«Я устал от мордобоя»

Надир Наврузов – человек известный. В прошлом президент Федерации тайского бокса Москвы, а ныне заместитель председателя правления Российской Федерации муайтай и известный тренер, воспитавший чемпионов мира и Европы, он, неожиданно для многих, вдруг настолько увлекся экзотической игрой в мяч, что создал в России Федерацию сепактакрау. МОСЛЕНТА поговорила с Надиром о том, что это за игра, для чего она нужна в наших северных краях и почему удары по мячу куда лучше, чем удары под дых. В своей небольшой квартире Надир Наврузов кажется самым обычным среднестатистическим москвичом. Но только для тех, кто не знает, кто такой Надир Наврузов, и никогда не слышал, что этот человек, разливающий по кружкам черный чай, – мужчина с невероятно богатыми опытом и биографией, не понаслышке знающий, что такое достигать вершин, терять друзей, выживать в криминальном хаосе, менять города и держать удары. «Тяжелые времена были», – говорит он. Но не сразу. Потому что зачем начинать с грустного, если есть хороший чай и вкусные конфеты? «Лянга, – вспоминает с суровой улыбкой (да, улыбка может быть и такой!) Надир, – была игрой моего детства. В нее в Дагестане все играли. Сначала делался волан. Ну, то есть как волан? Просто что-то похожее. Брался диск свинца диаметром около двух сантиметров и пришивался или привязывался к небольшой круглому куску бараньей шкуры, покрытой шерстью. Вот этой тяжелой штукой мы и играли. Вариантов того, как не уронить волан на землю, много было. Чеканили. Играли парами или в кругу из пяти-шести человек, перекидывая ногами лянгу друг другу, каждый демонстрировал свои умения, стараясь так же, как мяч в сепактакрау, удержать лянгу как можно дольше в воздухе. Люры делали – то есть ударяли по диску в прыжке из-под бедра полусогнутой левой ноги. Джуры – били в прыжке из-под стопы, полностью согнутой в колене левой ноги. С утра до вечера, с утра до вечера…» Это важно, потому что многое объясняет. Надир давно уже не чеканит ногами меховые воланы, но, неспешно составляя по-горски чеканные формулировки, ровным голосом рассказывает о том, что и теперь падение – не его случай, что вариантов – навалом, поэтому не стоит сидеть на месте, но главное – что в жизни всегда есть место игре. Недаром же он, уже совсем не молодой человек, взял, да создал в России Федерацию практически никому в наших широтах неизвестной игры под названием сепактакрау. «Идея с Федерацией возникла у меня совершенно случайно. Когда? Аж в 2002 году, когда я впервые в жизни увидел, как играют в сепактакрау. Это в Таиланде было, куда я приехал по своим делам, связанным с муайтай. Иду я там и вижу: ничего себе, ребята чем-то интересным занимаются. Мне это очень понравилось, вся эта их координация, ловкость, отличная физподготовка, схожесть с лянгой. И меня это так захватило!» Причем захватило в невероятно удачное время. «Мне тогда было как-то очень скучно, – рассказывает Надир. – Со мной такое время от времени случается». И тут же пускается в объяснения: мол, происходило же что? А вот что: Советский Союз был очень закрытым с точки зрения информации пространством, вот любознательным и приходилось постоянно что-то искать самостоятельно. Например, году примерно в 1974-м в журнале «Вокруг света» он прочитал статью про муайтай. И заинтересовался. «А в восьмидесятых мне и моим приятелям, с которыми мы вместе учились на физкультурном факультете, пришла мысль объединить карате и бокс. Два года мы занимались этим видом спорта, у которого даже и названия не было. А в 1989-м оказалось, что это кикбоксинг. Сложно ли было? Нет! Я, когда институт закончил, в той или иной степени владел одиннадцатью спортивными дисциплинами: плаванием, борьбой, лыжами, гимнастикой и так далее. И имел в них разряды. Так что был подготовлен ко всему. Вот только мне постоянно чего-то не хватало. Я стал заниматься муайтай, ездил в Таиланд, чтобы там учиться. И снова достиг потолка. Знаете, я пятый человек в России, получившей в этом виде спорта звание заслуженного тренера. Я вырастил чемпионов мира и Европы. Я всех вершин достиг! Ну, а дальше-то что? Снова и снова лезть на одну и ту же гору? От таких мыслей как не заскучать?» Но заскучать не получилось: как уже было сказано, в это самое время Надир и увидел играющих в сепактакрау тайцев. «Я буквально бредить этим начал, хотя свою основную работу не забрасывал, – говорит Надир. – Занимался развитием Федерации тайского бокса Москвы, тренировал ребят и – мечтал». Мечты, однако, стали сбываться лишь в 2018 году. Отчего так поздно? «Видимо, время пришло, – философски объясняет Надир. – Устал я от всего этого мордобоя. Дело не в религии, нет, я советский человек, про науку люблю документальные фильмы смотреть, про космос, хотя вот у меня Коран на полке стоит. И все же, если брать ислам, бить человека там считается грехом. Драться нельзя! Бороться можно, играть можно, а наносить удары – нельзя. Об этом все знают, даже те спортсмены-мусульмане, которые постоянно это правило нарушают. Зачем они это делают? Можно сказать, что жизнь им диктует свое. Но у меня есть близкий товарищ, боксер, сейчас выступающий в