«Когда поехали в Кремль, Фетисов просил не брать с собой пиво». Этот русский 10 лет играл в НХЛ

Даниил Марков надевал форму шести клубов Национальной хоккейной лиги, выигрывал серебро Олимпийских игр в Солт-Лейк-Сити и возвращал России золото чемпионата мира в Квебеке-2008. Сейчас он живет в Америке, но уверен, что однажды вернется на родину. В интервью Sport24 Марков вспоминает, как получал вызов в «Торонто», сидя в баре, рассказывает как к нему приклеилось прозвище Элвис и объясняет, как играть в финале первенства планеты со сломанной рукой. — Вы сейчас находитесь в Америке. Расскажите, чем вы там занимаетесь?— В 2015 году мы с семьей решили пожить в США, так как детей пригласили учиться и заниматься в спортивной академии. В Америке проводим большую часть года, а на новогодние и летние каникулы приезжаем домой в Россию. — А в каком городе там живете?— Под Тампой. — Сын пошел по стопам отца?— Нет, он занимается здесь европейским футболом. Он захотел заниматься этим видом спорта, это его выбор, а не мои амбиции. Я со своей стороны помогаю советами. Детям уже по 16 лет, сами определяются. В мою молодость все по-другому было: 16-17 лет — это был выпускной год молодежных команд, дальше уже либо тебя берут в клуб, либо поступаешь в институт, либо идешь в армию. — Где вам лично больше нравится — в России или Америке?— Тяжело сказать. Россия — это родина, дом, мама, папа, родственники, друзья. Пока не знаю, где буду жить, когда дети закончат учиться. Здесь спокойнее в плане жизни, быта и удобств, все размеренно, есть все, что надо. Однако родина есть родина, не готов сказать, что я иммигрирую в США, поэтому пока курсируем между Россией и Америкой. Вообще я на 90% уверен, что все-таки буду жить в России, душа-то у меня русская. Осталось пару лет и решим. — Чего российского вам не хватает в США?— Тут все зависит от причин, по которым ты уезжаешь из страны, все люди разные. В Европе и Америке немного другая жизнь, но я русский человек и скучаю по дому, охоте, рыбалке, природе, друзьям и всему такому. Скучаю по общению и это не значит, что у меня здесь нет знакомых. Встречаюсь с бывшими хоккеистами, с которыми играли когда-то, мы отлично общаемся, любим вспоминать что-то, играем в хоккей. Приятно, когда о тебе не забывают иностранные коллеги.*— Вы приехали играть в НХЛ в 1997 году. Какие впечатления тогда у вас были?— Впервые я приехал за океан еще в 89-м, со сборной Москвы. Тогда вообще все иначе было, мы были подростками, люди относились к нам очень доброжелательно, мы жили в семьях, все было хорошо. Потом приезжал сюда со второй сборной на турниры. Что удивило? Жизнь в Канаде выглядела совсем по-другому, не такая, как была у нас, также удивило отношение канадцев к хоккею. Когда я впервые приехал в тренировочный лагерь, увидел, как люди бьются за место в составе, там было 100 человек! И среди них были игроки из основного состава с подписанными контрактами — Дуг Гилмор, Дэйв Эллетт и другие. Мне тогда повезло, что я на просмотре попал в их пятерку. Там был другой хоккей, увидел, что такое профессионализм, как хоккеисты и работники клубов относятся к своему делу. Главное — работа, а в твою личную и бытовую жизнь тренеры не лезут. Также поразило количество людей на матчах, тренировочных играх. Это целый бизнес, в который люди вкладывают деньги и зарабатывают на этом. У меня было огромное желание играть в НХЛ и это должно быть основным посылом для приезжающих сюда хоккеистов. — Партнеры по команде сразу вас приняли?— Я начинал в фарм-клубе, там не было ни одного российского хоккеиста, но все было хорошо! У меня был просмотровый контракт до конца сезона, я сыграл где-то 10 игр в регулярке и немного в плей-офф. В команде были канадцы, американцы, мы как-то сразу нашли общий язык, они мне помогали, хотя я не знал английский. Проблем нет, если ты открытый человек. Сейчас много разговоров о национальностях, но я скажу, что плохих национальностей нет, есть плохие люди! В своей карьере я встречал разных людей, многие из них были хорошие, были готовы помочь, понять. Это жизнь! Я бойцовский парень был, ребята меня приняли, что в фарм-клубе, что в «Торонто». — А главный тренер?— Главный тренер у меня в фарм-клубе был Аль Макадам, помню, как на второй год он уже вез меня на матч всех звезд AHL на машине, он там был тренером. Мы ехали из Торонто в Сиракьюс, это примерно шесть часов. Мы разговаривали про жизнь — оба из простых семей, рассказывали про дачу. В такие моменты понимаешь, что все люди одинаковые! Что мой дедушка гнал самогон, что они тоже гонят, но не самогон, а виски, но все равно это говорит о том, что различается уровень жизни, а не люди. Я в детстве все лето проводил в деревне, там лошади, рыбалка и так далее, я же видел, что дед делал мопеды, велосипеды. И здесь то же самое, не все могут позволить себе крутые дома. — Но возможностей в Америке все равно больше?— Здесь просто другая система кредитования. Если у тебя нет денег, но есть работа, то ты можешь купить дом по какой-нибудь кредитной системе, которая работает на небольших процентах. То есть нет такого, что ты попал в кабалу и понеслась, в конечном итоге все отдал. Здесь выстроенная годами система, поэтому многие люди так живут, приобретают что-то, выплачивают процентами. Есть возможность выкупать что-то постепенно, например, дома и машины. У нас же такого раньше вообще не было, если у тебя нет всей суммы на машину, то ты либо без нее, либо покупаешь поддержанную. — А скучали по дому в начале карьеры за океаном?— Да, сначала очень сильно. Я же жил в чужой стране, в первые месяцы тянуло домой. Как-то было шесть дней перерыва на католическое Рождество, я захотел полететь в Москву, но мой агент отговаривал, уверял, что это плохо скажется. А все тот же Макадам сказал: «Даниил, лети, я тебе разрешаю. Главное, чтобы ты приехал к игре». И я улетел, три с половиной дня провел в Москве! — Чувствовалась когда-нибудь там предвзятость к российским хоккеистам? Например, чтобы вместо вас в состав ставили американца?— Это не предвзятость. Есть реальная конкуренция, но здесь немного другие условия: ты должен показывать высокий уровень игры каждый матч, потому что за твоей спиной стоит фарм-клуб, в котором играет шесть-семь защитников, все они готовы занять твое место. У меня была подобная история в самом начале. Я хорошо провел игры в тренировочном лагере, но в первой товарищеской встрече получил травму и отправился в фарм-клуб. А со мной в команде были еще молодые защитники с первого раунда драфта, я же только с девятого. Понимаете разницу? Первый раунд тогда сразу подписывал контракт на миллион. В «Торонто» был канадец Джефф Уор, который так и не заиграл в итоге нигде, и Роб Зеттлер, подписанный на три миллиона. Они играли, а меня не вызывали. Потом в один прекрасный момент я получил вызов, потому что Зеттлер травмировался. Прилетел в старый дворец «Мейпл Лифс-Гарден», а там докторская немного в подвале. Я был в раздевалке, по ступенькам поднимается Зеттлер, увидел меня и побежал вниз к доктору, сказал: «Буду играть!». — Получается, что вы не сыграли из-за этого…— Да, всю игру провел наверху! На следующий день начинался звездный уикенд НХЛ, так что мне вручили билеты, и я улетел в фарм-клуб. Вернулся и сказал тренеру, что больше не поеду! — Так и сказали: «Не поеду в команду НХЛ»?