы хотите объективную информацию о клубе, чтобы мы все поняли, что вы не дураки, скажите об этом, а то мы будем думать иначе. Про Максима Тальбо — Вот ситуация с Тальбо. Идет сезон. До конца месяц или два, и вдруг, как голый в баню, «Локомотив» бегом подписывает Тальбо, которому за 30. Куда этот Тальбо денется? Это же ни Денисенко, ни Коваленко. Не уедет он в НХЛ. Подписали, выдохнул. Тогда, соответственно, обыватели, коллеги думают: «Это ключевая фигура в этой команде, поэтому они так хотели». Но вдруг проходит два месяца, и его выгоняют. А дальше начинаются домыслы: алкоголь, наркотики, тренер избил. А может быть, совершенно тривиальная ситуация — действительно думали, что Тальбо — ключевая фигура, и вдруг на рынке вывалился игрок, который необходим. Ситуации разные бывают. Про Яна Булиса — Мне звонят и спрашивают: «Интересует ли Ян Булис? Сколько дадите денег?» Я так сижу и думаю: «Человек сыграл 75 матчей за «Монреаль» в прошлом, ну, это 1,2-1,5 миллиона долларов за счастье было бы. Ну как его подписать? Это же нереально». А произношу: «700 тысяч долларов». Они: «Мы подумаем». Ну, думайте. Проходит полчаса — звонок: «Леонид, ну, 700 тысяч, конечно, мало. Мы бы хотели 800». У меня прям руки затряслись. Говорю: «Вот контракт». Они говорят: «У нас еще одно условие», — «Какое?», — «Два года», — «Вот контракт». Подписал, отработал, следующий его контракт был 2 миллиона долларов в «Тракторе». Такие чудеса случаются. Не часто, но случаются. Про разницу между европейцами и русскими — Например, для скандинавов и вообще европейцев очень важно перспективное планирование семьи. Они должны знать, что с ними будет через год. Допустим, наши готовы ждать до последнего, рискнуть и подписать какой-то большой контракт, понимая, что они рискуют тем, что вообще ничего не подпишут. Скандинавы или европейцы лучше подпишут сейчас на три года за меньшие деньги». Про работу с молодежью — Многое зависит от философии клуба. Что такое работа с молодежью? Это работа в долгую. Будут завтра ждать тебя, когда ты с молодежью работаешь, или тебя выгонят? Я, когда приезжаю и начинаю работать, начинается история, которую просто терпеть не могу. Говорят, мол, вот наши воспитанники. Да никто не против наших воспитанников, если они такого же уровня, как приглашенные, пусть даже чуть-чуть хуже — не вопрос. Но вы же хотите наших воспитанников, и вы хотите, чтоб завтра здесь на этом столе стоял Кубок Гагарина. Давайте как-то определимся, потому что поставьте мне задачу наших воспитанников и последнее место — не будет ни одного приглашенного просто, даже в аэропорту скажу, чтобы никого не пускали. Возвращаясь к молодым. Что такое молодые? Это значит, что нужно искать эти молодые таланты, нужно пестовать их, воспитывать, вкладывать, и ты понимаешь, что через 2-5 лет возможно, не гарантировано, этот человек заиграет. Про ярославский «Локомотив» — Я несколько раз уже говорил относительно Ярославля. Молодые и так далее. И посыл-то хороший, но что может произойти? Элитные люди уедут. Останутся либо посредственности, либо средние, которым нужно будет платить большие деньги. Все эти шараханья: уберем всех молодых, будем играть одними стариками; уберем всех стариков, будем играть молодыми. Вот любой вид деятельности показывает, что истина всегда по середине. Это как отжимания — если очень медленно делать, то устанешь быстро и не сможешь много сделать, если очень быстро — то же самое. Нужно в оптимальном темпе. То же самое вот здесь — должен быть микст. Про Пупкина и Форточкина — Поскольку я генеральный менеджер, я должен знать, что происходит в клубе. Я часто смотрю с трибун на тренировки, как-то во времена работы в «Ладе» подходит Петр Ильич Воробьев, спрашивает: «Как дела?», — «Вот смотрю», «Хочу завтра пригласить, там, Пупкина на тренировку», — «Пупкина нельзя», — «Почему?», — «Он сегодня вечером в сборную улетает», — «А Форточкин?», — «Руку сломал», — «А кто там есть?», — «Вот есть Отверткин», — «Давай его». То есть он даже не заморачивался, просто брал молодого и ставил. Школа работала, как и все, другое дело, что Воробьев подключал все время молодых и они росли, тренировались с первой командой и поэтому создавалась такая видимость, что в Тольятти очень хорошая школа. После окончания того сезона, когда нужно было комплектоваться на следующий год, проанализировав рынок, я пришёл к выводу, что на рынке присутствуют люди, которые уже взрослые и, соответственно, дешевые, которые ненамного лучше молодежи, либо не лучше совсем. И смысл мне переплачивать этим, когда вот бесплатные? Ну и сразу восемь или девять человек ввели. И потом это спасло команду, когда рухнула финансовая составляющая. Они же играли за копейки, и так прошли первый раунд плей-офф, «Динамо» обыграли — предыдущего чемпиона страны. Я считаю, что касается молодежи, надо смотреть на ситуацию. Как часто с тренерами бывает: приглашают и думают, хороший он или плохой. Так не бывает. Если он тренер по образованию, если у него немного масла в голове есть, то он хороший. Вопрос: для чего? Для СКА, может быть, он плохой, а для Новокузнецка он супер, для маленьких детей он очень плохой, а для подростков — очень хороший. Про работу генерального менеджера Работать везде непросто. Если мы говорим о позиции генерального менеджера, то самое лучшее место для работы — это там, где у тебя полное взаимопонимание с руководством — когда хозяин, генеральный менеджер, главный тренер и весь менеджмент — это один коллектив, объединенный одной целью. Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене