Жильбер Брюле – о словах Пёрселла, «Сибири», Назарове и Хичкоке

Канадец, который поднимает «Сибирь» со дна и не жалуется на жизнь. Когда-то его выбирали на драфте НХЛ выше Анже Копитара и называли преемником Сергея Фёдорова, а сегодня он проводит свой пятый сезон в КХЛ. Жильбер Брюле успел поиграть в Загребе, Нижнекамске и Шанхае, а теперь пытается поднять со дна «Сибирь». Мы пообщались с одним из результативных канадцев в истории КХЛ, который со сборной «кленового листа» выиграл бронзовые медали Олимпиады в Корее. «У меня не было предложений, я был в настоящем стрессе, и тут позвонили из Новосибирска…» — Новосибирск часто сравнивают с Канадой по климату, по степени любви к хоккею. Вы видите эти общие черты? — Да, они есть. Я жил некоторое время в Эдмонтоне, там погода очень похожая — каждый год бывает и -20°C, и -30°C, много снега. Лично мне холод совсем не мешает, я люблю, когда есть перемены года. С удовольствием вижу снег, в Ванкувере я часто ездил в горы, чтобы покататься на сноуборде. Так что морозов я точно не боялся, когда переходил в «Сибирь». В холод надо лишь одеться правильно. — Когда вам поступило предложение, вас не смущало, что «Сибирь» занимает последнее место в таблице? Что стало решающим аргументом в пользу переезда в Новосибирск? — Летом я получил приглашение попробовать себя в тренировочном лагере «Калгари». Пробиться мне не удалось, после этого я поехал домой. Прошёл месяц, а предложений не было. Вообще ни одного! Я был в настоящем стрессе, потому что хотелось играть в хоккей, а я сидел без работы. Психологически было очень тяжело. Поэтому, когда позвонили из Новосибирска, я был очень рад, контракт был подписан буквально через несколько дней после звонка. А через четыре-пять дней я уже прилетел в расположение «Сибири», всё произошло очень быстро. — Сомнений не было? — Нет. Здесь хороший коллектив, хорошие парни в команде. Я хорошо знаю Дэнни Тейлора, мы с ним раньше вместе играли. Меня хорошо встретили, так что проблем не было. — Вы с Тейлором знакомы ещё со времён совместного выступления за «Медвешчак». Расскажите об одном случае, когда он вам в Новосибирске помог, что-то посоветовал. — Мы возвращались с выезда, а Дэнни помог мне тем, что заранее забронировал квартиру в одном доме и на том же этаже, где живёт сам. К моему приезду квартира была уже готова и это очень помогло мне. Приехали из гостевого турне, и сразу можно ехать домой, есть возможность обжиться, выспаться. Здорово. — Тейлор — помощник для североамериканских новичков команды? — Да. Конечно, он здесь давно, он помогает. Хорошо знает город. Я в Новосибирске раньше тоже бывал, когда мы приезжали сюда на выездные матчи, но Дэнни, конечно, намного лучше ориентируется и помогает адаптироваться. — Город уже посмотрели? — Да, моя супруга тоже приехала ко мне, вместе мы изучили главные места. Она уже ходит в тренажёрный зал. Осмотрела все нужные ей магазины и торговые центры, а я уделил внимание магазину музыкальных инструментов. Мы же с Тейлором гитаристы (улыбается). «Однажды подобрал парня на дороге, а это оказался Боно из U2» — На своей странице в «Инстаграме» вы выкладываете фотографии с гитарой. Играете часто? — Да, достаточно. Когда гитара есть под рукой, то играю каждый день. Это расслабляет, позволяет переключиться, отдохнуть. Дома у нас даже была небольшая группа: один приятель играет на барабанах, другой на клавишных, а я на гитаре. Мы играем джем, то есть просто для себя, для удовольствия. — Голкипер Джефф Гласс в своё время для клубного YouTube играл композицию Nickelback. Что готовы сыграть вы? — У меня есть несколько любимых песен, я сам иногда пишу. Вообще, я больше остальных люблю рок-н-ролл и блюз, но и более тяжёлые жанры иногда слушаю. Например, Black Sabbath. Могу сыграть что-нибудь из «Битлз» или Led Zeppelin. — В Ванкувере у вас был какой-то совершенно удивительный случай, когда вы подобрали на дороге автостопщика, а им оказался