— Да. Однако произошла такая ситуация, что мы были на выезде и меня снова вызвали. После матча пошли с ребятами в бар, мобильных телефонов тогда не было, прямо в бар позвонил тренер Макадам и сказал: «Тебя вызывают в «Торонто»!» Я сказал, что не поеду, он был в шоке. Объяснил ему, что не хочу опять съездить туда впустую, мне нужны гарантии, что буду играть. Он узнавал у тренерского штаба основной команды, перезвонил мне и сказал: «Будешь играть!» — Вы поехали?— На следующее утро полетел и сервисмены забыли положить мои коньки. Перед матчембегали в спортивный магазин, покупали коньки, так что первую игру в НХЛ против «Далласа» играл на новых коньках. Конечно, ни днем не спал из-за этого, ни ночью. Коньки были другой модели, весело было! Но сыграл матч и остался в «Торонто». В фарм-клуб возвращался только во время перерыва на Олимпиаду и на две игры плей-офф после окончания регулярки НХЛ, «Торонто» в том сезоне не попал в розыгрыш Кубка Стэнли. — «Торонто» тогда тренировал Марк Мерфи. Как складывались отношения с ним?— Он мне очень помог, доверял мне. НХЛ — это НХЛ, новый уровень, было тяжеловато в начале. Русские ребята в команде тоже помогали: и Сергей Березин, и Дима Юшкевич. Особенно Сергей, он помогал мне в этой ситуации, рассказывал, что и как происходит, как правильно расставить акценты. Объяснил, почему меня долго не вызывали, что есть контракты, одного игрока не могли никак поменять, он получал три миллиона. Но три месяца в фарм-клубе оказались для меня полезны. — Хоккей тогда сильно отличался от сегодняшнего?— Да, хоккей был другой, правила отличались. Приличные были битвы тогда, игра намного жестче. — После плей-офф вы, наконец, смогли вернуться домой!— Да, поехал в Москву готовиться к чемпионату мира — 1998. — А в 2000 году не смогли поехать на чемпионат мира в Санкт-Петербурге…— Это вообще отдельная история! Мне очень хотелось туда попасть, все ребята наши поехали. Мы играли в плей-офф против «Оттавы», счет в серии был 3-2 в нашу пользу, в шестой игре проигрывали в две шайбы. Помню момент, когда они играли «5 на 3», я накатываю на Игоря Кравчука, который тогда играл за «Сенаторз», он готовится бросать с ходу. Я знал, что Игорь низом будет посылать шайбу, но она у него встает на ребро и прямо плашмя попадает мне в лицо. Быстренько маску надели, оклемался и вернулся на лед, отдал в той игре две передачи, мы выиграли и прошли дальше на «Нью-Джерси». Там вылетели, но домашний чемпионат мира прошел мимо меня. Может быть, и хорошо, что не поехал, большего позора от нашей сборной не припомню! — Последний сезон в НХЛ вы провели в «Детройте». Хорошо общались с Павлом Дацюком?— Нормально. Мы с Пашей играли еще в 2002 году на Олимпиаде. А в том сезоне легко игралось. Никлас Линдстрем — вообще мой лучший партнер по обороне в карьере! Я просто получал удовольствие тогда, в нападении были Паша и Зеттерберг, это был уровень! Такие хоккеисты, с которыми вслепую можно играть. Ты можешь просто не видеть, что Паша сзади, но ты понимаешь затылком, что он там. В конце сезона с Пашей на рыбалку выбрались. — Была ли возможность тогда остаться в «Детройте»?— У меня лежал готовый контракт с ними на два года, но я уехал. Меня многие отговаривали, включая жену и сейчас я понимаю, что мне не надо было этого делать. Если честно, на тот момент я уже начал сильно скучать, тянуло на родину. Не знаю, с чем это связано, прошло уже 10 лет. По ходу карьеры в НХЛ я почему-то думал, что все в России изменилось. Я лично видел летом новые дома, рестораны, изменения в бытовой сфере, встречался с друзьями, ездил на рыбалку, а ничего основного не замечал. И мне казалось, что в спорте и в хоккее тоже произошли большие изменения, и они действительно были, но после возвращения я столкнулся со многими трудностями. Всех деталей, раздевалок и прочих вещей, которыми сейчас занимаются сервисмены, не было. Когда я приехал, было тяжеловато, возникли бытовые хоккейные трудности. — В игровом плане были трудности?— Конечно, было тяжело. Я привык к более быстрому хоккею, более эмоциональному и силовому. Очень долго адаптировался, у нас с партнерами было разное мышление на льду. Многие моменты мне были непонятны, долго привыкал к игровому ритму. Базы тоже были для меня непривычны, я привык находиться дома с семьей, общаться с детьми, а утром уезжать на раскатку. — Какой сезон НХЛ запомнился как самый успешный?— Первый сезон Пэта Киунна в «Торонто», это был чемпионат-98/99. Мы тогда дошли до финала конференции, а до этого команда несколько лет не попадала в плей-офф, плюс это был мой первый полноценный сезон в НХЛ. У нас были молодые ребята, хороший коллектив. Вообще, что отличает команду? У нас был очень сплоченный коллектив: Стив Томас, Мэтс Сандин, Брайан Берар, я, Томас Каберле, Серега Березин, Дима Юшкевич, Саша Карповцев, Коля Антропов и другие. На командных мероприятиях присутствовали все. У нас был командный дух! — Североамериканские коллеги и сейчас называют вас Элвисом?— Нет, меня называли «Элвисом» только в самом начале. Меня так назвал Крис Кинг, он был ветеранчик, хороший парень. Я приехал в основную команду, ходил с длинными волосами, зашел в раздевалку в черных очках и кожаном пиджаке, он сказал: «О, Элвис приехал!». Крис ушел через год и как-то меня редко потом кто-нибудь так называл. Обычно ко мне все обращались «Дэни». — Удается ли сейчас посещать матчи НХЛ?— Редко, но иногда хожу на матчи «Тампы». Мне 45-50 минут ехать до арены, в прошлом году ходил на игру с «Детройтом», заглянул к ним на тренировку, пообщался с тренерами, с Серегой Чекмаревым, который до сих пор работает там массажистом. С Зеттербергом и Никласом Кронваллом очень хорошо пообщались, Зеттерберг как раз последний сезон играл. А так, как правило, матчи смотрю по телевизору, у меня есть каналы, на которых показывают все игры. Если приезжают в Тампу ребята, с которыми я общаюсь, то могу приехать к ним, сходить на игру, вместе поужинать. Иногда встречаемся на ветеранских матчах, в прошлом году играл в Торонто в благотворительном матче людей, который страдают от болезни Альцгеймера. А два года назад приезжал на ветеранскую игру «Торонто» — «Детройт» на открытом воздухе в честь столетия хоккея. Все посмеялись, повспоминали, но заруба у нас с «Детройтом» была серьезная, чуть ли не до драки! — Такое бывает в матче ветеранов?— Да, никто проигрывать не хотел! Произошел небольшой инцидент, потолкались немного, готовы были уже сцепиться. Наверное, у нашего поколения хоккеистов заложен характер, мы не любим проигрывать. Мы по ходу карьеры готовы были вступить в силовое единоборство в рамках правил, приходилось иногда и драться. Но удивляло меня то, что хоккеисты в игре дрались в кровь, а вечером вместе разговаривали в баре как друзья. Это профессионалы, разделяют работу и обычную жизнь. Меня тоже после игры многие, с кем дрался, угощали пивом! — Пересматриваете иногда собственные матчи?— Да, недавно пересматривал. У меня здесь на кассетах и дисках большая коллекция с различными видео, хайлайтами. Я нашел видеомагнитофон, привез его в Москву и пересматривал. Хотел бы все перенести на DVD, чтобы оставить на память, иногда смотреть. — Не задаетесь вопросом при просмотре: «Неужели это действительно я?»