120 лет назад родился и 100 лет назад покинул Россию Владимир Набоков

На самом деле у Владимира Набокова в апреле двойной юбилей. Один — общеизвестный. 22 апреля исполняется 120 лет со дня рождения писателя. Другой — менее заметный, но, может быть, не менее важный. 15 апреля исполнилось ровно сто лет с того дня, когда Набоков навсегда покинул Россию. «Надежда» и Лолита «Из Крыма вытекла Россия, как из раны кровь», — сформулировал однажды Андрей Битов. Я думаю, в этом афоризме — половина правды. Здесь, в Крыму, закончилась Гражданская война, которая разделила народ надвое. Но половина правды — это ведь тоже немало. «На небольшом, неказистом греческом судне «Надежда», с грузом сушеных фруктов возвращавшемся в Пирей, наша семья отплыла по глянцевым водам из севастопольской бухты, под беспорядочно бившим с берега пулеметом (порт только что был захвачен большевиками). Помню, пока судно виляло по бухте, я старался сосредоточиться на шахматной партии, которую играл с отцом, — у одного из коней не хватало головы, покерная фишка заменяла недостающую ладью, — и чувство, что я покидаю Россию, полностью заслонялось мучительной мыслью, что при красных или без красных, а письма от Тамары так и будут приходить, бессмысленным чудом, в южный Крым, и разыскивать беглого адресата, слабо порхая по воздуху, словно смущенные бабочки, выпущенные в чуждой им зоне, на неправильной высоте, среди неведомой флоры», — описывал свое прощание с родиной Набоков в автобиографической книге «Память, говори». С Тамарой (в жизни — Валентина Шульгина) Владимир так больше никогда и не встретился, но ее образ преследовал писателя всю жизнь, отразившись в характерах многих женских героинь, включая скандальную Лолиту. Точно также никогда не отпустил Набокова и Крым, хотя он вроде бы и провел на полуострове всего около полутора лет. Под сенью классиков в Крыму Восемнадцатилетний литератор приехал в Крым из Санкт-Петербурга вместе с родными в ноябре 1917 года. Отец будущего классика, известный российский политик, депутат первой Государственной Думы, управляющий делами Временного правительства Владимир Дмитриевич Набоков отправил семью подальше из захлебнувшегося большевистской революцией Петербурга, а сам пока остался в столице, лелея тщетную надежду, что революционная буря уляжется. Набоков-младший быстро нашел общие черты между своим бегством в Крым и знаменитой южной ссылкой Пушкина. Позже, в конце лета 1918 года, он посетит Бахчисарай, чтобы увидеть фонтан, давший название классической пушкинской поэме. Глядя, как из проржавевшей трубы фонтана капает в мраморные впадины вода, Набоков подумает, что Пушкин видел все это сто лет назад точно таким же. А в сентябрьском номере газеты «Ялтинской голос» появится его стихотворение «Фонтан Бахчисарая (В память Пушкина)». Другую литературную параллель подарила сама жизнь. В Крыму семья Набоковых поселилась в имении графини Софьи Паниной в Гаспре, где в 1901-1902 годах жил Лев Толстой и куда к нему приезжали Антон Чехов, Максим Горький, Александр Куприн. Дама с собачкой и большевистские матросы Однако не только литературой, охотой за бабочками и курортными романами увлекался в Крыму Владимир Набоков. В декабре 1917 года к семье в Гаспру приехал чудом избежавший ареста в Петербурге Набоков-старший. Наслушавшись рассказов отца о событиях в столице, возмущенный Владимир в тот же день написал стихотворение «К свободе»: «И, заслоняя взор локтем окровавленным, обманутая вновь, ты вновь уходишь прочь, а за тобой, увы, стоит все та же ночь». «За исключением некоторых драгоценностей, хитроумно схороненных в обычных жестянках с туалетным тальком, у нас не осталось ничего, — вспоминал писатель в автобиографии. — Но не это было, конечно, существенно. Местное татарское правительство смели новенькие советы, и мы испытывали самое бредовое и унизительное чувство полнейшей незащищенности. Всю зиму 1917-18 и до самой ветреной и яркой крымской весны идиотская смерть ковыляла бок о бок с нами. Каждый второй день на белом ялтинском молу (где, как помните, чеховская Дама с Собачкой потеряла когда-то лорнет в курортной толпе), бандитского облика большевистские матросы, специально для того завезенные из Севастополя, предусмотрительно привязывали тяжести к ногам безобидных жителей, а затем расстреливали их». Эвакуация несостоявшегося белогвардейца В середине 1918 года, когда большевики оставили Крым, Набоков-старший вошел в Краевое правительство Соломона Крыма в качестве министра юстиции. Семья перебралась из Гаспры в Ливадию — бывшую царскую резиденцию. Владимир собирался поступить в Деникинскую армию, но так и не успел этого сделать. 