лидер всемирно известной группы «U2» Боно. — Да, было такое. Однажды мы поехали выгулять свою собаку в парке, и я увидел парня, который голосовал на дороге. Он стоял в месте, где вообще-то останавливаться нельзя. Но я рискнул его взять, а когда он сел в машину, то снял очки и оказалось, что это Боно. Мы с ним поболтали минут 10-15, я довёз его до нужного места. — Он что, потерялся? — Не думаю, он просто гулял, к тому же с ним был его помощник. Я сказал ему, что тоже играю на гитаре и хочу посетить их концерт. В Эдмонтоне, где они гастролировали, мы снова встретились, нас с моей подругой провели за кулисы. Поболтали с Боно, было здорово. Он очень приятный человек. Но самое удивительное, что прошлым летом, когда группа снова приехала в Ванкувер, меня нашёл помощник Боно и вручил новые билеты на концерт. Вот этого я уж точно не ожидал — оказывается, он всё помнит. «У меня есть награда, которой нет у многих игроков НХЛ. Почему я должен слушать скептиков?» — «Медвешчак» часто называли сборной АХЛ. Вы чувствовали себя представителями североамериканского стиля в Европе? — Там действительно было много североамериканцев, да и тренер был оттуда. В Загребе маленькая площадка, поэтому там играть в североамериканском стиле было оправдано. Но когда мы переходили на большой лёд, начинались трудности. На выезде было непросто. — Есть предположение, что когда команда КХЛ приглашает к себе хоккеиста из Северной Америки, то лучше, чтобы он был не один, а два или три. Это справедливое мнение? — Зависит от игроков. Мне, например, комфортно играть с российскими парнями, я хорошо понимаю этот стиль игры. Он очень отличается от того, что можно увидеть в НХЛ, и могу сказать, что мне он нравится больше. Если есть «химия», есть партнёры, с которыми ты сыгран, то не имеет значения откуда они — из Америки, Финляндии или России. — В «Сибири» по ходу сезона собралась целая компания из Северной Америки — вы, Джордан Карон, Дэнни Тейлор, Шейн Принс... — Да, есть ещё Юкка Пелтола, который самый разговорчивый из нас. Он всегда подсказывает на скамейке, в раздевалке старается сохранять позитив. Не стоит думать, что мы общаемся только друг с другом. Я немного понимаю по-русски, потому что давно играю в КХЛ. — Никто из канадцев, выигравших бронзу Олимпиады, не смог вернуться из Европы в НХЛ. Как считаете почему? Вашу бронзу не оценили на родине? — Трудно сказать. Лично для меня эта бронза значит очень многое, я вернулся домой с медалью и был очень рад. Я был на Олимпиаде, был олимпийцем, играл за сборную своей страны. У меня есть награда, которой нет у многих игроков НХЛ — почему я должен слушать скептиков? Их много, конечно, это тоже нормально. Это хоккей, таков наш бизнес. «Стадион «Куньлуня» — последнее место в Китае, где вы не увидите много людей» — Вы поиграли в Китае за «Куньлунь». Что вас больше всего поразило в азиатской культуре? — Это совсем другой мир, если сравнивать с Канадой и Америкой и даже Россией. Совсем другая культура, другие традиции. Еда, язык — всё отличается. В Шанхае, если не ошибаюсь, живёт 25 миллионов человек. Толпы людей повсюду, все чем-то заняты, городской трафик просто безумный. Мопеды, мотоциклы, велосипеды просто везде. Когда я первый раз это увидел, то подумал: «Боже мой, какой огромный город!». Но Китай мне нравится, там есть очень интересные, приятные места. — Наверное, вам было трудно объяснить самому себе, как канадец может играть в российской лиге за китайскую команду. — Точно. В юности я бывал в Китае с юниорской командой, но никогда не предполагал, что буду играть там в КХЛ. Но это здорово, такие вещи помогают открыть глаза на мир. Я стал по-другому смотреть на некоторые вещи. Знаете, ведь североамериканцы зациклены на себе, и когда я своим приятелям пытаюсь что-то объяснить про Китай, то они с трудом понимают. Это совсем другое. Но я очень рад, что смог узнать и эту сторону мира, я это очень ценю. — На ваш взгляд, КХЛ нужна команда в Китае? — Не знаю. Это не мой бизнес, я всего лишь играю в хоккей (улыбается). Мне в Китае нравилось, у нас была хорошая команда, но про её необходимость нужно спрашивать боссов лиги. — Вы ощущали себя послом, пионером хоккея в этой стране? — Нет. Может быть, более возрастные хоккеисты так себя ощущали, а я просто играл в хоккей. — Но на матчи «Куньлуня» почти никто не ходит... — Увы. Болельщиков совсем мало. Наверное, домашний стадион «Куньлуня» — это последнее место в Китае, где вы не встретите много людей. 