— Нет, такого не возникало. Просто приятно вспоминать некоторые моменты, могу по ходу предсказывать, что Сандин туда пошел, Томас сюда и так далее. Я вообще скучаю по хоккею, играл же так долго с шести лет, даже думал написать книгу. — Как решили стать тренером? — В 2015 году, после того как мы решили с семьей пожить в Америке, мне звонил Федор Канарейкин, который стал тренером в «Авангарде» и пригласил пойти к нему помощником. Я отказался, так как мы уже зимой собирались переезжать. Потом мне позвонили из «Спартака» с таким же предложением, и тут я не смог сказать «нет», это же мой родной клуб! Вообще мне было интересно понять, как хоккей будет воспроизводиться для меня в роли тренера. И в первом же матче я понял, что тренерство — это мое! Я получал на лавочке удовольствие, адреналин, это напомнило мне мои игровые годы, похожий заряд и кайф. Переношу свои наработки, наблюдения и навыки, приобретенные за время своей карьеры, на бумагу. Пригодятся они мне или нет, посмотрим. Я бы не брался за все это дело, если бы не хотел этим заниматься, но я хочу! — Почему провели в «Спартаке» всего один сезон?— После окончания сезона мне предложили работать помощником в новом тренерском штабе, и я согласился, но по каким-то причинам, через месяц тренерский штаб поменялся. При разговоре с руководством «Спартака», приведя свои доводы, я принял решение отказаться от работы в клубе. Много слышал потом от людей, что, если бы согласился тогда быть помощником, то сейчас уже стал бы главном тренером. Но, наверное, это не мой путь. Я готов пойти помощником к опытному тренеру, с опытом работы в КХЛ. Я считаю, что у тренера должны быть спортивные амбиции, как у игрока, чтобы добиваться успеха. Это очень важный фактор. — А есть желание поработать главным тренером? Может быть, начать с команды ВХЛ или МХЛ?— Желание есть, если будут предложения, то рассмотрю. Я понимаю, что есть какие-то стереотипы или свое видение у руководства, что тренер должен сначала поработать в более низкой лиге, потом уже переходить повыше. Это же вопрос открытый — кому-то надо, а кому-то нет. Я подсознательно понимаю ответственность тренера, готов отвечать за свои ошибки. Понимаю, что надо с чего-то начинать, так что с большим удовольствием рассмотрю предложение от клубов! — Нельзя не вспомнить триумфальный чемпионат мира 2008 года в Квебеке. Согласны, что по уровню это был самый сильный ЧМ в его современной истории?— Думаю, да! По составам это был самый сильный турнир за последние 20 лет. Как раз недавно вспоминал этот чемпионат, пересматривал некоторые матчи. Тогда приехали все лучшие игроки, которые не были задействованы в плей-офф НХЛ, плюс некоторых дозаявляли после первого-второго раунда. — Вы отыграли финал со сломанной рукой, дважды наша сборная проигрывала канадцам в две шайбы. Был момент, когда вы думали, что матч уже не вытащить?— Могу честно сказать, что не было! Все прекрасно понимали, что мы проигрываем 1-3 не из-за того, что мы слабее, а из-за наших удалений. В этом аспекте сыграли плохо, удаления были невынужденные! Я бы не сказал, что нас судьи плавили, сами были виноваты. И голы канадцев были не из-за их сверхъестественной игры, а из-за наших ошибок. Тот чемпионат запомнился тем, что у нас была группа ветеранов, которая в нужный момент могла сказать правильные слова, когда надо — спокойно, когда надо — жестко. У нас была уверенность внутри команды, хотя после второго периода у некоторых в раздевалке начались небольшие претензии друг к другу, но это удалось быстро остановить. Сказали, что нам сейчас выходить играть, а вы тут друг другу предъявляете, кто там кому не так отдал и все такое. Это коллектив! — Болельщики тогда сошли с ума. Как вас встречали в Москве?— Хорошо встретили, все радовались, кричали. Один из болельщиков даже из автобуса мою майку стащил красную. Так обидно, белая осталась, а мне так хотелось сохранить на память красную. Мы из аэропорта выходили в майках, в автобусе сняли их и положили около входа, заскочили какие-то ребята за автографами, потом приезжаем к Кремлю, а моей майки нету. Жалко! Хорошо хоть белая осталась. — В Кремль поехали сразу с самолета. Что чувствовали, когда встречались с президентом Медведевым? Удалось ли вам тогда лично пообщаться с ним, как это недавно сделали Овечкин с Трампом?