8 марта 1919 года на фронте погиб двоюродный брат и лучший друг писателя барон Юрий Рауш фонТраубенберг. Владимир нес гроб с телом товарища, которого похоронили в Ялте. Вскоре после этого войска красных прорвали оборону противника и начали быстро продвигаться в глубь полуострова. «Был получен приказ эвакуироваться. 8 апреля Набоковы покинули Ливадию, где Владимир оставил собранную в Крыму коллекцию из двухсот экземпляров бабочек и мотыльков. Дорога, по которой они ехали, петляла по склонам Крымских гор… Севастополь, через который лежал единственный путь к спасению, был запружен багажом и людьми. Многим приходилось ночевать прямо на улице. Для министра Набокова и его семьи были забронированы номера в гостинице «Метрополь». Владимиру предназначался седьмой номер: Не то кровать, не то скамья. Угрюмо-желтые обои. Два стула. Зеркало кривое. Мы входим — я и тень моя», — описывает те события автор классической биографии писателя Брайан Бойд. Как увековечить память писателя в Крыму Ну а потом было то, что уже описано в начале этих заметок. Утлая греческая «Надежда» увезла семью Набоковых в вечное изгнание. Гражданская война в Крыму на этом, заметим, не закончилась. Впереди еще была врангелевская эпопея, завершившаяся окончательным исходом белых в ноябре 1920 года, но это уже немного другая история. Что же до Набокова, то он добился на Западе, пожалуй, самого большого успеха среди всех наших писателей-эмигрантов, став классиком не только русской, но и американской литературы. Однако даже на вершине литературной славы, оставив после оглушительного коммерческого успеха «Лолиты» нелюбимую преподавательскую работу в Штатах и поселившись в Швейцарии, Набоков не мог забыть о Крыме. Во всяком случае, так утверждает крымский историк Михаил Кизилов. «Едва ли ошибусь, если предположу, что Набоков остановил свой выбор именно на Монтрё не из-за дороговизны и престижности курорта: едва ли эти факторы были для него принципиальны. Монтрё… парадоксальным образом напоминает Ялту, с которой у писателя были связаны самые трогательные воспоминания его бурной молодости, — говорит исследователь. - Сходство с Ялтой бросается в глаза при первом же променаде по набережной Женевского озера: те же кипарисы, магнолии, пальмы, пробковые дубы, шикарные отели и праздношатающаяся аристократическая публика в дорогих костюмах, что и в дореволюционной Ялте набоковской молодости. Довершает сходство береговая линия, по ай-петрински обрамленная грозными скалами. Вспомним, как часто в его поздних, написанных уже в Монтрё произведениях (прежде всего, в романе «Ада» и окончательном варианте мемуаров «Память, говори»), фигурирует Крым и Ялта. Уверен, что эти очень давние воспоминания (ко времени переселения в Швейцарию в 1960 году минуло уже более сорока лет с того момента, как писатель оставил Тавриду) были навеяны ему именно сходством между Монтрё и Крымом». И хорошо бы Крыму, той же Гаспре, Ливадии или Севастополю, отплатить Набокову взаимностью, ведь на полуострове до сих пор вообще никак не увековечена память классика — нет ни памятника, ни площади, ни улицы, ни переулка, названного его именем. «Была ты и будешь…» — написал Набоков о России в смутном и страшном 1919 году. «Была ты и будешь…», — с надеждой повторяли крымчане за ним в украинские годы. Кстати Именно в Крыму, проживая на даче в Гаспре, Набоков стал составлять свои первые шахматные задачи. Крымское увлечение шахматами и поэзией самым парадоксальным образом завершилось полвека спустя, в Швейцарии. Именно там Набоков окончил свой творческий проект, начатый в Крыму и озаглавленный «Стихи и схемы». Эта книга, названная по-английски «Poems and Problems» («Поэмы и [шахматные] проблемы»), совмещала в себе стихи разных лет и шахматные задачи и композиции. В Крыму Набоков собрал свою первую коллекцию бабочек, описание которой было опубликовано в 1920 году в одном из британских энтомологических журналов.