25 миллионов жителей в городе и от силы тысяча зрителей на трибунах. Наверное, пока раскрутка хоккея там недостаточна. Люди не понимают этой игры, для этого требуется время. «Назаров много кричит на молодых, а Кинэн бывает жесток с лидерами» — Вы начинали карьеру в КХЛ с «Автомобилиста», но годом ранее могли перейти в «Магнитку». Как решились расстаться с мечтой об НХЛ? — До «Автомобилиста» я играл в АХЛ в системе «Финикса», меня постоянно то поднимали, то опускали, а до этого были переговоры с «Металлургом» из Магнитогорска. Я собирался вернуться в НХЛ в следующем сезоне. Для каждого североамериканского хоккеиста НХЛ — это мечта, но в КХЛ много отличных хоккеистов. — Ваша попытка заиграть в «Калгари» была последним шансом остаться в НХЛ? — Думаю, да. В 31 год уже трудно рассчитывать на большее. Мне не дали особых шансов, возраст сыграл свою роль, но я не был этим особо удивлён. Всё-таки в НХЛ я поиграл и благодарен судьбе за такую возможность. КХЛ дала мне возможность улучшить свою игру, развить некоторые игровые навыки, здесь я играю больше. Предложений из НХЛ я больше не жду. — Когда вы играли в «Нефтехимике», ходили слухи, что у вас серьёзные проблемы со здоровьем. Это правда? — Нет, это неправда. У меня было высокое артериальное давление, но я принимал препараты, было лечение. Я был в порядке, это не было проблемой. Но почему-то в Нижнекамске решили, что это большая проблема. Совершенно непонятно, почему. Мне сказали, что в моих услугах больше не нуждается. — А как вам работалось с Андреем Назаровым? — Особых проблем поначалу не было, наша тройка с Секстоном и Йюнге играла неплохо. Но когда я приехал в тренинг-кемп перед началом следующего сезона, меня отправили куда подальше. Я так и не понял почему. Наверное, Назаров знает причину, он мне ничего не сказал. У меня был долгий перелёт из Канады в Финляндию, где проходили сборы, и на следующий день тренировка. Понятно, что я был не в лучшем состоянии после перелёта, это было ожидаемо. Но Назаров сказал: «Иди в гостиницу и сиди там». Пришлось лететь в Москву, а затем в Нижнекамск, где я сдал медицинские тесты. Приехал, а агент позвонил и сказал, что меня обменяли в Челябинск. В итоге я вернулся в аэропорт, и пришлось снова лететь назад в Финляндию, где тренировался «Трактор» (смеётся). — Тот сезон был для вас олимпийским... — Вот именно. Я понимал, что мне нужно играть и показывать себя с лучшей стороны. Но едва начался сезон, меня обменяли в «Куньлунь», так что пришлось попутешествовать. — Можете сравнить Назарова и Майка Кинэна, с которым вы работали в Китае? — Оба — тренеры старой школы. Назаров требователен к молодым игрокам, много кричит на них. Кинэн очень строго спрашивает с лидеров, и если ты не выполняешь его требования, то бывает жесток. Иногда из-за этого хоккеисты теряют уверенность в своих силах. — Дмитрий Юшкевич как-то говорил, что Кинэн просто больной человек. — У него своё видение, скажем так. «Пёрселл и Сопел повели себя как дети. Плохие места можно найти в любой стране» — Наверняка вы слышали о подкасте Пола Биссонетта, в котором Тедди Пёрселл, Райан Уитни и Брент Сопел очень неуважительно отозвались о России и КХЛ. Что можете сказать на этот счёт? — Я не очень много слышал из того, что они говорили. Я знаю Пёрселла по игре в Канаде. Он же играл в Омске, правильно? Это не самый плохой город, и я не очень понимаю, что вызвало такую реакцию. КХЛ популярна в России, это хорошая лига. — Но почему игроки, которым лига предоставила возможность продлить карьеру и заработать хорошие деньги, так о ней отзываются? — Когда играешь в НХЛ, тебе предоставлено всё лучшее. Все условия, гостиницы, перелёты, рестораны. А когда приезжаешь в Россию, то не всегда приходится останавливаться в «Ритц-Карлтоне», иногда нужно жить и на базе. Возможно, для некоторых это трудно. Эти парни повели себя как дети. Я согласен с вами, что такие слова не стоит говорить. У вас есть хорошая зарплата, вы делаете любимую работу, жильё есть, еда есть — в чём проблемы? Что поделаешь, избалованность. А плохие места можно найти в любой стране, если задаться такой целью. — Что вам больше всего нравится в КХЛ? И что для вас — самое неприятное в КХЛ? — Хороший вопрос. Мне нравится хоккей. Я люблю хоккей в КХЛ, мне по душе большие площадки, я люблю, когда много пространства и свободного льда. Изучение новой культуры, нового языка, знакомство с новыми людьми — это тоже замечательно, это развивает и открывает глаза на многое, позволяет расти как личности. Самое неприятное — трудности коммуникации. Иногда бывает трудно объясниться, когда пытаешься пообедать или объяснить таксисту, куда тебе надо. — Вы говорите о жизни в России. А вопрос был про лигу... — Когда я играл за «Медвешчак», то у нас были большие финансовые проблемы. Вот это точно было очень плохо. Приходишь домой к семье, а денег нет, заплатить по счетам нечем. «Мой любимый русский игрок – Буре, а Жердев один из самых техничных хоккеистов, кого я видел» — Когда вы начинали карьеру в НХЛ, вас называли заменой Сергею Фёдорову в «Коламбусе». — Да ладно? Не знал об этом. Это великолепный хоккеист, многократный обладатель Кубка Стэнли. Я не думаю, что нас можно сравнивать. У Фёдорова была прекрасная карьера, и я не думаю, что такое сравнение справедливо. — А кто ваш самый любимый российский игрок? — Я вырос в Ванкувере, поэтому ответ очевиден: Павел Буре, который играл за «Ванкувер». Но с Фёдоровым я играл в «Коламбусе», это был отличный опыт для меня. — А что скажете про Николая Жердева? — Мы играли с ним вместе три года. Он один из самых техничных хоккеистов, которых я когда-либо видел. Умный, быстрый, с прекрасным броском. Но его сгубили проблемы вне льда. Возможно, ему было некомфортно в Америке, и он скучал по дому. — Не удивлены, что Кен Хичкок снова тренирует? Недавно его назначили наставником «Ойлерз». — Не знал об этом. У него очень успешная карьера в НХЛ, но методы работы… Он третирует, мучает игроков. Молодых не любит совсем. Когда я был в «Коламбусе», то мне от него доставалось, играл я мало. Жерар Галлан, который пришёл после него, был куда приятнее, при нём я заиграл намного лучше. Хичкок не любит российских хоккеистов? Не знаю, я так не думаю. — Про то, что Хичкок не умеет кататься на коньках, даже ходят байки. — Ахаха! Да. Хичкока точно нельзя назвать мастером катания. Он же в хоккей никогда в жизни не играл. — Алексей Жамнов как-то рассказывал, что у Хичкока очень высокий голос, и первое время он даже не мог понять, кто там пищит сзади за спиной... — Это правда. У него высокий голос, и он всё время орёт. Иногда это очень смешно. — Правда ли, что на определённом этапе карьеры вы задумывались о том, чтобы переквалифицироваться в пожарные? — Я очень уважаю эту работу, это непростое ремесло. Я задумывался об этом, потому что в Северной Америке есть специальная программа по обучению пожарных, а у меня в определённый период были проблемы с хоккеем, игра не клеилась. В этом плане мне помог переезд в КХЛ, моя игра стала лучше. У меня в семье есть пожарные, поэтому я знаю про работу пожарным. — В КХЛ вы не задерживались ни в одном клубе дольше, чем на сезон. Если «Сибирь» сделает вам предложение, останетесь? — Сейчас мне в «Сибири» всё нравится. Прекрасная команда, город, болельщики. Но пока я фокусируюсь только на хоккее. О контракте поговорим в межсезонье.