— Это было немного скомкано, было бы правильнее, если бы мы не сразу поехали к президенту. Весь чемпионат мира — это тяжелый период времени, концентрация, работа, потом этот финал с голливудским сценарием! Весь турнир отнял столько сил и эмоций, это было тяжело, после победы мы сходили с ума, плюс мы еще отмечали! А тут мы прилетаем из Канады, это восемь часов полета и разница во времени, мы уже все акклиматизировались в Канаде и сразу с корабля на бал. Я как сейчас помню слова Вячеслава Александровича Фетисова: «Дань, сейчас едем к президенту, пожалуйста, в автобус пиво не берите». И мы уставшие, полубитые, но при этом радостные, приезжаем в Кремль в чем попало. У Сани Овечкина вообще не было нормальной одежды тогда. Он даже домой не мог заехать, чтобы надеть брюки, ботинки. — В итоге, в Кремле он сидел в сланцах.— Да! Потом началась чайная церемония, где мы все сидим, жены смотрят на нас, мы на них, ждем президента, он задерживался, кто-то нам что-то рассказывал. Показывали Кремль, но ты ходишь как на автопилоте и даже не можешь увидеть всю эту красоту, потому что тебе сейчас реально не до этого. Пообщались все немножко с Медведевым, конечно, не получилось, как у Овечкина с Трампом. Он нас поздравил, вынесли шампанское, чокнулись, обменялись общими фразами. Было бы правильнее это сделать через день, чтобы все ребята попали домой, привели себя в порядок, приняли другой облик. Все равно это запоминающийся момент, было приятно. В то время еще не было такой практики общения президента со спортсменами, это было одно из самых первых мероприятий, так что первый блин комом! Однако в фотографиях и в нашей памяти все это осталось. Сейчас, когда Путин проводит подобные встречи, то все уже красивые, в костюмах, все немножко по-другому. — Поговорим о нынешнем сезоне НХЛ. Какая из команд удивляет?— В этом году чемпионат очень интересный. Идет ровная борьба, только «Тампа» обеспечила себе большое преимущество, а за 10-15 игр до конца вообще было неизвестно, кто имеет шансы на плей-офф. Сейчас идет борьба: «Коламбус» с «Монреалем» борется, «Каролина» сражается. А ведь «Коламбус» после 20 игр был четвертым, «Баффало» вообще шел в лидерах, а сейчас уже не попадает в плей-офф. Еще за плей-офф борются «Даллас» и «Аризона», которая в прошлом сезоне вообще была чуть ли не последней в лиге. Работа скаутов и всего руководящего коллектива очень быстро может трансформировать команду при правильном отношении к делу. «Аризона» борется и должна попасть в плей-офф, я читал интервью Рика Токкета (главный тренер «Аризоны Койотс». — Sport24), он правильно сказал, что ребята немного начали психологически нервничать и бояться совершить ошибку, всем же хочется попасть в плей-офф. Так что все очень интересно! Но интереснее всего будет уже сам плей-офф. Те команды, которые попадают туда, они же все равные. Смотришь на таблицу и видишь, что каждая игра меняет всю стройку, команды мечутся туда-сюда. Делать какие-то прогнозы очень тяжело, фаворита тоже назвать сложно, даже «Тампа» с Василевским, Кучеровым и Стэмкосом может проиграть. В плей-офф совсем другой хоккей. Мне очень нравится «Питтсбург» именно тактическими действиями на льду, тем, как команда развивает свою атаку, как защитники взаимодействуют, как шайбу двигают, мне вот такой хоккей больше нравится! Хочу увидеть в плей-офф пару «Тампа» — «Коламбус», к ней все и идет. А там «Тампа», конечно, будет фаворитом, но не будем забывать про битву вратарей — Василевский против Бобровского. На эту пару я схожу посмотреть на стадион! Первый раунд — самый тяжелый и в психологическом плане, и в плане прогнозов, поэтому в обеих конференциях будет захватывающе. И «Сент-Луис» выбрался из ямы, и «Питтсбург» начал не так уверенно, но на «Пингвинов» ложится большая нагрузка в виде двух Кубков Стэнли. — А «Вашингтон»?