MMA. Серьезный спортсмен. Серьезный мусульманин. Так вот, уже несколько лет он не наносит удары противникам, справляясь с ними при помощи борцовских приемов... Может, из-за этого у меня такие мысли появились? Не знаю. А может, это возраст?» В общем, вышло так: не отказываясь от нечастых тренировок известных бойцов и сохранив за собой пост в Российской Федерации муайтай, Надир Наврузов решил всерьез заняться заморской игрой в мяч: «Нашлись, как и я, энтузиасты. Привезли специальные пластиковые мячи из Таиланда. Начали играть. Сложно? Сложно. От мяча с непривычки ноги болят сначала, но потом привыкаешь. Быстро устаешь. Но остановиться невозможно!» Надир говорит: «В России есть те, кто играет в сепактакрау, но это совершенно не связанные между собой энтузиасты и секции». Надир говорит: «Федерация необходима, чтобы их объединить, дать единые правила игры, вывести на новый уровень, начать принимать участие в соревнованиях. Я долго вел переговоры с международной федерацией сепактарау – ISTAF, штаб-квартира ее в Сингапуре, получил и перевел на русский язык правила игры, и сегодня общероссийская физкультурно-спортивная общественная организация "Российская федерация сепактакрау" (RUSTAF) является официальным представителем ISTAF в России. И я рад, что дело движется: две недели назад я получил документы». Надир говорит: «Я хочу развить в нашей стране еще один вид спорта!» Надир говорит: «Но важнее всего то, что я хочу увести с улицы хотя бы часть молодых ребят, потому что взять хотя бы мой район – Коптево, – тут же жуткая статистка по употреблению наркотиков детьми. Здесь и распространители, и квартиры, и схроны в Тимирязевском парке. Я понимаю, что бороться с этим должна власть. Но ведь и я могу помочь – хотя бы с помощью спорта. Пусть они лучше мяч гоняют, чем в непонятных компаниях ошиваются и здоровье свое гробят». «В моем детстве такого ужаса не было, конечно, – вспоминает он. – Ни в маленьком лезгинском селе у границы с Азербайджаном, где я родился, ни в селе Ахты, где ходил до 11 лет в школу и начал заниматься спортом, ни в Махачкале. Случалось всякое, да. Дрались, бывало. Но это же нормально. А сейчас… Нет-нет, пусть лучше играют в мяч!» «Мальчишки и девчонки?» – спрашиваю я его. «Конечно!» «Так ведь в вашем родном Дагестане кто пустит девочку ногами по мячу стучать? Запрут дома, чтобы училась хинкал готовить и традиции предков чтить!» «В Сингапуре, Малайзии – то есть в традиционно мусульманских странах – в сепактакрау играет много девочек, закроются платком – и ногой по мячу лупят. Так что, надеюсь, этот вид спорта и Дагестан, и Чеченская Республика поддержат. Это же не концерты какие-то, которые дают артисты, поющие про то, что ниже пояса. За детьми смотреть надо, контролировать их, ограждать от вакханалии, но не скатываясь в радикализм». Беспокоят ли Надира некоторые воспоминания о минувших неспокойных временах? «На моих глазах разное случалось, – уклончиво говорит он. – Банкиры, крупные чиновники – короче, самые разные люди звонили, бывало, спортсменам и просили с кем-нибудь поговорить, решить вопрос. Часто буквально очередь из таких стояла. Многие соглашались. Почему? И отказать не всегда получалось, и деньги хорошие предлагали. В общем, соблазнов много. Некоторые так и уходили с головой в криминал. Ходили на разборки, решали вопросы, попадали в различные истории». «Но я тренировать никогда не прекращал, пусть это и не приносило большого дохода. А некоторые мои друзья… Увы, – вздыхает Надир, – я в те времена потерял некоторых». Была Махачкала. Был Питер. А в 1996-м Надир перебрался в Москву: говорит, позвали тут тренировать. Жутковато было везде – и в столице не лучше и не хуже, чем в прочих местах. «Лично у меня не было никаких трудностей хотя бы в том, – рассказывает Надир, – что в Москве, где в то время не очень приветствовали кавказцев, меня за кавказца никто не принимал. Я светлый, так что у меня документы никогда не просили, да и вообще проблем из-за национальности и места рождения не было… Все это такое надуманное! Всех пугают злыми кавказцами, какими-то кавказскими группировками, орудующими в столице. Да ни одна кавказская группировка не сравнится со славянской! У славян были и большие деньги, и большее влияние». Надир замолкает. Делает большой глоток чая. «В этой жизни, – произносит он спустя пару секунд, – главное – оставаться порядочным человеком. Помочь, как говорят, бабушке перейти дорогу. Не струсить, не пройти мимо, сделать замечание, если кто-то себя не так ведет. Стараться не навредить другим. И дать что-то молодежи. Именно для этого я тренирую всю жизнь ребят. Для этого же хочу сделать популярным сепактакрау. Надеюсь, у меня получится. Кстати, хотите мячик посмотреть?» Я держу в руках словно бы сплетенный из пластика и абсолютно полый внутри небольшой мяч. Он легок, но понятно: ударишь по нему ногой – заработаешь синяк. Сколько разных синяков набил за свою жизнь Надир Наврузов – не сосчитать. Да и не надо! Цифры лишь запутают, помешают остановиться на главном: удар по мячу, в отличие от удара под дых, может сделать человека счастливым. И ислам тут действительно ни при чем.