— Они тоже немного буксанули в начале, но это понятно, после эмоций и усталости от победы в прошлом сезоне. Сейчас они выровняли свою игру, эту команду нельзя ни в коем случае сбрасывать со счетов, они показывают добротный хоккей. — Александр Овечкин способен побить рекорд Уэйна Гретцки по забитым шайбам?— Саша — прирожденный снайпер, доказывает это регулярно. Его часто сравнивают с другими игроками, но это не совсем корректно. Женя Малкин — разносторонний игрок, он может и забивать, и раздавать, и играть диспетчером. То же самое Кросби! Догнать Гретцки будет тяжеловато, все зависит от самочувствия. Если он будет каждый сезон заколачивать по 50 шайб, то спустя 6 лет обгонит его. Будем надеяться, что обгонит. Тем не менее, Саша уже на данный момент вписал свое имя историю мирового хоккея. Сколько бы НХЛ не существовала и, если даже перестанет когда-нибудь существовать, все равно достижения Овечкина останутся в истории. — У Ильи Ковальчука сейчас неприятная ситуация в «Лос-Анджелесе», его возвращение в НХЛ в 35 лет закончилось провалом. У вас была возможность после возвращения в Россию снова попасть в НХЛ?— Ситуация у Ильи действительно неприятная в психологическом плане, но, наверное, решаемая. Что касается меня, то возможность была, уже через год после возвращения и тоже в «Лос-Анджелес»! У меня был контракт с «Динамо» на год, в конце сезона предложили переподписать уже на три года. Знать, где упадешь, соломку бы постелил! Мы же не можем все предвидеть. «Лос-Анджелес» мне выставил какие-то требования с медицинским обследованием, а я был не полностью здоров и отказался от этой возможности. Да и на такой эйфории после чемпионата мира это был не тот момент, когда стоило возвращаться, поэтому так получилось. Уже через два года после окончания карьеры, в 2015 году, я переехал в Америку и начал активно тренироваться, чтобы попробовать попасть в какой-нибудь клуб в качестве играющего тренера. Но это я в основном в голове у себя пытался! Я даже в «Спартаке» предлагал, чтобы меня попробовали в роли играющего тренера без всяких дополнительных опций. Просто хотел попробовать сыграть на предсезонке не в ущерб клубу, а там уже делать выводы. К сожалению, мою идею не приняли. — Сможет ли когда-нибудь КХЛ встать на одну ступень с НХЛ?— Мне очень тяжело об этом сейчас говорить, потому что здесь много «если». По привлечению хоккеистов и по уровню самой лиги КХЛ сейчас поднялся на второе место после НХЛ. Понятно, что не стоит забывать об уровне хоккеистов, о сумме контрактов. В КХЛ играет много иностранцев из Финляндии, Швеции, Чехии, которые либо еще молоды для НХЛ по уровню игры, либо по каким-то параметрам не подходят для этой лиги. КХЛ для них выглядит предпочтительнее в плане продолжения карьеры. Вообще, это сравнение я считаю не совсем корректным, потому что НХЛ — это огромный бизнес. Здесь владельцы клубов — это частные люди, бизнесмены. У нас же клубами владеют спонсоры. Меня пугает то, что средний уровень игроков и хоккея в КХЛ не растет, он застыл на месте. А это один из серьезных показателей, который должен расти. Я уверен в одном — в основу надо брать хоккей! Он должен стоять на первом месте! Когда у нас хоккей будет на первом месте, тогда мы сможем говорить о конкуренции с НХЛ. Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене